Переплетение

[=FPS=Altekerve]

Приветствую всех.
Я уже постил это на форуме ФПС, но поскольку наш форум читают не все, я решил запостить рассказик и сюда, тем более, что совсем неодобрительных рецензий не поступало.
Написано по собственному жизненному опыту в ВЕФе.
=================
Переплетение.


Все события в этом рассказе вымышлены и никогда не имели места в действительности.


Над аэродромом висел предрассветный туман. Мокрые плоскости самолетов слабо блестели в лучах красного восходящего солнца, с трудом пробивающегося сквозь сырую мглу. Обычная жизнь на поле еще не началась, и было настолько тихо, что можно было расслышать, как в близлежащем лесу куковала кукушка.
Возле одного из ЛаГГов, самолета командира, тесной кучкой стояли молчаливые летчики. Лохматые, взъерошенные головы, красные, утомленные глаза, заросшие щетиной сухие обветренные лица. Все вокруг пахло бензином: создавалось впечатление, что даже трава – зеленая, росистая, заезженная было насмерть колесами, но после ночного дождя слегка приободрившаяся – была пропитана этим запахом, к которому примешивался аромат горелого масла и запах нагретой резины: неповторимый букет запахов полевого аэродрома.
– Эх, вздремнуть бы хоть полчасика! – зевнул один из летчиков. – Второй день ведь не спим.
– Вздремнуть, оно, конечно, хорошо бы, – мечтательно заметил другой. – Только летать – оно лучше. Скажи лучше спасибо, что фрицы еще есть. Вот фрицев изведем, тогда отоспимся.
– На том свете отоспимся, – заметил третий.
– Вам хорошо не спать, а кое-кто уже все бока отлежал, – обиженно заметил один из молодых пилотов.
– Ну что, все проснулись?! – никто и не заметил как подошел командир. Он всегда ходил бесшумно. Оживившиеся летчики тесным кольцом обступили подошедшего человека, и тот размашистым жестом бросил на мокрое крыло промасленную карту.
– Новое задание. Рама. Идет с Угры в район Климова Завода, – не глядя ткнул в карту пальцем майор. – Взлетаем. Летим к Заводу. От Завода идем навстречу раме, сбиваем ее и быстро, на форсаже уходим. Вопросы есть? Все понятно?
Окружающие молчали.
– Понятно, чего тут непонятного?! – сказал, наконец, Иван, молодой летчик, прибывший в часть лишь месяц назад. – Гасить раму и сматывать удочки.
– Еще раз, для тормозов: в бой с прикрытием не ввязываться! У нас уже достаточно потерь. Кто в бой полезет – того я на земле вот этими голыми руками задушу. Всем ясно?!
– Ясно! Все понятно, товарищ майор! – нестройным хором ответили летчики.
– А может погоняем фрицев, командир? Ну когда раму прибьем, в смысле, – несмело предложил темноволосый парень с орденом Красного Знамени на груди.
– Не сейчас. У нас много зелени в этом вылете. Пропадем все, к чертовой бабушке!
– Ну вот все время так! Воевать-то когда будем?!
– Я командир, я за вас отвечаю – ваше дело выполнять! Рама – и домой! Я сказал! Все!
– Понято. Будем бить раму.
– По машинам!
Сон с усталых лиц будто ветром сдуло. Быстрым шагом, а некоторые даже бегом, воодушевленные летчики бросились к своим аппаратам. Загрохотали моторы. Большие зеленые птицы выруливали на взлет.

Однотонно-серый «мессершмидт» оторвался от земли. Курт флегматично посмотрел назад, на убегающую вдаль полосу. Он очень любил эти моменты в своей жизни. Моменты, когда ему разрешали вылет на свободную охоту. С ним был ведомый, но ведомого он отсылал патрулировать какой-нибудь заведомо безопасный район, а сам тихо и незаметно проскальзывал к одному из русских аэродромов, кружа там рядом с контрольной точкой захода на посадку. На аэродром часто садились самолеты, и местные жители, привычные к шуму моторов, не обращали на него внимания. Все думали, что это садится свой. Они разубеждались в этом лишь тогда, когда один из русских, объятый пламенем, камнем падал на землю. В стане русских поднималась паника, со всех близлежащих аэродромов быстро стартовали перехватчики, но было уже поздно. Мессер Курта на форсаже уходил на свою территорию. Курт никогда не пытался подкараулить второго и всегда менял места своих засад. Не будь жадным и останешься жить. Он твердо вывел для себя это правило и никогда его не нарушал. Сегодня его ждет большое ровное поле под Юхновым. Там русские устроили себе аэродром. Кто-то их них сегодня не вернется назад.

Дверь в комнату открылась. На пороге стоял пожилой седой человек, очень древний на вид, но все еще довольно крепкий.
– Антон, ты не шуми так: родители спят – им завтра на работу, – еле слышно прошептал он.
– Дед, ты не представляешь, мы такую миссию сейчас сделали! – внук возбужденно сорвал гарнитуру с головы. – Гасить бомберы, «Хейнкели». Я пять штук сбил!
– Пять штук?! «Ну ты крут!» – как в твоей игре говорится. Только говори все-таки потише!
– Не, не бойся, одну пачку гансов мы только что распотрошили, а новая порция максимум через полтора часа наберется. Я и рад бы слетать, да только нету их, фрицев. Все равно отдыхать придется. Запугали мы их. Не хотят с нами летать. Прошлую Кубанскую кампанию за две недели прошли. Хоть сам в гансы подавайся!
– Да уж, если бы мы в реальности так воевали! – вздохнул дед.
– Так, народ, это Слоник. Я покурить отойду, придержите для меня слот! – быстро проговорил Антон в микрофон гарнитуры и убрал ее подальше, за монитор.
– Ну, все, договорились? – спросил дед, тихо открывая дверь, чтобы выйти.
– Стой! Погоди чуток, – шепотом попросил возбужденный победой внук. – Дед, я вот тебя все спросить хотел. Ты у нас ветеран, настоящие бомберы сбивал. Может знаешь, как «юнкерсы» сбивать?! Ты ж, вроде, сбил парочку в свое время.
– Было, было. Давно только уже. Подзабыл я все.
– «Хейнкели» на ура сбиваются. Одна очередь в бомболюк – и приехали. Моторы хорошо отстреливаются тоже. А «юнкерсы» бронированные, заразы. Больше двух-трех за раз не собьешь. Может ты местечко куда стрелять подскажешь.
– Да черт его знает. Вообще-то «Хейнкели» труднее было сбить, насколько я помню.
– Слушай, дед, не уходи! – Антон яростно щелкал мышкой по экрану. – Подержись за «палку радости» пяток минут! Замочишь мне хотя бы одного «юнкерса». Авось чему научусь. Вот подсмотрю у тебя какой-нибудь хитрый прием – буду в онлайне всех удивлять.
– Забыл я уже все, – встал с дивана Иван Андреевич.
– Ну. дед! – на экране появилась кабина самолета, и старик задержался рядом с внуком, всматриваясь в так хорошо знакомую приборную доску. Внук воспользовался замешательством, водрузил на голову предка гарнитуру и дал ему в руки джойстик, тот удивленно посмотрел на него, едва заметно усмехнулся, но ничего не сказал и стал примериваться к игре.
– Маловата ручка! – заметил дед, покачивая джойстиком. – Никак не привыкну. В реальности ход побольше был. Можно было точнее самолетом управлять.
– Ну, джойстиков с метровыми ручками пока не делают.
– И ведет он себя странно. Смотри, я его влево поворачиваю, а его сначала вправо дергает.
– Да это резюки сыплются. Я сглаживания в опциях добавил, но все равно шум проскакивает. Жаль, что этот мой «дивный» дивайс не разбирается как нормальные палки – на заклепках заштамповано все. Я бы его резюки ВиДи сорок промазал – был бы как новый. А так, похоже, новый джой брать придется. Это сорок зеленых. Я со стипендии кое-что отложил, но если бы мне родители чего подкинули… Вон бомбер, вон! Точку видишь?!
– Я с пенсии подкину. У тебя педали где?
– Не нужно мне твоей пенсии. И педалей у меня нет. Это у буржуев у всяких… Я тут в и-нете хорошую схемку нашел – можно самому выпилить. Очень просто, говорят. Вешаются на вход геймпорта. Только проводки подпаять чуть-чуть – это любой сумеет.
– Ты на клавиатуре педали мне покажи.
– А-а! Вот, эти кнопочки. Влево - вправо. Вот это – на фиксированное значение руль отклонить.
Летящий на экране бомбардировщик неожиданно рассыпался на кусочки.
– Вах! Ну ты, старик, ас! Во дает! Одной очередью! Как ты это сделал? Со скольжения? Я и не заметил ничего!
– На самом деле бомберы так легко не рассыпались, – задумчиво заметил Иван Андреевич. – Если б все так просто было, знаешь сколько бы мы их настреляли. Может, и войны-то не было бы.
– О, гляди! Немцы уже собрались! Щас полетим! Ты тут посиди пока, я курну сбегаю.

[=FPS=Altekerve]

Иван Андреевич неожиданно очнулся от своих грустных воспоминаний: на экране монитора висела карта нового полетного задания. Он машинально подкрутил регулятор громкости на проводке гарнитуры и неожиданно услышал многоголосый гомон.
– Мужики, топлива сколько берем?
– Да полтинник, как всегда.
– Я двадцать пять возьму.
– Зря ты так. Бак пробьют – и хана!
– Так, кто-нибудь помнит, откуда рама летит?
– Да черт ее знает. По маршруту полетим.
– Да с Угры она, с Угры идет.
– А прикрытие?
– Прикрытие восемь мессов…
– Прикрытие оттуда же. Не галдите все разом – по очереди. Слоник, ты на связи? Ты летишь или как? Давай быстро, одного тебя ждем!
– В игре он есть. Пинг двести тридцать. Может, с тимспиком проблемы?
– Да висит он там. С микрофоном что-то, наверное.
– Слоник! Ау! Протруби чего-нибудь!
Иван Андреевич осторожно снял гарнитуру, открыл дверь комнаты и вышел в коридор. В туалетной комнате горел свет.
– Антон, миссия загрузилась. Твои ребята спрашивают: летишь ты или как? Я спать пойду.
– Старик, слышь?! Тут такая проблема! Живот скрутило! Я думаю, это тот винегрет из студенческой столовки – мне его вкус сразу не понравился.
– Не беспокойся. Сейчас я разведу тебе этот… как его зовут? Лекарство, что недавно купили.
– Ничего, пустяки. Все в порядке. Слышь, дед, ты выбери там мне ЛаГГ и взлетай, если торопить будут. А то перед ребятами неудобно. Миссию отменят – опять полночи ждать. Если не могут ждать, ты тока взлети и положи самолет на курс! Я потом подбегу. Только три минутки!
– Ты уверен, что ничего серьезного?!
– Да все нормально, блин! Через пять минут буду!
Иван Андреевич надел гарнитуру.
– Черт, Слоник выпал!
– Попроси фрица рестарт!
– Да идет он куда подальше!
– Черт, без Слоника будет трудно. Новички одни. И буржуй…
– Ничего, мы новички себя покажем.
– … и буржуй кого-нибудь на старте разнесет. Кто как хочет, а я на рулежку.
– Это Слоник, – хрипло проговорил Иван Андреевич в микрофон, стараясь во всем подражать внуку. – Ребята, оставьте мне ЛаГГ.
– Так оставили уже. Только третий номер остался. Быстрей жми «готов». Топлива пятьдесят.
– Слава богу, что ты здесь. Мы уж думали, что тебя выкинуло.
– Так рама с Угры? – спросил Иван Андреевич.
– С Угры она, с Угры.
– Слоник, ты чего так шамкаешь? Челюсть в стакане забыл?!
– Да пирожное я ем, – нашелся Иван Андреевич, – с ягодкой клубничкой сверху! А еще тут у меня печенья на блюдечке!
– Ха, гурман! Лучше бы выпить взял!
– А! Мы думаем, чего это голос как-то изменился. Не обижайся.
– Кончай базар, мужики. Значит так. Идем к Заводу. Пиздим раму и быстро сваливаем. В бой не лезть. Кто в бой полезет – голыми руками задушу! Первый, разгон!

Было два часа ночи, но через окно маленького двухэтажного домика в таком же маленьком и тихом уютном немецком городке светил голубой экран монитора. Юноша смотрел на экран монитора, он собирался лететь в компьютерной игре. Дверь со скрипом открылась, в прямоугольнике света стоял седой старик в халате.
– Молли, ты не знаешь, куда делась бутылка вина из бара?
– Нет, не знаю, – хитро подмигнул Молли.
– Точно не знаешь? – старик подошел к компьютерному столику. Он смотрел на стакан с розоватой жидкостью.
– Ну ладно, ладно. Поймал. Я его выдул уже почти все, – признался молодой человек, доставая из под стола бутылку, и вылил ее содержимое в стакан. – Тут еще немного осталось – допей за наше здоровье и за успехи нашего Люфтваффе.
– А ведь мы берегли его не праздник, – заметил с укором дед, поднося стакан ко рту.
– Да ладно вам! Я вчера получил деньги за контракт – ту страничку для модельного агентства; прямо завтра схожу к Биргхену и куплю тебе три таких бутылки.
– Все, ловлю тебя на слове.
– Договорились! – хлопнул Молли ладонью по руке старика. – Слушай, дед, у меня такая потрясающая идея в голове сейчас возникла! Скажи, ты ведь на восточном фронте был? С русскими воевал?
– Ну?!
– Сбивал их самолеты пачками?!
– Ну?!
– Смотри, вот здесь толпы русских виртуальных пилотов. Они все хотят летать, а врагов для них нет. Да и наши уже подтягиваются. Бери джойстик, бери наушники… – по-английски понимаешь?
– В наши времена в Люфтваффе говорили только по-немецки, – поморщился дед. – Даже макаронники под Сталинградом учили немецкий.
– Ну здесь собрались кадры из разных стран. Выучить один язык проще, чем десять разных. Впрочем я знаю, ты спикаешь довольно хорошо. Полетишь?
– Молли, я ведь уже тестировал для тебя эту игру.
– Курт, это настоящие, живые пилоты! Это не тупые боты, которые летают кругами. Это хороший вызов, старик! И потом, я хочу посмотреть на твое мастерство. Думаю, у меня будет повод гордиться тобой!
– Какой ты хитрый!
– А то! Залезай в кресло!

Макс смотрел вниз, на проплывающий под крылом лес. Максу давно не везло. Ему было уже больше сорока, солидный и степенный его облик у всех вызывал уважение, но почти все двадцатилетние юнцы были удачливее. Макс уже пять месяцев служил в своей части, и за это время совершил только пять вылетов. При всем при том, что остальные летали и раз и два, а ветераны и все три раза в день. А ведь ему таких трудов стоило прорваться в небо, кончить летную школу. Медики не хотели его пускать, они считали его чересчур пожилым для службы, и лишь славное прошлое второго летчика в русско-немецком обществе «Добролёт» помогло ему преодолеть барьеры на пути к военному небу. Но вместо того, чтобы летать, Макс сидел на земле, ездил с полком, как какое-нибудь домашнее животное, вроде собаки или кота, а ведь он летчик, а не домашний любимец. За свои пять вылетов Макс сбил бомбардировщик, однако и сам был сбит четыре раза; ему по месяцу приходилось ждать новый самолет. Никто ничего не говорил Максу, никто его не упрекал, все как будто хорошо к нему относились, но это ранило его еще сильнее: он чувствовал себя обузой, он уже просто не мог смотреть в глаза товарищам. Сегодня комполка взял его первый раз после долгого перерыва в полетах, и Макс твердо знал, что сумеет восстановить свою репутацию. Он сумеет сбить эту несчастную раму, он собьет ее – чего бы это ему не стоило, и сослуживцы перестанут смотреть на него, как на неудачника и неумеху.
– Сыч, это Чиж! Вижу раму. Пять километров севернее, десять западнее Климова Завода. Над мостом.
– Понял. Атакуем.
– Командир, на западе точки. Шесть штук.
– Бьем раму. Быстро.
Макс добавил газа. Он не упустит свой шанс. Главное – успеть. Вон та точка – рама.
– Я Чиж! Рама готова!
Черный шлейф дыма тянулся к земле. Макс почувствовал бессильное отчаяние. Он не успел подойти к раме даже на три километра.
– Я Сыч. Всей группе, отход! Уходим на форсаже. Скорее. Мессеры не пойдут за нами далеко на нашу территорию.
Погоня длилась недолго, и в эфире раздался радостный голос командира:
– Ну, все, оторвались!
– Да, оторвались.
– Трассеры видны. Бой как будто.
– Ну вот, и без нас прижали фрицев. Может, поможем парням?
– Пересчитайтесь.
– Макса нет.
– Макс на связи, я сбил одного
– Ах, черт! – выругался майор в эфир. – Сойка, Галка, Дрозд, разворачивайтесь! Остальным набирать высоту. Кругами.
– Я Макс, у меня хвост.
– Держись Макс! Сейчас будем.
– Я Макс. У меня хвост. Два хвоста. Три, – нудно сообщал сосредоточенный, спокойный голос с небольшими перерывами. – Я Макс. Я уже дымлю. Уходите!

[=FPS=Altekerve]

Три самолета ворвались в гущу боя. Надсадный вой моторов сотрясал воздух, в глаза тек соленый пот, руки сводило судорогой от неимоверных усилий, которые приходилось прикладывать к ручке, сошедшая с ума земля, с лесами, реками и полями, яростно кувыркалась вокруг самолета.
– Сыч, фрицы отходят. Одного мессера сбили.
– Это я, Галка. Хвост ему отстрелил.
– Их командир. Потери есть? Макс?!
– Я Макс. Я цел. Сбил вражеский истребитель, – спокойно и обстоятельно доложил летчик.
– Поздравляю! – раздался странный голос: то ли насмешливый, то ли злой, то ли саркастический. – Самолет летит?
– Летит, вроде.
– Занять место в строю. Дома поговорим.
Макс чувствовал радость. Он все-таки сделал это! Он сбил врага. Никто теперь не скажет, что он неудачник. И свои все целы остались. Хотя у победы противный вкус и товарищи им вроде опять недовольны. Ну конечно, проявил самовольство. А то, что он на счет полка один самолет записал никого как будто и не волнует.
– Макс, почему отстаешь? Держи свое место!
– У меня двигло не тянет. Теряю высоту. Я дымлю.
Вот так. Похоже ему опять месяц придется сидеть на земле. И это в лучшем случае. Так часто бывает: хочешь как лучше, а выходит как всегда. Опять на него будут дуться. Обещали ему что-то сказать, но на земле остынут, вспомнят его возраст, опять ничего не скажут, и все будет как всегда. Он для них дедок. А ведь «дедку» всего сорок один год!
– Обороты.
– Две восемьсот.
– Проверь закрылки.
– Убраны.
– Шаг винта?
– Оптимальный.
– Масло есть?
– Ноль. Маслопровод пробит.
– Ясно.
– Прикажете прыгать?
– Прыгнешь – убью! – весело пообещал Сыч, безо всякого оттенка уважения. Макс почувствовал к этому человеку неприязнь. Очень глупые шутки: сгореть ведь и ЛаГГ может.
– Земля, обстановка над Юхновым.
– Это Земля, над Юхновым чисто.
– Макс, идешь на Юхнов. Пятнадцать километров – долетишь. Фрицев нет. Обороты сбавь, чтоб не загореться, и планируй. Если появится огонь – вверх колесами и прыгай. Всем остальным возвращаться на базу.
– Это Макс, понял. Аэродром Юхнова. Выполняю, – отрапортовал Макс и подумал: может, Толик, их командир, не столь уж и плох?
Дымящий на фоне земли ЛаГГ скоро исчез позади, но по радио раздался голос Ивана, новичка.
– Командир, это Иван. Разрешите мне на Юхнов. Левый бак пробит – горючее вытекло.
– Пробит? Когда успел?
– Зенитки, – спокойно-безразличным тоном пояснил Иван.
– Ладно, отправляйся. Присмотришь за нашими именинником.

Курт вынул из смонтированного на спинке кресла держателя бутылочку старого «Шато», выдернул пробку и с удовольствием сделал несколько глотков. Это неправда, что эпикурейцами могут быть только толстые люди. Курт был эпикурейцем, он любил жизнь, любил удовольствия и никогда не стеснялся этого. Подстеречь и сбить врага, увидеть разлетающиеся в стороны обломки тоже было удовольствием. Он уже пятнадцать минут кружился рядом с контрольной точкой неподалеку от русского аэродрома, и, вместе с тем, он был уверен, что никто еще не поднял тревогу. Разгильдяйство и беспечность, похоже, были основными чертами русского характера – было бы большим грехом не использовать эти недостатки.
Немецкий летчик тщательно оглядел землю внизу. Его внимание приковала черная полоска дыма. Курт развернул самолет в сторону полоски и скоро увидел дымящий советский ЛаГГ. Чуть правее и выше дымящего блеснуло стекло. Сопровождающий. Дымящего можно сразу списать со счета – самолет еле полз и едва держался в воздухе. Может быть, он даже сам упадет. Мишенью Курта станет целый Лагг. Кажется, они его не видели. Или принимали за своего. Немецкий летчик тщательно оценил направление, высоту и скорость вражеских самолетов. Потом развернул свой «мессершмидт». Крыло накрыло неприятелей, и Курт плавно потянул ручку на себя. Новая победа не за горами.

– Юхнов, это Макс, я поврежден, разрешите посадку.
– Макс, это Юхнов, посадка разрешена. Следите за самолетами на полосе.
– Иван, это Макс, видишь точку справа выше.
– Вижу.
– Это один из наших. Садится. Не помешал бы.
– Не бойся, он не будет садиться. Это фриц.
– Какой фриц? Иван, небо чисто. Земля докладывала.
– Это фриц, Макс.
– Да, точно. Земля, это Макс. Над нами фриц.
– Макс, Иван, это Земля. Держитесь! Помощь идет! Через пять минут здесь будет пара Яков.
– Принято. Месс на двух с половиной. Он уже падает на нас.

Курт осторожно перевернул самолет на крыло и убрал газ. Стало непривычно тихо. С мотором на холостых оборотах его не услышат. Русский летчик никогда не увидит и даже не узнает, кто его убил. Туша вражеского самолета стремительно росла в прицеле. Палец уже потянулся к гашетке, но ЛаГГ резко перевернулся вверх тормашками и резко ушел в обратную петлю. Он, оказывается, даже закрылки потихоньку успел выпустить.
– Проклятие! – выругался Курт. Русский видел его все это время, крепкие же у него нервы. Надо было раньше стрелять. Ничего, у него в запасе еще один заход. И еще один. До четвертого захода доживали редкие счастливчики.

– Иван, подводи его под меня! У меня двигло не тянет! Я не догоняю вас!
– Садись, Макс, спокойно, не мешайся.
– Иван, ты новичок, ты не справишься один!
– Ну кто бы говорил!
– Эх, черт, падаю. Ручку перетянул, извини.
– Макс, я занят!
– Так, выровнял. Тяну к полосе, попробую сесть.

– Я Слоник. Прикончил раму.
– Молоток! Немцев всего двое осталось! По домам ребята.
– Двое еще летают.
– Не боись, они уже на аэродроме отдыхают. Я их знаю. Они не любят трудных задач. Домой.
– Я Слоник, я сажусь на Юхнов.
– Давай.
– Кто-нибудь со мной?
– Нет, мы на свою базу вернемся.

– Курт, а мы разве не будем прикрывать раму?
– Нет, Молли, от восьми истребителей раму прикрыть невозможно. Запомни это. Эта миссия проиграна, смирись с этим.
– Понял. Ты идешь штурмовать русский аэродром?
– Не штурмовать. Охотиться.
– Но почему ты пришел сюда? Русские взлетали не с Юхнова. Русские взлетали с…
– Кто-нибудь обязательно придет сюда. Этот аэродром ближе.
– Не вертись над зенитками! Русские зенитчицы воробья в глаз убьют.
– Не беспокойся.
– Вон, вон точка.
– Это ЛаГГ. Он будет нашей первой победой.
– Давай дед, покажи класс!
– Знаешь, Молли, что интересно. Я ведь в реальности воевал в этих местах. Меня и сбили где-то тут, точно рядом с этим аэродромом. Я потому и пришел сюда.
– Да, помню. Ты рассказывал. Два ЛаГГа и два Яка. Сверх асы. Может не стоило тогда на этот аэродром идти?
– Стоило, стоило. Я сделал выводы из прошлого. Реальный бой тогда кончился плохо для меня. Я был сбит и попал в плен. Но сейчас все будет по-другому.
– Да, наверное. Тем более, что и противник у нас сейчас всего один.
Курт осторожно перевернул самолет на крыло и убрал газ. Стало непривычно тихо. С мотором на холостых оборотах его не услышат. Русский летчик никогда не увидит и даже не узнает, кто его убил. Туша вражеского самолета стремительно росла в прицеле. Палец уже потянулся к гашетке, но ЛаГГ резко перевернулся вверх тормашками и резко ушел в обратную петлю. Он, оказывается, даже закрылки потихоньку успел выпустить.
– Проклятие! Это просто «дежа-вю»! – вскричал Курт.
– Чего-нибудь не так?
– Ничего все хорошо.
Неизвестный русский оппонент на другом конце телефонных проводов будто бы копировал все маневры победившего немца летчика ЛаГГа. Курту стало казаться, что в виртуальной реальности он вновь встретился со своим старым обидчиком. Ходы в шахматной партии повторялись, и когда старый ас убедился, что разыгран старый дебют, он поверил в свою победу. Шестьдесят лет он анализировал тот бой. Шестьдесят лет он делал выводы из той своей ошибки.
Курт вошел в вираж, и самолет сзади пропал. На этом месте закончился тот, последний бой. Но по-старому уже не выйдет. ЛаГГ сейчас под ним. Выпустил закрылки и давит на газ. Сейчас Курт перевернет самолет вверх колесами и… Неожиданно для самого себя он потянул ручку вверх.
– Говорил я , что не надо лезть на этот аэродром. Плохой знак, видишь ли.
Старый немецкий летчик в ступоре смотрел на разлетающиеся обломки. Как и шестьдесят лет назад партия повторилась ход в ход. Все решили неправильные рефлексы.
– Старик, это только игра. Здесь тебя не взяли в плен, и не будут мотать по лагерям.
– Да. Это только игра, – тихо согласился дед. – Настоящие войны приносят людям много больше бед. Воюй внук в вымышленном мире, и может быть, хоть в воображаемой реальности события пойдут по другому.
Старый летчик поправил халат, и вышел из комнаты.

– Ух, ну все. «Чтоб тебя так пронесло! – подумал Мюллер», – весело сказал Антон входя в комнату.
– Ну давай, садись на полосу, я спать пойду.
– Как садиться? Ты уже давно взлетел?
– Давно, давно. Миссия уже кончена. Сбил под твоей личиной раму и мессера.
– Не фига себе я посидел на горшке! Ну ты молоток, дед.
– Еще будешь летать?
– Да, еще разочек, а потом спать.
– Тогда я на кухню, сварю тебе кисель. Попьешь. Желудок надо закрепить.
– Может не надо? – плаксиво попросил Антон. – Все нормально уже!
– Надо, Антон, надо. Придется выпить пару кружек. Ничего страшного. Просто представь, что это пиво.

[Necroscope]

дРУжИЩЕ, а дальше?
Зацепило здорово, аж дыхание спёрло!!
СУПЕР-б!!!!!

[ShootOut]

Неплохо. Интересный коленкор..

Regards! BS

[Satori]

Вещь...

[Chechaco]

O!

[Alex Mihaylov]

А может потом Молли и Антон признаются, что летали не они, а их деды. А?

[Yo-Yo]

Не обратная петля - переворот это...

[SL PAK]

Ещёб картинки..:)

[Satori]

Ага, трек... ))

[Maximus_G]

...Буду краток.

=FPS=Altekerve, Спасибо!

[Wulf]

... страшно ...

Спасибо огромное.!

[Serp]

Всё здорово, всё понравилось очень!
Только две микропоправочки - одна, как сказал уже Yo-Yo - не обратная это петля, не могли истребители ВОВ делать обратные петли (да и не стали бы в данном случае их делать, даже если б и могли)...
И вторая - пишется не Мессершмидт, а Мессершмитт.

В остальном - просто КЛАСС! :)

[orion71]

Альт, здорово что выложил заново. На нашем форуме судя по сему все погибло :( А у меня на рассказ была только ссылка. Теперь скопирую в файл :)
Кстати, там вроде еще что-то было ;)

[Arthur =SF=TopAce]

класс.

[CH]

Круто
"Даеш продолжение"!!!

[=FPS=Altekerve]

Год назад примерно это было, я тогда еще не работал, и у меня было много времени – посидеть ночью. Сильный туман был в ВЕФе, я потерялся, отбился от своих, случайно выскочил на штуки, погнался за ними, потерял их в облачности. Все были своими и сидели в тимспике. Я сделал вираж, чтобы оглядеться, и мгновенно был сбит кем-то сверху.
Кувыркаясь вниз без крыла, я дал свои координаты, и уже через пару минут обломки самолета обидчика перемешались с обломками моими; ярость и раздражение немца меня просто поразили. Сбил его сильный по моим понятиям пилот, из маленькой эскадрильи, но голос его был очень странным. У него в то время, как он сам сказал, был сильный насморк.
Через несколько дней я опять летал в его компании, его голос был нормальный, как всегда, но слыша голос его обычный, я не мог отделаться от мысли, что его «простуженный» вариант уж очень сильно отличается. Какой-то шамкающий, с петушиными нотками, потерявший мужскую басовитость, – больше он был похож на голос древнего старикана.
Эта ситуация захватила мое воображение, и так родился этот рассказ. Чтобы никто ничего не вычислил и не водил пальцем по слетанным мною миссиям (их больше полутора сотен), я намеренно смешал несколько случаев, но в целом мне выдумывать почти ничего не пришлось, потому и получилось достоверно. Легко писать, когда пишешь все, что было на самом деле. Ежели кто из моих компаньонов по вылетам узнает свои реплики, ему придется меня простить.
Претензии насчет того, что лучше было написать «все как было», не принимаются: с воображением получилось интереснее. Ведь и в самом деле двое ветеранов могли встретиться в Ил-2, никаких возможных препятствий к этому нет.

[ZerGech]

это посильнЕе чем...

захватывающе!

[Stak]

Зацепило.... Спасибо!

[la5-er]

Класс!!! Но продолжения не надо! Пусть у народа фантазия сама рассказ допишет, да и не хочется разочароваться в авторе, без обид только, сам знаешь продолжения и вторые части редко шедеврами оказываются.

[A.Galland]

Крут!

[Karaya]

Ну вылитый Папа прям:)

[RR_SHMEL]

Originally posted by A.Galland
Крут!

даже весьма...:D

[Kaifolom]

Классно!

[Makc2K]

Твое начало про русских пилотов очень похоже на "Небо войны" Покрышкина. Все до мелочей совпадает до момента "рамы".

[=FPS=Altekerve]

Originally posted by Makc2K
Твое начало про русских пилотов очень похоже на "Небо войны" Покрышкина. Все до мелочей совпадает до момента "рамы".

Не читал ни разу. Все только собирался.
Эпизод с рамой списан с эпизода из ВЕФа+фантазия. Названия населенных пунктов - оттуда же.

Хех. Неужели я такой писатель? Сам себе удивляюсь.

Ща в голове еще один рассказ собирается, "Дневник бортстрелка", по мотивам карьеры стрелка на ТБ-3. Фрагменты есть, есть интересные идеи; только, думаю, не напишу: времени хронически недостает, мемуаров тяжелых бомберов осталось мало, а выдумывать все полностью неохота. Не секрет, что Ил-2шная карьера с настоящими событиями расходится очень сильно; вспомнить хотя бы то, что днем бомберы летали лишь в начале войны, да и потом применялись почти лишь в десантных операциях.

С продолжением "Переплетения" не выйдет ничего: рассказ логически закончен.

[Ash]

Originally posted by =FPS=Altekerve
С продолжением "Переплетения" не выйдет ничего: рассказ логически закончен.

Слава богу. Рассказ классный, соответственно продолжения не надо. После любой хорошей книги есть чувство что хочется еще и о ней помниш, а вот в случае продолжений первое ощущение затирается.

Успехов и много хороших рассказов!