Старый
06.02.2007, 14:46
Капитан сорви-голова
Летчик-штурмовик Александр Кошкин в мирные дни совершил 820 боевых вылетов
Владимир Снегирев
Дата публикации 7 мая 2004 г.
Российская газета
И это не единственный выдающийся факт в биографии 43-летнего пилота российских ВВС. Другим несомненным достижением следует считать то, что за годы, проведенные в зонах боевых действий и военных кон-фликтов, Кошкин ни разу не был сбит и всегда блестяще справлялся с задачами, которые ему ставили. Даже с самыми невероятными. Сегодня по науке Кошкина учатся летать курсанты авиационных училищ.
В странное время мы живем. Желая избавиться от порочных синдромов прошлого, вместе с водой то и дело вы-плескиваем ребенка. Вот совсем недавно в мелочной суете, как-то на бегу, торопливо и формально отметили 70-летие Юрия Гагарина. Этак скоро молодые ребята и знать не будут, что первым космонавтом планеты был русский парень.
Страна, которая не отдает должное своим национальным героям, обречена на погибель, какие бы передовые ре-формы она ни проводила.
Люди, по максимуму сконцентрировавшие в себе отвагу, честь, достоинство, верность, эти люди во все времена, при всех режимах были штучными, редкими людьми. И, отдавая им должное высокими наградами, почестями, сла-вой, умное государство продолжает цепную реакцию подвигов. Загасить этот процесс - значит завтра оказаться в затхлой среде, сплошь населенной бесполыми и ни на что не годными существами.
Вы бы хотели жить в такой стране? Я - нет.
Странно, но легендарный летчик Кошкин - до сих пор не Герой. То есть ордена и медали у него имеются, а вот Зо-лотой Звезды нет. Хотя представляли его к этой звезде многократно - и в советские времена, и в нынешние. Мо-жет, непростой характер летчика-штурмовика тому виной, может, стечение обстоятельств, я так и не понял. Но зато очевидно, что он Герой для всех своих сослуживцев. Для тех, кто знает цену его 820 боевым вылетам. Теперь - дело за малым: чтобы и мы о нем знали. Это не Кошкину надо, а тем, кто пойдет следом.
***
В 1983 году после окончания Борисоглебского авиационного училища юный лейтенант был направлен для прохож-дения службы в 5-ю воздушную армию, которая дислоцировалась под Одессой. И тогда же их полк получил новые штурмовики Су-25. Этот самолет на все оставшиеся годы стал единственной любовью Саши Кошкина. На нем он воевал в Афганистане, на нем прошел "горячие точки" в бывшем Союзе.
Про то, что им придется ехать в Афганистан, в полку поговаривали в открытую. Война к тому времени уже полыха-ла вовсю, наш "ограниченный контингент" нес серьезные потери. Поэтому Су-25 подоспел весьма кстати. Летчики на степном аэродроме в Бессарабии не вылезали с полигона: каждый день - бомбометание, пуски ракет, стрельбы, полеты в сложных метеоусловиях. "Серьезно нас готовят", - думал Кошкин. Он думал так, пока не встретил авиана-водчика, только что закончившего свой Афган. "Полигон и реальная война - это две большие разницы, - сказал ему авианаводчик. - И знаешь, почему? Потому что на войне в тебя стреляют. И, случается, попадают".
А вскоре первая эскадрилья из их полка отправилась "за речку", в Баграм. И спустя два месяца пришел оттуда пер-вый гроб: летчика сбили в печально знаменитом Панджшерском ущелье. Потом сбили еще одного, но он сумел воспользоваться катапультой, уцелел. Затем хоронили старшего лейтенанта Шумихина.
Черед Кошкина наступил в сентябре 85-го, как раз в то время, когда бои с моджахедами были самыми яростными, а потери - самыми большими. Американцы вооружили партизан переносными зенитными комплексами, эти "Стин-геры" и "Блоупайпы", казалось, вот-вот лишат наши войска их основного преимущества - абсолютного господства в воздухе. Я сам помню то настроение легкой паники, охватившее тогда наши ряды: вертолетам велели летать как можно выше, транспортники оборудовали тепловыми отстрелами, а пассажиров стали снабжать парашютами.
За годы советского военного присутствия в Афганистане наша авиация потеряла 110 самолетов. Там каждый вы-лет мог стать последним.
***
Полковник Александр Веревкин (в середине 80-х командир десантно-штурмовой роты):
- Мы попали в засаду. Район горный, труднодоступный, помощи ждать неоткуда. Огонь велся такой, что головы не могли поднять. Появились тяжелораненые, с боеприпасами начались проблемы. Ну, думаю, все, сливай воду, ко-мандир. Последняя надежда была на авиацию. И вот они появились, "грачи" родные. Авианаводчик рядом со мной работал. "222-й, цель видишь?" - "Вижу. Атакую!" А "духи" находились в непосредственной близости от нас. Ма-лейшая ошибка летчика, и под удар попадем мы сами. Было такое ощущение, что штурмовик, этот самый "222-й", заходит прямо на нас. Ракетный залп, у моджахедов замолчал один ДШК, второй... Еще заход, и все кончено. Вско-ре мы беспрепятственно вышли из западни, заняли все господствующие высоты. А после завершения операции я специально поехал к летчикам, чтобы пожать руку этому "222-му", мы познакомились. Саша Кошкин. С тех пор дру-жим.
***
- Первая, и главная, задача для нас была - наносить БШУ, (бомбо-штурмовые удары) по противнику, - рассказыва-ет Кошкин. - Вторая - выполнять разведку целей. Третья - это свободная охота на караваны с оружием из Пакиста-на, мы на нее выходили в основном ночью. И четвертая - осуществлять минирование с воздуха. Мы засыпали про-тивопехотными минами те тропы и ущелья, по которым чаще всего передвигались "духи". К самолету навешива-лись восемь контейнеров со створками, в каждом контейнере было по сто мин. На высоте триста метров створки раскрывались, мины сыпались на землю и автоматически вставали на взрыватель. Рутинная, в общем-то, опера-ция. Но однажды мне пришлось попотеть. Командующий 40-й армией Дубынин поставил задачу: срочно заминиро-вать "зеленку" к югу от Кандагара. Там крупная операция разворачивалась, а по дорогам в "зеленке" душманам непрерывным потоком шла помощь - боеприпасы, оружие, снаряжение.
Проблема заключалась в том, что весь район был густо нашпигован противником. А у него - и пулеметы крупнока-либерные, и ракеты, и ЗУ. То есть летать там на малой высоте да еще одним курсом (так требует минирование) означало неминуемую гибель. Если не на первом, то на втором заходе - ну точно, собьют. И что делать? Приказ-то получен, его надо выполнять. Сел, стал думать. А если я ночью попробую? Подвесим светящиеся авиабомбы, СА-Бы, при их свете я рассмотрю сверху нужные тропы и сыпану на них свой "товар". Ежели ракету по мне пустят, то она уйдет на САБ. "Серега, - говорю комэску Комарову, - я ночью пойду". Он глаза выпучил: "Ты в своем уме!" Но потом согласился со мной, что идея только на первый взгляд выглядит безумной, но вообще-то неплоха.
Как стемнело, взлетели мы парой. Ведомый Рустем Загреддинов развесил осветительные бомбы - там, где зара-нее наметили. Шесть штук их было. А я под ними стал работать. Из тьмы вынырну, на бреющем пройду - раз и го-тово. "Духи" так ничего и не поняли. САБы их слепят. С испугу они начали по ним палить. Такой фейерверк был! А я втихаря сделал свое дело. К утру задача была выполнена.
...Другая фирменная хитрость Кошкина заключалась в том, чтобы каждый раз заставать противника врасплох. Он любил работать на предельно малых высотах и выходить на цель каждый раз с нового направления.
- Что значит - на предельно малых? - уточнил я.
- 20-30 метров, - пояснил Кошкин. И добавил: - При скорости 800 км в час.
- Но ведь вы же ходили парой, так? Допустим, подобный трюк Кошкин мог выполнить. Ну а ведомый как же?
- Ведомого ставишь рядом и чуть выше. Он смотрит только на тебя и целиком тебе доверяет. То есть твоя ошибка окажется роковой и для него. Поэтому ошибаться было нельзя.
***
Майор Алексей В., командир звена:
- То, что мог делать в небе Александр Михайлович, было не под силу больше никому. Ну например, представьте себе наш самолет с полной бомбовой нагрузкой. Представили? Это 4,5 тонны. И вот Кошкин крутил на таком само-лете высший пилотаж да еще на предельно малой высоте. И это не было каким-то воздушным хулиганством, нет, он все предварительно просчитывал и никогда попусту не рисковал. Мы с ним служили на Северном Кавказе, в разгар самых жестоких боев. Молодые летчики делали в день максимально 4-5 вылетов, а для Кошкина и семь бы-ло мало. Он летал и днем, и ночью. И как летал! Я однажды был с ним на "спарке". Предстояло обнаружить и унич-тожить цель в глубоком ущелье. Но ведь штурмовик - это не вертолет. А там - со всех сторон отвесные скалы. Ну все, думаю, попали. Аж глаза зажмурил. А он скорость погасил, закрылки выпустил, и так боком-боком, едва не за-девая стену, вытащил машину. Предварительно поразив цель, конечно.
***
Летчик-штурмовик Александр Кошкин в мирные дни совершил 820 боевых вылетов
Владимир Снегирев
Дата публикации 7 мая 2004 г.
Российская газета
И это не единственный выдающийся факт в биографии 43-летнего пилота российских ВВС. Другим несомненным достижением следует считать то, что за годы, проведенные в зонах боевых действий и военных кон-фликтов, Кошкин ни разу не был сбит и всегда блестяще справлялся с задачами, которые ему ставили. Даже с самыми невероятными. Сегодня по науке Кошкина учатся летать курсанты авиационных училищ.
В странное время мы живем. Желая избавиться от порочных синдромов прошлого, вместе с водой то и дело вы-плескиваем ребенка. Вот совсем недавно в мелочной суете, как-то на бегу, торопливо и формально отметили 70-летие Юрия Гагарина. Этак скоро молодые ребята и знать не будут, что первым космонавтом планеты был русский парень.
Страна, которая не отдает должное своим национальным героям, обречена на погибель, какие бы передовые ре-формы она ни проводила.
Люди, по максимуму сконцентрировавшие в себе отвагу, честь, достоинство, верность, эти люди во все времена, при всех режимах были штучными, редкими людьми. И, отдавая им должное высокими наградами, почестями, сла-вой, умное государство продолжает цепную реакцию подвигов. Загасить этот процесс - значит завтра оказаться в затхлой среде, сплошь населенной бесполыми и ни на что не годными существами.
Вы бы хотели жить в такой стране? Я - нет.
Странно, но легендарный летчик Кошкин - до сих пор не Герой. То есть ордена и медали у него имеются, а вот Зо-лотой Звезды нет. Хотя представляли его к этой звезде многократно - и в советские времена, и в нынешние. Мо-жет, непростой характер летчика-штурмовика тому виной, может, стечение обстоятельств, я так и не понял. Но зато очевидно, что он Герой для всех своих сослуживцев. Для тех, кто знает цену его 820 боевым вылетам. Теперь - дело за малым: чтобы и мы о нем знали. Это не Кошкину надо, а тем, кто пойдет следом.
***
В 1983 году после окончания Борисоглебского авиационного училища юный лейтенант был направлен для прохож-дения службы в 5-ю воздушную армию, которая дислоцировалась под Одессой. И тогда же их полк получил новые штурмовики Су-25. Этот самолет на все оставшиеся годы стал единственной любовью Саши Кошкина. На нем он воевал в Афганистане, на нем прошел "горячие точки" в бывшем Союзе.
Про то, что им придется ехать в Афганистан, в полку поговаривали в открытую. Война к тому времени уже полыха-ла вовсю, наш "ограниченный контингент" нес серьезные потери. Поэтому Су-25 подоспел весьма кстати. Летчики на степном аэродроме в Бессарабии не вылезали с полигона: каждый день - бомбометание, пуски ракет, стрельбы, полеты в сложных метеоусловиях. "Серьезно нас готовят", - думал Кошкин. Он думал так, пока не встретил авиана-водчика, только что закончившего свой Афган. "Полигон и реальная война - это две большие разницы, - сказал ему авианаводчик. - И знаешь, почему? Потому что на войне в тебя стреляют. И, случается, попадают".
А вскоре первая эскадрилья из их полка отправилась "за речку", в Баграм. И спустя два месяца пришел оттуда пер-вый гроб: летчика сбили в печально знаменитом Панджшерском ущелье. Потом сбили еще одного, но он сумел воспользоваться катапультой, уцелел. Затем хоронили старшего лейтенанта Шумихина.
Черед Кошкина наступил в сентябре 85-го, как раз в то время, когда бои с моджахедами были самыми яростными, а потери - самыми большими. Американцы вооружили партизан переносными зенитными комплексами, эти "Стин-геры" и "Блоупайпы", казалось, вот-вот лишат наши войска их основного преимущества - абсолютного господства в воздухе. Я сам помню то настроение легкой паники, охватившее тогда наши ряды: вертолетам велели летать как можно выше, транспортники оборудовали тепловыми отстрелами, а пассажиров стали снабжать парашютами.
За годы советского военного присутствия в Афганистане наша авиация потеряла 110 самолетов. Там каждый вы-лет мог стать последним.
***
Полковник Александр Веревкин (в середине 80-х командир десантно-штурмовой роты):
- Мы попали в засаду. Район горный, труднодоступный, помощи ждать неоткуда. Огонь велся такой, что головы не могли поднять. Появились тяжелораненые, с боеприпасами начались проблемы. Ну, думаю, все, сливай воду, ко-мандир. Последняя надежда была на авиацию. И вот они появились, "грачи" родные. Авианаводчик рядом со мной работал. "222-й, цель видишь?" - "Вижу. Атакую!" А "духи" находились в непосредственной близости от нас. Ма-лейшая ошибка летчика, и под удар попадем мы сами. Было такое ощущение, что штурмовик, этот самый "222-й", заходит прямо на нас. Ракетный залп, у моджахедов замолчал один ДШК, второй... Еще заход, и все кончено. Вско-ре мы беспрепятственно вышли из западни, заняли все господствующие высоты. А после завершения операции я специально поехал к летчикам, чтобы пожать руку этому "222-му", мы познакомились. Саша Кошкин. С тех пор дру-жим.
***
- Первая, и главная, задача для нас была - наносить БШУ, (бомбо-штурмовые удары) по противнику, - рассказыва-ет Кошкин. - Вторая - выполнять разведку целей. Третья - это свободная охота на караваны с оружием из Пакиста-на, мы на нее выходили в основном ночью. И четвертая - осуществлять минирование с воздуха. Мы засыпали про-тивопехотными минами те тропы и ущелья, по которым чаще всего передвигались "духи". К самолету навешива-лись восемь контейнеров со створками, в каждом контейнере было по сто мин. На высоте триста метров створки раскрывались, мины сыпались на землю и автоматически вставали на взрыватель. Рутинная, в общем-то, опера-ция. Но однажды мне пришлось попотеть. Командующий 40-й армией Дубынин поставил задачу: срочно заминиро-вать "зеленку" к югу от Кандагара. Там крупная операция разворачивалась, а по дорогам в "зеленке" душманам непрерывным потоком шла помощь - боеприпасы, оружие, снаряжение.
Проблема заключалась в том, что весь район был густо нашпигован противником. А у него - и пулеметы крупнока-либерные, и ракеты, и ЗУ. То есть летать там на малой высоте да еще одним курсом (так требует минирование) означало неминуемую гибель. Если не на первом, то на втором заходе - ну точно, собьют. И что делать? Приказ-то получен, его надо выполнять. Сел, стал думать. А если я ночью попробую? Подвесим светящиеся авиабомбы, СА-Бы, при их свете я рассмотрю сверху нужные тропы и сыпану на них свой "товар". Ежели ракету по мне пустят, то она уйдет на САБ. "Серега, - говорю комэску Комарову, - я ночью пойду". Он глаза выпучил: "Ты в своем уме!" Но потом согласился со мной, что идея только на первый взгляд выглядит безумной, но вообще-то неплоха.
Как стемнело, взлетели мы парой. Ведомый Рустем Загреддинов развесил осветительные бомбы - там, где зара-нее наметили. Шесть штук их было. А я под ними стал работать. Из тьмы вынырну, на бреющем пройду - раз и го-тово. "Духи" так ничего и не поняли. САБы их слепят. С испугу они начали по ним палить. Такой фейерверк был! А я втихаря сделал свое дело. К утру задача была выполнена.
...Другая фирменная хитрость Кошкина заключалась в том, чтобы каждый раз заставать противника врасплох. Он любил работать на предельно малых высотах и выходить на цель каждый раз с нового направления.
- Что значит - на предельно малых? - уточнил я.
- 20-30 метров, - пояснил Кошкин. И добавил: - При скорости 800 км в час.
- Но ведь вы же ходили парой, так? Допустим, подобный трюк Кошкин мог выполнить. Ну а ведомый как же?
- Ведомого ставишь рядом и чуть выше. Он смотрит только на тебя и целиком тебе доверяет. То есть твоя ошибка окажется роковой и для него. Поэтому ошибаться было нельзя.
***
Майор Алексей В., командир звена:
- То, что мог делать в небе Александр Михайлович, было не под силу больше никому. Ну например, представьте себе наш самолет с полной бомбовой нагрузкой. Представили? Это 4,5 тонны. И вот Кошкин крутил на таком само-лете высший пилотаж да еще на предельно малой высоте. И это не было каким-то воздушным хулиганством, нет, он все предварительно просчитывал и никогда попусту не рисковал. Мы с ним служили на Северном Кавказе, в разгар самых жестоких боев. Молодые летчики делали в день максимально 4-5 вылетов, а для Кошкина и семь бы-ло мало. Он летал и днем, и ночью. И как летал! Я однажды был с ним на "спарке". Предстояло обнаружить и унич-тожить цель в глубоком ущелье. Но ведь штурмовик - это не вертолет. А там - со всех сторон отвесные скалы. Ну все, думаю, попали. Аж глаза зажмурил. А он скорость погасил, закрылки выпустил, и так боком-боком, едва не за-девая стену, вытащил машину. Предварительно поразив цель, конечно.
***