Просмотр полной версии : Описание походов
denis_469
24.03.2007, 13:55
Предлагаю в этой теме писать описания своих походов в SH IV.
Вот мой первый поход. Азиатский флот пл "S-35". Вышел из Манилы и обнаружил, что старпома нет на борту. Полный облом. Ну ладно, пришёл в район, патрулировал. Испытал все прелести плохого перевода и отсутствия данных по ТТХ торпед. Из-за этого в 2 атаках из 3 торпеды тонули не доходя до целей. Потопил 3 парохода на 13000 тонн. Если судить по историческим данным - то совсем неплохо для лодок этого типа. 2 из них потоплены артогнём, а третий также пришлось добивать им. Пароход в 3000 тонн выдержал 2 торпеды "Mk-10".
За поход никто не бомбил, и, вроде, даже обнаружен не был ни разу охранением 2-х конвоев которые атаковал (но в обоих случаях торпеды утонули не доходя до целей).
Моё мнение о войне американцев - для тех, кто прошёл SH III - классная прогулка безо всякой угрозы для себя.
Да, забыл - авторы игры люди кровожадные. Как обнаружат спущенную с тонущего транспорта шлюпку так сразу: обнаружен корабль - потопит?
Моё мнение о войне американцев - для тех, кто прошёл SH III - классная прогулка безо всякой угрозы для себя. Не сочтите за оффтоп, но ваше мнение может измениться, когда вас раз в полчаса будут пытаться разбомбить с воздуха. Тут уже этого бага нет, когда при высокой компрессии времени самолеты не спавнились, так что если вас засекли в радиусе вражеского аэродрома - лучше погружайтесь:)
Предлагаю в этой теме писать описания своих походов в SH IV.
...
Да, забыл - авторы игры люди кровожадные. Как обнаружат спущенную с тонущего транспорта шлюпку так сразу: обнаружен корабль - потопит?
Думаю они просто ленивые ...
Мне, собственно, вчера пришла заветная коробочка. После установки и пропатчивания игра успешно запустилась. Скажу сразу, играл около часа. Немного поиграл в Академии (чтобы вспомнить основные навыки) и запустил карьеру по умолчанию. За все время вылетов игры в систему не наблюдалось, глюков и графических артефактов тоже не заметил. Выставил в драйверах принудительно АА - лесенки немного сгладились. Вообще, впечатление вери гуд. За время игры трижды стрелял по врагу и трижды цель ускользала. Под конец, где-то у берегов Японии зазевался и напоролся на эсминец. Еле успел нырнуть, отделался попаданием в рубку. Яппи немного покружил вокруг меня, побросал глубинки и ушел. Я всплыл, но хитрый желтопузик оказывается никуда не уплыл (играл без внешней камеры), а ждал неподалеку с заглушенным движком. На этот раз артобстрел повредил что-то в корпусе и лодка легла на грунт. Глубина небольшая, так что просто чудом остался жив. Эсминец побомбил-побомбил и снова затих. Я ремонтировался до темноты и когда снова всплыл его уже не было. Сначала мне это показалось странным, но когда я увидел, что половины топлива как корова слизала, понял, что пятно соляры на поверхности моря ввело врагов в заблуждение. Вот они и уплыли. Отправился домой, по пути встретил парусник, но отпустил с миром - пушка накрылась медным тазом, а торпед уже не оставалось. Пожалел зря, эта сволочь вызвала подкрепление и через полчаса налетели самолеты и загнали меня под воду. Только всплыл - они снова тут как тут. И так три раза! Мораль у экипажа упала почти на половину, я уже думал каюк, но летчики оказались мазилы, ушел и от них. Уже на подходе к базе встретил наш конвой. Понравилась следующая фишка. Было уже темно, и один эскортный корабль, заметив мою лодку начал что-то семафорить, а затем отошел от конвоя и описал вокруг меня циркуляцию. Похоже, проверял мою принадлежность. Я шел в надводном положении и соблюдал радиомолчание. Когда конвой скрылся, я поставил игру на небольшое х32 ускорение и пошел покурить. Прихожу, а меня убили! Было так обидно!
Короче, игра стОящая. Похоже, все глюки и баги от пиратской версии. Советую купить лицуху.
Святой82
01.04.2007, 03:50
Сразу карьеру на начинал. С неделю по вечерам тренировался в торпедных атаках, преследовании конвоев, уходе от эсминцев на максимуме реализма и хотел начать карьеру сразу на харде. Оказалось не так уже и трудно.
Начал в 1941 году, в Перл-Харборе на SS Tambor. Первое задание - направиться к южным японским островам (откуда судя по радиосообщениям шли многочисленные японские task forc'ы в ЮВ и ЮЗ направлении) дабы учинить цивильному и военному траффикам в том районе разбой. За время плавания вплоть до того момента, когда до япоских острово оставалось около 1000 миль ни одного контакта ни с кем не было, кроме одного - в районе Гавайских, рассмотреть контакт (явно кто-то из своих), не успел из-за того что при контакте не замедлился темп времени, осталось только сообщение в логе. Когда прошел полпути, сообщения о task forc'ах стали сыпаться постоянно. Когда осталось 1000 миль обнаружил, что топлива осталось лишь четверть. Тут не то чтобы назад до ПХ, даже в ближайший дружественный порт нельзя было дойти, если даже пойти туда немедленно. В общем сохранился и все на этом.
Главная заповедь подводника: береги энергоресурсы!
Святой82
01.04.2007, 21:42
Понятно. С одной стороны был почему-то уверен в том что крейсерская надводная скорость - это "ahead standart", а она судя по всему меньше, с другой - в меню команд нет кнопки запроса о макс. дистанции хода по топливу для текущей скорости. В SH3 эта команда была. Как, блин, оценивать километровый расход?
С одной стороны был почему-то уверен в том что крейсерская надводная скорость - это "ahead standart"Действительно, очень странное утверждение :). "Самый малый"+тип IX -- и вся Атлантика Ваша! :thx: Турфирма Die deutsche U-boote приглашает вас на двухмесячное турне с приключениями Вильгельмсхафен--Лох-Ю--Рейкъявик--Галифакс--Фритаун--Ла-Манш--Вильгельмсхафен :D
Кстати, а какое в SH4 сжатие времени (пределы)? И я так понял, что при появлении опасности, степень сжатия не уменьшается? Фигово ж ... Зачем вахта на мостике, если командир сам всё время должен, получается, за обстановкой следить? :)
Действительно, очень странное утверждение :). "Самый малый"+тип IX -- и вся Атлантика Ваша! :thx: Турфирма Die deutsche U-boote приглашает вас на двухмесячное турне с приключениями Вильгельмсхафен--Лох-Ю--Рейкъявик--Галифакс--Фритаун--Ла-Манш--Вильгельмсхафен :D
Кстати, а какое в SH4 сжатие времени (пределы)? И я так понял, что при появлении опасности, степень сжатия не уменьшается? Фигово ж ... Зачем вахта на мостике, если командир сам всё время должен, получается, за обстановкой следить? :)
Не знаю как у других у меня при появлении контакта ускорение скидывается на 8,если пришла сводка новостей то на 1.А с топливом они действительно намудрили.Я к Японии плыву на скорости 2/3 так еще и с заправкой на Мидуэйе(из Перл-Харбора плыву),только так есть шанс домой вернуться.Кстати, дальше появится корабль заправщик,будет стоять рядом с каким-то островом в океане и отображаться как порт.И станет немного проще с топливом и торпедами.
fon Gest
02.04.2007, 18:14
Играю уже почти неделю и совершил 2 похода за Азиатский флот. Играть сложно из-за багов и кривого перевода. Кроме того, японские транспорты обладают удивительной живучестью, например, небольшой парусник долго горел, но утонул только после 20 снаряда.
Короче, игра стОящая. Похоже, все глюки и баги от пиратской версии. Советую купить лицуху.
Изначально стоит лицуха. Присоединяюсь к сообщениям о багах и глюках, указанным в разных темах. Может игра и стОящая, но в данный момент (не доведенная до ума) она не стОит потраченных денег. :aggresive:
PS. На подпись не смотрите - это от СХ3. :cool:
Патчить нада, Сх3 тока к 1.4 стал играбельным, а в СХ4 дошли только до 1.3 :D
Дык...АбЫдна, понимаишь...Я СХ-3 купил сразу 1,4...Денег потраченных было не жалко...Купил СХ4 от Буки...Денег жалко...Да и трафик у меня не резиновый...Да и руки кривые...Я пользователь. Я не хочу думать что куда воткнуть, какую кнопку нажать, чтобы всё работало...
Всем привет и доброго времени суток! Хочу поделиться впечатлениями от первого «боевого похода» в SH4. Скажу сразу: играл в конце апреля - начале мая на работе, т.к. дома комп слишком старый для такой игры. Описание воспроизвожу по памяти. Версия игры 1.0 (Буковская).
Итак. Я выбрал карьеру капитана подлодки Азиатского флота США. Получил субмарину класса «S», точнее, «S-18» (хотя, исторически она действовала в районе Алеутских островов). 11 декабря 1941 года вышел в первый боевой поход из Манилы, базы на Филиппинах. Наверное, ни для кого не секрет, - район патрулирования «нарезали» мне в проливе Лусон, между о. Лусон и Формозой. Вдоль западного побережья о. Лусон я выдвигался в надводном положении. Кажется, в первую же ночь у северо-западной оконечности Лусона я обнаружил неприятеля. Лодка двигалась по проложенному курсу на ускоренной компрессии времени (128х или 256х), как вдруг компрессия времени переключилась на 8х. Это могло означать, что поблизости есть какие-то корабли… Сразу после этого, уже в режиме реального времени, я «вышел на палубу» осмотреться. Прямо по курсу лодки в не слишком темной ночи вырисовывались силуэты нескольких кораблей. Мои подонки-сигнальщики заметили их лишь через минуту после меня, и на все голоса стали мне сообщать, что «Ship spotted» (т.е., обнаружен корабль). Луна освещала правый борт лодки, и я решил не рисковать и приблизиться к неопознанным кораблям в подводном положении. Сближаясь, я предположил, что это японский конвой, в составе нескольких боевых кораблей и малых войсковых транспортов. Самое удивительное было то, что все корабли стояли (хотя в носовой и кормовой части у них виднелись буруны). Причем стояли они по принципу: «…Море волнуется три, морская фигура на месте замри!», т.е. хаотично, вплоть до углов в 90º друг по отношению к другу. Когда я это понял, то первую торпеду выпустил с дистанции более 3 тыс. метров по силуэту боевого корабля (острый нос, характерная боевая надстройка), имевшего курсовой угол 30-40º левого борта. Я предположил, что это эсминец, но надеялся, что это легкий крейсер. За ним виднелись мачты и надстройки какого-то судна, поэтому я счел, что если торпеда и не попадет в эсминец, то может она подорвет находящийся за ним корабль. Но время шло, а взрыва все не было. Противник никак не среагировал на выпущенную мной торпеду. Я решил приблизиться. Вторую торпеду я выпустил уже по транспорту с дистанции примерно в 2000-1700 м. Но и она не попала в цель (или не сработала). Я подвел лодку еще ближе – до 1300-1000 м, при этом хотел зайти из-под берега, чтобы луна освещала корабли противника, но побоялся быть атакованным на мелководье в случае обнаружения лодки. Тем не менее, в перископ уже достаточно хорошо были видны два транспорта и один боевой корабль (предположительно, эсминец охранения). Силуэты еще нескольких кораблей в темноте установить не удалось. Третья торпеда пошла в эсминец, судя по направлению фосфоресцирующего следа – точно. Но долгое ожидание взрыва заставило меня поднять лодку на поверхность. Только я подумал, что с игрой что-то не так (ну, типа, глюк – корабли стоят в открытом море, не хотят взрываться и т.д.), как раздался взрыв. Торпедированный корабль сразу же загорелся в средней части, однако созерцать эту картину долго не пришлось: надо было погружаться и «путать следы», избегая возможного преследования. Через 10 минут я вновь поднял перископ. Пораженный корабль горел и что-то передавал по семафору другим судам конвоя лампой Олдиса. Остальные корабли судорожно шарили по воде прожекторами. Больше никаких реальных действий они не предпринимали. Я решил подготовиться к утренней атаке, зарядить торпедные аппараты и зайти со стороны солнца с востока, т.е. из-под берега. Утром, когда начало всходить солнце, конвой развернулся на 180º и направился на северо-северо-восток вдоль берега о. Лусон. Поврежденный эсминец (я это вскоре точно установил), горел, но двигался. Скорость конвоя почему-то составляла всего 1-2 узла, лишь эсминцы барражировали вокруг транспортов со скоростью 9-12 узлов, отчего иногда казалось, что они обнаружили лодку и приближаются. Конвой состоял из 5-6 транспортов, 3-4 эсминцев и легкого крейсера. После полудня я вновь начал сближаться с противником. В охранении конвоя возникла странная брешь: два или три эсминца во главе с легким крейсером типа «Фурутака» двигались впереди, а за ними шли транспорты, и замыкал процессию горевший эсминец. Здесь мне повезло: силы охранения лодку не обнаружили, а транспорты подвернули в мою сторону и начали сближаться. Было около 15 часов, и я решил дождаться темноты. Скорость транспортов (1-2 узла) позволяла мне сопровождать японцев в центре их ордера, находясь в подводном положении до темноты. Периодически поднимая перископ, я установил курс конвоя. Транспорты шли противолодочным зигзагом, но генеральный курс их оставался прежним. Так продолжалось около часа пока эсминцы не обнаружили лодку. Думаю, я слишком часто поднимал перископ… Пришлось уклоняться. Японцы нащупали лодку асдиком и начали бомбить. Лодка ушла на глубину, но повреждений не избежала: было повреждено артиллерийское орудие на верхней палубе и…(!!!) ранены двое артиллеристов внутри лодки. Впоследствии, они восстанавливались после ранения несколько дней. Чтобы процесс шел быстрее (как мне казалось), я принудительно освобождал их от несения вахты. Из-под атаки эсминцев я все же ушел, но благоприятную возможность атаковать транспорты упустил. Ночью я пытался восстановить поврежденное орудие в надводном положении, но сообразить, как это делается в игре мне не удалось. Тем не менее, оно и так работало! Через несколько часов в темноте я обнаружил «старых знакомых». Они вновь стояли в ночном море, так же хаотично, но менее компактно, чем в первый раз. Отдельно от всех в хвосте конвоя абсолютно без охранения располагались два транспорта. Я счел, что они столкнулись. Их я и выбрал своей целью. Осторожно приблизившись на 800-700 м, я заметил, что рядом с транспортами что-то плавает. Это были спасательные плоты! Может, так выглядит высадка войск, но до берега было километров 25! Я выпустил торпеду в транспорт, имевший наибольший курсовой угол (правого борта). И совершил ошибку, дождавшись попадания. Взрыв, конечно, был эффектным, но надо было атаковать японцев одновременно. Пока я устанавливал глубину и курс второй торпеды, атакованный корабль затонул (всего-то за пару минут). В другой транспорт я стрелял дважды, но первый раз торпеда, видимо, не сработала, а от второй он увернулся, дав полный ход. Японец удрал в южном направлении, а я стал уклоняться от возможного преследования эскортных кораблей противника. Но они не проявили себя. Когда лодка вынырнула на поверхность, было еще темно. Визуально противник не наблюдался. Я направил лодку в том направлении, в котором от меня ускользнул японский войсковой транспорт. Вскоре я что-то заметил на горизонте: небольшой треугольник. Я долго не мог понять что это, пока не приблизился. Предположения были разные, вплоть до рубки подводной лодки. Но это оказалась корма затопленного судна. Как будто воздушный пузырь внутри корпуса не давал возможности кораблю уйти на дно. Прицельный выстрел из орудия лодки окончательно похоронил корабль. На месте затопления я обнаружил спасательный плот с экипажем (его я заметил раньше, чем затопил обломки корабля). Флаг на нем был японский. Я попытался захватить япошек в плен, но мне это не удалось: они лихо маневрировали, работая веслами. Тогда я решил их потопить. Зенитного автомата на лодке не имелось, пришлось довольствоваться орудием главного калибра. При этом необходимо было сначала разорвать дистанцию как минимум до 500 м. На пристрелку и потопление плотика ушло около десятка фугасных снарядов. Но видели бы вы как тонул плотик, когда в него попал снаряд! Как заправский корабль: секунд 15 погружался с дифферентом на нос !!! В капитанской книжке, почему-то, было отмечено, что потоплен свой плот («Свой потоплен»), и даже его тоннаж: 0 тонн. Развернувшись в обратном направлении, я помчался догонять конвой. Точно события не помню, но следующую атаку все того же конвоя я предпринял ночью из подводного положения. Скорость кораблей противника (все те же 1-2 узла) позволяла мне занимать выгодную позицию даже в подводном положении. На этот раз я выбрал легкий крейсер типа «Фурутака». Определив элементы движения цели, лодка легла на боевой курс. Руководствуясь показаниями счетного устройства (СРМ), я не поднимал перископа до последнего момента перед атакой. Почему-то в этот раз я решил установить на торпеде контактный взрыватель. И вот момент атаки: открываю крышку ТА и поднимаю перископ, чтобы убедиться, что цель вышла на расчетный пеленг (скажу сразу, что тогда я не знал, как управлять катушкой гидрофона, чтобы слушать шумы винтов; на мышь она не реагировала, а про клавиши «Home» и «End» я не знал). «Фурутака» действительно вышел на расчетный пеленг, но в этот момент он осветил перископ прожектором. На сотую долю секунды я заколебался: стоит или нет выпускать торпеду, раз я обнаружен, но рефлекторно все же нажал кнопку «огонь». Быстро опускаю перископ, увеличиваю скорость и глубину и меняю курс. Примерно через сорок секунд без гидрофона слышу взрыв торпеды – она попала в цель. Запоздалая бомбардировка глубинными бомбами со стороны противника тщетна – лодка ушла. Через полчаса всплыл на перископ – мать! Одной торпеды было маловато – крейсер горел, но остался на плаву! Хотя на учениях тяжелый крейсер тонул после попадания одной…
У меня оставалось четыре торпеды, а я еще не добрался в район патрулирования, назначенный мне командованием! Поэтому я отступил и решил больше не атаковать этот конвой. Следующая встреча с противником произошла в северном заливе о. Лусон. Я намеревался пройти между небольшими островами, расположенными севернее о. Лусон, поэтому повернул на восток, огибая северную оконечность острова. В этот момент радист на лодке принял сообщение командования о конвое, вероятно вышедшем из северного порта о. Лусон (не помню названия) и направлявшемся в северо-западном направлении. Т.е. прямо на мою лодку. Были сумерки… Вскоре я заметил идущие прямо на меня транспорты. Сначала я решил, что они следуют без охранения, но вскоре обнаружил пару эсминцев. Лодка нырнула под перископ, но волнение моря мешало нормальному наблюдению и вычислению элементов движения цели. Я решил не тратить оставшиеся 4 торпеды в сомнительной атаке, и пропустил 2-х тысячники, лишь доложив об обнаруженном противнике на базу.
Днем, находясь в надводном положении между островами на пути к проливу Лусон, лодка подверглась атаке японского самолета. Без последствий. Эх, жаль не было зенитки!!! Пришлось погружаться и следовать весь день в подводном положении. Вскоре я выполнил свою основную задачу – прибыл в отведенный мне район. Проторчав в проливе какое-то время, я решил обследовать цепь небольших островов между о. Лусон и Формозой. Иногда, руководствуясь радиограммами штаба о военной обстановке на море и обнаруженных кораблях противника в моем районе, я бросался на перехват то в одну точку, то в другую. Вновь был несколько раз атакован самолетами японцев (без последствий), и только 19.12.41 г. удалось-таки перехватить японский конвой. Как раз перед наступлением темноты. Кажется, это были 6 транспортов и пара эсминцев. Они шли в северо-восточном направлении курсом 55 или 75º (точно не помню). Перед погружением под перископ я послал радиограмму об обнаруженном противнике. Причем в ней (читеры внимание!) уже сообщался примерный генеральный курс и скорость конвоя. Я принял это к сведению (особенно скорость), но перепроверил. Истинный курс конвоя из радиограммы совпал с моими вычислениями с точностью до 5º. С 1100 м из подводного положения я атаковал один из транспортов, имевший курсовой угол около 20º правого борта. Взрыва не последовало. Я уклонился от возможных атак эсминцев, но их не было. Противник не заметил моей атаки. Ночью в надводном положении я решил преследовать этот конвой и атаковать замыкающие транспорты с больших курсовых углов. Но радиограмма из базы (в ответ на мою о найденном противнике) меня ошеломила. В ней говорилось что-то вроде: «Отличная находка. Оторвитесь если сможете и возвращайтесь на базу. Ими займутся другие». Пришлось подчиниться. Возвращаясь домой, я обнаружил у северо-восточной оконечности о. Лусон три корабля. Это произошло днем при ярком солнечном свете. Лодка ушла под перископ. Два судна являлись океаническими буксирами, а замыкающее – траулером или что-то вроде того. Направлялась эта процессия, почему-то, в открытое море. Куда конкретно и зачем – неизвестно. Государственную принадлежность через перископ определить не удалось, и я признал буксиры японскими. Тратить торпеды на эти калоши мне было жалко, а заработать тоннажа хотелось. Поэтому я всплыл и атаковал корабли артиллерией. Стрелял сам, периодически определяя дистанцию с помощью UZO и водяных столбов от снарядов. Мы шли сходящимися курсами. Головной буксир уже горел, но упорно шел на меня. Получил попадания и второй буксир. И только когда один бронебойный снаряд пробил борт на ватерлинии в носовой части головного буксира и тот стал зарываться носом в море, я к ужасу заметил развевающийся на гафеле «матрас» (американский флаг). Но было уже поздно: буксир начал уходить под воду с дифферентом на нос и креном на левый борт. Ко всему прочему он еще и взорвался, порадовав меня шикарным огненным «грибом» с разлетающимися обломками. Скажу честно, я не захотел экспериментировать с виртуальным трибуналом, поэтому перезагрузил ситуацию. После этого я благополучно проводил три американских корабля и продолжил двигаться на базу. Скажу еще одну хитрость: когда в первый раз я заметил буксиры, то попытался послать контактное сообщение о противнике. Но оно никак не хотело отправляться. Потому, что программа не считала СВОИ корабли противником и не дала мне права на ошибку.
В базу мне прийти не удалось, по причине закрытия магазина, в котором я работал.
:eek: 5 торпед потратил, чтобы пустить на дно Большое современное грузовое судно, торпеды кончились, пришлось дожидаться темноты всплывать и добивать пушкой :eek:
ШЁл я однажды на лодке Гато в 1-й миссии в 44-м к о. Лусон. Ну шЁл себе, потом пришла радиограмма о малом конвое рядом с моим курсом. Я решил пойти им на встречу. Встал в заливе перед базой и жду. Думаю, ну им же обязательно надо на базу. ПришЁл. Вижу радаром, а в перископ не вижу. Туман что-ли. Опытным путЁм нашЁл максиммальную глубину, на которой будет работать радар. 13-14 м. Т.к. на перископных 20 м не работает. Погрузился, давай искать. Не видно. 7 км. Я пошЁл на встречу по радару. Я поднял перископ и несколько секунд сидел с открытым ртом. Там было 4 эсминца "М..." и какой-то гигант. Я посмотрел в блокноте, что это за монстр, посмотрел тоннаж, посмотрел тоннаж танкера С3. Танкер ~14 000 т. А Гиганское европ. судно ~19 000 т. Я с дуру сначала выбрал тип как эсминец. и выпустил 4 торпеды. + ещЁ они начали ходить противолодочным курсом. В итоге меня "засекли". Начали кидать бомбы. Я на 100 м. Благо лодка цела. Эсминец пройдЁт, я а полный вперЁд, и ухожу. Потом опять засяду. Ну так понемножку и отошЁл. Потом думаю, что не долго мне так ходить. Выпуская ложные цели. И отхожу на скорости 1 узел. Они клюнули и давай топить цели. А я в это время ловлю момент и ухожу на максимуме. Потом опять на 1 узел. Ну так я уходил-уходил. а в это время т меня уходил "очень вкусное" судно. В итоге надоело эсминцам "меня" бомбить, и они ушли. Ну я сохранился, да и ушЁл из игры. На следующий день начал (благодаря повтору) до встречи с конвоем. Этот раз оказался успешней. Меня опять не тронули, но почему-то на центральном посту подтекает 1-а трубочка. Не решил я в этот раз на 100 м нырять, нырнул на 65. Потопил я всЁ-таки это судно, ну и успешно ушЁл от эсминцев. Потом плыву себе в район о. Лусон. И тут самолЁт. я знаю, что тогдашние лодки не сильно хорошо боролись с самолЁтами, да и нырнул на 14 м. Ну и всЁ, самолЁт пролетел. Я всплыл, и лЁг на курс. И тут мен показалось, что я уду по маршруту перегона нескольких эскадрилий бомбардировщиков. Так они мне приелись. Как колобок, и от них ушЁл. Потом по пути попадались отдельные торговые суда, типа старых, современных судов. Потом напал на меня самолЁт. Я перед походом поставил 2-е зенитки крупно-колиберных. И решил их испытать. На свою голову. Решил я понаблюдать. И нанаблюдал, как истребитель в наглую посыпал меня бомбами, как горохом. Повредил мне зинитки, палубку, и народ там находящийся. Ну я давай погружаться. Ну всЁ обошлось. Повреждение корпуса 1%. Палубку отремонтировал, а зенитки нет. Хотя они стреляют. Приплыл я в назначенный район. Думал, обратно. Торпед осталось 4 запас, и полные аппараты. И кормовых 3 и полные аппараты. приплыл, а мне дали задание топить суда. Увидел конвой. Подплываю на расстояние 15 км. Там 5 эсминцев и куча торгошей. Сохранился, и вышел. Т.к. было уже 4 ч. утра.
Продолжение следует...
принял неравный бой с эскортом конвоя в районе рабаула.
издырявили всю лодку (увидел дэмедж модел в натуре), три эсминца утонули, два с дымом почапали дальше.
танкеры и транспорты тоже обстреляли немного, в итоге к утру все свалили, лодка болтается с вытекшим электролитом и убитой половиной силовой установки.
блин, почему нельзя помощь позвать, или хотя бы с половиной дизелей иметь ход.
и по конвою так и не дали выстрелить - засекли раньше.
жадность подвела - мог бы уйти сразу на 300ф и куку.
но я не учел, что ЭМ в 1.4 куда серьезней стали.
USS Gato "drum"
п.с. после первой бомбежки стало ясно, что надо идти к предыдущему сейву, так как оторвало руль (странно, что в листе повреждений это никак не отметилось) и лодка перестала управляться по курсу. но мне стало интересно до конца, в результате несколько раз всплывал, сбросив балласт, чтоб не утонуть, три раза наехали ЭМ, сделав изрядные повреждения, после коих было возможно только держаться на плаву на поверхности, в результате такая вот артиллеристская битва вышла.
думаю, экипаж имел шансы на спасение союзными силами. )))
Шел из ПХ высаживать агента на Окинаву. По дороге недоходя Маршалловых островов встретил одиночное большое европейское судно и потопил его 2 торпедами. Иду дальше. Севернее маршалловых островов получил радиограмму о Task Force, где-то в 80км северо-западнее меня с курсом SSE. Повернул на встречу. Через 15 мин пришлось погрузиться, т.к. увидел первые эсминцы еще через 10мин. наблюдал самое большое оперативное соединение за все время игры СХ4: 2 "Фусо", 2"Исе",2 "Конго", 2"Фурутака", 2""Могами",3"Кума", концевое судно плавбаза лодок(накой хрен она в такой группировке?) и 12 ЭМ. Головным ЭМ "Фубуки", за ним линкор "Конго", за ним "Фусо"и т.д..Идем друг на друга контркурсами.Определил курс соединения по головному ЭМ, занял позицию в приблизительно в 1000м под углом 90 и застопорил машины.Жду и думаю пропустить"Конго" и атаковать "Фусо" или нет("Фусо" тяжелее).Решил пропустить. Пропустил ЭМ, пропустил "Конго", поднял перископ навел на цель. Дитанция оказалась 760м и сокращается, скорость 12 узлов. Выпустил 6 торпед с расчетом попасть по всей длине корпуса. 5 попали 1 мимо и 1 не взорвалась.Соединение изменило курс влево. Пока ЭМ разворачивались осмотрелся и понял, что смогу атаковать кормовыми "Исе" дал самый полный, отошел на 500м и выстрелил 4 торпедами. Все в цель. Нырнул на 75м и лег на параллельный курс, начал перезаряжаться. Камерой увидел что в "Исе" уперся его систершип и они разойтись не могут. Тем временем "Фусо" взорвался и затонул(одна торпеда попала под среднюю орудийную башню). Эсминцы побродили вокруг и пошли дальше. Перезарядил носовые начал занимать позицию для залпа. Поврежденный "Исе" стоял без хода, другой начал отходить.Решил его атаковать благо он делал зигзаг и разворачивался, как раз на меня. С дистанции 800 6 торпед. Две не взорвались, 4 попали но этого хватило чтобы он потерял ход. Развернулся для атаки кормовыми, подождал пока перезарядят, 4 торпеды выпустил где-то под углом 45-60, три торпеды попали одновременно и он затонул. Вернулись два ЭМ, я ушел на 70м. В носу осталось две торпеды. Прошел на глубине под линкором и развернувшись всплыл под перископ. ЭМ далеко ловушки бомбят, я нахожусь со стороны неповрежденного борта линкора. С 600м выпустил последние торпеды. Первая взорвалась преждевременно, вторая попала. ЭМ ко мне пошли, нырнул на 70м, жду пока уйдут. Батареи практически на нуле, кислород тоже. На самом малом отошел км на 3 от "Исе", ЭМ тоже ушли за горизонт. Благо время было уже позднее 23:20 всплыл. С линкора меня засекли, но обстрелять не могли, т.к. крен у него градусов 30 на левый борт,а я с правого нахожусь.Включил зарядку батарей. Мин. через 10 вахта доложила о кораблях - это эсминцы назад мчались. Пришлось снова нырять. Эсминцы опять круги понарезали вокруг ловушек и ушли. Пока батареи не сели был на глубине, думал не сплыву. Всплыл, зарядил батареи.Жду пока линкор затонет. В 9:46 он опрокинулся и затонул.Я пошел высаживать агента. Где и был на мелководье застигнут 2 Н8К и словил по 2 бомбы от каждого. В базу лодка не вернулась.
V1.3 Trigger Maru 1.6.3
Jenek20, как всЁ динамично и ожесточЁнно. Хоть бери и книги пиши...
а потопили вчера лодку-то мою. Нет, определенно хочу назад в атлантику
Условия конкурса:
1. Регистрация участников осуществляется до 31.12.2007;
2. Рассказ необходимо выложить в этой теме до 15.01.2008;
3. С 15.01.2008 по 31.01.2008 осуществляется открытое голосование участников форума. К голосования допускаются участники, зарегистрированные в форуме до окончания регистрации участников.
4. Объявление результатов осуществляется 03.02.2008 в 15.00.
5. Три лучших рассказа награждаются следующими призами:
первое место - бутылка коньяка хеннеси XO
второе место - бутылка вискаря хеннеси VSOP
третье место - бутылка коньяка хеннеси VS
Требования к рассказам:
1. События рассказа должны в точности соответствовать событиям, произошедшим в игре с лодкой автора в конкретном или нескольких походах, отыгранных на максимальной сложности без единого сейва. Допускается внешняя камера в целях создания иллюстраций к рассказам.
2. Рассказ должен быть правдивым. Запрещено приписывать тоннаж, бои, или события, которых в игре не произошло, за исключением событий, которые не повлияли на результат похода или не реализованы самой игрой. (Например, можно придумывать радиообмен с базой, или счастливое спасение экипажа поврежденной лодки, или художественное описание сложностей высадки шпиона, или болезни членов команды, судьбы экипажей потопленных кораблей, сцук-особистов или тупых штабных и т.п.). Т.е. принцип достаточно простой - если вы пишете, что подняли перископ в таком то месте и в такое-то время, в такую-то погоду, и увидели такой-корабль - значит именно так это в игре и произошло. А если вы пишете, что вы подобрали экипаж с потопленного судна и высадили его на берегу, значит, лодка действительно должна после боя подойти к какому-либо берегу, и не погружаться до этого момента (не будете же вы пускать внутрь лодки подлых джапов). Поскольку проверьить это все равно невозможно, то на совести участников. Но помните - главная цель конкурса - увидеть хорошие рассказы о реально произошедших у игроков походах, а не фантазии авторов о своих великих победах.
3. Формат рассказа свободный. Можно рассказать об одном походе или о нескольких. Единственное пожелание к окончанию рассказа - поход должен быть завершен (счастливо или не счастливо). Но и оно не являтся жестким - могут быть и истории с неопределенным концом. Иллюстрации приветствуются. Документальные подробности, такие как координаты, даты, географические наименования и т.п. тоже.
Примечания: Условия могут быть дополнены или скорректированы до окончания регистрации участников с учетом мнений и пожеланий коммьюнити. Желающим участвовать в призовом фонде - прошу в личку, неплохо бы еще денежные премии установить. Кто готов - скинемся.
ПС: Прошу модераторов выделить в важные темы.
Артелиристы на лодке жгут!
В походу к Лузону перехватил конвой.
В проливе сильное волнение прицелится не смог нормально. Торпеды ушли в молоко.
Вообщем всплыл. Дал полный ход. Артелерийским огнем потопил три корабля охранения. (0 попадий в лодку). Потопил практически ВЕСЬ конвой. Потопил еще 2 корабля охранения подоспевших откуда-то.
Итоговый тоннаж одного похода 50-55 тыс тонн... Нафига спрашивается торпеды..
Патч 1.4
PS Правда пушкой рулил я...
Артелиристы на лодке жгут!
В походу к Лузону перехватил конвой.
В проливе сильное волнение прицелится не смог нормально. Торпеды ушли в молоко.
Вообщем всплыл. Дал полный ход. Артелерийским огнем потопил три корабля охранения. (0 попадий в лодку). Потопил практически ВЕСЬ конвой. Потопил еще 2 корабля охранения подоспевших откуда-то.
Итоговый тоннаж одного похода 50-55 тыс тонн... Нафига спрашивается торпеды..
Патч 1.4
PS Правда пушкой рулил я...
Вот это я и называю аркадничество. Поэтому и играл всю жизнь без сейвов, - если потопили, то начинал с самого начала кампании, с первого похода. Безусловно, такие случаи бывали, но стал бы ты всплывать в виду трех кораблей охранения будучи реальным капитаном (или в игре зная, что если тебя потопят, тебе придется начинать карьеру с самого начала, проходя н-цать походов).
А используя (или зная, что можно использовать) бесконечные сейвы, можно и против ударной группировки посражаться в надводной положении - раза с тридцатого может и победишь всех. Можне вообще сейвится после каждого выстрела, в четвертом сайленте это возможно, насколько я понимаю.
Реально продолжение этой истории - ты возвращаешься на базу, тебя награждают медалью конгресса и говорят - ты конечно молодец, но лодку мы тебе больше не доверим, потому что действия твои не адекватны. В этот раз повезло - в другой нет. Если бы не результат, мы бы тебя под трибунал отдали за нарушение всех мыслимых инструкций. Поэтому бери награду, и иди в учебку преподавать артиллерийскую стрельбу.
ПС: Извините, кого задел. Как уже говорил, в третьем сайлетне потопил лодок двадцать, но сам там и не прошел ее до конца без перезагрузок.
Вчера красивая произошла история. Начало 1942. Вечер, ясно, небольшое волнение. Встречаю в Лусоне два средних транспорта (будучи в надводном положении на большом расстоянии). Первый транспорт по-самурайски разворачивается, разгоняется и идет ко мне, паля из палубного орудия, а второй дает деру в диаметрально противоположном направлении. ИИ приятно удивил. Погружаюсь на перископную, пускаю одну за другой две торпеды с задержкой в десять секунд. Попадает только одна (или срабатывает), совершаю маневр чтобы выйти на угол атаки и выпускаю третью. Взрыва снова нет. Транспорт горит, дает сильный дифферент на нос, но не тонет, и пытается уйти противолодочным маневром, скорость около 7 узлов. Решаю, что четвертая торпеда на такой транспорт это уже слишком, и даю приказ на всплытие. И тут пробакланил, всплыл наилучшим для него ракурсом и курсом. Пока расчет добегает до пушки, ловлю две маслины с дистанции примерно 1500, потом еще одну. У меня течь + различные мелкие повреждения. Вечер перестает быть томным. Но решаю довести дело до конца, у нас происзодит артиллерийская дуэль, в результате которой получаю еще два снаряда в корпус. У меня куча легко-раненных и контуженных, из-за разбитой переборки боюсь погружаться.
Наконец противник уничтожен (это средний старый евпропейский транспорт водоизмещением 4400 тонн), но второй уже за пределами видимости, да и солнце зашло. Ремонтирую повреждения, и отдав почести героическим самурям, вызвавшим огонь на себя чтобы спасти товарищей, погружаюсь, чтоб услышать, где второй. Каким курсом он ушел, я естественно в горячке арт-дуэли не отследил. Слышу ТРИ шума на совершенно разных пелегнах: 30, 140, 340. Один похож на военный корабль, да еле слышны. Какой из двух? Сделав выбор, начинаю преследование. Примерно через час нахожу его - это он, я угадал! Стреляю по такой-же схема, попадает только одна торпеда, добиваю из пушки. Итог - 7 900 тонн, и матюки команды на такого неопытного капитана, всплывшего прямо под прицел пушки транспорта. Единственное оправдание, которое я смог придумать - "мне показалось, что я видел, как они спускают шлюпки на воду". В периском ведь только я смотрел, проверить невозможно. А может хитрые джапы и вправду сделали вид, как-будто собираются покидать корабль, а самипритаились и ждали всплытия.
Короче, делаю сам себе выговор с занесением в личное дело за проявленный непрофессионализм при всплытии вблизи вооруженного противника, поставивший в опастность экипаж лодки. Получаю новое задание - оставить Лусон, и идти на север к берегам Японии в восточно-китайское море. Это уже третье задание в этом походе, после доставки груза боеприпасов партизанам на Филлипинах и патруля в Лусоне. Топляку осталась всего половина, поэтому если джапы захватят Сурабаи до нашего возвращения, прдется идти до Австрали на веслах.
Кто-нибудь знает, есть-ли в игре процент повреждения корпуса лодки, как в третьем? А то все внутренние повреждения я починил, а вот процента корпуса не вижу, отменили его? Будет ли моя лодка ка кновая после ремонта в море?
Вот это я и называю аркадничество. Поэтому и играл всю жизнь без сейвов, - если потопили, то начинал с самого начала кампании, с первого похода. Безусловно, такие случаи бывали, но стал бы ты всплывать в виду трех кораблей охранения будучи реальным капитаном (или в игре зная, что если тебя потопят, тебе придется начинать карьеру с самого начала, проходя н-цать походов).
А используя (или зная, что можно использовать) бесконечные сейвы, можно и против ударной группировки посражаться в надводной положении - раза с тридцатого может и победишь всех. Можне вообще сейвится после каждого выстрела, в четвертом сайленте это возможно, насколько я понимаю.
Реально продолжение этой истории - ты возвращаешься на базу, тебя награждают медалью конгресса и говорят - ты конечно молодец, но лодку мы тебе больше не доверим, потому что действия твои не адекватны. В этот раз повезло - в другой нет. Если бы не результат, мы бы тебя под трибунал отдали за нарушение всех мыслимых инструкций. Поэтому бери награду, и иди в учебку преподавать артиллерийскую стрельбу.
ПС: Извините, кого задел. Как уже говорил, в третьем сайлетне потопил лодок двадцать, но сам там и не прошел ее до конца без перезагрузок.
Разумеется я бы не стал так рисковать в реале или играя полностью без сейвов . НО ВЕСЬ КОНВОЙ БЫЛ ПОТОПЛЕН БЕЗ ЕДИНОГО СЕЙВА.. отсейвился я только после.... Что меня и поразило.
Корабли оказавшись боком ко мне открывали шквальный огонь но НЕ ПОПАДАЛИ. Да и я собственно не больно то позволял им так поворачиваться.(полный ход) .
Что еще удивило: у меня включено 100 процентов реализма, на море такая волна что артелеристов бы смыть должно было раз 50 . однако прицел как мертвый держится за указанную точку. Если поставлю стрелять комп то постоянные недолеты перелеты. Как сажусь сам.... примо стабилизатор гироскопический последнего поколения появляется... Это что бага????
ЗЫ А сейвится приходится...потому как один поход за один присест я пройти НЕ МОГУ (времени нет). Да и падала игра иногда.
ЗЗЫ Без сейвов это ИЛ2 в сети :))). Личное достижение это посадка ила без элеронов и рулей высоты на свою ВПП с нормальным заходом и касанием.. Вот ведь воистину жить захочешь еще не так раскорячишся.
Корабли оказавшись боком ко мне открывали шквальный огонь но НЕ ПОПАДАЛИ
это косяк ИИ и это надо править.
после мода, который корабли заставляет тонуть, пушка тоже имеет меньшую убойную силу, в самый раз.
а ЭМ надо делать менее зрячими и более свирепыми однозначно.
Кто-нибудь знает, есть-ли в игре процент повреждения корпуса лодки, как в третьем? А то все внутренние повреждения я починил, а вот процента корпуса не вижу, отменили его? Будет ли моя лодка ка кновая после ремонта в море?
в 1.4 есть. в любом случае как новая не будет, к критической глубине подбирайся очень осторожно.
Если поставлю стрелять комп то постоянные недолеты перелеты. Как сажусь сам.... примо стабилизатор гироскопический последнего поколения появляется... Это что бага????
скорее недоработка. я бы хотел, чтоб у игрока при шторме не было доступа к пушке, но не знаю как это прописать.
а что это за мод? где взять?
Разумеется я бы не стал так рисковать в реале или играя полностью без сейвов . НО ВЕСЬ КОНВОЙ БЫЛ ПОТОПЛЕН БЕЗ ЕДИНОГО СЕЙВА.. отсейвился я только после.... Что меня и поразило.
Корабли оказавшись боком ко мне открывали шквальный огонь но НЕ ПОПАДАЛИ. Да и я собственно не больно то позволял им так поворачиваться.(полный ход) .
Что еще удивило: у меня включено 100 процентов реализма, на море такая волна что артелеристов бы смыть должно было раз 50 . однако прицел как мертвый держится за указанную точку. Если поставлю стрелять комп то постоянные недолеты перелеты. Как сажусь сам.... примо стабилизатор гироскопический последнего поколения появляется... Это что бага????
ЗЫ А сейвится приходится...потому как один поход за один присест я пройти НЕ МОГУ (времени нет). Да и падала игра иногда.
ЗЗЫ Без сейвов это ИЛ2 в сети :))). Личное достижение это посадка ила без элеронов и рулей высоты на свою ВПП с нормальным заходом и касанием.. Вот ведь воистину жить захочешь еще не так раскорячишся.
Когда я пишу "Без сейвов", я имею в виду без перезагнрузок неудачных моментов. Естественно, в силу особенностей игры один поход может растягиваться на несколько дней, и ни у кого времени нет. Но я не перезагружаюсь, когда залп из четырех торпед мимо проходит, или я по ошибке пропускаю выгодный момент для атаки, или меня днем бомбер долбанул в надводном положении. Такая система заставляет думать, и значительно добавляет адреналину в опасных моментах. И когда пролив узкий-мелководный прокрадываешься мимо эсминца, и когда конвой атакуешь - руки дрожат. Потому что взято за правило - если убъют - то все сначала (вся кампания, а не с последнего сейва или с последнего похода). Особенно если поход уже так четвертый-пятый, и жалко потраченной кучи времени. Реально до пота пробивает.
Из-за этого начинаешь осторожничать, перезакладываться, атаковать с более дальних дистанций, маршруты выбирать. И оказывается, что результаты по тоннажу вполне близки к реальным, и вовсе не сотни тысяч тонн. И удовольствие от грамотно вынутого из конвоя траспорта на порядок больше убитого с перезагрузками линейного корабля.
Поймите, сейвами вы нарушаете закон больших чисел, и теряется весь интрес от симулятора, превратившегося в дешевую аркаду.
ПС: без высоты и элеронов конечно нужна техника и удача, но это достаточно обычное дело для многих самолетов, в особенности для советских (особенно, если дыр в крыльях нет) Ни в какое сравнение с прохождением СХ без перезагрузок.
в ветке модов я недавно светил линком.
в данный момент еще проходит адаптацию под 1.4 но в любом случае это лучше оригинала, где посудно горит, наполовину в воде и никогда не утонет, зато после одного выстрела бойко под воду ныряет.
кстати, может заинтересует тебя как любителя холодных вод - я делаю маленькую кампанию исключительно на S-лодках в алеутской флотилии 42-43 год. скорей всего без мелких радиоконтактов на карте, как ты любишь.
ну и серое северное море, снег на островах, постоянно плохая погода, большой процент небоевых операций (высадка десантов, разведка, итп). к тому же можно будет сейвов избежать физически, ибо расстояния небольшие, самое далекое - это парамушир, 4 недели ходу.
Спасибо, вот это дело. Суровая нудная служба подводника с малым количеством битв. Патрули, хорана побережья, доставки, разведка, изредка какой-нибудь мелкий транспорт. А будет возможность включить в эту тему Россию и ленд-лиз. Например - доставка груза или специалистов в СССР?
Да, контактов на карте не люблю, в СХ-3 оставил только конвои, военные корабли и группировки (которых в базовой версии мало).
Вот опять я натыкаюсь на неверное понимание моей концепции "без сейвов". Она не означает, что сейвится вообще нельзя и играть день и ночь на пролет. Она означает, что нельзя перезагружать неудачные моменты, вне зависимости от степени их неудачности. Т.е. использование сейва только для того, чтобы продолжить игру в следующий раз.
а под 1.3. с коллекцией модов дэйволкера подойдет?
а под 1.3. с коллекцией модов дэйволкера подойдет?
С 1.3 + триггер мару V1.6.3 идет нормально. 102 фугасных снаряда на средний старый торговец, с десятком промахов. Стерлял, естествено, лично.
зато тонут шикарно, с одной-двух колбасок.
Когда я пишу "Без сейвов", я имею в виду без перезагнрузок неудачных моментов. Естественно, в силу особенностей игры один поход может растягиваться на несколько дней, и ни у кого времени нет. Но я не перезагружаюсь, когда залп из четырех торпед мимо проходит, или я по ошибке пропускаю выгодный момент для атаки, или меня днем бомбер долбанул в надводном положении. Такая система заставляет думать, и значительно добавляет адреналину в опасных моментах. И когда пролив узкий-мелководный прокрадываешься мимо эсминца, и когда конвой атакуешь - руки дрожат. Потому что взято за правило - если убъют - то все сначала (вся кампания, а не с последнего сейва или с последнего похода). Особенно если поход уже так четвертый-пятый, и жалко потраченной кучи времени. Реально до пота пробивает.
Из-за этого начинаешь осторожничать, перезакладываться, атаковать с более дальних дистанций, маршруты выбирать. И оказывается, что результаты по тоннажу вполне близки к реальным, и вовсе не сотни тысяч тонн. И удовольствие от грамотно вынутого из конвоя траспорта на порядок больше убитого с перезагрузками линейного корабля.
Поймите, сейвами вы нарушаете закон больших чисел, и теряется весь интрес от симулятора, превратившегося в дешевую аркаду.
ПС: без высоты и элеронов конечно нужна техника и удача, но это достаточно обычное дело для многих самолетов, в особенности для советских (особенно, если дыр в крыльях нет) Ни в какое сравнение с прохождением СХ без перезагрузок.
да что ты так разошелся? :)
Сказал же, что после промаха торпедами всплыл.... Не перегрузился а всплыл.
А сейвы я иногда использую лишь для того чтобы при РАВНЫХ условиях проверить разные способы пуска торпед, чтобы научится в конце концов их пускать правильно! Извини но для тренировки (всего 2-ой месяц в этой игре) я не хочу переть черт знает куда кучу времени чтобы промахнуться и переть обратно... Достигну определенного опыта.... буду харкорничать... Сейвы это единственное чем пользуюсь в таких случаях.. Камеры и прочие прелести отключил уже на третий день игры.
Согласись... врядли американцы, да и кто либо другой доверили бы командование лодкой человеку который с флотом знаком два дня.
Моя мечта пуск торпеды по сонару...
ЗЫ Офтопик... по ИЛУ .. везение и техника это одно... надо еще и матчасть знать.
Моя мечта пуск торпеды по сонару...
мне приходилось пускать по гидрофону. сонар нельзя было пользовать, так как эскорт могучий - шло большое авианосное соединение.
жуткая погода, нифига не видно, от перископа толку 0.
но на радаре такой жирный клубок целей... вычислил маршрут группы по радару, залег на траверзе и сделал пуск по гидрофону по самым певучим голосам винтов всеми шестью носовыми.
один авианосец утоп (это был шокаку), другой эскортный ушел раненым.
сделал еще один пуск кормовыми, но промазал, ибо пока разворачивался, конвой убежал, а мне углов не видно.
догонять не стал, торпеды кончились.
это был первый мой авианосец на пасифике.
да, в том походе наколотил около 100к брт, правда дозаправлялся.
но тогда у меня не было мода натурал механикс, который опускает пушки, а с помощью пушек у меня там половина посудин ушла под воду.
гато "драм"
зато тонут шикарно, с одной-двух колбасок.
Да уж... Особенно танкеры... Как салют ко дню Победы...:cool: :cool: :cool:
да что ты так разошелся? :)
Моя мечта пуск торпеды по сонару...
Предпочтитаю стрелять в плохую погоду по данным радара, в одиночные цели... с неполным всплытием, раз уж в головке перископа разрабы не поставили:( ... с глубины метров 12.
denis_469
11.12.2007, 03:06
Предпочтитаю стрелять в плохую погоду по данным радара, в одиночные цели... с неполным всплытием, раз уж в головке перископа разрабы не поставили:( ... с глубины метров 12.
Кстати правильно. Американские лодки так и делали. Стрельба по данным РЛС. У них там ещё специальное устройство ввода данных с РЛС в ПУТС было, но работало оно:cry:
Самым вопиющим случаем было то, когда 1 раз ПУТС приняла подводную лодку за самолёт (по данным РЛС) и дало ей скорость в 102 узла. После такого, американская лодка сразу нырнула. Потом вынырнула и снова пошла на японскую лодку. Со второго захода скорость оказалась близка к истинной, но зато оказалась большая ошибка по дальности. Выпустили торпеды и повисла тишина. После чего американка решила сблизиться на визуальную дальность и уже визуально прицелившись потопила, наконец-то, лодку.
Да уж... Особенно танкеры... Как салют ко дню Победы...
кстати танкер из тестовой миссии у меня сожрал три пилюли. нахлобучился, но не затоп. пришлось пушкой подолбасить. остальные легли с 2-3х.
правда я десятками стрелял, в них бч поменьше.
кстати, я читал, что десятки были в почете в начале войны за безотказность. а чего в игре?
Стрельба по данным РЛС
я не понимаю, зачем убрали концентрические окружности с дисплея радара? если бы даже их не было в реале, я бы их нарисовал ФЛОМАСТЕРОМ!
к тому же мне кажется, что луч и точка врут относительно друг друга градусов на 5-10.
а так конечно - радар это суперинструмент.
кстати танкер из тестовой миссии у меня сожрал три пилюли. нахлобучился, но не затоп. пришлось пушкой подолбасить. остальные легли с 2-3х.
Атаковал пока что только один из надводного ночью, наверное куда-то попал удачно, он взорвался и меня тут же эскорт срисовал.
правда я десятками стрелял, в них бч поменьше.
кстати, я читал, что десятки были в почете в начале войны за безотказность. а чего в игре?
Наверное так и есть, ни разу ими не стрелял.
я не понимаю, зачем убрали концентрические окружности с дисплея радара? если бы даже их не было в реале, я бы их нарисовал ФЛОМАСТЕРОМ!
В триггере они есть.:D
к тому же мне кажется, что луч и точка врут относительно друг друга градусов на 5-10.
Так и есть. Чуть меньше 5 градусов.
Блин, к конвою не подобраться. В третьем сайлетне как хорошо было, уходишь за пределы видимости, обгоняешь конвой и все. А тут чорной черной ночью видят издалека, курс меняют и т.п.
Напал на конвой из пяти транспортов и эсминца. Увидел днем с перископной - смотрю, курс неудобный, под водой не успею подойти, решил всплыть, доложить на базу и обгонять. С базы пришло сообщение - "Хорошая находка, мы привлечем дополнительные силы, рвите дистанцию и действуйте по своему усмотрению". И тут меня замечает эсминец. Время - 12.30. Так эта собака меня на глубина загнал и до 18.30пас, не давал ничего сделать. Потом только всплыл - опять он меня видит на пределлной дистанции. Уже глубоко ночью на малом ходу оторвался от него, всплыл и попытался в темноте обогнать конвой. Смотрю - а курс у него уже другой. Кое-как догнал, подхожу - опять он меня видит. Из надводного пушкой потопил двоих, и задымил эсминец.
Мне очень не понравилось, как действует эсминец видя лодку. В третьем было - эсминец рвется в ближний бой и на таран, а этот стрелял издалека, терялся за охраняемыми транспортами. Так ничего толком и не сделал мне, попал всего раза три в меня. Если бы я изначально сконцентрировал огонь на нем, то потопил бы и его, и весь конвой. Причем стрелял не сам, а на автомате. Правда, когда начал бить третий корабль, разбил наконец переборку и вынес двигатель так, что его уже не чинили - видимо совмсем сломался.
Определенно, надо уменьшить зрение эсминцев и повысить их зловредность в ближнем бою. Кто посоветует, как? патч 1.3, моды Дэйволкера 3.1.
у меня нет мыслей как это поменять. боюсь трогать АИ_сенсорс в этом плане, как бы не повлияло на зрение своей команды. хотя команда тупит и не докладывает до тех пор, пока снаряд не попадет.
если можно както отделить зрение команды от зрения всех объектов - тогда реально. ведь лодка заметна становится гораздо ближе, чем корабль.
Ульмар, назови плз свой набор патчей и модов, на котором играешь?
Мне понравилась версия решения Лусона из коллекции Дэйволкера - дают задание высадить шпиона или доставить груз, выполняешь, докладываешь на базу - дают следующее (Лусон или Восточно-китайское море), идешь туда - опять радиограмма - топи мол торговые корабли. Потопил какое-то количество - новое задание, еще куда-то идти.
У меня вопрос - такое разнообразие заданий это только результат Дэйволкеровского мода?
ответил здесь (http://www.sukhoi.ru/forum/showthread.php?t=47269&page=8)
мне приходилось пускать по гидрофону. сонар нельзя было пользовать, так как эскорт могучий - шло большое авианосное соединение.
жуткая погода, нифига не видно, от перископа толку 0.
но на радаре такой жирный клубок целей... вычислил маршрут группы по радару, залег на траверзе и сделал пуск по гидрофону по самым певучим голосам винтов всеми шестью носовыми.
один авианосец утоп (это был шокаку), другой эскортный ушел раненым.
сделал еще один пуск кормовыми, но промазал, ибо пока разворачивался, конвой убежал, а мне углов не видно.
догонять не стал, торпеды кончились.
это был первый мой авианосец на пасифике.
да, в том походе наколотил около 100к брт, правда дозаправлялся.
но тогда у меня не было мода натурал механикс, который опускает пушки, а с помощью пушек у меня там половина посудин ушла под воду.
гато "драм"
У меня компания 41-ый год.. И радар не работает.....Вернее работает. но я его контролировать не могу... Пробовал поздние лодки так все в норме.. а но моей нифига.. Только АИ иногда орет что радар контакт...
Да по гидрофону а не по сонару..
Подвсплытие у меня в последний раз получилось не очень удачное... меня засекли...
то другой радар у тебя орет, который воздушные цели обнаруживает. время придет - в середине 42года дадут тебе радар.
Вчера два раза пытался подойти к конвою - бесполезно. Оба раза эсминец на глубину загнал, ..удалено.. глазастая. Вообще, у них конечный запас глубинок? Я насчитал больше пятидесяти. Сегодня попробую сделать третий заход, так может внаглую на 25 метрах глубины рвануть к ним, что он мне сделает, когда у него бомбы закончатся?
Оба раза эсминец на глубину загнал, сцука глазастая.
радаров нет, но глазищи у японцов огого.
что он мне сделает, когда у него бомбы закончатся?
протаранит, например.
протаранит если на перископной идти, я же написал - на 25 метров, и по гидрофону! периодически всплывая на перископ. Сколько бонб у него?
Бомб у него довольно много. Я думаю, что он тебя быстрее потопит, чем ты из него все бомбы высосешь.
Бомб у него довольно много. Я думаю, что он тебя быстрее потопит, чем ты из него все бомбы высосешь.
В реале на японских эсминцах было около 30 глубинок.
кстати я после тройки надеялся, что акустик помимо "васса бомб!" будет еще говорить пеленг на них.
однако теперь даже про бомбы не заикается, гад. типа - сам у гидрофона тусуйся, слушай.
зато у меня получилось научить команду нырять самостоятельно при обнаружение самолета.
denis_469
29.02.2008, 00:12
Вот описание первого похода на немецкой лодке "U-851" который только начался...
Началось всё в Пенанге с простого (как казалось сначала) задания прийти в Манилу с грузом и выгрузить это всё и потом ждать дальнейших приказов.
Пока шёл в Южно-китайском море сигнальщики 3 раза орали об атаке с воздуха и отбивался зенитным огнём (и это в июле 1943 года:eek: ) Во время 3 атаки выяснил, что мои сигнальщики приняли японские самолёты за противника, а те перепутали меня с амерами. В общем лодка выжила, но вот 45% корпуса как слизнуло. Кое-как доковылял до Манилы, спустил шлюпку которая огибая лодку ударилась о форштевень и утонула, но задание засчитали...
Что сразу обращает внимание: отсутствие ПУТС (найти не удалось - кто знает как туда попасть прошу написать), нет вахтенного офицера поэтому невозможно узнать как погоду, так и наличие противника вблизи. Невозможно изменять установки торпед. Нет данных по дальности хода оставшейся по топливу. Обращает на себя внимание улучшенная графика. Теперь с одним затопленным отсеком лодка не погибает. Во время 2 атаки от близких взрывов гб был полностью затоплен ЦП, но его потом осушили. Есть замечательная особенность, что глубина на шкале перископа указана в метрах, а вся остальная в футах в результате чего глубина погружения лодки составляет аж 870! (по глубиномеру) Очень улучшены экраны экипажа, повреждений. Перепутаны местами на экране вооружения палубное орудие и 37-мм зенитка и нет никакой возможности осматривать на экране оружия оставшийся запас снарядов. Чтобы узнать что осталось приходится осматривать каждое орудие отдельно. Вахта не умеет отличать союзные самолёты от противника, в результате чего срабатывала привычка стрелять по всему что летает (осталась от Элиты) и есть экран выбора действий в это время.
Ну вот пока все впечатления от 1 перехода который оказался не самым простым.
Пока шёл в Южно-китайском море сигнальщики 3 раза орали об атаке с воздуха и отбивался зенитным огнём (и это в июле 1943 года:eek: ) Во время 3 атаки выяснил, что мои сигнальщики приняли японские самолёты за противника, а те перепутали меня с амерами.
Ну, японцы оказались ещё косоглазей чем я предпологал. Если дело пойдёт так и дальше - то придётся договариватся с мужиками из Люфтваффе....
Или придётся сообщить командованию и подать запрос на перевод в Лорьян.
Битва за атлантику проиграна, но серые волки ещё в море!:D
8 мая 45 года, северное море. После неудачной попытки обнаружить ( разведка подвела) и атаковать вражескую боевую групировку почапал на базу в Вильгельмсхфен. Конец карьеры так скыть выдающегося аса подводника.:(
Shermant
09.03.2008, 00:38
ЯЯ надо построить базы в Антарктике, назвать их "Новая Швабия", добавить в кампанию секретные дисколеты и назвать игруху Silent Hunter V :) Тото уж можно будет развернутсья.:yez:
ЯЯ надо построить базы в Антарктике, назвать их "Новая Швабия", добавить в кампанию секретные дисколеты и назвать игруху Silent Hunter V :) Тото уж можно будет развернутсья.:yez:
А в 45 году эвакуировать из Германии Фюрера в "Новую Швабию".%) И где нить там же в продолжить войну против аМерского флота .:D
А если серьёзно, то можно добавить несколько флотилий во Франции и Германии, ну и Норвегии для полной крутизны.
версия 1.5 мод: Триггер-Мару 1.52
второй боевой поход, лодка SS 207 Grampus,апрель 1942 года, Брисбен.
Цель похода: Проследовать в пролив Слот у Гуадалканала и ждать дальнейших указаний!
Тихо и мирно))) отхожу от плавбазы и отправляюсь к выходу и бухты.
Полная заправка и комплект снарядов торпед, экипаж и "железо" в норме.
Пока движемся около Большого барьерного рифа, можно по-тренироваться: провожу учебные погружения- максимальная безопасная глубина всего 120 метров(( куда там до 200 у 7-ки((
Подходим ближе к Соломоновым островам и начинается)))
каждые 3 часа радар показывает на наличее самолетов в воздухе! даже зная что это могут быть союзные самолеты, ныряем, так как неизвестно, что можно ждать от этих Котов))
из судов пока попадаются только джонки! черт бы их побрал!! постоянно нужно их обходить, так как нельзя выдовать наше местоположение.
Вот уже и острова! постоянно приходят сообщения о японских конвоях, но это не мне, они направляются в Рабаул из метрополии.
Прибыв в пролив, получаю приказание: Противодействовать японскому суходходству в течении 3 суток, докладывать при обнаружении японских военных кораблей!
вечером медленно хожу зигзагами в проливе Слот, наблюдая красивейший закат.
внезапно доклад радиометриста: -Мостик, говорит радар. Контакт, пеленг 339, цель надводная, одиночная!
Обьявляем боевую тревогу и направляемся на перехват цели. пока сближаемся, окончательно темнеет. наконе получаем визуальный контакт с целью- это маленький транспорт в 2 тыс. тонн. на безрыбье...
выхожу на угол атаки и выпускаю 2 торпеды(обе на небольшой глубине, зная о недостатках торпед) одно попадание! транспорт теряет скорость и останавливается, на нем начинатся пожар, почти не целясь пускаю еще одну торпеду по прямым углом- попадание, но взрыва нету! вспоминаю, что командир лодки "Тиноса" докладывал Локвуду о возможном несрабатывании взывателя в такой ситуации с японским танкером! Чуть отхожу в сторону и пускаю еще торпеду под углом в 70 градусов. есть попадание. взрыв внутри транспорта и он идет ко дну!
остаток ночи проходит без проишествий.
вскоре получаю радиограмму с приказом переместится севернее, в район Рабаула. по дороге ныряю от самолета, пока иду под водой. акустик докладывает о приближающемся контакте. всплываю под перископ и поднимаю антену радара. он показывает на наличие в воздухе самолетов, решаюсь на сближение в подводном положении. через пару часов имею визуальный контакт через перископ, наблюдаю небольшой конвой в составе двух эсминцев и большого сухогруза.
сближаюсь на среднюю дистанцию и занимаю паралельный курс. выбираю атаку транспорта из носовых аппаратов и заднего эсминца из кормовых.
выпускаю торпеды по целям и ныряю на 80 метров.
пока ныряю, слышу три взрыва! пока что неизвестно, в кого именно попали торпеды. слышу пинги со стороны переднего эсминца и приказываю погрузится до 110 метров.
пока что бомбы сыплются в стороне, меняю курс с таким расчетом, что бы двигатся в сторону транспорта и оставлять эсминец по-корме. вероятно пересекаю слой термоклина, потому как перестаю слышать пинги. разворачиваюсь и ложусь на курс по которому двигался этот конвой. судя по его скорости, он вез подкрепления или припасы на остров Гуадалканал! ну ничего, хирохито, придется твоим воинам несладко без припасов!))))
через час подвсплываю под перископ и, убедившись в отсутствии контактов, продолжаю следовать старым курсом, к Рабаулу...
на том сохраняюсь и выхожу из игры)))) продолжение следует)
:) ну я за любой кипиш...,кроме голодовки.:D
по этому то же хочу рассказать про свой поход.
Начало похода 1942/05/24 База Перт-Фримантал(Австралия)
субмарина SS-197 "Seawolf".
________________
Отдав приказ на малый вперед, взял курс на О.Яву, Задача была патрулировать район около О. Борнео ,рядом с Сингапуром.
решил Пройти через Пролив близ вражеского порта Батавия.
За 150 Км до пролива в 14:25 1942/05/30,вахтенные заметили дым на горизонте.Рассматрев цель в бинокль,понел что перед мной однотрубное судно тоннажом неболее чем ~5000-6000.Отдал приказ о изменение курса,идем на сближение.
Расстояние было ~9 миль.В ~15:32 растояние было в ~3 мили.Глубина была 60 футов(перископная), скоость 8 узлов.Иду на сближение.
в 15:50 опустил перископ, чтоб незасекли. В 16:03 дистанция состовляла 1500 футов.скорость 0 узлов. в 16:06 отал приказ на торпедный атаку, 1-2-3 залп! В ~16:09 прогримело 2 взрыва,3 невзарвалась.Обе торпеды попали в кормовую часть, судно замедлило ход.накренилось на ~10-15 градусов на корму.В 16:12 я всплыл,и наблюдал как тонет судно. в 16:15 затонуло,приказал нырнуть на 100 футов,и уйти от места на 50-100 км подводным ходом, дабы нестолкнутся лоб в лоб с авиацией или другими вражескими юнитами,в моей ситуации если бы меня обнаружили,то мой проход через пролив накрылся медным тазом(рядом была вражеская база).
Все же удача была на моей стороне,и пролив я прошел без проишествий.
1942/06/02 я был за 75 км от пролива, кругом было мелководье,и при какой либо экстренной ситуации нырнуть и отлежатся на глубине было невозможно. макс. глубина была в 80 футов (60 футов -перископная).
И тут случилось то чего я боялся больше всего, 1942/06/07 в 18:21 аккустик засек 3 военных судна,скорость высокая, дистанция средняя, идут на сближение.В эту же минуту отдал приказы-весь экипаж по местам боевого расписания, занять глубину 75 футов,скорость 3 узла,включить бесшумный ход.В 18:46 дистанция была в 2000 футов.
Я затаился.Скорость 0. Слышу сонар,через минуту всплески,много всплесков.через секунды субмарина содрагнулась, через несколько секунд всплески увеличелись, отдал приказ на полный вперед.
после того как они прошли вперед меня всплыл на перископную глубину,и увидел 3 эсминца. один из них разворачивался и збавил скорость,тут я рассчитал все данные и в туже минуты скамандывал залп 1 2 3 аппаратом. После выстрела занимаю глубину 78 футов, спустя 3 минуты взырвов непоследывало,торпеды оказались бракованными.
примерно через 8 минут перезаредил носовые,но тот же эсминец преследовал меня, через 5 минут он был в удобной позиции для атаки кормовыми аппаратами,я произвел залп 4 торпедами.Через 2 минуты услышал взрыв.Один. 2 торпеда бракованная, 3,4 непопали.
Другие эсминцы, это 1 и 2 на время отвезались от меня, шныряли около потопленного эсминца,я отошел на 1,5 мили и пригоовился атаковать носовыми, как вдруг прямо по корме и по центральной части что то ударило. Посыпались команды о повреждениях, один из четырех дизелей умер,электрические повреждены,один винт уничтожен,и еще куча мелких повреждений,(67% повреждений),подняв наблюдательный перископ увидел что рядом кружит бомбардировшик.Погода тогда была хорошаяя, видимость отличная,я был на перископной ,и при маневре след от перископа мог увидеть самолет, повреждения серьезные, врубил полный вперед,лодка идет со скоростью в 1 узел. Ну и в это же время очухались вражеские эсминцы. почти 4 часа меня окучивали, повреждения 86% уровень топлива 35% уровень батарей 10% , ну тут после 4 часов реального времени, мой боевой дух упал,впрочем как и у всей команды, но все же я имел надежду, о том что смогу удрать от них.
было 6 утра, как я попытался предпринять попытку атаки,что было очень сложно , эсминцы все время меняли скорость, курс, и т.д. в 08:00 я приготовился атоковать, выпустил 4торпеды. через минуту 2 взрыва!!!
Ура!!! ну неужели ,думаю я, попал.
однако расслаблятся было рано, на хвосте сидел еше один эсминец, у меня остовалось 10 торпед.
в 08:30 развернулся для атаки носовыми,в 08:40 залп 1-2-3-4 пошли!
но в эту же секунду эсминец увеличил скорость и торпеды прошли в 1 метре от винтов врага.Остовалось 6 торпед.
в 09:00 предпринял атаку носовыми, 1-2-3-4 залп ! слышу взрывы!!!
ну камень с души упал!
в 10:00 отойдя от места сражения на 5 км всплыл и полным ходом взял курс на базу домой. лодка ели ползла,со скорость в 5 узлов,сказались повреждения лодки.
1942/06/25 я вернулся, общая сумма тоннажа состовляла ~11000
за этот 5 поход дали мне медаль за отвагу,экипаж же получил около 5 наград и 3 повышений.
За этот поход некто из челенов команды непогиб,считаю это главным своим достижением, я выполнил главную задачу похода,для сибя, это задача непотопить 100 000 тонн и не выполнить все патрули и приказы, а сохранить жизнь экипажу!
А вот моя история о пробном походе на лодке класса Балао с установленым модом Real Inveronment.
Начало 11 похода припало на май 1943 года. База: Перл-Харбор.
Выходил из базы ночью, видать командование боялось атак вражеских подлодок. Вообщем удачно выйдя из базы направился к атоллу Джонстон для пополнения запасов топлива ибо командование решило послать меня к островам Паллау. Дескать наведите там порядок, а то япошки совсем там расслабились, шастают туда сюда грузы значит перевозят, надобно внести существенные корректировки в их график работы.
Значиться идём, красотой любуемся, природой моря, заправился и погнал к Паллау. К сожалению стычек с врагом не было - как по вымирали все, поблизости ни кого, хотя кругом жизнь кипит! Дойдя до точки патрулирования впервые обрадовался. Близкий контакт радаром. Ночь, темно, видимость не большая, легкий туман. Иду на полном ходу на сближение. Вглядываясь в горизонт нахожу цель - Малый старый танкер в 1500 тонн, а мне и это в радость. Решил потренировать команду в артиллерийской стрельбе. Даю команду открыть огонь с дистанции 2000 метров, а сам смотря в бинокль считаю промахи и попадания. После 15 попадания танкер взлетает на воздух - видать нефть в Японию вёз, но не довез. Днем сижу под водой - японские летчики зашевелились. Вечером всплываю провентилироваться и тут засада не далеко пролетает дальний разведчик Н8К и разворачиваясь летит на меня. Погружаться поздно - значить полный вперед с уклонением, расчеты к зениткам. Благо перед началом похода установил в носовой части мостика 40-мм зенитку, вот она меня и спасла. Самолет даже не долетел до лодки упал где-то в 300 метрах по правому борту. Протер вспотевший лоб. Ухожу снова в спасительную глубину. Через дня 2 также артиллерией потопил Малый лайнер в 1700 тонн. Крупная добыча в мой район не заходит. Гонялся было за обнаруженными контактами-кораблями, но без результатно, а топлива мало, торпед полно, снарядов, и результат смешной. Делать не чего, принимаю решение идти на Соломоновы острова к плавбазе для пополнения запасов топлива.
И тут так сказать началась радость установленного мода. Пока шел к плавбазе 90% времени кругом туман. С одной стороны меня не видно и можно идти на поверхности, но и мне не возможно нормально атаковать противника, а тут ещё радиограмма о близким контакте с конвоем, а атаковать, как. Дальше 700 метров ни чого не вижу и то лишь слабые тени. И тут вспомнил про таблицу с курсовыми углами. Акустически вычислил скорость кораблей конвоя, занял удобную позицию. И вот слабая тень обозначается в перископе, по силуэту узнаю в цели Большой современный танкер в 10000 тонн. Сразу поворачиваю перископ на необходимый угол и пускаю 3 торпеды. Снова поворачиваю перископ к цели и вижу рядом средний танкер в 5000 тонн. Даю по нему залп 2 торпедами. И снова возвращаюсь к наблюдению за главной целью. Наблюдаю два взрыва, но дальше средний танкер закрывает цель, но и он получает своё - две торпеды разрывают его на куски и его обломки быстро тонут. Мне это на руку так как снова вижу основную цель. Делаю поправку на скорость и выпускаю, по уходящему в туман танкеру, тротиловый подарок. Даю команду уйти на глубину 90 метров, от греха подальше. Слышу эхо взрыва и радостные крики экипажа танкер уничтожен. Через 8 часов всплываю погода улучшилась даже туман пропал. Снова любуюсь горизонтом. И тут радиограмма о ударной группировке противника курсом на мою лодку. Это удача - и крупная добыча.
Но радость сменилась полным разочарованием. Начался шторм с проливным дождём добыча кажется ускользает из ловушки. Но все же решил попытать счастье. И удача любит упорных. Атаковал крупную цель еле видимую сквозь завесу дождя, выпустив 4 торпеды. Каково было моё удивление, когда после четырех взрывов и доклада, что противник уничтожен и заглянул в вахтенный журнал, а там запись Авианосец "Тайхо" 35000 тонн. Такой добычи я уж не как не ожидал.
Дальше без происшествий дошел до плавбазы на Соломоновых островах и снова решил попытать удачу в районе Новогвинейского моря там много конвоев противника следовали и выходили из Рабаула. По пути потопил 2 транспорта в 7000 и 8000 тонн, а также две джонки. Но опять же мешал туман хотя и прошо все гладко.
А вот дальше фортуна повернулась ко мне противоположной стороной. Быстро нашел конвой в предполагаемом районе охоты, но кроме двух поврежденных кораблей через туман ни чего не смог сделать, ещё и эсминцы запеленговали мою позицию и сбросили глубинные хлопушки, улепётывал на полном ходу к максимальной глубине, а там сменил курс и перешел на самый малый. Эсминцы ещё чуть-чуть по бомбили и ушли к конвою. Всплыл через 10 часов, как стемнело.
Вернулся я на Гаваи в июне везя 78000 тонн потопленных, но с полной уверенность снести мод. Ну ни какого удовольствия. Этот туман такая гадость всю радость похода испаганил.
Выписка из вахтенного журнала: шел 1943 год, ПЛ Балао. (Мод ТМО 19 + RSRDCv502+по мелочи+корректировка траффика, и др. под себя)
Задание; прорыв в Японское море. Маршрут прохода в ''личное озеро Хирохито" через пролив Лаперуза, по стопам Дадли Мортона. Оборона не напичкана до дури, реализма для, кораблями ПЛО, главный враг подлодки как положено авиация и мины, много мин.
Проход через пролив осуществил ночью в надводном положении. За поход израсходовал весь боекомплект, уничтожил 20 кораблей.(см.скрин 5) транспорты и сампаны.
Где то в середине похода днем встретил красивый кораблик (см.скрин 1), погрузился дал залп тремя торпедами - все торпеды бракованные оказались , осмотрел его в перископ, одна пушченка в носу, всплыл за кормой и ,тут все интересное и началось, думал бессовестно расстреляю пока авиация не налетела, но кораблик шустрый оказался, с дистанции 14000-16000 (всегда путаю футы ярды) по амеровской системе влепил мне 5 снарядов подряд еле успел погрузиться ( 20% прочности корпуса вынес),преследовал на полной скорости в подводном положении, вышел на траверз левого борта транспорта, батарея уже села до 40 %, пустил три торпеды, попали все но взорвалась как положено только одна, но транспорт даже ход не сбросил! И только ночью по локации мне удалось круговым маневром его обойти, и двумя торпедами прикончить! Было интересно! Тоннаж скромный по тем же причинам, одиночный транспорт вооруженный пушкой или даже крупнокалиберным пулеметом не прощает беспечного расстрела даже с приличной дистанции! Все как в реалии, встретил, подкрался, и если сразу не достиг успеха - долгие часы преследования для выхода в точку залпа!
Выписка из вахтенного журнала: 17 июня 1944 год.
В день начала сражения за о.Сайпан встретил авианосную группировку противника. Скорость эскадры 18-20 узлов, начал преследование в 12-34 мин 17.06.44г, в 23-12 этого же дня круговым обходным маневром удалось зайти в голову эскадры; 3 авианосца, 2 линейных корабля, 4 крейсера и 12 эсминцев. В 00-25 мин вышел в атаку, но эсминцы знают свое дело, отогнали. Расстояние в ордере между линейными кораблями от 1500 до 2000 метров, стрельба на вскидку веером бесполезна (реализм 100). Все пришлось начинать сначала; отход от эсминцев, всплытие, и заход в голову эскадры! Мой перевес в скорости 2-3 узла, не более. В 7-30 выхожу второй раз в атаку; эсминцы засекли присутствие подлодки но точное местонахождение не нащупали (прорвался на 8 уз под термоклином), всплыл под перископ: авианосец справа 60 град. на дистанции не более 1000 метров- скорость бешеная чтоб стрелять по расчетным данным, да и эсминцы сзади нагоняют на дистанции около 1500 метров- веером 6 торпед Мк14 из носовых ТА и все мимо (длинный торпедный след сразу заметили на авианосце и он слабо изображает противолодочный зигзаг, но видно этого достаточно чтоб увернутся от торпед-все прошли за кормой!). Буквально под носом у ЭМ перевожу стрельбу кормовыми аппаратами, стреляю наугад веером в сторону второго, шедшего следом АВ, четырьмя Мк18, уверенный что не попаду, т.к. расстояние еще больше до 2000 метров, но все же на удачу! Как только четвертая торпеда покинула кормовой торпедный аппарат, на 7 узлах с полу-разряженной батареей погружаюсь до 120 метров. F2 , в центральном посту, сжатие времени 1, слышу без акустики как эсминцы грохочут движками над лодкой, и вдруг два взрыва торпед и доклады о попаданиях!!! Слышу как над лодкой проходит множество кораблей: как только 1 ТА заряжен, начинаю всплывать под перископ- в такой каше звуков ЭМ вряд ли смогут произвести точное бомбометание. Глубина 20 метров, слышу нарастающий звук, гляжу в перископ как в кошмарном сне - на меня прет торпедированный мною же авианосец! Наверно хотел все же отомстить!! Ох уж эти самураи!!! :D:cool: В общем полный кайф от игры !!!
Vault_boy
29.03.2011, 18:49
Средиземноморье радует новыми впечатлениями , после второго похода меня потопили ( первый раз за всю игру в КСД )
Охотник стал жертвой . 9 июня 1942 года U -256 вышла на атакующую позицию , в дали шел малый конвой который в своем составе имел только один войсковой транспорт водоизмещением 19.000 тонн под охраной 5 эсминцев ( я искренне удивился ) которые активно маневрировали , часто меняли курс , давая понять что конвой перевозит войсковые части .
После несложных расчетов оказалось что транспорт идет не спеша со скоростью 9 узл покачиваясь на волнах . Залп из двух торпедных аппаратов нарушил эту безмятежную картину , транспорт накренился на левый борт , нос стал зарываться в волнах .
Судьба корабля была очевидна , был отдан приказ на погружение на глубину 180 метров ,по достижении которой лодка стала идти тихим ходом .
Команда нервно ждала "ответа" эсминцев
Через 5 минут послышались гулкие удары "АСДИК"-ка об корпус U-256
Эсминцы приближались с трех сторон , первая серия глубинных бомб легла далеко от лодки , однако обнаружение U-256 было дело времени .
Пришлось уходить на глубину 195 метров , корпус трещал под тяжестью давления воды .
Но лодке U-256 не суждено было вернуться домой , глубинная бомба одного из эсминцев взорвалась в 1 метре от носового отделения , вызвав обширные затопления и повреждения прочного корпуса.
Лодка стремительно погружалась , команду ждала страшная смерть ......
http://sammler.ru/uploads/post-67-1138954345.jpg
Камрад! Тебе б мемуары строчить....;)
Спасибо за отчет.
Боевая летопись героической подлодки М-96 за 1941 г.
Ну-с, решил, наконец, поплавать по Балтике на «малютке». Причем так, чтобы достичь максимально достоверных результатов. Т.е. топить «Густлов» в 41-м еще рановато, как мне кажется. Поэтому поставил на «Great War» моды с реальной минной обстановкой и реальными боевыми заданиями. И начал, базируясь на Таллин. Реализм 79%, сняты галочки только у наружного вида (ну эстет я, эстет!), камеры окружающих событий (люблю смотреть на торпеды) и нестабильного вида.
Первый поход 23.06.41-27.06.41.
Задача: патрулировать позицию №12 в Рижском заливе в течение 3 суток. Ожидаемо безрезультатный поход. Зато обновил навыки обходить минные поля вдоль бережка, только что не посуху.
Второй поход 14.07.41-19.07.41
Задача: патрулировать позицию №8 к западу от о. Эзель в течение 5 суток.
Шел на позицию через Рижский залив и пролив Соэлозунд, нахально ночью проскочил у берега мимо минного заграждения и стерегущего его немецкого дозора. Ничего торгового через позицию за время патрулирования не ходило, зато в южной части патрулировали противолодочники из захваченной Виндавы. Западные входы в Ирбены и Соэлозунд плотно прикрывались шнелльботами. Дважды выходил в атаку на вооруженные траулеры. Первый раз промазал, зато 18 июля на рассвете, перед самым концом патрулирования, застал незадачливого «охотника за ПЛ» без хода. Результат – так и не проснувшись, немцы отправились на дно, а я на базу.
Третий поход. 05.08.41-19.08.41
Задача: патрулировать позицию №6 к западу от о. Эзель в течение 5 суток. Позиция №6 образована после слияния позиции №8 с позицией №9 в устье Финского залива. Поэтому, чтобы охватить северную часть позиции, пошел на нее мимо Ханко и к северу от заграждения «Апольда». В соответствии с заданием, через позицию №6 должны были ходить транспорты из Германии в Финляндию. Наткнулся на один такой только на 4 день патрулирования в западной части позиции. Прицелился точно, но торпеда пошла под килем, хотя глубину я выставил по справочнику. Для реализма взрыватель ставил на «контакт», поскольку неконтактные появились в нашем флоте только в 1943 г. Облом-с.
Поэтому, по завершении патрулирования на позиции №6, в базу не пошел и запросил новое задание. Приказали перейти на позицию №4 в шведских водах. Стало ясно, что неизбежно выйду за пределы автономности лодок типа «М» по пресной воде и продовольствию, составлявшей 10 суток. Но мой доблестный экипаж, весь из коммунистов и комсомольцев, сразу же согласился поменьше есть, пить и реже ходить в гальюн. На моей ответственности оставалось только следить за запасами топлива.
На позиции №4 было хорошо. Шведы ходили в своих водах как непуганые идиоты, но, согласно приказам, я их не трогал, а крейсировал взад-вперед у восточного побережья о. Эланд в ожидании немца или финна. И дождался: с севера шел малый старый танкер под финским флагом. Утопил его на глазах у шведского эсминца, недоуменно дымившего в сторонке. Двое дерутся – третий не лезь!
Обратный путь тоже не без приключений. К северу от заграждения «Апольда», почти у Ханко, наткнулся в вечерних сумерках на финский патрульный катер. «Головокружение от успехов» помешало мне немедленно погрузиться и я решил проскочить супостата в позиционном положении. Авось не заметит торчащую из воды рубку! Но финны оказались глазастыми и полоснули из автоматической пушки. Пришлось всплывать и вводить в дело 21-К. После 5 попаданий катер взорвался, что я счел достаточно реалистичным – предположим, 45 мм снаряд угодил в бак с горючим. Записал себе еще 35 тонн и прибыл в Таллинн с остатком соляра 3%. Это был мой самый удачный поход за кампанию 41 года.
Четвертый поход. 28.08.41-10.09.41
Задача: патрулировать позицию №6 к западу от о. Эзель в течение 5 суток.
А вот это был самый неудачный поход. Для начала, меня вытолкали из Таллина в 3 часа ночи 28 августа, когда весь флот уже построился для прорыва в Кронштадт (начнется в тот же день после полудня). А мне не удалось поучаствовать в этом знаменательном событии. Потом за все дежурство на позиции не удалось встретить ничего, достойного торпеды. С горя в последний день двинулся в юго-западный угол позиции в надежде атаковать противолодочников. Погода была дождливой и немецкий миноносец вынырнул из мглы прямо перед носом на расстоянии около мили. На такой дистанции я только и успел что погрузиться («малютка» в обычном режиме уходит под перископ довольно медленно, около 2 минут, а для режима срочного погружения под килем было слишком мало воды). На выбор оптимальной позиции времени не осталось, в результате пришлось стрелять с острого кормового угла, вдогон, и обе торпеды закономерно прошли мимо. Как пишут в исторических сочинениях, «противник даже не заметил атаки». Нет худа без добра – преследования тоже не было.
Возвращение домой – теперь уже в Кронштадт! – получилось совсем уже невеселым. Наслушавшись радиоперехватов о тяжелых потерях нашего флота от мин при прорыве по Среднему фарватеру Финского залива, решил обойти страшное заграждение «Юминда» с севера, вдоль финского берега. И попал как кур в ощип. Плотность ПЛО у финнов оказалась на высоте, особенно на меридиане Хельсинки. Самым неприятным сюрпризом стали береговые батареи – видят рубку всплывшей в позиционное положение лодки даже ночью и бьют без промаха. Приходилось дважды ложиться на грунт для устранения повреждений. А вот кто порадовал – так это сторожевые катера. На малом ходу в режиме соблюдения тишины кружат над лодкой, светят прожекторами, но почему-то не бомбят.
В общем, обойдя «Юминду», я решил, что остальные минные поля пройду вдоль южного берега. Пересек залив, а там то же самое! В районе Кунды немцы уже успели наладить мощную ПЛО – в перископ одновременно можно было наблюдать вооруженный траулер, патрульный корабль и 2 шнелльбота. Береговые батареи тоже не дремали. Приполз в Кронштадт, имея 23% повреждений корпуса, безнадежно искореженный перископ и одного так и не успевшего оправиться от ранения матроса. Ему и вручил единственную выделенную нам медаль «За отвагу».
Пятый поход. 27.09.41-10.10.41
Задача: патрулировать 5 суток позицию №7а к западу от о. Уте.
Самой сложной задачей в этом походе мне поначалу представлялось форсирование минных заграждений посредине Финского залива, поскольку уже стало ясно, что вдоль обоих берегов их обойти нельзя. Но я ошибся – ужасная «Юминда» была вполне проходимой. В ее северной части мне встретилось всего 3 линии мин. Финские сторожевики в пределы «Юминды» не забредали, так что я позволил себе нахальство всплывать в позиционное положение, если мин в приподнятый перископ не видно до самого горизонта. Столь же не опасным оказалось заграждение «Корбетта», а «Апольду» я обогнул, как и раньше, с севера.
Приключения начались на самой позиции. Выяснилось, что между о. Уте и о. Оланд регулярно крейсирует сильная противолодочная группа в составе канонерской лодки и патрульного катера. Кроме того, на позиции шатаются одновременно как минимум вооруженный траулер и патрульный корабль. Северная часть позиции плотно опекается финскими самолетами. Приходилось днем подолгу торчать на перископной глубине, что резко снижало поисковую производительность. Продержался на позиции значительно дольше положенных 5 суток, но результатов не достиг.
Цели встречал трижды, атаковал дважды. Первый раз пришлось стрелять посреди белого дня на глазах у канонерской лодки, что очень напрягало. Поэтому я ошибся с маневрированием и промазал по большому танкеру. Канонерка ринулась защищать своих и утюжила меня часа три. К счастью, финны почему-то бомбят весьма неточно.
Вторая встреча с транспортами противника состоялась к юго-востоку от о. Оланд и обернулась настоящей мистикой. В вечерних сумерках я заметил на горизонте мачты 2 судов, идущих в сторону финского берега, и решил их обогнать на параллельном курсе. Все шло хорошо и я перевел уже противника за корму, как внезапно выяснилось, что оба судна идут прямо противоположным курсом, от финского берега! Пока я разворачивался, наступила темнота и противник был потерян.
Третий раз встретился с одиночным финном в районе все того же о. Оланд и удачно пустил ему торпеду прямо в мидель. Но снова выставлял глубину хода «рыбы» по справочнику, а взрыватель на «контакт». Торпеда прошла под днищем, увы. Зато в базу вернулся благополучно.
Шестой поход. 27.10.41-13.11.41
Задача: патрулировать 5 суток позицию №7а к западу от о. Уте.
Та же позиция, те же минные поля, та же знакомая противолодочная группа. Но приключения другие. Еще на переходе на позицию, около о. Лавенсаари, попал под бомбежку группы «Юнкерсов». Ущерб корпусу составил 8%, пробили переборку, началось затопление в ЦП. Ушел под воду устранять. Не знаю, что происходило в это время в воздухе, но вечером, всплыв, обнаружил рядышком двух терпящих бедствие летчиков. Спас, конечно, но мне за них ничего не начислили – наверное, оказались немцами. Если бы знал заранее, оставил их ждать помощи от валькирий, потому как вскоре выяснилось, что гидроакустическая станция у меня не работает. На экране повреждений про нее ничего не сказано, но глухо, как в танке, не слышно даже собственного винта на пеленге 180 градусов.
За отведенные на патрулирование 5 суток добился только промаха по каботажному буксиру. При прицеливании насчитал скорость противника аж 10 узлов, не поверил себе и для расчета угла упреждения принял 8. Напрасно – торпеда прошла за кормой. Вот уж не думал, что бывают такие прыткие каботажники!
Чтобы сгладить неудачу, после дежурства на позиции шхерами перешел в Ботнический залив. Там целей было в изобилии, но все встреченные суда шли под плотным прикрытием конвойных кораблей. Один раз, пока целился по жирному «купцу», попал под огонь вооруженного траулера. Пришлось отказаться от атаки. В конце концов, мне повезло встретить среднее европейское грузовое судно в сопровождении всего одной канонерки, да и то ушедшей далеко вперед. Атака прошла как по маслу, но для «пятитысячника» одной остававшейся у меня торпеды не хватило. С дифферентом на нос он уполз к родным финским берегам. Канонерка долго недоуменно шарила в паре миль от меня, потом вспомнила о своих конвойных обязанностях и двинулась догонять транспорт. В сухом остатке у меня - крупное поврежденное судно.
После возвращения в Кронштадт 13.11.41 игра собралась снова послать меня на позицию 30 ноября. Но это уже не лезло ни в какой реализм. Как известно, 15 ноября 1941 г. всем нашим подлодкам было приказано вернуться в базу. Лед вокруг Кронштадта стал 19 ноября, поэтому вскоре все лодки перешли в Ленинград и зазимовали на Неве. По здравому размышлению я решил прервать карьеру и начать ее заново в 42 году тоже на «малютке» с 2000 начальных очков славы (реально набрал после 6 похода 1970). Таким образом, в кампанию 41 года мне удалось потопить трех врагов (вооруженный траулер, старый танкер и сторожевой катер) общим водоизмещением около 2 тысяч тонн и повредить один крупный транспорт. На мой взгляд, это достаточно реалистично. Общее время на отыгрывание кампании составило около месяца.
Теперь посмотрим, что будет дальше. «Это жизнь идет, и война идет – неизвестно, что раньше кончится” (с)
Боевая летопись героической подлодки М-96 за 1941 г.
Спасибо, интересно! Когда в свое время проходил балтийскую кампанию, тоже завершал ее в ноябре месяце и весной начинал заново. Надеюсь, разработчики мода поколдуют над датами и лишат ПЛ возможности выходить из Кронштадта зимой. Можно также сдвинуть начало боевых действий в 1944-м на более поздний срок (когда наши лодки начали перебазироваться в финские порты, а до этого вынужденно бездействовали из-за непроходимых заграждений посреди Финзалива).
Сам загружал на малютку не 4, а 2 торпеды (так было в реале, 4 - это боекомплект уже XV серии). То, что они часто проходят под корпусом - это "тот самый реализм" (c), потому что атаки наших ПЛ срывались не только из-за промахов или несрабатывания взрывателя, но и из-за нарушения глубины хода, рысканья торпеды и т. д.
MAX NOSKOV
06.06.2012, 16:36
Начал Балтику заново, но с апреля 1942 года и приведу вахтерный журнал второго похода. Играю на СТО ПРОЦЕНТНОМ реализме.
http://www.sukhoi.ru/forum/attachment.php?attachmentid=155442&d=1338965320
Приказ выйти в позицию №6 вблизи ВМБ Ханко и атаковать транспортные суда противника.
13 апреля 1942 г.
Отошел от пирса, полным ходом понесся к Лавенсаари не жалея горючего(т.к. там можно дозаправиться). На переходе до островного порта было спокойно, ни одного проклятого мессера. После дозаправки взял курс на северо-запад к о. Суур-Пеллинки.
Вахтерный Журнал.
апрель 13. 10:34.
У о. Суур-Пеллинки на максимальной дальности обнаружил конвой противника в составе вооруженного траулера и судна водоизмещением около 7000 тыс. брутто тонн. Выхожу на угол атаки, примерный курс конвоя 254 градуса, скорость 8 узлов.
в 10:44 тревога №1, дистанция до траулера 3528 метра, в 10:54 опознал транспорт тоннажем в 1800 тонн. При проведении расчетов стрельбы в 11:04 произвел залп первым торпедным аппаратом, в 11:09 попадание в цель, транспорт тонет. Траулер начинает маневры, убрал перископ, в 11:11 лег на курс 260 градусов, покидаю район атаки.
апрель 14. 6:13.
в точке 24 градуса 34 минуты в.д. и 59 градусов 55 минут с.ш. лег на грунт до 21:00, в целях дать отдохнуть экипажу и исправить мелкие повреждения.
апрель 15 параллель ВМБ Ханко
В 08:43 воздушная тревога, при погружении ударились о грунт на глубине 19 метров: повредили кормовые батареи, радиостанцию и переборку в ЦП.
В 11:05 всплыл. В 16:33 прибыл в квадрат позиции №6 22градуса 7 минут в.д. и 59 градусов 44 минуты с.ш. В17:01 обнаружил патрульный катер, погружаюсь выхожу в атаку. В 17:11 с катера заметили перископ, подвергся арт. обстрелу, покидаю район.
апрель 16. 02:04
Вахтерные были ослеплены прожектором с финского катера в точке с коорд. 21 градус 40 минут в.д. и 59 градусов 52 минуты с.ш. между о-ми Юрмо и Нотэ.
В 13:44 двигаясь курсом 125 градусов обнаружил огромное судно по пеленгу 330 градусов, выхожу в атаку. В 14:19 двигаясь курсом 111 градусов по пеленгу 173 обнаружил вооруженный траулер - быстро удалявшийся из района. В 14:53 понимаю что оьнаруженный транспорт без хода, стоит на якоре. В 15:25 зашел на траверз судна (Большое современное грузовое судно) 7000 бр.т. Устанавливаю глубину торпеды в 4,5 метра, залп с дистанции в 1320 метров, флаг Финляндский, попадание перед мостиком. В 15:49 судно затонуло дифферентом на нос, продолжаю патрулирование позиции№6.
апрель 17. 23:20
Подошел к подступам базы Ханко в точку 22 градуса 44 минуты в.д и 59 градусов 43 минуты с.ш. - в этом месте предположительно погибла Щ-324 09.11.41.
апрель 20. 11:17
Закончилось пятидневное патрулирование в позиции №6. Возвращаюсь на базу, штаб дал добро. в 17:00 в точке с координатами 23 градуса 32 минуты в.д. и 59 градусов 44 минуты с.ш. у острова Юссарэ был атакован Мессершмиттом.
апрель 21. 06:21
Прохожу параллель города Хельсинки.
апрель 22. 6:30
Прохожу параллель острова Лавенсаари, погода штормовая. в 19:37 пришвартовался в Кронштадте.
Приблизительный тоннаж в 8800 бр. тонн.
Тут меня вызывают в штаб и:
http://www.sukhoi.ru/forum/attachment.php?attachmentid=155451&d=1338983856 слева не смотрите, что там звезда героя СССР, это косячок:)
MAX NOSKOV
08.06.2012, 15:49
Третий выход в море.
Приказ опять же выйти на позицию №6 к ВМБ Ханко, перерезать транспортные поставки противника.
9 мая 1942г.
08:18 Отошли от пирса, идем к Лавенсаари полным ходом, в 08:52 воздушная тревога, срочное погружение! Дал приказ установить скорость в 1 узел для экономии энергии батареи. Вспыл в 11:06, курс прежний к о. Лавенсаари. В 11:41 воздушная тревога от Юнкерса, срочное погружение!, двигаюсь самым малым на глубине 17 метров. В 17:43 всплыл у м. Шепелева.
10 мая 1942г.
В 00:50 дозаправился в Лавенсаари, взял курс к побережью Финляндии 322 градуса. В 04.22 двигаясь курсом 279 градусов на пеленге 100 градусов обнаружил судно в точке 27 гр. 25 мин. в.д. и 60 гр. 21 мин. с.ш., выхожу в атаку. В 04.35 судно резко изменило курс на нашу лодку и открыло арт. огонь, два попадания в корпус лодки в районе пушки 21к и у носовых ТА, при погружении возник резкий дифферент на нос, удар о грунт на глубине 17 метров, обширное затопления носового отсека, теряем горючие. Решаю всплыть и дать бой кораблю противника. Расстояние до цели огромное, стрельба из 21к не эффективна. Враг ведет обстрел точно, разбиты переборки в ЦП и диз. отсеке, лодка имеет отрицательную плавучесть, вышли из строя аккум. батареи, даю приказ на срочное погружение, лодку сдавать не будем проклятому врагу. Тонем. ПОГИБАЕМ, НО НЕ СДАЕМСЯ!
Лодка М-96, под командование Носкова М.А. совершила 3 боевых похода. Отличилась лишь во 2м походе потопив 2 транспорта, общим тоннажем около 8.800 тонн.
Погибла в точке с координатами 27 гр. 25 мин. в.д. и 60 гр. 21 мин. с.ш., весь экипаж погиб.
Вполне реалистично. Советую играть на полном реализме, больше ощущений.:)
Скапа-Флоу На подходе пристали два эсминца. Не утерпел, блин.
Горят аки танкеры...
Мод ТМО.РУ, обновленный кампаинг, исправления по трафику и торпедам. Лодка Shark типа Porpoise, база Пирл-Харбор, выход в море 18 февраля 1942. Второй боевой поход субмарины. Задача - патрулировать на протяжении 7 суток в Восточно-Китайском море.
В данной сборке база на о. Мидуэй в начале 42-го отсутствует, поэтому проложил курс от Гавайских островов напрямую к району боевых действий. Для скорейшего прибытия к вражеским берегам было решено и днем, и ночью идти в надводном положении на скорости "Средний вперед", погружаясь лишь при радарном сигнале о воздушной опасности.
Днем 9 марта, после трех недель похода, неподалеку от о. Титидзима сигнальщиками была обнаружена японская подлодка, шедшая на юго-юго-восток. Приказываю погрузиться и готовлю к стрельбе 2 носовых аппарата - глубина хода торпеды 8 футов, взрыватель дуплексный. Так как при помощи перископного дальномера измерить расстояние до подлодки в данной сборке невозможно, делаю это сонаром. Дистанция до врага небольшая, даю двухторпедный залп на глазок, и воздух сотрясает страшный взрыв - одна из "рыбок" попадает субмарине аккурат под рубку. Удовлетворенный, всплываю и продолжаю движение в заданный район.
Дня через три достигаю района о. Окинава, пару раз на горизонте показываются патрульные корабли - на всякий случай погружаюсь. Таким образом, благополучно прибываю в зону патрулирования и приступаю к поиску неприятеля. Наиболее перспективным кажется пересечение линий Формозский пролив - Корейский пролив и Шанхай - о. Кюсю, там и прокладываю курсы своей лодки. Однако за 5 дней неприятеля не встретил, лишь единожды пришлось погрузиться от самолета.
И вот в ночь на 18 марта, когда ПЛ находилась в северо-восточном секторе своей позиции, сигнальщики донесли о военном корабле на горизонте. Едва я успел увидеть его в бинокль и определить как эсминец, как он развернулся в сторону лодки. Нас явно засекли - срочное погружение!
Включаю тихий ход, погружаюсь на 180 футов и начинаю отползать от того места, где был обнаружен. Однако вскоре слышу сигналы асдика - противник приблизился и приступил к гидроакустическому поиску. Погода была ясная, поверхность моря ровная как стол, и это явно облегчало неприятелю задачу.
Через пару минут лодка была обнаружена, и эсминец сбросил на нее серию из 4 глубинных бомб. Смена курса и "самый полный вперед" помогли увернуться, однако враг четко установил мое местоположение и продолжил пинговать. Последовали еще две серии из 3-4 глубинок, но маневр по курсу и глубине выручал, лишь разбилась пара лампочек.
А вот четвертая (и последняя - на корабле закончился боезапас) порция бочек стала роковой. Три разорвались на безопасном расстоянии, но одна рванула прямо у носового торпедного отсека. 11% повреждений корпуса, практически разрушенная переборка, затопление и множество мелких повреждений. Отключаю бесшумный ход и отправляю в поврежденный отсек аварийную партию. Эсминец еще пару раз проносится над лодкой, однако бомб не сбрасывает - израсходовал.
Переборку постепенно ремонтируют, но затопление и дифферент на нос нарастают, лодка медленно погружается. В конце концов мне сообщают, что течь становится критической, а пробоина не заделана и наполовину. Остается одно - всплыть и принять бой с врагом.
Продуваю балласт, лодка мееееедленно всплывает. Но палубное орудие пустить в ход невозможно - носовая часть затоплена, и пушка под водой! Бегу к эрликону, но эсминец тем временем успевает всадить в лодку как минимум 3-4 снаряда. Положение безнадежно - приказываю экипажу покинуть и затопить ПЛ.
Что было дальше - история умалчивает, но навряд ли все попавшие в плен члены экипажа дожили до 1945 года. Кому-то могли сделать кимотори, а кто-то умер от голода и непосильной работы в плену...
Красный Корсар Тихого океана
Подводная лодка Тихоокеанского флота С-53 оказалась в неподходящее время в неподходящем месте. В конце ноября 1941 г., совершая переход с Тихоокеанского на Северный флот, она вместе с сопровождающим транспортом «Николай Гоголь» вошла в Манильскую бухту и отшвартовалась в гавани Кавите. За три дня до этого во время шторма у «Гоголя» под ударами волн разошлись листы кормовой обшивки и затопило коридор гребного вала. Пароходу требовалось докование перед следующим переходом к берегам Австралии.
С-53 была первой из новейших лодок ТОФ. Ее с систершипами (С-54, С-55 и С-56) поотсечно перевезли из Ленинграда в Комсомольск на Амуре, собрали и спустили на воду с началом навигации 1941 г. Командиром лодки был назначен капитан 3-го ранга Константин Строгов, изрядно гордившийся своим грозным кораблем. Впрочем, грозной «эска» была пока что только в оперативных планах штаба флота. Экипажу еще предстояло научиться управлять лодкой так, чтобы она могла нанести противнику хоть какой-то ущерб. Да и противника пока не было видно. С самого 22 июня на ТОФ ждали начала японской агрессии, боевую подготовку гнали бешеными темпами…и вот нате, ничего не произошло. К октябрю Строгов, с одной стороны, устал от ожидания, с другой – испытывал облегчение. Перечень недоработок завода уже сократился с майских 14 листов до трех, но все равно оставался внушительным. Не хватало запчастей, соляра, учебных боеприпасов, а главное – опытных подводников, которые могли бы натаскать новобранцев. А первогодки, между прочим, составляли у Строгова 40% экипажа. К осени лодка, разумеется, не смогла выйти в первую линию, но этого от нее и не ожидали. Первую и вторую курсовые задачи экипаж сдал с оценкой «хорошо» - и то хлеб. На лодке все, а особенно командир БЧ-5, как манны небесной ждали завершения навигации и постановки в текущий ремонт.
Поэтому полученный 5 октября приказ грянул на темечко командиру особенно тяжело. В штабе Константину Борисовичу доступно разъяснили, что Северный флот СССР с началом поставок по ленд-лизу приобретает особое значение и нуждается в усилении. В связи с этим ТОФ должен отправить туда лучшие корабли, каковыми среди подлодок являются «эски». Но, поскольку условно боеготовой может считаться только С-53, лодки пойдут на Север поочередно по мере завершения подготовки. В связи с этим ему, Строгову, надлежит срочно подготовить лодку к длительному океанскому плаванию, соблюдая при этом все мыслимые меры секретности. Впрочем, его комиссар получит на этот счет особые указания в политотделе флота. Переход планируется вокруг мыса Доброй Надежды с заходом в ограниченное число портов, в основном принадлежащих Великобритании. Навигационное и техническое обеспечение на переходе будет осуществлять пароход «Николай Гоголь» и лично его командир с изумительно подходящей фамилией Яновский, прошу любить и жаловать.
В общем, это называлось «попал по козырек фуражки». У Строгова хватило ума воздержаться от вопроса «А почему я?!», взять под этот самый козырек и строевым шагом отправиться выполнять. В результате 27 октября ночью С-53 незаметно для всех выскользнула из бухты Золотой рог, встретилась в заданном квадрате с «Гоголем» и пошла себе наматывать океанские мили на гребные валы.
http://img234.imagevenue.com/loc367/th_78199__122_367lo. (http://img234.imagevenue.com/img.php?loc=loc367&image=78199__122_367lo.)
C-53 и "Николай Гоголь" во Владивостоке осенью 1941 г.
Шли осторожно, опасаясь собственной тени – так хорошо Строгову и Яновскому промыли мозги насчет обеспечения скрытности переброски боевых кораблей. Заметив на горизонте очередное неизвестное судно, с «Гоголя» давали отмашку флажками и «эска» немедленно погружалась под перископ. Определенный резон в этом был, т.к. в 41-м году в океане сохранялась опасность действия немецких рейдеров, замаскированных под грузовые суда. Поэтому Строгов держал всех встречных на прицеле торпедных аппаратов до тех пор, пока не выяснялась их национальная принадлежность и мирные намерения. Заодно экипаж лодки получал возможность для выполнения учебной торпедной атаки, очень удобно. Впрочем, за время перехода до Манилы Строгов успел раз тридцать условно атаковать и «Гоголь» - скуки ради.
Не надо думать, что на переходе царила тишь, гладь да божья благодать. На «эске» постоянно что-то ломалось, хотя под актом о готовности к переходу красовалась личная подпись главного инженера Комсомольского судостроительного завода. Строгов опасался, что после предъявления в штабе Северного флота постоянно толстеющей пачки составляемых бэ-че пятым рекламаций главному инженеру (в общем-то, неплохому мужику, тоже задавленному объективными обстоятельствами) придется совсем туго, вплоть до 58-й. К счастью, на «Гоголь» нагрузили столько запчастей для лодок всех типов, сколько ТОФ смог оторвать от себя для северного собрата. Поэтому с текущим ремонтом проблем не возникало. Тот же «Гоголь» скрывал в своих объемистых трюмах и менее безобидное «железо» - второй боекомплект для С-53 на случай, если загруженные на лодку торпеды и снаряды придут в негодность под воздействием тропического климата. Если учесть, что на «Гоголе» в поход вышли еще и семьи экипажа «эски», включая совсем молоденькую Надю Строгову, то Борис Тимофеевич Яновский мог с полным основанием сравнивать себя с Ноем. Благо, и возраст позволял – капитану «Гоголя» было уже под 60 и он смотрел на Строгова как на порученного его присмотру мальчишку. Не зря же именно он, а не кап-три был назначен старшим на переходе!
В общем, если не считать упомянутого шторма, все шло относительно неплохо, но заход в Манилу спутал все планы. Ремонт был по радио согласован со штабом ТОФ. Неизвестно, какой интенсивность радиообмен потребовался СССР, чтобы согласовать заход своего боевого корабля в порт США, но, по крайней мере, с Коррехидора «Гоголь» и «эску» не обстреляли. Но и не стали засыпать причал розами – сразу же выяснилось, что на быструю постановку в док рассчитывать не стоит. Корабли азиатского флота США, которым в ту пору командовал адмирал Томас Харт, спешно готовились к осложнениям с Японией, и график докования был предельно уплотнен аж до февраля месяца. Стоять – стойте, получать воду и провизию тоже можно (если заплатите или советский военно-морской атташе из Вашингтона гарантирует оплату), а что до ремонта – обходитесь своими силами.
Строгов, Яновский и комиссар С-53 Анатолий Сергеевич Чертков с 1-го по 7-е декабря, как на службу, ходили в штаб адмирала Харта. Их угощали кофе, предлагали обождать в кондиционированных приемных (вот чего Строгову на лодке не хватало, так это кондиционера!), вежливо выслушивали в столь же кондиционированных кабинетах, но дело не продвигалось ни на дюйм. Ситуация усугублялась тем, что английский язык хорошо знал только Яновский, Строгов понимал в рамках командирского минимума, а Чертков не понимал вообще. Переводчиков на русский у Харта, понятно, не было.
В конце концов, Яновский и Строгов договорились идти дальше без ремонта, ограничившись заливкой поврежденных мест цементом и откачкой воды. С этим решением вся троица и пришла 7-го декабря к самому Харту, но тут выяснилось, что адмиралу уже не до них. Совсем и навсегда. Через несколько часов в Маниле впервые была объявлена воздушная тревога.
Первым побуждением наших моряков было немедленно собрать команду (а чего там и собирать-то, дальше отведенных американцами бараков рядом с пирсом и ходить было некуда, эм-пи стерегла «красных» денно и нощно), дать ход и лечь курсом на створ выходных маяков. Ведь очевидно, что японцы не станут особо разбирать, кого бомбят. Как сказал Яновский, целиться будут не по флагу, а по миделю. Однако, получить разрешение на выход оказалось не так-то просто. Сперва требовалось дождаться траления фарватера от гипотетических японских мин, потом, наоборот, пока будут поставлены и нанесены на карты американские минные поля, потенциально опасные для выходящих кораблей. И лишь в ночь на 10 декабря было получено «добро» на выход из Манилы…куда?
А на кудыкину гору. Потому что внятного ответа из штаба ТОФ о направлении следования Яновский так и не получил, зато прежний маршрут успели отменить. Поэтому 10.12.1941 г. в 600 С-53 вышла из базы Кавите с приказом ожидать дальнейших указаний в районе к юго-западу от Манильской бухты. «Гоголь» пока продолжал оставаться в базе, продолжая собственными силами чинить течь. В тот же день крейсирующая в открытом море подлодка получила радиограмму от Яновского с красочным описанием сильнейшего налета японской авиации. У Строгова, пока читал, зашлось сердце, но Борис Тимофеевич особо отметил, что «Гоголь» не пострадал и все находящиеся на его борту живы и здоровы. Тем не менее, он перевел экипаж и пассажиров с берега на борт и держит машину в двухчасовой готовности к выходу.
Потянулось ожидание. Лодка на малом ходу утюжила тропические воды, экипаж стоял по боевому расписанию готовности №2. Радист ловил отрывочные передачи и с помощью командира кое-как их переводил. Получалось, что японцы бьют американцев и англичан в хвост и в гриву, что только усиливало в Строгове желание убраться куда подальше от разыгравшихся баталий.
12 декабря, наконец-то, Яновский передал, что выходит и назначил координаты рандеву. Переговоры велись советским кодом, но для всякого опасения Строгов привел С-53 в заданный район за три часа до встречи, которые и провел на перископной глубине в поисках возможной опасности. Ничего не нашел, за исключением подтверждения того прискорбного факта, что советская шумопеленгаторная аппаратура в тропических водах не слышит ровным счетом ничего дальше пары кабельтовых. Во всяком случае, акустик докладывал «Горизонт чист» даже тогда, когда «Гоголь» давно вписался в призмы перископа.
Первое, что увидел Строгов, поднявшись на палубу парохода, это был пулемет «Брауниг» калибра 0,5 дюйма, установленный на баке для стрельбы по воздушным целям. Второе – Наденька, с вымученной улыбкой застывшая у спардечного трапа среди других моряцких жен. Но уже через несколько минут слова Яновского выбили из него всю душевную теплоту. Похоже, Борис Тимофеевич тоже чувствовал себя неуютно – он сидел в кают-компании, положив на стол стиснутые кулачищи и свирепо сопел трубкой. Перед Яновским лежали принятые по радио непостижимые приказы командования ТОФ. В соответствии с ними, «Гоголю» следовало идти в Сурабаю на Яве и там ожидать указаний о дальнейшем маршруте. А вот С-53 предписывалось поступить во временное подчинение к адмиралу Харту и начать боевые действия против японского флота, но так, чтобы японцы ни за что не узнали, кто их атакует. К этому приказу добавились свежеотпечатанные распоряжения штаба Азиатского флота, предписывающие С-53 продолжать патрулирование на юго-западных подступах к Маниле до особых распоряжений. Впрочем, американский приказ выгодно отличался от отечественного тем, что к нему прилагался комплект карт Филиппинского архипелага, таблицы кодов и т.п.
Все это безумие могло иметь одно-единственное объяснение: долгожданное нападение Японии на СССР стало свершившимся фактом. Родная страна получила от самураев предательский удар в спину как раз тогда, когда напрягла все силы для защиты Москвы (про начало контрнаступления наши моряки еще не знали). А раз так, то… «что ж, друзья, коль наш черед, да будет стать крепка», хотя эта песня еще и не написана. В конце концов, ведь шли тоже на войну, а не на парад. Вот только женщины… Их бы побыстрее отправить в Союз, а там можно и развернуться во всю ширь.
В общем, «Гоголь» ушел, а лодка осталась. До 22 декабря она утюжила позицию, не видя на горизонте ни единого дымка. На борту царила скука, кое-как приглушенная домино и граммофоном. По прихоти радиоэфира практически каждый день удавалось поймать сводки Совинформбюро, передаваемый Владивостоком. Удивительное дело, но в них не было ни слова про войну с Японией! Комиссар Чертков, который уже начал беседы с командой на тему «Напомним самураям про Хасан и Халхин-Гол», сменил галс: мучаясь сомнениями (политотдел флота ох как далеко!), выискивал в памяти отрывочные сведения про русско-японскую войну и превращал их в сентенции про справедливое возмездие и неотомщенную память простых русских моряков. Зато сообщения о первых победах Красной Армии под Москвой обсуждались командой с блаженными улыбками на заросших, перепачканных тавотом физиономиях.
Комиссарские сомнения только усиливали капитанские. Через несколько дней Строгов не мог смотреть на Черткова без зубной боли, хотя комиссар был совершенно ни в чем не виноват, службу свою исполнял и команда его если и не любила, то относилась без враждебности. Проблема заключалась в самом Строгове, который не знал, на что решиться. А не знал потому, что вообще ничего не знал и не понимал, но должен был ежеминутно демонстрировать, что все знает и делает именно так, как и надо. До него доходило, что С-53 стала пешкой в какой-то крупной игре между СССР и США, но смысл игры терялся в темноте тропических ночей. Настроение портилось еще и отсутствием связи с «Гоголем» - последняя радиограмма была получена от Яновского 16 числа, и с тех пор ни единого тире.
Во всяком случае, одно для себя Константин решил твердо: если Япония не напала на его Родину, он не станет зазря рисковать лодкой и экипажем, помогая одним империалистам против других. Поэтому когда 22 декабря в 543 вахта доложила, что на горизонте обнаружен корабль, а через минуту еще один, Строгов не проявил особого служебного рвения. Он лишь порадовался, что представился случай взбодрить изнемогавшую от жары и неизвестности команду. И строгим голосом объявил боевую тревогу.
Повернули на цель. В 553 погрузились под перископ и начали маневрирование для сближения с целью. То ли маневрировал Строгов не слишком энергично, то ли цель изменила курс, но к 630 стало ясно, что цель не догнать и даже не идентифицировать. Было только понятно, что корабли небольшие. Поэтому легли на курс уклонения и к 730 всплыла вне видимости цели. По-видимому, лодка повстречала один из маленьких конвоев, увозивших из Манилы американцев, но об эвакуации офицеры С-53 еще ничего не знали. Узнали только в 2300, когда получили из Манилы приказ эту самую эвакуацию прикрывать.
Прикрывать было не от кого – в поле зрения сигнальщиков С-53 японские корабли не показывались. Только радио продолжало «радовать»: 24 декабря приняли знаменитый приказ Макартура о сдаче Манилы. Рискнули вызвать «Гоголь», но безуспешно.
25 декабря Строгов понял, что никаких приказов о смене позиции он больше не получит. Собрали совет офицеров и, погадав на кофейной гуще, решили без разрешения идти в Сурабаю через моря Сулу и Целебесское. Американские карты, надо сказать, сильно пригодились, поскольку на них был хорошо изображен сложный лабиринт здешних островов и островков.
На переходе держали 8-миузловой ход ради экономии горючего. Утром 26 декабря к востоку от берегов о. Миндоро обнаружили судно, идущее из моря Сулу. Пробили тревогу, погрузились. В 645 судно было опознано как японский танкер водоизмещением около 5 тыс. т. Строгов подозвал к себе Черткова, дал взглянуть в перископ на супостата и напрямую спросил, согласен ли комиссар с его решением атаковать. От сомнений Строгова в этот момент не осталось и следа – вырвавшись из тенет формального подчинения американским штабистам, он руководствовался инстинктом хищника, увидевшего жирную добычу. Чертков не возразил, заявив только, что приказ штаба требует соблюдать скрытность и не допустить обнаружения и опознания подлодки.
«Скрытность – это и без того главное правило действий подводных лодок», отчеканил Строгов и снова прилип к перископу. Картина в окуляре его не вдохновляла – пока судили да рядили, приблизились к танкеру менее чем на полмили и дистанция продолжала сокращаться. Как следствие, пеленг на цель менялся довольно быстро и Строгову пришлось готовить данные для стрельбы «в темпе ошпаренной кошки». Двухторпедный залп произвели с дистанции менее 500 м. Тут-то спешка и сказалась – одна торпеда позорно прошла за кормой танкера, а вторая попала, но не взорвалась. Звонкий удар металла в металл услышал не только акустик (а вот танкера он не слышал!), но и весь экипаж. Даже через запертые переборочные люки Строгов почуял в кормовых отсеках какой-то гомон и, не поворачиваясь, прорычал: «Комиссару убыть в корму для наведения сознательности». Через пять минут Чертков вернулся и одышливо сообщил, что «первогодки всполошились, подумали, лодку таранят. Но старшины их сами того …э…одернули». Тем не менее, цель ушла. Все-таки боевая атака, как со всей очевидностью понял Строгов, сильно отличается от учебной.
28 декабря прошли проливы, соединяющие море Сулу с Целебесским. Ранним утром 30-го вошли в Макасарский пролив. Новый год встречали у южного выхода из пролива, в журнале записали, что «настроение команды преимущественно бодрое». Утром 1 января встретили голландский танкер, экипаж которого долго с недоумением пялился на флаг советских ВМФ.
Наконец, 2 февраля подошли к Сурабае. Голландцы исправно несли сторожевую службу и С-53 два часа дрейфовала под прицелом пушек мобилизованного буксира, пока из штаба ABDA (что это за зверь, нашим морякам еще только предстояло узнать) не пришло разрешение на вход в порт. Но вскоре экипаж «эски» был с лихвой вознагражден за свои мытарства зрелищем преспокойно стоявшего у причала «Гоголя», встретившего лодку раскатистым басом гудка.
(Продолжение следует)
Выдержки из вахтенного журнала USS S-30 (SS-135) (версия ТМО 2.5, забугорная):
"<...>
20.12.1941
10:54 – Вошли в Макасарский пролив.
12:23 – Находясь в подводном положении, установили звуковой контакт с неизвестной одиночной целью. По характеру шумов винтов предполагаем, что это транспортное судно.
12:38 – Установили, что пеленг цели устойчиво смещается вправо. То есть, судно миновало пролив в северном направлении. Начинаем преследование вероятного противника в надводном положении курсом NWbW (300 град.). Объявлена боевая тревога.
13:42 – Визуально обнаружен преследуемый нами корабль на пеленге 351 град. (NWbN 330 град.). Цель идет курсом N – NO.
14:04 – Медленно, но верно мы настигаем эту «калошу». У нее две грузовые мачты, одна труба и надстройка по центру.
14:45 – Курс цели – 35 град. NEbN (+- 5 град.). Скорость цели вычисляли, лежа на параллельном курсе. Вычисления показали 8 узлов.
14:49 – Начинаем маневрирование, с целью захода в голову противника.
15:15 – Легли на боевой курс.
15:19 – Цель опознана как вражеская! Атака неизбежна. Идем на погружение.
15:25 – Цель – японское транспортное судно типа «Hakusika-Maru».
15:36 – Произвел четырехтопедный залп торпедами Мк-10 с интервалом по времени и углами растворения в 3 град., 5 град. и 7 град. У последней торпеды установлен магнитный взрыватель.
15:37 – В отсеках слышен отдаленный взрыв торпеды.
15:38 – Поднял перископ. Наблюдаю судно с кормовых углов: форштевень приподнят из воды, корма осела. Огня не наблюдаю. Установка глубины первой торпеды – 3 м.
15:39 – Непрерывно наблюдаю в перископ за маневрами противника. Судно отворачивает от лодки влево, показывая корму. Дифферент на корму растет на глазах, судно явно тонет.
15:42 – Кормы уже не видно, кормовая грузовая мачта торчит из воды. Сыграли отбой боевой тревоги, наблюдаем через перископ агонию «японца».
15:43 – Судно завалилось на корму и встало практически вертикально. Через считанные секунды оно скрылось под водой с оглушительным взрывом. Жаль, что пришлось потратить на него три лишние торпеды. У нескольких спасенных моряков узнали, что торпедированное нами судно называлось «Tosey-Maru» («Тосей-Мару») (2435 т) [судно типа «Kasagisan-Maru»]. Координаты гибели судна – 120 град. 3'E, 1 град. 22'N.
<...>
27.12.1941
03:41 – Акустический контакт по пеленгу 103 град. (NWbN 328 град.). Акустик считает, что это торговый транспорт. Объявлена боевая тревога.
05:19 – Вычислили ЭДЦ цели – Курс 170 град., скорость цели 8 узлов. Цель следует через пролив в южном направлении. Темнота мешает установить тип судна и национальную принадлежность.
05:25 – В перископ наблюдаю Цель – это японское транспортное судно.
05:28 – Цель меняет курс и скорость.
05:33 – Цель повторно изменила курс и скорость. Курсовой угол сократился до 12 град. левого борта, а скорость – до 5-6 узлов.
05:34 – Выпущены две торпеды с установкой глубины хода на 2 м каждая. Взрыватель – контактный. Вторая торпеда выпущена с растворением в 2 град. влево. Приказал изменить курс на 20 град. вправо.
05:35 – Слышен взрыв торпеды. Поднял перископ и наблюдал японское судно. При хорошем волнении моря обнажается пробоина в левом борту под передней мачтой. Транспорт не вооружен. Видны грузовые контейнеры на палубе. Судно имеет две грузовые мачты, надстройку посередине и одну трубу. Похоже на транспорт типа «Akita-Maru». Вторая торпеда прошла мимо цели.
05:42 – Непрерывно наблюдаю за целью в перископ. Судно слегка накренилось на левый борт, но все еще держит ход.
05:45 – Пропал шум винтов – вероятно, судно застопорило или сильно уменьшило ход. Крен на левый борт опасно увеличился.
05:49 – «Японец» вновь дал ход машинам. Похоже, придется его добивать. Причем, торпедой, ибо волнение моря не позволяет безопасно использовать палубное орудие.
05:56 – Транспорт вновь застопорил ход. Надеюсь, на этот раз окончательно? Предоставляется прекрасная возможность добить противника – корабль застыл в 1090 м с курсовым углом в 110-120 град.
06:11 – Заняли позицию для последней атаки и поднялись на поверхность. И немедленно были обстреляны тонущим судном. Пришлось вновь погрузиться. Транспорт осветил нас прожектором. Он все же имеет ход в 1-2 узла.
06:18 – Стало очевидно, что раненое судно может давать ход, и само он вряд ли затонет. Начинаем маневрировать с целью занять удобную позицию, чтобы добить раненого зверя.
06:39 – Курс Цели – 200 град., скорость – 3-4 узла. Если транспорт будет следовать этим курсом, он выбросится на отмель острова.
06:48 – Цель изменила курс – 175 град. и легло в дрейф либо убавило ход до 1-2 узлов. Мы находимся в 1600 м от транспорта. В перископ хорошо виден крен судна на левый борт.
06:54 – Выпущена одна торпеда с установкой контактного взрывателя и глубиной хода 3 м. Установки цели: КУ – 50 град. ЛБ, скорость цели – 1 узел.
06:56 – Торпеда в цель не попала либо прошла ниже Цели. Наблюдал Цель в перископ. Цель открыла огонь (неточный) по перископу.
06:57 – Транспорт проходит так близко от лодки, что в отсеках слышно пыхтение его машин. Осталось всего две торпеды.
07:15 – Выстрелили торпедой с установками 3 м, контактный взрыватель и ЭДЦ: КУ – 110 град. ЛБ, скорость цели – 4 узла по транспорту. Через 54 секунды наблюдал попадание в кормовую часть судна. Волнение на море не позволяет вести нормальное наблюдение, поэтому я приказал немного подвсплыть. Прямо в корме судна зияет пробоина, однако не заметно, чтобы «японец» тонул. Тем не менее, скорости судно лишилось.
07:20 – У торпедированного судна увеличился дифферент на корму.
07:23 – Судно, взорвавшись, затонуло кормой вперед. Координаты гибели: 119 град. 36' E, 4 град. 56' N. Успели прочесть на корме название судна (типа «Akita-Maru») – «Тонэ-Мару» («Tone-Maru») (4034 т).
<...>
2-й поход.
31.01.1942
06:48 – Находясь в подводном положении, обнаружили шум винтов одиночной цели по пеленгу 003° (NbE15°). Объявлена боевая тревога.
06:59 – Акустик различил шумы еще одного судна прямо по курсу. Шум более низкий и медленный. Вероятно, это идут два транспорта.
07:01 – Шумы первого судна периодически пропадают – то ли Цель стопорит ход, то ли просто теряется контакт из-за сильного волнения на море. Шум обеих Целей постепенно смещается влево, однако Цели движутся в направлении подводной лодки.
07:05 – В перископ противника не наблюдаю.
08:08 – С момента звукового контакта, периодически поднимали перископ для наблюдения за морем. В 8.08 на горизонте визуально открылись дымы вероятных Целей. Визуально их курс можно оценить как WbS (260°) до SWbW (240°).
08:10 – Поднялись на поверхность и легли на сходящийся курс W (272°). Головная цель находится на пеленге 70° (NNW340°), концевая – на пеленге 71° (NNW341°).
08:27 – Движемся 6 узловым ходом. Пеленг Целей не меняется. Можно предположить, что скорость Целей 6 узлов.
08:42 – Увеличили ход до 8-9 узлов, необходимо занять позицию впереди курса Целей. Если один из кораблей боевой, я откажусь от атаки, чтобы не подвергать риску диверсионную группу и наше задание. Лодка плохо держится на курсе по причине сильного волнения на море. Видимость нормальная.
08:54 – Наблюдаю за Целями с мостика. Оба судна – однотрубные. Головное производит впечатление очень длинного корабля с одной трубой (в середине корпуса), двумя мачтами (на передней виден флаг, но установить национальную принадлежность не имеется возможности).
08:59 – Увеличили скорость до 10-11 узлов.
09:04 – Сверился по книге силуэтов, и пока определяю головное судно как транспорт типа «Biyo-Maru». Вторая Цель производит впечатление судна меньших размеров.
09:22 – С большой долей вероятности могу утверждать, что флаг – японский (белое полотнище с красной точкой). Таким образом, перед нами – противник. Цель атаки – головной транспорт.
09:57 – Ложимся на боевой курс (NW320°) и уходим под воду.
10:12 – Замеры ЭДЦ с помощью гидроакустики и перископа дали следующие результаты: ИКЦ – WbS 255°, скорость – 6 узлов, КУЦ – 64°. Приготовлены две торпеды Мк14. Первая с установками хода 44 узла, контактным взрывателем и глубиной хода – 1,5 м. Вторая – 44 узла, контактно-магнитным взрывателем и глубиной хода в 3 м.
10:24 – 10:25 – Открыли крышки торпедных аппаратов № 1 и № 3. Решено стрелять со следующими установками цели: КУЦ – 83-85°, скорость – 7 узлов. Вторая торпеда с углом отклонения в 3° влево. Угол торпеды при встрече с целью – 90° (+-5°). Дистанция до цели – 2300 – 2400 м. Время до попадания – 1:36.
10:26 – Через 1 мин. 39 сек. наблюдал попадание в цель и взрыв первой торпеды. Она попала между дымовой трубой и кормовой мачтой. Вторая торпеда в цель не попала. После выстрела изменили курс на W и снизили скорость, в ожидании гибели торпедированного судна.
10:29 – В перископ наблюдаю, как створились японские суда – торпедированное остановилось, а второе судно (типа Akita-Maru) проходит между лодкой и своим товарищем.
10:36 – Сыграли отбой боевой тревоги. От преследования второго судна отказались, решив сосредоточиться на уничтожении первого торпедированного транспорта.
10:40 – Крен судна на левый борт медленно, но неуклонно увеличивается. «Японец» качается на волнах без движения. Если через 20 минут оно не пойдет ко дну, придется использовать торпеду...
11:07 – 12:00 – Транспорт упорно не желает тонуть. К стрельбе подготовили торпедный аппарат № 4 с торпедой Мк-10, установленной на глубину хода 3 м, с контактным взрывателем. Дистанция до цели – 1800 м. Через 1 мин. 36 сек. наблюдали попадание между рубкой и передней грузовой мачтой (куда и целились). Судно накренилось на левый борт так, что отчетливо наблюдалась палуба и груз транспорта. В 11:20 транспорт лег на левый борт так, что открылись топы мачт. Мы приблизились к «японцу» в подводном положении до 1100 м. Вся команда по очереди наблюдала в перископ агонию врага. Однако, транспорт упорно держался на воде. Пришлось подняться на поверхность и открыть огонь из палубного орудия. Японцы в ответ обстреляли лодку. Повреждений нет, убитых или раненых нет. В надводном положении мы обошли транспорт, чтобы прикрыться его правым бортом от обстрела из пулеметов.
12:03 – Радиометрист доложил об обнаружении двух воздушных целей по пеленгу 167° и 166° (SSW 200°).
12:06 – Обстреляв обнаженный правый борт и днище судна, мы потопили транспорт, и немедленно погрузились на перископную глубину. На трубе транспорта прочли его название – «Хокуроку Мару» («Hokuroku-Maru») [На самом деле это оказался транспорт типа «Hakusika-Maru» в 8385 брт.].
12:08 – 12:11 В перископ наблюдали атаку истребителя типа «Зеро». Он сбросил пару бомб, не причинивших лодке вреда. Через три минуты транспорт пошел ко дну, завалившись на левый борт с дифферентом на корму. Координаты гибели судна 118° 25'E – 01° 00'S. Продолжаем выполнять поставленную задачу".
Красный Корсар Тихого океана (продолжение)
В общем, все оказалось не так уж и плохо. Было приятно сидеть в уютной кают-компании «Гоголя» и, прихлебывая крепкий чай, вместе с Чертковым слушать рассказ Бориса Тимофеевича о приключениях «Ноева ковчега». Собственно, если понимать Яновского буквально, то никаких приключений и не было. Ну, бомбили их в Маниле по 5 раз на дню…но ведь не попали, так? Ну, отстреливались они из выклянченного у капиталистов пулемета – даже вон твоя Надюшка ленты помогала подносить (тут Строгов проворчал нечто вроде «Я с ней об этом еще поговорю»). Да ладно, ведь обошлось, так? Потом неделю шли до Сурабаи, всю команду, считай, выстроили вдоль бортов, чтобы не проглядеть какую-нибудь японскую подлодку. Но ведь пришли куда надо? Так?
И так, и эдак, и в дышло, а потом медленно вынимать. Ну пришли, а что тут? Тут, по словам Яновского, бардак полнейший. Ни фронт, ни тыл. Официально Голландия с Японией не воюет, однако пустила в свои гавани противников Ямато. А это значит, что скоро будут бомбить. Твердого командования в Сурабае нет, вместо него какая-то ABDA, уже перекрещенная матросами в «амбу». Адмирал Харт вышел (удрал, проще-то говоря) из Манилы на подлодке, да так и потерялся по дороге. Впрочем, «амба» советских моряков особо не обижала – уголь предоставила, продукты тоже. А платил за них Яновский пока имеющимися в судовой кассе американскими долларами, курс которых по отношению к голландским бумажкам растет не по дням, а по часам. Вот только в город не пускают, приходится сидеть на борту, как арестантам. Уж он ходил в штаб к этой «амбе», объяснял, что на борту женщины, а они…
Они, как нечисть, легки на помине. Входит вестовой и говорит Яновскому на полном серьезе:
- Амба, Борис Тимофеевич! На борт просятся.
Похоже, ABDовцы всегда ходили по трое, чтобы следить друг за другом: американец, англичанин и голландец в арьергарде. Трое начищенных офицеров гуськом входят в кают-компанию и говорят такое, что Строгов своим ушам не верит. А не будет ли он, капитан 3 ранга Строгов, столь любезен спустить на своей лодке советский флаг? Потому как Голландия уже больше года как почетно капитулировала перед Рейхом, с которым сейчас воюет СССР. И голландцам очень не хотелось бы иметь дипломатических осложнений, каковые могут последовать, если…
- Если вы немедленно не уберетесь вон! - рычит Строгов.
Яновский внимательно смотрит на вестового, который как раз принес горячий чайник для союзников (или уже врагов?), и тот, повернувшись на каблуках, исчезает бегом марш. Сам же Борис Тимофеевич, положив Строгову на плечо тяжелую лапищу, спокойно разъясняет представителям ABDA, что Устав ВМФ СССР, как и английский, не предусматривает спуска флага ни при каких обстоятельствах, кроме как на закате солнца с последующим подъемом наутро. ABDовцы вежливо кивают, они все понимают, но лодка находится в нейтральном порту и …
- И что? Американские и английские корабли под своими флагами тоже находятся в вашем формально нейтральном порту, - говорит несколько остывший Строгов. – Если же вы полагаете, что можете заставить меня силой, то заблуждаетесь. У меня в торпедных аппаратах еще осталось 10 весомых доводов в пользу того, что флаг на С-53 спущен не будет.
- Кроме того, - примирительно добавляет Яновский, - за дверью кают-компании уже стоит вооруженный караул и уважаемым представителям Союзного командования необходимо иметь это в виду перед тем, как повторить свою просьбу в прежней жесткой форме.
За переборкой, и точно, стучат о палубу прикладами и ботинками как минимум два десятка матросов. Ай да Борис Тимофеевич, все предусмотрел! ABDовцы несколько теряют выправку и после минутной паузы англичанин говорит, что они вовсе не имели в виду требование спустить флаг ввиду капитуляции или интернирования. Пусть на С-53 поднимут, например, советский торговый флаг или флаг спасательной службы…как ее… ЭПРОН, кажется? Для немецких наблюдателей, которые, несомненно, присутствуют в городе, этого будет достаточно.
В общем, разошлись со счетом один-один черту на потеху. Как не крути, а с флагом что-то придумывать придется. И дело не в немцах с голландцами, а в японской агентуре, которой Сурабая наводнена по самые задрайки. Их-то не проведешь коммерческим флагом – ну какой из С-53 сухогруз!
Выход, как ни странно, подсказала Наденька Строгова, когда Константин блаженствовал с ней в предоставленной Яновским на одну ночь капитанской каюте «Гоголя». И через день на утреннем построении комиссар Чертков доходчиво разъяснил команде, что в виду создавшейся международной ситуации лодка будет во время стоянки поднимать флаг, под которым плавали отцы и деды, под которым погиб славный крейсер «Варяг», под которым побеждали врагов Ушаков и Нахимов! В общем, андреевский. И пусть японских агентов скорчит от неприятных воспоминаний, а адмирала Ямамото – от раздумий, что бы сие означало.
Впрочем, все трое старших советских командиров отлично понимали, что им еще, быть может, придется отвечать за свою самодеятельность перед отечественными политорганами. Тех «Варягом» не проймешь, не то, что старшину Степанова, у которого дед, как оказалось, погиб на «Рюрике». Старшина, когда косой синий крест затрепетал под теплым бризом, аж носом захлюпал от избытка чувств. И всей команде потом говорил, что это, мол, от самого Сталина приказ пришел – чтобы в трудную минуту вспоминали славных предков. Тогда дела сразу пойдут на лад.
Как ни странно, дела пошли. Для начала, экипажу разрешили сход на берег. Группами не больше 5 человек, но ведь разрешили! Потом, 15 числа, в Сурабаю пришла американская подлодка с адмиралом Хартом на борту. Порядка в городе не слишком прибавилось, но в части С-53 наметилась некая ясность. Приказов подчиняться Харту никто не отменял, и возобновивший работу штаб адмирала родил план использовать «эску» для высадки разведгруппы прямо в окрестностях занятой японцами Манилы. Строгов без колебаний согласился, негласность действий его полностью устраивала. Условие было одно – пусть разведчикам сообщат, что их доставит на место французская подводная лодка, перешедшая на сторону “Свободной Франции».
В штабе заверили Строгова, что его инкогнито никто не разгадает. Вся разведгруппа набрана из филиппинцев, никто из них ни слова не знает по-французски, а на подлодках ни разу не плавал. Зато в джунглях каждый из них может так замаскироваться, что наступи ему на ногу – и то не заметишь. Численность десантников была вполне приемлемой – 6 человек, настолько смуглых, что маскировка началась уже на борту лодки. В полутемных отсеках филиппинцы буквально «растворялись», если не стояли на фоне чего-то, окрашенного в привычный подплаву желтовато-зеленый колер. Ради безопасности Строгов разместил гостей по одному в каждом отсеке и велел ненавязчиво ограничить их передвижение тем, что переборочные люки как можно больше держали закрытыми. Мол, так у нас во Франции заведено.
Багажа у разведчиков оказалось немного – упакованные в брезент карабины с патронташами, упрятанные до поры в лодочную оружейку, рация в рюкзаке и надувная лодка «Зодиак», принайтованная на палубе позади рубки. В общем, в 1500 22 января С-53 вышла в море и двинулась к Маниле практически по тому же маршруту, который уже прошла в обратном направлении: через Яванское море, Макасарский пролив, моря Целебесское и Сулу. Разве что форсировать архипелаг Сулу Строгов решил через пролив между островами Минданао и Басилан, а не Тави-Тави (черт, еще полгода назад и слов-то таких не знал!).
По пути экипаж донимала жара, превратившая отсеки во влажные, затянутые легким туманом железные бочки. «Эска» была совершенно не приспособлена к плаванию в тропических водах. На ней не было ни кондиционера, ни охлаждаемой провизионной кладовой, которая, вообще-то, была еще на крейсере «Аврора» в начале века. Запасы пресной воды совершенно не учитывали повышенную потребность в ней в условиях жаркого климата, а опреснители на дизельной подводной лодке - это даже не смешно. Емкость аккумуляторной батареи при стандартной для этих широт температуре электролита падала вдвое, так что, по расчетам командира БЧ-5, подводная дальность хода составляла едва 60 миль на 3 узлах.
Тем не менее, лодка восьмиузловым экономическим ходом продвигалась вперед. Пролив между островами Сулу прошли в подводном положении. В результате 12-часового подводного хода атмосфера в лодке стала совершенно убийственной, и Строгов решил на будущее нырять только в случае прямой угрозы потопления. 30 января вошли в пролив между островами Лусон и Миндоро, после чего все решения Строгова пошли прахом. Лодка не успевала экономическим ходом подойти к зоне высадки до рассвета, а командир разведчиков на ломаном английском просил идти как можно тише, уверяя, что любой филиппинский рыбак услышит дизель на полном ходу за 10 километров. Пришлось лечь на дно и провести еще один бесконечный день в удушающей жаре.
Зато высадка в ночь на 1 февраля прошла без сучка и без задоринки. С-53 черепашьим ходом подгребла на полмили к берегу у южного входа в Манильскую бухту и застопорила машины. Разведчики при помощи боцманской команды без малейшего всплеска спустили «Зодиак» и растворились в тропической ночи. Через 40 минут старпом засек в направлении берега тусклую вспышку сигнального фонаря, а потом еще две. В соответствии с договоренностью это означало, что группа успешно достигла берега. Строгов приказал ждать еще полчаса, но никакого шума с берега не услышали. По крайней мере, разведчики не попали в засаду с самого начала – и то хлеб. Лодка отползла на пару миль задним ходом на электромоторах, развернулась и постаралась до рассвета убраться как можно дальше. Потом снова выстрадали день под перископом, обходя с юга остров Миндоро, а вечером всплыли и отправили в штаб Харта короткую кодированную радиограмму. В ответ пришла «квитанция» и приказ идти к юго-западу от Манилы для крейсерства и ожидания момента эвакуации разведгруппы. В сущности, «дежа вю», только миль на 100 западнее от Манилы, чем в прошлый раз.
Вопреки опасениям, крейсерство оказалось результативным. Как быстро выяснилось, японцы вели себя довольно беспечно в вопросах радиомаскировки – торговые суда время от времени сообщали открытым текстом свое место и курс. После нескольких неудачных попыток (неудачных от того, что японского языка никто не знал, перехваченные радиограммы «расшифровывали» с помощью русской смекалки) удалось перехватить одного из «купцов». 4 февраля в 742 наружная вахта доложила о судне на горизонте. Лодка немедленно погрузилась и легла на курс перехвата. В 823 судно было опознано как танкер водоизмещением около 5 тыс.т. При наблюдении в перископ Строгову казалось, что он вернулся назад во времени – танкер был точно таким же, по какому он промахнулся в прошлом походе. Даже иероглифы на носу, вроде, похожие.
Строгов, конечно, был атеист и материалист, но в удачу/неудачу верил свято, воистину по-морскому. Поэтому он не стал делать то, что однажды уже не получилось с этим (или очень похожим) противником, т.е. стрелять торпедами. А скомандовал всплытие и артиллерийскую атаку. Впрочем, сначала японцу врезали под нос одиночным из Б-24 и просемафорили стандартное «Застопорить машину, радиопереговоров не вести, покинуть корабль». Японцы, как горох, посыпались в шлюпки и с немереной энергией погребли от борта в сторону «эски». Им махали, кричали, наконец, дали холостой выстрел из 21-К, и только после этого японцы поняли, что на лодке их не ждут. Строгов, тем временем, приказал стрелять на поражение.
Стреляли долго. Потому что артиллерийские учения – это одно, а попасть на океанском волнении даже в неподвижную мишень – совсем другое. Танкер быстро вспыхнул от носа до кормы, но тонуть упорно не желал. В клубах черного дыма, застилавшего цель, время от времени мелькали шлюпки, которые никак не могли выгрести против ветра. Строгов нетерпеливо притопывал по решеткам мостика – происходящее напоминало не бой, а неумелое забивание бычка в деревне. Все решилось только на 81-м выстреле. На борту танкера сперва неярко блеснуло, а потом в районе миделя из-под палубы рванулся огромный клубок огня, отразившийся в низких тучах. Море вспыхнуло от разлившегося топлива на полмили вокруг, шлюпки с несчастными японцами так и остались в огненном кольце… Строгов, едва поймав сдутую горячим ветром фуражку, скомандовал задробить огонь и дать задний ход.
Только через полчаса Строгов обратил внимание, что лодка в спешке не подняла флага, даже андреевского. «Черт, пиратство какое-то получилось!». На душе было, почему-то, не радостно от первой победы, а вполне погано. Окруженные стеной пламени шлюпки с неслышно (опять-таки за пламенем) орущими японцами стояли перед глазами. Разумеется, Константин сделал все, как полагается – поздравил экипаж, сказал правильные слова о выполнении приказа Родины и т.п. Экипажу выдали по 100 гр. наркомовских из командирского запаса, а Чертков получил приказ следить за каждой из известных командиру 8-ми матросских заначек с водкой. Вечером во время ужина в кают-компании старпом продемонстрировал еще влажный фотоснимок, сделанный им как раз в момент взрыва танкера – стопроцентное доказательство победы.
http://img145.imagevenue.com/loc105/th_22614_Tanker_122_105lo.jpg (http://img145.imagevenue.com/img.php?image=22614_Tanker_122_105lo.jpg)
Поскольку потопление танкера вряд ли могло остаться незамеченным, Строгов приказал изменить курс на юго-восточный – к берегам острова Палаван. Рано утром 5 февраля его разбудил радист и передал радиограмму из Сурабаи – лодке разрешалось возвращение в базу, поскольку «эвакуация разведгруппы больше не ожидается». Грустно, конечно - Строгову немногословные решительные филиппинцы даже успели понравиться. Но чего было ожидать от операции, подготовленной в такой спешке?
С-53 три дня шла широким зигзагом к югу-западу вдоль берега Палавана. В 712 8 февраля сигнальщик увидел мористее два дыма. Погрузившись под перископ, Строгов повел лодку на сближение, но быстро передумал – в 740 он с двух миль четко опознал идущий головным эсминец типа «Минекадзе». Второй корабль опознанию не поддавался – что-то вроде речной канонерской лодки с очень малой осадкой. Все это слишком походило на противолодочную поисковую группу и Константин отказался от атаки. Старшина Степанов идеально отработал горизонтальными рулями и лодка плавно скользнула на 45 м. Там, кстати, оказалось куда прохладнее, чем в приповерхностных слоях, и экипаж чувствовал себя вполне комфортно те 4 часа, пока лодка уползала от противника бесшумным ходом. Строгова напрягало только полное отсутствие гидроакустической информации. Вдруг, пока он тут ходит на цыпочках, эсминец уже готовится к сбросу бомб? Успокаивало то, что перед опусканием перископа противник, вроде, лодку не обнаружил.
К вечеру 8 февраля С-53 подошла к проливу Балабак, ведущему в море Сулу. Крейсерство в проливе продолжалось сутки, пока 9 февраля в 1801 в сгущающихся сумерках на горизонте не обнаружился едва заметный дымок. Строгов приказал погрузиться, но, глянув в перископ, сразу же пожалел об этом, потому что через него видимость стала еще хуже. Все же через 40 минут он скорее угадал, чем опознал в потенциальной жертве буксир, но флаг разобрать не сумел. Хуже того, это не вышло даже после всплытия –в ночной бинокль было видно только то, что флаг не белый японский, а какой-то темный. Буксир напрягал все свои лошадиные силы, чтобы уйти от «эски», и на него плюнули. Стрелять и требовать досмотра – означало рисковать нарушить инкогнито, поскольку Строгов сильно сомневался в способностях (своих и экипажа) достоверно изобразить американцев при близком общении.
Сбежавший буксир мог сообщить, что его преследовала неизвестная лодка, поэтому Строгов направил «эску» к югу, через море Сулу к островам Сибуту. С 11 по 16 февраля лодка безрезультатно крейсировала к югу от архипелага Сулу, а потом взяла курс на Макасарский пролив. 18 и 19 числа С-53 крейсировала у его северного входа, но опять-таки впустую. Что ж, двинулись к югу искать приключений себе на ж…, т.е на корму.
Кто ищет, тот всегда найдет. Ну, или ему помогут. Утром 20 февраля, когда Строгов отметил в журнале окончание 4-й недели похода, из штаба ABDA поступило сообщение о нахождении у южного входа в Макасарский пролив крупной авианосной группировки японцев, которая только что два дня подряд бомбила Сурабаю. Рассчитали курс перехвата и дали полный ход. Но, к сожалению (или к счастью – у авианосцев наверняка был мощный эскорт) встреча не состоялась. Крейсерство у южного входа в Макасар продлили еще на сутки и в ночь с 21 на 22 февраля сигнальщики обнаружили крупную группу кораблей на северо-востоке. То ли это была искомая группировка, то ли еще кто-то, установить не удалось, т.к. видимость полностью исключала возможность выйти в атаку. Зато она позволяла полным ходом уклониться от возможных неприятностей, что Строгов и сделал. Решив больше не испытывать судьбу и честно исполнив все приказы Союзного командования, С-53 поздним вечером 22 февраля вошла в Сурабаю после месячного похода.
Продолжение следует
Красный Корсар Тихого океана (продолжение)
24 февраля 1942 г. в кают-компании «Гоголя» собрался совет офицеров. Присутствующие были мрачны под стать обсуждаемым вопросам. В приоткрытый иллюминатор тянуло гарью от пылающих нефтехранилищ Сурабаи. При желании, которого никто не выразил, в этот же иллюминатор можно было наблюдать с полдюжины полузатопленных в гавани судов.
Тема совещания была классической: «Что делать?». Вариантов два – сматываться вместе со всеми в Австралию или прорываться во Владивосток. При желании, курсом NO23. Эта ассоциация незримо парила над заставленном чайными чашками и пепельницами столом Яновского. Для любого из вариантов были необходимы уголь, соляр и продовольствие. А с ними-то и были трудности.
- Абдовцы дадут «Гоголю» уголь только до Фримантла и только в том случае, если С-53 выйдет еще в одно патрулирование, - констатировал Строгов, - Никакого права это у них нет, так как по приказам, которые не отменены, мы подчиняемся американскому штабу, а сейчас всем флотом ABDA командует вице-адмирал Королевского флота Нидерландов Конрад Хельферих. Но на их стороне безвыходность нашего положения.
- Придется выбирать между плохим и худшим, - проворчал Яновский.
Действительно, вариант самостоятельного прорыва к родным берегам был еще хуже. Уголь и все прочее предстояло бы добывать прямым пиратством, грабя недавних союзничков под угрозой применения торпед и пушек «эски» где-нибудь в полусотне миль от берегов Явы. А потом тащиться во Владивосток через воды, плотно контролируемые японцами. Формально нейтральными, но наверняка уже осведомленными, что какие-то советские суда слишком долго стоят во враждебных Ямато портах. Нельзя сказать, что этот вариант совсем не имел сторонников, но за него агитировали только офицеры не старше лейтенанта, чьи головы, видимо, еще недостаточно проветрились от романов Конрада и Купера.
Если бы в Сурабае был адмирал Харт, то все бы упростилось. Однако, его отстранили от командования морскими силами ABDA еще до возращения лодки с патрулирования. Предстояло выкручиваться самим.
- Ладно, - решил, наконец, Строгов, - пойдем в третий раз.
– Что они предлагают? - осведомился Яновский. Спросил за всех, поскольку сам уже знал.
- Ставить мины.
Предложение штабистов ABDA стало для Строгова полной неожиданностью, поскольку «эска» ну никак не была приспособлена для минных постановок. У американских специалистов было другое мнение. В одном из подземных складов Сурабаи они продемонстрировали Строгову вариант мины МК10, приспособленный для постановки из обычного торпедного аппарата. Вообще-то Мк10 предназначалась для подводного заградителя «Аргонавт», но вот был сделан и такой вариант, да еще с расширенными возможностями по глубине постановки: от 15 до 200 м.
Сама мина не произвела особого впечатления: якорная, гальваноударная, ставится в боевое положение методом всплытия грунта. Заряд 300 кг. Чтобы перегородить мало-мальски стоящий фарватер, таких нужно штук 100. Но длина мины с якорем не позволяла принять на торпедный лоток или в аппарата более 1 шт, для двух уже не хватало места. Т.е. «эска» могла взять на борт не более 12 шт. По мнению Строгова, с таким количеством не стоило и стараться, однако абдовцам очень хотелось начать активные минные постановки в водах противника. Тем более, что голландские подводники рассказывали залихватские истории о своих успехах при постановке заграждений у Борнео. Если даже разделить их «достижения» на 3, то получалось потопление нескольких японских транспортов. Строгов в это не верил, но приходилось соглашаться. Для минирования наметили близко проходящие фарватеры из Целебесского моря в море Сулу около островов Тави-Тави. Разведка ABDA пребывала в уверенности, что по ним конвои ходят едва ли не через два дня на третий. Вот с такими вводными и ставили готовить выход.
Готовили в страшной спешке, потому что Сурабая доживала последние дни. Налет следовал за налетом, и 21-К «эски» не раз приходилось отхаркиваться от нахальных японских стервятников. Особо острые ощущения вызвала перезарядка торпедных аппаратов под угрозой воздушного налета. Для нее «Гоголь» и «эска» перешли в маленькую бухточку неподалеку от Сурабаи и там все 12 торпед были перегружены в трюмы парохода. На их места погрузили мины, причем в процессе погрузки американские старшины буквально жестами объясняли, как с ними обращаться. Обращение, к счастью, было простым – выставить глубину установки специальным ключом непосредственно перед закрытием крышки ТА и, в сущности, все.
26 февраля «Гоголь» ушел из Сурабаи во Фримантл, и Наденька Строгова долго-долго махала мужу с кормы. Константин следил за ней, несолидно оседлав ствол Б-24, поскольку с закрытого мостика было бы ни черта не видно. Другие офицеры и старшины провожали жен с палубы. 27 февраля грянула битва в Яванском море, результат которой предопределил обстановку на ближайшие месяцы. Строгову вручили шифрограмму с посыльным на следующий день, буквально за минуту до отдачи швартовых. Все было ясно - лодка уходила из базы и вернуться в нее уже не могла.
28 февраля вышли, а 5 марта уже пришли в зону постановки. В Яванском и Целебесском морях не имели нежелательных встреч, океан будто вымер. В проливе, назначенном к минированию, не было никаких признаков частого прохождения конвоев вроде плавающих бутылок, ящиков и т.п. мусора. Погода стояла идеальная – ни облачка, ни «барашка». Дождавшись от штурмана троекратного подтверждения, что С-53 находится именно там, где должна по планам ABDA, Строгов вздохнул, выплюнул за борт окурок и приказал идти под перископ. Начиналось самое интересное.
Интересное заключалось в том, что 8 мин из 12 надо было поставить из носовых аппаратов. С кормовыми просто – лодка идет, а мины остаются позади. А вот из носовых ТА мины пойдут прямо под киль лодке, и рассуждения о 15-минутном интервале перед их всплытием на боевую глубину как-то мало утешают. Поэтому, поставив 4 мины с кормы, Строгов предпочел пройти до конца зоны постановки, потом врубил задний ход и, пятясь, снова начал сбрасывать опасные «гостинцы». В результате, после сброса последней «носовой» мины лодка находилась едва ли не над последней «кормовой» (точнее, где-то метрах в 80-и впереди нее), поэтому разворот для выхода из опасной зоны был воистину «вальсом на эшафоте». Но все обошлось, и через пару часов где-то (где к этому моменту был штаб союзников – на лодке не знал никто) кто-то принял шифрованную радиограмму, что все 12 мин выставлены одной банкой с интервалами от 85 до 90 метров (при рекомендованном минимальном интервале 75 метров).
Казалось бы, можно брать курс на Австралию, потому что отныне лодка могла угрожать противнику только пушками. Ан нет, в приказах требовалось оставаться в проливах не менее 10 дней «для оценки результативности постановки и добивания артиллерией подорвавшихся или отставших от конвоя судов». Написавший эти проникновенные строки штабист не учел одного – над проливами господствовала японская авиация, вылетавшая с Лусона. Поэтому 10 дней прошли очень однообразно. Днем С-53 ползла на глубине 40 м (что делало условия в отсеках почти переносимыми), а вечером всплывала для зарядки. И все равно, 7 марта лодку на закате атаковали два японских гидросамолета, от которых пришлось уклоняться срочным погружением.
Самое обидное, что все мучения были бессмысленными. В перископ время от времени замечали рыбацкие джонки, но крупные суда то ли через проливы не ходили вообще, то ли ходили не здесь. Последнее оказалось ближе к истине – 15 марта удалось заметить на горизонте настоящий конвой, ради которого все и затевалось. Конвой шел с юга, от Макасара, и по фарватеру, отстоявшему от заминированного на 10 миль. Сам не свой от злости, едва дождавшись вечера, Строгов приказал уходить от островов Сулу и лодка двинулась выполнять следующий безумный приказ уже не существовавшей ABDA.
С-53 предписывалось патрулировать к югу от Давао, уничтожая одиночные суда противника артиллерией. Любой мало-мальски знакомый с реалиями подводной войны счел бы такой приказ признаком острого помешательства. К счастью, Строгов не знал, что отечественные штабисты тоже способны на нечто подобное – например, приказать лодке «П-2» обстрелять железнодорожную станцию на берегу Финского залива. Поэтому он просто скрежетал зубами и вел лодку к намеченной позиции. Путь не был легким. 17 марта пришлось уклоняться погружением от большого конвоя, 19 марта лодку снова атаковали самолеты. Необходимость прятаться от богатой добычи вызывала самые людоедские эмоции, но Строгов твердо рещил дождаться своего шанса.
21 марта вошли в зону патрулирования. И сразу обнаружилось, что патрулировать в ней будет не только «эска». В первый же день пришлось уклоняться от противолодочных групп в составе двух кораблей, обычно эсминца и сторожевика, которые явно охраняли дальние южные подступы к Давао. То же самое неоднократно происходило и потом. Тем не менее, Строгов не собирался сидеть сложа руки. Радист по две вахты не отходил от своего поста, стараясь выцедить что-то полезное из тысяч радиосообщений. Обычно ему доставалась только одна чашечка наушников, другую надевал командир как знающий английский язык.
28 марты с горем пополам поняли, что какое-то японское (судя по языку передачи) судно идет через район патрулирования курсом вест и скоростью 8 узлов. Ситуация складывалась интересная – приближался вечер, а перехват ночью был практически нереален. Поэтому Строгов, пользуясь своей позицией западнее потенциальной жертвы, тоже пошел к весту со скоростью 8 узлов и шел так всю ночь. Утром повернули на 16 румбов и уже в 10 часов сигнальная вахта оповестила о дыме на горизонте. Строгов не стал мудрить – в надводном положении на полном ходу приблизился к японскому купцу (тот оказался не слишком жирным, на 2,5 тыс. тонн) и расстрелял его из Б-24. После чего немедленно покинул район и устремил курс лодки к берегам Австралии. Топлива на борту оставалось прилично – чуть меньше половины, но Строгов не хотел рисковать.
На карте переход казался долгим – 5600 км, 3100 миль. Однако, он был пройден за две недели при практически идеальной погоде. 13 апреля 1942 г. С-53 вошла на рейд Фримантла, после чего была отконвоирована сторожевиком в одну и бухт по соседству с портом, чтобы не привлекать излишнего внимания. Пока длилось это действо, Строгов и вся наружная вахта напряженно всматривались в выстроившиеся вдоль причалов суда, но «Гоголя» среди них не было. Наконец, штурман заорал «Да вон же он!» и ткнул биноклем в сторону доков. И верно, над стенками одного из них возвышались хорошо всем знакомая надстройка и мачта с красным флагом. Значит, подумал Строгов, Борис Тимофеевич добился-таки ремонта коридора гребного вала! Лодка шла, команда кричала «Ура!», а Строгов не мог оторвать взгляда от «Гоголя», поворачивая голову все левее и не замечая, как остальные делают то же самое. Сейчас, когда многодневная тревога отпустила, ему думалось о многом и хорошо. Не думал Строгов только об одном – что в данный момент он самый результативный подводник союзников на Тихом океане. Его 7,5 тыс. тонн пока никем не перекрыты и не будут перекрыты еще три недели. Сам он так и не узнает об этом, а американские штабы никому никогда не расскажут.
Продолжение следует
Строгов не помнил, чтобы его экипаж уходил в поход с таким энтузиазмом. Никому не требовались «накачки», все делалось быстро, четко и толково. Конечно, можно сказать, что впервые с начала невероятного океанского странствия команда сумела хоть недолго, но нормально отдохнуть. Американцы выделили ей на берегу красивой бухты то, что сами называли «бараки», а если по-советски, то одноэтажные деревянные общежития. В комнатах жили по 3-4 матроса или по 2 офицера, а старшим офицерам полагались одноместные «апартаменты». Здесь же квартировал экипаж «Гоголя». У американцев все было просто - если корабль поставлен в док, то и занимаются им исключительно доковые рабочие, а помощь экипажа (в лучших советских традициях) не требуется. Экипажу «эски», правда, приходилось самим готовить лодку к новому походу, но ребята с «Гоголя» всегда были готовы предложить свои услуги, да и с верфи время от времени присылали квалифицированных специалистов. Живи и радуйся.
Недолго, конечно. Выход наметили на 30 апреля, т.е. на весь отдых пришлось меньше трех недель. Но Строгов с тех пор, как стал командиром С-53, еще ни разу не проводил с Наденькой столько времени подряд и почти уже стал понимать, что такое семейное счастье. Надежде очень понравилась жизнь в «бараке» на берегу живописнейшей бухты. Когда муж был на службе (в пределах прямой видимости – лодка стояла у наскоро сколоченного деревянного причала), Надя гуляла босиком по пляжу, подбирала с чистейшего песка забавные раковины и несколько высокомерно думала, что ни одна из ее подруг по Владивостоку не была (и не побывает!) в столь красивых и интересных местах.
Между тем, у американцев на Строгова были свои планы, причем такие, которые ему понравились. С-53 надлежало совершить грандиозный переход из Австралии в Датч-Харбор на Алеутских островах, где спешно создавалась бригада американских ПЛ. Формально лодке надлежало войти в состав этой бригады, на деле – подчиняться специальному представителю штаба ТОФ, который уже вылетел в Датч-Харбор. В общем, речь наконец-то шла о возвращении к родным берегам. Ну, почти. И не сразу. Сначала требовалось выполнить еще одно боевое патрулирование, на сей раз в Яванском море.
Театр будущих действий Строгову не приглянулся – весь район патрулирования приходился на мелководье, средние глубины едва достигали 25 м. Если в таком месте прищучат противолодочники – не уйти. Но «на службу не напрашивайся, от службы не отказывайся». Тем более, что американцы заверяли, будто патрулирование в Яванском море будет не долгим и лодку вскоре перебросят в более интересные и добычливые районы. У американцев явно назревало крупное столкновение с главными силами японского флота, и быстрый маневр силами был вполне вероятен.
Несмотря на секретность, через три дня после совещания в штабе каждый матрос на лодке знал, что «идем домой». Строгову пришлось созвать митинг, на котором Чертков толково разъяснил ситуацию. Восторги слегка поутихли, но перспектива похода почти что к Камчатке все равно грела. Вот в таком настроении 30 апреля 1942 г С-53 и вышла в свой 4-й поход. «Гоголь» должен был уйти к Алеутам не раньше, чем через неделю по самому безопасному маршруту – сначала вокруг Австралии в Брисбен, потом на Мидуэй и уж потом только в порт назначения.
8 мая «эска» в надводном положении нахально форсировала пролив между островами Бали и Ламбон, после чего в тот же день из маленького моря Бали прошла в Яванское море. В это же день приняли сообщения о крупном столкновении авианосных сил Японии и США в Коралловом море. Из них было не совсем понятно, кто победил, но что США не были снова позорно разбиты – уже радовало. 11 мая добрались до мелководного района патрулирования. Под килем намерили 50 м, а дальше будет еще хуже. 12 мая на горизонте были замечены несколько судов. После короткой погони выяснилось, что перед «эской» небольшой караван - 3 штуки – крупных джонок, каждая тонн на 80. На мостике развернулась оживленная дискуссия на тему необходимости атаки. «За» выступали старпом и командир артиллерийской БЧ, которых прельщала легкость добычи. «Против» был Чертков, который в экипажах утлых суденышек видел братьев по классу. Строгов, подумав, сказал «С голь-шмолью Красный флот не воюет» и приказал отвернуть.
13 мая поступил приказ перейти в среднюю часть Макасарского пролива, где глубины были вполне приличными. Но Строгова уже, как говорится, «затянуло». Формально исполняя приказ о смене района патрулирования, он приказал взять курс на юг, к Черибо (Киберону) на яванском побережье. Замысел был прост – с одной стороны, японцы оккупировали Яву и в ее портах могут стоять их суда. С другой – они это сделали недавно и вряд ли успели наладить полноценную ПЛО.
15 мая ранним утром лодка была атакована парой японских самолетов. При срочном погружении до дна оставалось метров 5 и все, кто об этом знал, покрылись холодным потом. Несмотря на то, что японские летчики могли доложить об идущей к югу лодке, Строгов распорядился курс не менять. Ночью на 16 число лодка подошла на 25 км к Черибо и легла в дрейф до рассвета. На рассвете погрузились и по счислению пошли к порту. Сыграли боевую тревогу, подготовили торпедные аппараты. В 830 Строгов четко разглядел в перископ линию причалов и 2 пришвартованных японских судна. Из-за того, что они стояли носами в море, атаковать было сложно. Тем не менее, Строгов нацелился на грузовоз в 3-4 тысячи тонн и с 5 кабельтовых выпустил 3 торпеды из носовых. Первая звонко ударила в корпус и не взорвалась. Две остальные сдетонировали, но в судно попала только одна. Вторая, судя по взлетевшим к небу бревнам, угодила в причал.
Немедленно выяснилось, что в подсчете кораблей противника Строгов ошибся на одну канонерскую лодку, которая из-за низкобортности и маскировочной окраски сливалась с берегом. На канонерке разглядели перископ и открыли по нему огонь из всех стволов. Пришлось срочно уходить, пока канлодка не дала ход и не зажала «эску» на мелководье глубинными бомбами.
Все же какой-то эффект был достигнут – крупный «японец» был поврежден, а может, и затонул у причала. Пора было убираться, и лодка, продержавшись на перископной глубине до вечера, с темнотой всплыла и пошла на юго-восток к Сурабае. Уже на следующий день, 17 мая, «эска» получила шанс одержать еще одну победу – радиоэфир принес координаты и курс конвоя. Лодка до вечера шла курсом перехвата, но то ли конвой сменил курс, то ли перевод радиограммы оказался неверным, а встреча не состоялась
С 18 до 21 мая С-53 безуспешно курсировала в море Флорес в поиске других конвоев. О том, что они должны здесь ходить, говорило само географическое расположение района на «перекрестке» нескольких морей и проливов. Но только 22 мая в 945 сигнальщики доложили о появлении на горизонте по пеленгу 355 одиночного судна.
Судно шло практически тем же курсом, что и С-53, поэтому Строгову пришлось несколько отвернуть и увеличить ход до полного, удерживая жертву по левому борту так, чтобы только-только видеть мачты. В 1100 лодка погрузилась и повернула налево 8 румбов на перехват. В 1117 Строгов четко опознал в перископ малое грузовое судно под японским флагом. Позиция для атаки была идеальной – торпеды могли попасть в борт судна под углом 90 градусов. Для верности Строгов приказал стрелять тремя торпедами. И все бы хорошо, да сполоховал командир. Напряжение атаки так сильно стиснуло Константину внутренности, что он, вместо того, чтобы по достижении целью пеленга 342 градусов отдать приказ «Товсь!», заорал «Пли!». То есть на целых 10 градусов раньше, чем следовало! В торпедном отсеке удивились – как это «пли» раньше «товсь»? – но приказ исполнили…
Через несколько минут Строгов в ярости треснул кулаком по рукояти перископа. Японец спешно увеличивал пары, впечатленный тремя пенными следами перед самым форштевнем. Строгов немедленно попытался исправить ситуацию – он приказал «Право на борт» и решил выпустить оставшуюся носовую торпеду на циркуляции с глазомерным расчетом угла упреждения. Разумеется, из этого ничего не вышло. Пеленг на цель менялся быстрее, чем разворачивалась лодка, поэтому торпеда была выпущена, едва вертикальная нить перекрестия коснулась носа судна – все равно бы сформировать упреждение не получилось. Торпеда прошла за кормой японца, только придав тому прыти. В центральном посту ждали команды на всплытие, чтобы потопить упорного противника артиллерией, но так и не дождались.
Сам Строгов потом так и не смог внятно объяснить, почему приказал опустить перископ и уходить. «Как лопнуло что-то внутри», - говорил он. Впрочем, честность Константина не покинула – в вахтенном журнале появилась запись «Атака не увенчалась успехом по вине командира, преждевременно отдавшего приказ на пуск торпед». Тяжело переживая, Строгов отдал приказ идти к северу, куда, собственно, его изначально и нацелили. 23 мая, уже в Макасарском проливе, в 1300 заметили судно, но это опять был караван джонок. А вот на следующий день началось интересное.
В 2 часа ночи 24 мая радист доложил о перехваченной радиограмме от крупного конвоя. Передача велась морзянкой, поэтому трудностей с расшифровкой цифр не возникло. Выходило, что конвой идет, по-видимому, из Сурабаи и как раз сейчас входит с юго-запада в Макасар. На руку «эске» был и малый ход конвоя – 5 узлов. Это означало, что в составе конвоя есть старые, тяжело нагруженные суда. Шанс взять реванш за позорное поражение от парохода-одиночки становился вполне реальным.
Строгов оживился и приказал рассчитать курс перехвата. БЧ-пятый получил приказ выжать из дизелей все возможное. Впрочем, многого от него не понадобилось – уже в 711 на горизонте в утренней дымке смутно проявились несколько судов. Хорошенько рассмотрев их в бинокль, Строгов отдал совершенно непонятное всем приказание – развернуться на 180 градусов и держать ход 5 узлов. Ему не понравился утренний полумрак и легкий туман, которые могли сильно осложнить атаку. Поэтому «эска» лидировала конвой до двух часов дня, и только потом развернулась, погрузилась и пошла навстречу.
По мере приближения к конвою у Строгова все больше и больше перехватывало дыхание. Он никогда раньше не встречал настоящий океанский конвой, и сейчас две четкие кильватерные колонны транспортов, вокруг которых шныряли несколько эсминцев, казались ему несокрушимой крепостью из другого мира. Для себя Константин решил, что не отступит не при каких обстоятельствах. Обстоятельства, кстати, складывались неважно. После двух предыдущих атак в носовых аппаратах оставалась только одна торпеда, поэтому приходилось надеяться только на кормовые. Все-таки две лучше одной.
«Эска» соблюдала все меры предосторожности. Строгов поднимал перископ только на несколько секунд, чтобы оглядеться, а потом снова «топил» его в волнах, но не опускал полностью. В качестве цели он выбрал крупный войсковой транспорт на 7-8 тысяч тонн. Лодка описала под водой сложную петлю, теперь она снова шла почти одним курсом с конвоем, несколько уклоняясь вправо. Торпедам предстояло столкнуться с целью под острым углом, но Строгов решил рискнуть в этом вопросе, чтобы свести маневрирование к минимуму. И не прогадал – в 1522 обе торпеды из кормовых аппаратов поразили цель с дистанции чуть больше мили.
Сразу после залпа лодка ушла на глубину 80 метров и пошла на восток в режиме бесшумного хода. Преследования не было – видимо, из-за большой дистанции залпа эсминцы не смогли засечь начало торпедного следа и даже не знали, откуда начать поиски. Для разнообразия акустика работала хорошо и конвой прослушивался до 1900. В 1915 «эска» всплыла и сторонний наблюдатель мог бы увидеть, как орущая толпа матросов тащит упирающегося командира на мостик. Но не для того, чтобы по пиратскому обычаю швырнуть за борт, а качать от радости под крики «Ура!».
Строгов решил вернуть лодку в центр отведенной ему позиции, надеясь еще на какую-нибудь поживу. И точно – в 622 прямо по курсу обнаружились корабли. Прикинув по карте, Строгов понял, что перед ним все тот же конвой, так и плетущийся со скоростью 5 узлов. Поэтому «эска», несмотря на потерянное на бесшумном ходу время, со своими экономическими 8 узлами сумела его догнать. Но атаковать из догоняющей позиции, имея торпеды только в кормовых аппаратах, было неразумно, и Строгов отказался от преследования.
26 мая «эска» получила приказ возвращаться. Командир принял решение идти не во Фримантл, а в Брисбен, хотя путь туда был куда сложнее в навигационном отношении. Но зато из Брисбена можно было без дальнейших проволочек выйти на Мидуэй. 28 мая уже в море Флорес в 1218 на горизонте был обнаружен одиночный корабль. Лодка погрузилось, а через 30 минут выяснилось, что перед ней одиночный эсминец, идущий противолодочным зигзагом. Более того, эсминец работал активным гидролокатором. Связываться с ним было безумием, поэтому С-53 уклонилась погружением на глубину 70 м и бесшумным ходом. Всплыли, для верности, только в 17 часов.
С утра 29 мая «эска» пошла зигзагом вдоль северного берега острова Флорес. 30 мая радиоперехват в 420 утра принес сообщение о крупном конвое, движущемся приблизительно в том же направлении, что и лодка, но находящемся на 100 км впереди нее. Дали самый полный ход и уже к полудню по левому борту заметили мачты многочисленных судов. Еще через некоторое время, удостоверившись, что лодка обогнала конвой, Строгов приказал развернуться на 180 градусов и идти конвою прямо в лоб. Это решение, похоже, оказалось не самым правильным: в 1412 был замечен первый корабль, оказавшийся головным эсминцем охранения. Лодка была обнаружена и загнана на глубину 60 метров. Строгов отрывался от погони энергичной сменой курсов и ходов, отказавшись на сей раз от тактики «уползания» бесшумным ходом. Акустик насчитал 3 серии бомб, всего 15-16 разрывов, легших достаточно далеко. 17-я бомба взорвалась близко, после чего гидроакустическая станция окончательно накрылась. Впрочем, и бомбежка на этом закончилась.
Всплыли ночью и продолжили переход в Брисбен. 1 июня шли вдоль живописного северного берега острова Тимор. 2 июня в корабельном журнале появилась многозначительная запись: «Запасы провизии и воды внушают опасения». На практике это означало, что вода в бортовых цистернах протухла, а из провизии оставались только трухлявые сухари и раздувшиеся банки с солониной. Таковы были последствия конструкторской непредусмотрительности по части «холодных» кладовых. Но деваться было некуда, возможностей пополнить запасы не представлялось
.
Со 2 по 6 июня, преодолевая тяжелую встречную зыбь, С-53 шла через Тиморское и Арафурское моря. Торговые суда, здесь, видимо не появлялись из-за мелководья и рифов. Глядя с мостика на безрадостную картину водяной толчеи от горизонта до горизонта, Строгов думал, а заходил ли сюда хоть один русский корабль? Не первыми ли они несут по этим водам наш флаг? Да, пусть пока андреевский, но ведь все-таки наш?
7 июня «эска» благополучно миновала печально знаменитый Торресов пролив, где сел на мель «Наутилус» капитана Немо. Не желая уподобиться легендарному индусу, Строгов заранее велел БЧ-пятому откачать за борт как можно больше водяного балласта, дабы уменьшить осадку лодки. Посчитав и покряхтев, «дед» выдал нужные цифры. Из них ясно следовало, что помимо морской, нужно откачать часть пресной воды, урезав паек до двух стаканов в сутки. Черткову пришлось как следует поработать языком, чтобы команда поняла необходимость драконовской меры. Уменьшение порций, впрочем, принесло даже некоторое облегчение – протухшую воду приходилось пить, зажимая пальцами нос. Какой-то умник из первогодков вспомнил, что так делали еще на кораблях Магеллана, но от этого никому не полегчало. Для освежения команды Строгов распорядился о ежедневном обливании забортной водой в неограниченном количестве, но вода была теплой и желающих нашлось немного. Пришлось Строгову, старпому и Черткову для примера неукоснительно обливаться самим.
8 июня корабельный врач поставил Строгова в известность, что провизия испортилась окончательно и он слагает с себя ответственность за здоровье команды. В ответ он получил от командира приказ побриться и делать это в дальнейшем ежедневно. 10 июня командир БЧ-5 сообщил, что соляра осталось 25%. Ответ был тот же самый. 15 июня в 4 утра лодка, наконец, пришла в Брисбен.
Американское командование в Брисбене весьма обрадовалось, ибо считало С-53 погибшей еще три недели назад. Возможно, непропорциональная радость от прихода лодки была вызвана тем, что ликование длилось уже 10 дней без перерыва по поводу победы при Мидуэе. Экипаж С-53 тоже принял в праздновании самое ревностное участие с предсказуемыми последствиями. Свежевыбритый «доктор сказал, покачав головой» много разных слов, в ответ на которые Строгов только мычал. В любом случае, здоровье экипажа не подверглось в Брисбене дальнейшей опасности, поскольку уже на следующий день, 16 июня, в 8 часов вечера С-53 вышла к тому самому Мидуэю. Вслед «Гоголю», который, как выяснилось, побывал в Брисбене неделю назад.
Потянулись будни очередного океанского перехода. Каждый оборот винтов приближал «эску» к родным берегам, но настроение несколько омрачалось тем, что японцы, оказывается, уже высадились на Алеутских островах (ишь, прыткие какие!). 22 июня прошли Соломоновы острова. Собрали митинг на верхней палубе, посвященный первой годовщине начала Отечественной войны. Поклялись, не щадя жизни, защищать Родину там и так, как она этого потребует. Подвели итоги своего вклада в Победу: около 15 тыс. тонн потоплено и, как минимум, повреждено японское судно в Черибо. Это было, в общем-то, неплохо.
29 июня прошли между Маршалловыми островами и островами Гильберта, а 8 июля добрались и до Мидуэя. В соответствии с полученными еще в Брисбене инструкциями, на сам атолл заходить не стали. В 30 милях от него «эску» встретил буксир, с которого приняли пресную воду, свежую провизию и пакет с приказом «следовать в Датч-Харбор как можно быстрее». Лодка пока не нуждалась в дозаправке топливом и Строгов мог позволить себе увеличить ход до 11 узлов. Про «Гоголь» моряки с буксира знали только то, что какой-то «рашн шип» заходил сюда шесть дней назад, а потом ушел неведомо куда.
17 июля Строгов в бинокль обозревал холодные даже на погляд, неприветливые скалы алеутских островов. Пришлось напомнить себе и команде, что эти острова открыты русскими моряками. В гавани Датч-Харбора были заметны разрушения от японских налетов, но, в целом, обстановка успокаивала – во всем наблюдался твердый воинский порядок и дисциплина. Тревожило только отсутствие «Гоголя». Однако, рассуждал Строгов, они так торопились, что просто обогнали Тимофееча по дороге. Несмотря на это, Строгов с командой не были единственными советскими людьми в Датч-Харборе. Как минимум, присутствовал еще один капитан первого ранга, махавший Константину с бака спешащего к С-53 буксира.
Капитан первого ранга Климов, «наблюдатель» штаба ТОФ в Датч-Харборе, оказался неплохим мужиком. Собственно, Строгов знал его еще по Владивостоку – встречали несколько раз в штабе. Тогда Климов произвел на него впечатление «паркетного моряка» - начищенный, выглаженный, но не умеющий завязать выбленочный узел. Но после того, как Климов лихо спустился по шторм-трапу с буксира на палубу «эски», Константин начал смотреть на него по-другому. Климов быстро взбежал на мостик и оттуда гаркнул так, что, наверное, в кормовом торпедном услышали: «Товарищи краснофлотцы! От имени командования Тихоокеанского флота поздравляю вас с благополучным завершением беспримерного в истории отечественного мореплавания перехода и с одержанной победой!». А потом, как заправский лоцман, повел лодку к предназначенному для нее причалу. Находившемуся, как всегда, в неприметной бухточке.
Правда, кое-чем Климов сразу же и огорчил. Оказывается, «Гоголь» пошел из Мидуэя не сюда, а прямо во Владивосток. С одной стороны, это, конечно, было спокойнее – семьи в безопасности. А с другой – привыкли уже плавать вместе с домом, как моллюск-наутилус. Но главным огорчением стало то, что сама «эска» во Владивосток не пойдет. - Ты что же думал, кап-три, - спросил Климов, - все вот так возьмет и закончится? Нет, корсар, все только начинается.
За месяц пребывания в Датч-Харборе Климов успел хорошо подготовить базирование «эски». Рядом с пирсом стояли столь же комфортабельные бараки, как во Фримантле, только утепленные. Рядом длинное здание склада и пара цистерн для горючки. Все это хозяйство огорожено забором с КПП. И, представьте, над КПП развивается андреевский флаг! Строго боялся, что за импровизацию с флагом с него шкуру спустят по политической линии, а Климов, наоборот, сказал, что идея будет использована «на все сто». Отныне у С-53 появилась «легенда». Дескать, лодка построена на сбережения американцев, которые являются потомками русских поселенцев с Аляски и из Калифорнии. А посему является первым кораблем временно возрожденного флота Российско-американской компании.
Услышав эти невероятные известия, Строгов понял, что игра идет по-крупному. И играть придется долго, иначе американцы не пошли бы на столь серьезные схемы маскировки. Ведь у этой «российско-американской компании», хотя бы на бумаге, должны быть служащие, место пребывания и т.п. Между тем, роль самого Строгова вместе с вверенной ему лодкой оставалась для него неясной.
- Я же сказал, ты корсар, - не совсем понятно ответил Климов. – Должен плавать и топить что-нибудь как можно более ценное под японским флагом. Но, главное, не быть потопленным самому.
За какие-то полчаса Строгов узнал бездну вещей, о которых, может, и слышал раньше, но в скитаниях позабыл. Климов напомнил, что еще с прошлой осени США и Англия оказывают СССР большую военно-техническую помощь, кратко именуемую ленд-лизом. За которую стране приходится платить золотом. Так вот, на уровне «инстанции» (Строгов понял, КТО имеется в виду) договорились, что раз уж С-53 оказалась в самом центре войны американцев с японцами, то за каждый потопленный ею японский корабль из суммы советского долга будет вычитаться некая сумма, равная стоимости корабля и его груза. Приблизительно, конечно, поскольку судовые документы все равно потонут.
Эта бухгалтерия как-то удручающе подействовала на Строгова. Ну, воевать за Родину – это понятно. Помочь другим коммунистам, как в Испании помогали – тоже понятно. А вот так, чтобы дебет справа, кредит слева… Он же не настоящий корсар, чтобы за золото голову класть?
- Ах, тебе не нравится?! – иронично протянул Климов. – Золото, дублоны и пиастры недостаточно вдохновляют возвышенную душу капитана третьего ранга Строгова? А ты знаешь, командир, что такое золото? Ну-ка, отвечай мне, как на истмате, пять функций денег!
- Средство накопления, - начал Строгов не слишком уверенно, - средство обращения….
- А еще основа денежной системы, - перебил Климов. Без него советский рубль – так, бумажка, чтобы подтереться. А на этот рубль, между прочим, люди живут. Знаешь, сколько сейчас на черном рынке в Союзе буханка хлеба стоит? 600 рублей. А если золота у страны станет еще меньше, все 6 тысяч будет. Инфляция, слыхал такое слово? Сейчас вдовы последнее продают, чтобы ту буханку купить и детям лишний кусок в рот сунуть. А не потопишь ты японца, какая-нибудь сирота казанская с голоду помрет, еще одна из миллионов. Вот и будет цена твоей брезгливости.
- Товарищ каперанг, - вскипел Строгов, - я не отказываюсь выполнять приказы! Но я должен знать, ради чего поведу людей в бой!
- Еще бы ты отказался… На, держи. Прочтешь это экипажу на торжественном построении.
В руках у Строгова оказался коричневый пакет со множеством сургучных печатей. Из пакета вывалился стандартный бланк Главного штаба РККФ с весьма нестандартным текстом. «Командиру подводной лодки С-53 К.С. Строгову и его героическому экипажу. Объявляю Вам благодарность за правильное понимание своего воинского долга и его безукоризненное исполнение в сложнейших условиях. Уверен, что и в дальнейшем подводная лодка С-53 будет так же успешно выполнять задания, важность которых для Союза Советских Социалистических республик на текущем этапе невозможно переоценить. Приношу Вам свои извинения за меры, связанные с необходимостью обеспечение секретности проводимых операций и обещаю, что немедленно после окончания боевых действий экипаж С-53 будет по достоинству награжден за свои беспримерные походы». Подписано: «Народный комиссар флота СССР Кузнецов».
Буквы плясали у Строгова перед глазами – эта бумажка, по понятиям той эпохи, целиком оправдывала всю его жизнь и возможную смерть. Тем не менее, немного успокоившись, он спросил:
- А что тут про «необходимость секретности»?
- Ну это… вас сейчас как бы и нет вовсе. Ни на одном флоте не значитесь, жалование вам ниоткуда официально не идет, продвижений по службе и наград не будет. Все после войны. Деньги, конечно, кое-какие в долларах выдам. Насчет семьи не волнуйся – твоей Надежде и женам других офицеров полный паек, жилье там же, где и раньше. В отпуск во Владик будете ездить, но по одному-два человека, не больше. Наши пароходы время от времени сюда заходят, вот и пойдете обратным рейсом. Не тушуйся, кап-три, жить можно. Лучше послушай, что тебе Родина прислала.
Родина, действительно, прислала немало. Помимо разнообразных запчастей, способных осчастливить «деда», на складе лежали два боекомплекта новеньких, блестящих от тавота торпед типа 53-39. При этом рядом с отверстием под ключ регулятора глубины хода Строгов заметил еще похожее отверстие с фигурным штифтом, шкалой и непонятным буквами «ПО».
- Установка прибора Обри, - пояснил Климов. – Опытная партия. Тебе первому, на другие флоты потом пойдут. И сборка бригадирская, со знаком качества.
Надо сказать, что слова «опытная партия» Строгова не порадовали – с ними у подводника-практика всегда связаны неприятные воспоминания об отказах, рекламациях и т.п. Но иметь торпеды с регулятором угла поворота было все равно приятно. Да еще самые быстрые в мире!
Так незаметно для себя Строгов втянулся в подготовку к новому заданию. Оно оказалось достаточно простым, но экзотичным. Надо было высадить на Хоккайдо агента, т.е. сделать примерно то же, что и во втором походе. Но на сей раз агент был наш, советский.
- Товарищ Накамура, - представил Климов невысокого полноватого японца лет 40. – Перешел на нашу сторону еще во время интервенции, в 21-м году. Вступил в партию, работал рыбаком на камчатке. И вот теперь… Теперь товарищу Накамуре предстояло сыграть в орлянку со смертью. Он должен был легализоваться на Хоккайдо с легендой мелкого предпринимателя с крайнего юга Японии, с острова Кюсю. Накамура предполагал купить несколько небольших моторных джонок или шхун и развернуть собственное рыболовецкое предприятие. Суда, курсирующие у берегов Хоккайдо и Курил, могли стать источниками ценной информации о судоходстве, гарнизонах, настроении местного населения и пр.
Грузноватость не помешала Накамуре продемонстрировать на тренировках, что он вполне способен высадиться с подлодки на надувной плотик и догрести на нем до берега. Поэтому 4 августа С-53 вышла в свой первый поход на новом театре. Переход к берегам Японии протекал на удивление спокойно, но по мере продвижения на юго-Запад Строгов всей шкурой осознавал (и ужасался) масштабу предстоящих океанских переходов. До Хоккайдо лодка израсходовала 38% соляра, обратно предстояло потратить столько же. Итого 76%. На свободную охоту оставалось меньше четверти заправки, а резерв на всякое непредвиденное?
Последние 8 часов лодка шла под электромоторами на глубине 40 метров. Вспоминалась тропическая жара, вместо которой сейчас в отсеках все было покрыто «слезой» от конденсата. В 6 часов 21 августа всплыли в миле от берега. Поражала тишина, спокойствие и мирные огоньки двух приморских селений. Япония, самонадеянно вступившая в спор со второй державой мира (первой Строгов считал СССР), явно пока не ждала нападения с моря на свои берега.
Спустили плотик. Накамура, пожав руки всем на мостике, ловко спустился на него и энергично заработал веслом. Строгов помахал ему фуражкой, искренне желая успеха и мало в него веря. Ему было жаль этого немолодого, такого домашнего с виду, но храброго и умного человека. Кроме того, по пути Накамура научил Строгова и старпома играть в «Го». Кстати сказать, Строгов напрасно предавался мрачным предчувствиям. Накамура благополучно дожил до конца войны, незадолго до ее завершения перебрался на юг Сахалина и таким образом без лишних проблем снова стал советским гражданином, но уже героем ордена Ленина. Что самому Строгову не было суждено…
Покончив с основной задачей, С-53 начала крейсерство и пошла зигзагом вдоль японского побережья к порту Кусиро. С 22 по 24 августа лодка утюжила океан на расстоянии от 30 до 70 км от юго-восточного побережья Хоккайдо, но безрезультатно. 24 августа рано утром перехватили сообщение о движении конвоя с юга в порт Хакодате. Дали самый полный ход, неумолимо сжиравший драгоценную горючку, и успели перехватить. В 1145 сигнальщик доложил о судне по пеленгу 27 градусов. Лодка погрузилась. Строгов, приникнув к перископу, изучал далеко не простую ситуацию. Конвой шел несколько в стороне от лодки и под водой ей не удавалось его догнать. Кроме того, в окуляр постоянно попадал и сильно нервировал эсминец сопровождения. Строгов решил положиться на новые торпеды, допускавшие растворение в залпе, и атаковал 3 торпедами с дальней дистанции – более 4 км - веером в 3 градуса между торпедами. Он целил в крупный транспорт, но, как и следовало ожидать, не попал. После залпа лодка ушла на 60 метров, но погони не было.
25-26 августа крейсировали в большом заливе между островами Хоккайдо и Хонсю. ПЛО у японцев здесь была неплохой: за два дня лодку трижды атаковали японские самолеты. Пришлось днем держаться на перископной глубине, а ночью всплывать для подзарядки. Такая тактика крайне ограничивала поисковые возможности, поэтому вечером 26-го снова легли на курс к Хоккайдо. Топлива оставалось 50%, что означало не более 3-4 дней свободы маневра.
27-28 августа лодка снова патрулировала воды, где должна была проходить хоккайдская каботажная линия. Но если не везет, так не везет – не встретили ни единого судна, даже рыбацкой джонки. 29 числа снова перехватили морзянку о конвое, идущем на сей раз из Хакодате на юг вдоль берегов Хонсю. Строгов, озлобленный неудачами, принял неразумное решение – совершить бросок к югу на полном ходу. Возразившему было БЧ-пятому Константин напомнил, что приказы командира не подлежат обсуждению. Ссориться с «дедом» не стоило, уже через 5 минут Строгову стало нестерпимо стыдно, но отменять приказ он не стал из принципа.
Лодка шла на полном ходу к югу остаток 29 и все 30 августа. Запасы соляра в прямом смысле улетали в трубу, к полудню 30-го «дед» сухо доложил, что пройдена точка невозврата в Датч-Харбор. Строгов спокойно (он уже успел обдумать варианты выхода из сложившегося положения) сказал, что возвращение будет на Мидуэй. 31 августа, в 8 утра, когда всем стало ясно, что с конвоем они разминулись, поступил доклад о корабле на пеленге 76 градусов. Погрузились, и в 809 акустик поразил всех докладом, что уверенно прослушивает два военных корабля, предположительно эсминцы, пеленг на которые не меняется. Пришлось уклоняться погружением на 60 метров и дать бесшумный ход. Эсминцы мирно прошли по левому (Строгов сменил галс) борту и в 1400 С-53 всплыла, чтобы наконец-то взять курс на Мидуэй.
Переход превратился в «русскую рулетку», когда «дед» сперва докладывал, что соляра едва-едва, но хватит, а на другой день предрекал, что дизеля заглохнут на расстоянии 200 миль от Мидуэя. Это не стало бы катастрофой, американцы быстро помогут, но позора не оберешься. Неясность сохранялась вплоть до 14 сентября, когда лодка пришла на Мидуэй с остатком соляра, как потом точно измерили, в 50 литров. Дозаправившись, Строгов поспешил к Датч-Харбору 16 узловым ходом и пришел туда 19 сентября. Климов снова встречал «эску» с буксира и уже в бинокль Константин различил, что каперанг им крайне недоволен. Что ж, это было справедливо.
Красный корсар Тихого океана (продолжение)
- Плохо, товарищ кап-три, - констатировал Климов. – Хреново мы с тобой воюем. Надо исправляться.
Такое начало было очень оптимистичным, Строгов ожидал худшего. Но Климов, похоже, действительно стремился повысить эффективность своей единственной лодки, а не сделать из Строгова «стрелочника». Поэтому, для начала, взялись за планирование следующей операции. Американцы требовали выполнить патрулирование в районе между Хоккайдо и Хонсю, то есть именно там, где С-53 не слишком повезло. И Климов, и Строгов сошлись на том, что корень неудачи заключался в малых резервах топлива. Поэтому решили, что сначала лодка пойдет на Мидуэй, а потом уже к берегам Японии. Если считать от Мидуэя, то в обе стороны получалось на 2 тыс. км меньше, чем сразу от Датч-Харбора. А это неделя резервного времени при ходе 8 узлов. Зато общая продолжительность похода увеличится на две недели, с чем придется смириться.
Потом взялись за технику. Благодаря усилиям Климова, С-53 поставили в док и очистили корпус, чем прибавили к дальности хода еще не менее 500 км, а заодно установили на перископы новые объективы. Строгов как глянул, так и обомлел – дальность уверенного опознавания любого судна увеличилась раза в полтора. На мостике установили бинокулярный визир, а команде отпустили несколько американских биноклей, тоже с прекрасной оптикой. Теперь лодка должна была стать не в пример более «зоркой».
Другое нововведение Строгова порадовало куда меньше. Американцы предложили поставить на «эску» прибор управления торпедной стрельбой, TDC по-ихнему.
- Ну на кой он мне? – возопил Строгов. – В центральном посту и так ступить негде, а тут будет еще этот ящик килограмм на 200. Да и время на обучение нет, нажмем что не так – и уйдут торпеды «в молоко».
- Согласен с тобой во всем и с каждым пунктом по отдельности. Но все равно бери, - ответствовал Климов. Советскому флоту нужны люди, владеющие современной техникой. По ленд-лизу такие же приборы, правда, английские, будут поставляться на Северный и Балтийский флоты. Не скоро, через год. А ты, тем временем, освоишь этот и напишешь инструкцию.
В общем, когда 6 октября С-53 вышла из Датч-Харбора к Мидуэю, Строгов успел посадить себе на бока несколько синяков об острые углы TDC. Правда, провели два учения с американскими специалистами – по входящим и выходящим из гавани кораблям. Но Строгову, чтобы начать доверять новому оборудованию, этого было явно недостаточно.
13 октября пришли на Мидуэй. Дозаправились с высланного лихтера и повернули к западу. Переход к берегам Японии прошел спокойно. Уже 25 октября стали поступать первые радиоперехваты, не имевшие пока ценности из-за большого расстояния до кораблей противника. 27 октября лодка вошла в зону патрулирования. Расход топлива от Мидуэя составил всего 24%. Это была победа, да еще какая! Теперь у Строгова были развязаны руки для длительного патрулирования у японских берегов. Он официально объявил благодарность командиру БЧ-5 и принялся обдумывать «пиратские» планы, как и полагается Красному корсару. Раз уж он теперь взаправду корсар.
28 октября в 1610 перехватили сообщение, что некто, скорее всего одиночный, идет с юга через зону патрулирования. Легли на курс перехвата с таким расчетом, чтобы встретить противника на рассвете. К сожалению, встреча состоялась раньше задуманного – на следующий день в 453 сигнальщики доложили о «тени на курсовых углах». Без американских биноклей они бы эту «тень» и не заметили, но даже вся мощь новой оптики не смогла обеспечить атаку. Поэтому Строгов приказал развернуться на 180 градусов, чтобы лодка могла держаться до рассвета впереди цели. Раньше это срабатывало, но не сейчас. Когда занялся мутный рассвет, противника обнаружить не удалось. Разворот на обратный курс и поиск зигзагом тоже ничего не дали. Зато С-53 нашли японцы – из низких облаков вывалилась пара гидропланов и сбросила бомбы. Не пострадавшая «эска» экстренно погрузилась и всплыла только через несколько часов.
В этот же день, 29 октября, закончился формальный срок патрулирования на позиции, рассчитанный в штабе из наихудших предположений по расходу горючего, погодных условий, противодействия противника и т.п. Получив свободу действий, Строгов повел лодку ко входу в Сангарский пролив в надежде на богатую добычу. Ему не пришлось долго ждать. В 843 30 октября было замечено торговое судно, но темнота, опять же, не давала возможностей для атаки. Лодка погрузилась в надежде на акустику, которая привычно молчала (т.е. скрипела, вздыхала и шипела, но не выдавала четких звуков работы винтов вражеского корабля). В 925 просветлело и Строгов стал буквально по миллиметру «вышаривать» в перископ горизонт. Цель обнаружилась на пеленге 120 градусов, причем так близко, что времени на маневрирование не оставалось. Строгов опознал японца как крупный грузовоз на 7-8 тысяч тонн. Печально, что в момент обнаружения лодка удалялась от судна и дистанция довольно быстро росла. Строгов принял решение стрелять кормовыми. По измерениям, судно имело скорость 5 узлов. Чтобы не «убежать» от него за пределы дальности торпед, Константин приказал уменьшить скорость лодки до 2 узлов. Все эти данные были впервые в боевой обстановке введены в TDС, мгновенно рассчитавший угол поворота для приборов Обри.
Наконец, прозвучало долгожданное «пли». Из двух торпед в цель попала только одна, да и та под острым углом. Тем не менее, по правому борту в носу сухогруза взметнулся пенный фонтан. Одного попадания такой громаде явно было мало, поэтому Строгов приказал всплывать и вызвал на палубу орудийный расчет. С мостика в новые американские бинокли было отлично видно, как «подранок» застопорил ход и стал с сильным креном на правый борт. На палубе, спуская шлюпки, суетилась команда. Учитывая, что дело происходило вблизи вражеских берегов, Строгов пренебрег гуманностью и приказал открыть огонь еще до того, как все японцы пересели в шлюпки. Били под ватерлинию, но огромный корабль пошел ко дну только в 943.
Лодка немедленно погрузилась и пошла на юг, к берегам Хонсю, которые Строгов счел более пригодными для ночной подзарядки батарей. Каждые 15 минут поднимали перископ и осматривали горизонт. Это принесло плоды. В 1500 на пеленге 303 градуса было замечено судно. В 1512 Строгов опознал его как малый танкер на 1,5 тысячи тонн. Атака была произведена с одной мили, из носовых ТА выпустили три торпеды. В цель опять попала только одна. Похоже, что Константин неверно оценил скорость танкера, приняв ее равной 7 узлам. Сомневаясь в собственных расчетах, он приказал выпустить одну из торпед с отклонением на 1,2 градуса вправо, что для типа 53-39 означало поправку к скорости цели на 1 узел в большую сторону (т.е. из расчета 8 узл.). Именно эта торпеда и попала в танкер, но не взорвалась.
Константин был готов лично задушить всех приемщиков торпед на «Дагдизеле», но они были слишком далеки, а вот японцы ближе – одна миля сущий пустяк для снаряда Б-24. И до Хонсю с его многочисленными аэродромами тоже сущий пустяк… Риск был немалым, но Строгов, как и подобает корсару, пошел на него. К счастью (для «эски») танкеру потребовалось мало снарядов. Он взорвался на 14 или 15-м попадании, обеспечив старпому прекрасный кадр через фотоприставку к визиру.
http://img227.imagevenue.com/loc543/th_86135_Tanker_2_122_543lo.JPG (http://img227.imagevenue.com/img.php?image=86135_Tanker_2_122_543lo.JPG)
Две победы в один день – это прекрасно. Но ясно, что даже самая тупая ОВР придет к выводу о действии в данном районе подводной лодки и примет соответствующие меры. Поэтому срочно требовалось спасительное решение. Строгов выдал его, не напрягаясь – «эску», скорее всего, будут перехватывать на курсах отхода в океан. Следовательно, она должна прорываться в самый Сангарский пролив! Правда, на полученных перед выходом картах значилось, что в обоих входах в пролив японцами установлены мощные минные заграждения. Но ведь какие мины-то? Противолодочные. Следовательно, стоят с большим углублением. А мы по поверхности, ночью, ка-ак рванем! Да без огней.
Прорывались не очертя голову, конечно. Сначала под берегом Хонсю зарядили батарею. И только в час ночи 31 октября на умеренной скорости 11 узлов (чтобы не демаскировать себя во мраке белым буруном) пошли в пролив. В 230 «эска» беспрепятственно миновала самое узкое место восточного горла, а к 530 уже была в центре пролива, где, по мнению Строгова, не могло быть ни мин, ни сильной ПЛО. Зато «дичи» должно было водиться немерянно!
Разумеется, весь день «эска» провела под перископом, потому что всплыть посреди Сангарского пролива стало бы равносильным самоубийству. Ночью для подзарядки снова отошли к южному берегу. Уже под утро, когда зарядка завершилась, сигнальщики доложили о «большой тени» на левом траверзе. Строгов погрузился и пошел малым ходом приблизительно параллельно курсу «тени». Дальше мы вступаем в область, о которой впоследствии Строгов говорил мало и неохотно, а в журнале С-53 о ней написано всего несколько строк. Вот они: «1 ноября 1942 г, 930: на пеленге 310 опознан большой пассажирский лайнер водоизмещением ок. 10 тыс. т, лидируемый эсминцем. Объявлена боевая тревога. 950: по лайнеру выпущены 4 торпеды из носовых аппаратов. 953 наблюдается уклонение лайнера от торпед». И все. Следующая запись относится только к вечеру того же 1 ноября и говорит о подготовке к прорыву через западное горло Сангарского пролива.
«Акелла промахнулся», и ему не хотелось вспоминать о сказочной ускользнувшей добыче. О несостоявшейся победе, которая поставила бы Строгова в ряд с лучшими подводниками мира. Причина промаха не ясна, о ней можно только догадываться. Во всяком случае, жалоб на торпеды пока нет, они появятся позже. Но нет и записей, из которых бы следовало, что для атаки Строгов повернул «эску» влево, дабы приборам Обри пришлось отрабатывать как можно меньший угол. Возможно, что, разворачивая торпеды на 50 градусов, несовершенные еще советские системы управления сделали это неточно. Или в сопряжении TDC с торпедами были какие-то накладки. Или, наконец, торпеды прошли под килем цели, если лайнер шел порожняком с малой осадкой, а Строгов выставлял глубину хода по справочнику. В японских источниках сообщения об атаке найти не удалось.
Дальнейшие действия командира С-53 были строго логичны. Оставаться в проливе, раз уж атака замечена на лайнере, было глупо, и Константин, по-видимому, снова отошел на юг, к самому берегу Хонсю, т.к. следующая запись в журнале гласит: «2230: всплыли в видимости южного берега пролива, начали зарядку батарей». После полуночи, дав 11 узлов, «эска» прошла западный вход в Сангарский пролив и направилась к северу вдоль берегов острова Хоккайдо: Строгов решил «нанести визит» в порт Сетана. К порту пришли под утро, погрузились и двинулись бесшумным ходом, время от времени поднимая перископ. Часам к 10 Строгов понял, что добычу в Сетане выбирать не из чего: у причала, носом в море, стоял единственный небольшой транспорт. Ему-то и должна была достаться последняя торпеда из носовых аппаратов. Вот только удача опять изменила «эске» - торпеда нормально вышла из ТА и …пропала. Если бы она попала в судно, но не взорвалась, то акустик услышал бы характерный удар. Если Строгов промахнулся (что вряд ли, по неподвижному-то судну!), то торпеда взорвалась бы у причалов. Но ничего этого не произошло. Оставалось предположить, что сразу после выстрела торпеда зарылась в грунт.
Это умозаключение имело под собой некоторое обоснование – торпеда была выставлена, сообразно осадке цели, на три метра. Под килем – что-то около пяти. Аппарат использовали нижний левый. Если у торпеды в силу производственных дефектов имелась тенденция к «зарыванию», то… Заодно это объясняло давешний «промах» по лайнеру – торпеды попали точно, вот только прошли под килем. Неудивительно, что лайнер стал выписывать такие кренделя!
В общем, вполне реалистичная и самоутешающая версия. С одним-единственным недостатком: невозможностью проверки в море. Поэтому Строгову пришлось отложить гадания и заняться насущным поиском дальнейших командирских решений. От Сетаны убрались не без приключений – лодка коснулась грунта и повредила носовую оконечность. Но на боеспособность это никак не повлияло – в носу все равно не осталось торпед. В кормовых аппаратах лежали две штуки, и надлежало придумать, как их истратить с наибольшей пользой. Константин решил идти на север вдоль берегов Хоккайдо и повторить прорыв в порт, на сей раз в Ваккана. А потом через пролив Лаперуза выйти в океан и отправиться в Датч-Харбор.
Со 2 по 4 ноября «эска» широким зигзагом шла вдоль северо-западного побережья Хоккайдо. Быстро выяснилось, что задуманный план будет не так-то легко выполнить: над северной частью Японского моря густо патрулировала авиация. Лодке приходилось по несколько раз в день выполнять срочное погружение и несколько часов идти под водой. Прикинув проходимое за сутки расстояние, Строгов решил отвернуть к юго-западу и пойти, пока есть горючее, в центр Японского моря. Можно было предполагать, что там японские асы активничают меньше из-за ограниченности топливных запасов. Кроме того, Константину не понравилось, что к западу от Хоккайдо радиоперехват не давал никаких результатов – эфир как вымели. То ли это было связано с атмосферными условиями, то ли японцы стали осторожнее после его недавних атак. Как бы то ни было, установить маршруты движения кораблей у Хоккайдо было затруднительно.
Итак, 4 ноября С-53 повернула почти на 180 градусов, прибавила ходу и была прямо посредине Японского моря к 4 часам утра следующего дня. Надежды на снижение авиационной угрозы не оправдались – 5 ноября, находясь на 41 параллели, лодка была дважды атакована авиацией. Но с радиоперехватами стало получше: 6 числа в 2223 была принята радиограмма от судна, вышедшего (вроде бы) из Сангарского пролива и следующего (вроде бы) курсом WSW. Дальность до него составляла более 100 миль, поэтому вероятность разминуться была очень высока. Тем не менее, Строгов решил попробовать. Был дан ход 16 узлов и ранним утром 7 ноября, как раз когда Чертков обходил отсеки и поздравлял экипаж с праздником Великого Октября (даже спящих поздравлял, но не будил), наружная вахта обнаружила на горизонте смутный силуэт. Строгов привычно положил «эску» на курс лидирования до рассвета, но на сей раз просчитался. Японцы разглядели «эску» раньше, чем она ушла под воду, и открыли по ней огонь из орудия приличного калибра, не менее 3 дюймов. Такого Константин еще не видывал – «купец» атакует подлодку! С-53 пришлось срочно погружаться. Два выхода в атаку оказались безрезультатными из-за активного маневрирования цели, и Строгов около полудня, смачно плюнув на палубу (мысленно, конечно, чтобы не подавать дурного примера) приказал опустить перископ и снова следовать к центру Японского моря.
Но лихо уже было разбужено. Японская ПЛО заработала во всю мощь, чтобы если и не потопить лодку, то хотя бы вытеснить ее из района оживленных коммуникаций. 8 ноября в 4 часа утра был получен новый соблазнительный радиоперехват, и во второй половине дня на горизонте обозначился некий танкер. Строгов решил не возиться с выходом в атаку кормой, а использовать артиллерию, но японцы не проспали. Над лодкой появились аж 4 самолета-пикировщика и устроили «эске» веселую жизнь. Пришлось отстреливаться из 21-К, пока уже готовый к бою расчет Б-24 дробной рысью бежал к рубочному люку. Срочное погружение избавило лодку от непосредственной опасности, но не умерило пыл японцев. Через перископ Строгов насчитал не менее 8 самолетов, прочесывавших район до темноты. Ситуация осложнялась докладом «деда» о 50% остатке соляра. Помня, что от Хоккайдо до Датч-Харбора нужно 38%, Строгов должен был сократить зигзаги курса до минимума. Поэтому лодка повернула на норд-ост и пошла к прежней цели – порту Ваккана.
Немало помогала погода. Тяжелая зыбь, низкая облачность, налетающие шквалы с дождем ограничили действия японской авиации и позволили «эске» двигаться относительно свободно. «Относительно» - потому что 9 ноября расчет на погоду дал сбой и лодка оказалась совершенно не готова встретить пару гидропланов, внезапно «вывалившихся» из-за туч. Бомбы легли совсем рядом с бортом, осколки натворили немало бед – ранили трех матросов из верхней вахты, перебили антенны, попортили кожух зенитного перископа. От сотрясения корпуса из аккумуляторов в 4 отсеке выплеснулся электролит, а дизели остановились. В общем, скомандовав «срочное погружение» на остатках хода, Строгов не был уверен в том, что оно не станет последним. К счастью, все обошлось. Ранения были легкими, аккумуляторы и дизели ввели в строй уже через несколько часов. Но дальше «эска» шла днем только на перископной глубине.
11 ноября пришли в окрестности порта Ваккана. Ночь с 11 на 12 продрейфовали в 10 милях от порта, а в 6 часов утра погрузились и двинулись к цели. На рассвете стало ясно, что в Ваккана стоит не меньше 6 судов под охраной двух военных кораблей, один их которых явно противолодочный сторожевик. Следовало соблюдать сугубую осторожность, но игра стоила свеч – у причалов, причем бортом к морю, Строгов разглядел грузовоз на 7 тыс. тонн. Воспользовавшись отсутствием волноломов (Ваккана был построен в бухте, защищавшей причаленные суда от океанского волнения), подошли очень близко – примерно на полмили. При этом лодке пришлось развернуться кормой к причалам и идти задним ходом. На этом режиме, а может, и от близости дна, «эска» постоянно рыскала на курсе, так что прицеливание превратилось в нетривиальную задачу. Обе торпеды в кормовых аппаратах выставили на малую глубину – 1,5 метра – чтобы исключить зарывание в грунт. Это кое-что дало: «сигары» благополучно прочертили по акватории порта пенные следы, упершиеся в борт обреченного транспорта прямо у миделя. Но опять взорвалась только одна! 300 кг тротила, сдетонировав практически у ватерлинии, не смогли потопить крупное судно, и Строгову пришлось довольствоваться его тяжелым повреждением.
«Эска» выбралась из Ваккана благополучно, хотя ее командира буквально «зашкаливало» от ярости. Из 12 выпущенных им в походе торпед как минимум три, а может и больше, оказались бракованными. 25% боекомплекта! Черт бы побрал эту бригадирскую сборку вместе с самими бригадирами! По законам военного времени Константин был готов лично расстрелять виновных за вредительство, но все, что ему оставалось – это пройти проливом Лаперуза и отправиться в Датч-Харбор, куда лодка и пришла 1 декабря, т.е. ровно 71 год назад. Достижения похода были не так уж плохи – 8784 тонны потоплены и одно судно повреждено. Но, если бы не торпеды, успех мог стать гораздо более впечатляющим.
Продолжение следует
Красный корсар Тихого океана (продолжение)
- Не кипятись, - говорил Климов Строгову на «разборе полетов», - давай рассмотрим все варианты. Во-первых, торпеды действительно могут иметь тенденцию к «зарыванию». Во-вторых, могут неправильно работать приборы Обри – как-никак, дело для нас новое. В-третьих, американский ящик (Климов имел в виду TDC) может сбоить. Ну и взрыватели не без греха почитай у всех воюющих сторон. Вон, американцы тоже жалуются. В общем, по-хорошему нужны опытные стрельбы, но это невозможно.
Стрелять было нечем. В просторном, сухом, на совесть возведенном складе лежало только 12 боевых торпед типа 53-39, т.е. один боекомплект. И ни одной учебной. Поэтому Климов решил – опыты будем ставить в море. Именно «будем», а не «будешь», потому как в этот поход Климов собрался идти обеспечивающим.
- Не потому, что тебе не доверяю, - объяснял он слегка обиженному Строгову, - а у меня в инструкции так написано. Не реже раза в год выходить обеспечивающим на каждой из наших лодок, приписанных к Датч-Харбору. А пока ты один, считай, что тебе вдвойне не повезло.
На самом деле Строгов, конечно, не считал себя неудачником. Климов был мужик свойский и штабного бога из себя не корчил. С таким можно и в море сходить. Тем более, что это позволяло немного облегчить щекотливую проблему отпусков. Экипаж изрядно устал, жизнь в бараках отнюдь не грела в прямом и переносном смысле (привыкшие за год к тропикам моряки вплотную познакомились с алеутской зимой) и в отпуск хотелось всем. Но инструкции были строгими – не более трех человек зараз, из них через раз один офицер. На Строгова, разумеется, инструкция не распространялась – ему предстояло тянуть лямку до победного конца. А, между прочим, во внутреннем кармане командир все время носил письмецо от Надежды, которое тянуло во Владивосток с усилием океанского буксира. Весенний отдых в бухте неподалеку от Фримантла не прошел даром и сейчас Надя ждала первенца. Но… в общем, по жребию плыть во Владивосток выпало одному из мотористов, торпедисту из кормового отсека и штурману. Если рядовых еще как-то могли заменить их товарищи, то в новом походе обязанности штурмана пришлось бы исполнять самому Строгову. То есть спать не пришлось бы совсем. К счастью, Климов вполне мог исполнять штурманские обязанности и вопрос решился ко всеобщему удовольствию.
19 декабря 1942 г. проводили отпускников, ушедших во Владивосток на пароходе «Камчатка». А 21 числа лодка уже вышла в седьмой по счету поход. И в третий с заданием высадить разведчика. На сей раз им был важный «господин Танака», подготовленный американцами. Его надлежало доставить в окрестности Мурорана. В качестве приложения к Танаке везли ящик с кусками угля. Никаких разъяснений на этот счет не поступало, но всем офицерам было ясно, что это «угольные бомбы». Муроранские копи обеспечивали едва ли не весь торговый флот Японии низкосортным, но дешевым углем. Случаи его самовозгорания прямо в море и без того были не редки, а Танака, по-видимому, должен был еще больше их приумножить.
Лодка уже привычно пошла к Мидуэю, куда прибыла 28 декабря. Новый год встретили в море, причем Климов расстарался и поставил в кают-компании припрятанную им где-то елку. Покрытая еще в Датч-Харборе каким-то лаком, она выглядела как новенькая, разве что поблескивала невпопад. Как водится, выпили по 100 грамм за Победу, которая, после сводок Совинформбюро об окружении немцев под Сталинградом, казалась уже недалекой. Выпили за Сталина, за тех, кто ждет дома. И все, снова на вахту.
Начиная с 11 января, когда до японских берегов оставалось уже немного, Климов приказал погружаться на рассвете и весь день идти на перископной глубине. Помимо безопасности от патрульных самолетов, это давало возможность проверить еще одно американское изобретение, смонтированное на «эске» перед самым выходом. К перископу приспособили радиоантенну, точнее, целый пучок антенн, настроенных на разные диапазоны. Каждый раз, поднимая перископ, лодка имела возможность прослушивать эфир – роскошь, ранее доступная только в надводном или позиционном положении.
Новинка не замедлила принести плоды. Того же 11 числа в 2042 приняли радиограмму. Раньше с ней возились бы долго, но выяснилось, что Климов знает японский язык. Он легко прочел, что некое судно вышло из Мурорана и идет курсом В-Ю-В, находясь сейчас где-то в 150 км. Лодка легла на курс перехвата.
В половине первого ночи приняли еще одну радиограмму аналогичного содержания. Выходило, что второе судно идет едва ли не в кильватер первому. Упускать такой шанс было грешно и на рассвете 12 января Климов приказал всплыть в позиционное положение, чтобы улучшить обзор ценой риска быть обнаруженным самолетами. К сожалению, это ничего не дало – до вечера цели так и не удалось обнаружить. Поэтому решили временно отложить охоту и снова двинулись к побережью Японии. Высадку назначили в ночь с 13 на 14 января. Но незадолго до полудня 13 числа снова приняли сообщение от «купца», находившегося на расстоянии протянутой руки – всего в 50 км. Всплыли в позиционное и дали полный ход, причем курс проложили таким образом, чтобы встретить противника «в лоб». В 1452 «купец» обнаружился на пеленге 35 градусов. Погрузились. Издалека судно противника смахивало на небольшой пассажирский лайнер менее 2 тыс. тонн. Выходить в атаку пришлось кормой, скорость цели определили в 5 узлов. Торпеды поставили на углубление 2 метра.
Чем ближе подходил «купец», тем большие сомнения охватывали Строгова. Цель казалась все крупнее и крупнее, расчеты летели к черту, а делать новые было некогда. Терзаниям Константина положил конец Климов, приказав стрелять. Обе торпеды исправно попали и взорвались, пустив ко дну, как выяснила позже американская разведка, крупный грузовоз в 4,5 тысячи. Так что Строгов действительно ошибся, но так, как это бывает нечасто у подводников и прочих охотников с рыболовами, в меньшую сторону.
Господин Танака был успешно высажен в 500 14 января. Подсчет запасов топлива показал остаток 73%, что сулило долгое крейсерство. Поэтому Климов приказал отвести лодку мористее, задумав ни много, ни мало морскую блокаду Мурорана. Но из этого ничего не вышло – японцы, кажется, сделали правильные выводы из исчезновения потопленного «купца» и практически полностью прекратили радиообмен. С-53 внезапно оказалась в информационном вакууме. Последней наблюдавшейся целью в районе Мурорана оказалась рыбацкая шхуна, наблюдавшаяся на горизонте около 10 утра все того же 14 января. А после – «горизонт чист».
Дело затягивалось, и Климов, чтобы сберечь топливо, придумал еще одну штуку. Днем лодка шла под перископом, с наступлением темноты, как и раньше, всплывала в надводное для подзарядки. Но подзарядка длилась относительно недолго, поскольку за день «эска» расходовала не больше половины емкости аккумуляторов. Поэтому остаток ночи лодка просто дрейфовала, чтобы не жечь соляр в полной темноте, когда обнаружить что-то практически невозможно. К тому же, пока дизели молчали, механики могли спокойно проводить их профилактику. Строгов удивлялся, как это он сам не додумался до столь простой вещи!
16 января была зафиксирована повышенная активность авиации противника, но лодку японцы не обнаружили. До 20 числа «эска» продолжала безрезультатное крейсерство, а потом Климов решил уйти от греха подальше. Ночью лодка перешла в район к востоку от входа в Сангарский пролив, примерно туда же, где Строгов охотился в прошлом походе.
21 января в 2340 перехватили сообщение от судна, идущего через район патрулирования на юго-восток. Лодка вышла на его курс и легла в дрейф, поджидая добычу. В 538 22 января по пеленгу 287 обнаружена некая цель, но было еще слишком темно. Поэтому, прикинув, что противник идет со скоростью около 8 узлов, Строгов приказал лечь на параллельный курс. Но, когда совсем рассвело, японец пропал. Сигнальщики шарили биноклями по всему горизонту, но ничего не могли обнаружить. Выход подсказал Климов – он посоветовал погрузиться и вести акустический поиск. Строгов скептически усмехнулся, но отдал соответствующий приказ. Ко всеобщему изумлению, сразу после погружения акустик сообщил о наличии четкого контакта на пеленге 94 градуса –одновинтовое судно, идущее средним ходом. По-видимому, вместо того, чтобы следовать параллельно «купцу», лодка в темноте пересекла его курс и оказалась на левом траверзе. Впрочем, в перископ все равно никого не было видно.
«Эска» снова всплыла в позиционное и пошла на сближение. В 1056, наконец, «пропажа» была обнаружена на пеленге 002 градуса. Судя по всему, это был танкер примерно в 5 тыс. тонн водоизмещением – уже третий или четвертый такого типа, встреченный Строговым. Танкер идеально выходил под удар носовыми аппаратами. Константин хотел приказать изготовить все четыре, но Климов решил сэкономить торпеды и обойтись двумя. Кроме того, обеспечивающий приказал не пользоваться TDC и взялся сам рассчитывать параметры движения цели и угол упреждения по таблицам. Надо сказать, что это выходило у него удивительно ловко и Строгов только диву давался, где штабной каперанг набрался такого специфического опыта. Впрочем, долго предавать удивлению он не мог. То ли на танкере заметили перископ, то ли в этой точке японцам и без того нужно было ложиться на новый курс, но танкер развернулся на 6 румбов и прибавил ход. Выходило, что он идет десятью узлами под залп не носовых, а кормовых аппаратов, да и то лодке следовало развернуться не меньше чем на 60 градусов. Не помогло даже искусство Климова – спешно подготовленное второе огневое решение дало промах. Строгов, матерясь, отошел от перископа, но каперанг тут же схватил его за рукав.
- Давай, командуй всплытие, - прошипел он Строгову в ухо. Константин никогда не видел Климова таким – с оскаленными зубами, дергающейся щекой и расширенными зрачками. – Строгов, готовь артиллерию!
Артиллеристы сделали свое дело отлично – не в первый раз. Охваченный пламенем танкер ушел на дно, лодка погрузилась, но хищное выражение оставалось на лице каперанга до вечера, как приклеенное. Он не разрешил Константину сменить позицию и приказал продолжать охоту у входа в Сангарский пролив. И не напрасно. На следующий день в 1530 перехватили радиограмму с судна, идущего из Сангарского пролива на восток. Построение курса перехвата было не сложным, но пришлось дать полный ход, чтобы успеть на рандеву до темноты. Встреча состоялась в 1752, японец был опознан как каботажник в 2,5 тыс. тонн. Строгову долго не удавалось определить скорость цели – измерения и расчет с использованием TDC давали то 7, то 8, то 10 узлов. Климов, устав смотреть на мучения подопечного, враз избавил его от сомнений. Он просто измерил расстояние от точки, в которой «купец» дал свои координаты, до точки встречи и разделил это расстояние на прошедшее время. Получилось примерно 7,5 узлов. Последний расчет «ящика» выдал 8 узлов, им и воспользовались. Обе торпеды попали каботажнику в корму, оторвав ее напрочь. Полюбовавшись на тонущего носом кверху врага, Климов невнятно произнес «Ага» и о чем-то глубоко задумался.
Экипаж «эски» торжествовал – результат предыдущего похода был перекрыт, боевой счет превысил 10 тыс. тонн. Но через несколько дней радость как-то поблекла. Во-первых, в эти дни им не попалось никакой добычи – японцы снова сделали правильные выводы. Во-вторых, странность поведения Климова стала заметна не только Строгову. Каперанг часто хватался за щеку, мало ел, его лицо как-то странно подергивалось, а в глазах стояла неутихающая боль. Строго несколько раз спрашивал, но Климов говорил «Отставить расспросы» таким тоном, в котором ясно чувствовалась разница в две звездочки. Строгов терпел, терпел, да и не вытерпел. В конце-концов, командир на корабле он, а значит – «первый после бога»! Поэтому у него есть полное право при Климове приказать судовому врачу «осмотреть капитана первого ранга и доложить о его недомогании». Похоже, что этот приказ был отдан в удачный момент, когда неприятности допекли Климова по самое «не могу», и он не ответил новой резкостью. Собственно, врачу ничего самому докладывать не пришлось – Климов сообщил ему, что уже давно страдает воспалением тройничного нерва, которое обостряется от холода, сырости и прочих прелестей боевых походов. Боль жуткая и ничего в условиях лодки поделать тут нельзя, разве что морфий колоть. Но морфия мало – всего несколько ампул для тяжело раненых.
- Не обижайся, Костя, что я раньше тебе про не говорил, - втолковывал Климов, - в штабе ТОФ об этом никто не знает. И знать не должен, где я эту заразу подхватил. Я ж не всегда во Владике служил, меня год назад как перевели только. А до того я в сороковом у немцев при штабе Денница состоял наблюдателем, вот как сейчас у американов числюсь. Мы ж тогда чуть не в друзьях ходили, сейчас как вспомнишь, так кровь вскипает. А тогда ничего, к мундирам их привык, с самим «папашей Деницем» за ручку. На «U-ботах» трижды в Атлантику ходил, американцев и англичан топить. Вот как оно в жизни бывает. Там и продуло меня насмерть, пока на мостике стоял. У берегов Исландии знаешь какие ветра?! Пневмония, думал, помру совсем. Нет, выжил, отправили меня в Союз на лечение аккурат в марте сорок первого. И вот вылечили, а тройничный нерв на память остался. Чтобы помнил, с кем можно за руку здороваться, а с кем нельзя.
Строгов слушал, раскрыв рот. Вот откуда у Климова такой опыт! Но едва он сказал об этом, как каперанг махнул рукой, ухватившись другой за больную щеку. - Нет, это я еще раньше натренировался, в Испании. Я там тоже советником был, в группе Кузнецова. Ходил на республиканских подводных лодках. Там атаковать было некого, сплошь нейтралы, но хоть так тренировались, без стрельбы. Только, скажу тебе, испанцы не моряки. Все впустую, сколько не бился. А вот немцы – те да, подводники. Как бы нашим теперешним союзничкам им Атлантику не проиграть.
В таких разговорах натужно тянулось время. 27 января «дед» доложил, что осталось 50% топлива. А 28-го в 2117 наружная вахта обнаружила судно по пеленгу 219 градусов. В быстро сгущавшихся сумерках удалось только примерно определить курс цели. Лодка заняла лидирующее положение, надеясь, что утром судно обнаружится за кормой. Но надежда оказалась тщетной – на рассвете поиск в кормовых секторах. Не помогла и акустика. В довершение неприятностей в облаках заметили патрульный гидросамолет, и пришлось срочно погружаться. Впрочем, погружение имело и положительную сторону – под водой лодка ползла со скоростью 3 узла, и давешнее судно ее нагнало. В 1238 по пеленгу 199 градусов был обнаружен крупный танкер.
Боясь снова его потерять, Строгов приказал сблизиться в позиционном положении, потом опять погружаться и выходить в атаку с правого траверза. Стреляли тремя торпедами из шести оставшихся, причем попали все три, но одна не взорвалась. Две удачные угодили обе в носовую часть и не смогли пустить танкер на дно. В 1350 в перископ было ясно видно, как объятый дымом танкер водоизмещением не менее 10 тыс. тонн стоит без хода. «Эска» стала выходить в повторную атаку, но тут японцы внезапно дали ход. По измерениям вышло 4 узла, Климов, дергая щекой, приказал пустить одну торпеду с 5 кабельтовых. Торпеда снова угодила в нос танкеру, но этого он уже не выдержал. Носовая часть отломилась и танкер затонул в течении нескольких минут, залив океан нефтью на несколько миль. Наблюдая агонию, Климов снова сказал «Ага» и зачем-то щелкнул пальцем по TDC.
http://img246.imagevenue.com/loc421/th_20345_Tanker_3_122_421lo.JPG (http://img246.imagevenue.com/img.php?image=20345_Tanker_3_122_421lo.JPG)
До 30 января ничего не происходило. Лодка ходила днем то в позиционном положении, то под перископом, а ночью, подзарядившись, дрейфовала под плеск волн о борта. Климову становилось то лучше, то хуже, но он упрямо не уводил «эску» с позиции. 30 января в 16 часов заметили было судно, но это оказалась очередная шхуна. А вот 2 февраля в 740 перехватили радиограмму от судна, идущего на север. Судя по координатам, оно находилось на расстоянии 200 км от лодки, что делало перехват весьма сомнительным. Тем не менее, решили рискнуть. Лодка вышла на курс судна и пошла ему навстречу полным ходом, чтобы успеть перехватить до сумерек. Не удалось. Все, чего добились – это оказались далеко к югу от своей позиции с изрядно уменьшившимся запасом соляра. Предположив, что просто разминултсь с целью, полным же ходом пошли на север. Когда, по прикидкам Климова, лодка наверное обогнала супостата, Строгов положил «эску» в дрейф. В 305 вахта, вроде, заметила к зюйду что-то, напоминающее судно. Тогда лодка пошла на север ходом 7 узлов, надеясь сохранить контакт до рассвета.
Все эти титанические усилия ни к чему не привели. На рассвете горизонт оказался чист, акустический поиск безрезультатен, а доклад командира БЧ-5 неутешителен – после беготни туда-сюда полным ходом запас соляра сократился до 34%. На «эске» воцарилось уныние, впрочем, ненадолго – в 1815 новая радиограмма сообщила о том, что некое судно (как бы не то же самое!) идет к Сангарскому проливу курсом вест. Лодка устремилась в погоню в позиционном положении и уже к 20 часам сигнальщики опознали на горизонте малый каботажник, уже второй за этот поход.
По карте прикинули, что скорость судна от 4 до 5 узлов. Измерения и расчет TDC дали 4 узла. Обе остававшиеся торпеды попали в корму, отправив каботажник на дно меньше чем за две минуты. Все, стрелять было больше нечем и Строгов в ту же ночь решил идти к Мидуэю. Климов, правда, предложил несколько задержаться и попытаться потопить еще кого-нибудь артиллерией, но Константин, на правах командира, приказал прекратить крейсерство со ссылкой на наличие на борту больных членов экипажа.
Пока шли к Мидуэю, Климов каждый день раскладывал на столе в кают-компании чертежи TDC и что-то считал в блокноте. А когда уже подходили к базе, подозвал Строгова и ткнул карандашом в кинематическую схему американского чуда техники.
- Вот эти шестерни видишь? Это механический интегратор скорости цели. Вспомни первый каботажник. Мы по карте насчитали ему 7,5 узлов, а этот интегратор округлил до восьми. Правильно округлил, скорость даже чуть больше была, раз попали в корму. Потом танкер – выставляли ход опять по интегратору и опять он округлил до целого, все торпеды шли в нос. И вот сейчас – у нас по карте 4,5 узла, на интеграторе 4 и торпеды идут в корму. Опять округлил до целого, его мать! Так что впредь доверяй, но чем-нибудь проверяй. Придем в Датч=Харбор, скажу американам, чтобы на шестернях интегратора сделали больше зубьев, тогда точность станет повыше.
На Мидуэй пришли 18 февраля, в Датч-Харбор 25-го. Результаты похода были уникальными для Алеутской группы – почти 25 тыс. тонн. После Победы за этот поход Строгов получит орден Отечественной войны. А сейчас его награда куда выше - вернувшиеся отпускники привезли из Владивостока письмо от Наденьки и Константин, балдея от счастья, узнал, что у него родился сын!
Кстати, в это время Строгов с его 48600 тоннами был на втором месте среди американских подводных асов. Но их историки до сих пор это отрицают.
Продолжение следует
MAX NOSKOV
25.12.2013, 13:48
Классно пишешь, я прям думаю что это было на самом деле, МЕМУАРЫ КОМАНДИРА ПОДВОДНОГО КОРАБЛЯ:D
Красный корсар Тихого океана (продолжение)
Новый поход начался не слишком хорошо. В приказе на выход, будто американский штаб позабыл все проверенные временем приметы, стояло 13 марта. Предстояло вновь патрулировать подходы к Сангарскому проливу. Японцы, если они не совсем идиоты, уже должны были усилить ПЛО этого района, так что «эска» могла столкнуться с серьезным противодействием. Кроме того, на борту опять был комплект совершенно новых торпед «бригадирской сборки», на сей раз электрических ЭТ-80. Это сулило изрядные хлопоты и проблемы с надежностью.
Сами по себе торпеды были новейшим словом отечественной техники и сулили большие тактические преимущества по причине бесследности. Масса боевого заряда была увеличена с 300 до 400 кг, что давало надежду при удачном попадании одной торпедой пустить ко дну пятитысячник. Продолжением достоинств торпеды были ее недостатки – малая скорость хода (29 узлов), малая дальность (4000 м), отсутствие управления прибором Обри (к торпедам прислали новые таблицы стрельбы) и трудности технического обслуживания. Прибывшие вместе с партией торпед техники помогли экипажу присобачить около каждого торпедного аппарата специальные зарядно-контрольные щитки и подсоединить их к силовой сети. На этих щитках можно было видеть, насколько заряжена батарея в торпеде, и, при необходимости, подключить подзаряд. Будто торпедистам и без того работы мало!
Климов остался на берегу в американском госпитале, и Строгов, командуя «Отдать носовые!», ощутил некое тоскливое одиночество. Впрочем, все шло привычно – 20 марта С-53 пришла на Мидуэй, а уже утром 3 апреля завершила океанский переход и пришла в зону патрулирования. Строгов старался соблюдать все меры безопасности, которым научился у Климова – днем лодка держалась преимущественно на перископной глубине и всплывала в позиционное положение только тогда, когда погода была неподходящей для авиации. Все это не помешало обнаружить первую цель уже в 2010 того же 3 апреля.
В 2017 из позиционного положения уверенно опознали малый танкер тысячи на полторы. Погрузились. С измерением элементов движения цели получилась какая-то бестолковщина – TDC упорно выдавал 10 узлов, хотя не было ни единой причины, по которой танкеру стоило бы так торопиться. Поэтому Строгов приказал стрелять из носовых только одной торпедой. Скаредность принесла плоды в виде экономии боезапаса – все равно торпеда прошла мимо. Сомнений в дальнейших действиях у Строгова не было – всплывать и стрелять из Б-24, благо цель маленькая и горючая. К этим характеристикам, впрочем, через пять минут пришлось добавить «и колючая», т.к. маленький танкер до последнего отстреливался из автоматической зенитки, вернее всего калибром 25 мм. К счастью, неточно, а то на дальности менее 1 км даже такая «пукалка» могла порешить на лодке всю верхнюю вахту.
Как только в 2042 с танкером было покончено, пришлось командовать срочное погружение – в воздухе появился самолет. Отбомбиться он не успел, но оперативность вкупе с вооружением на заштатном «купце» наводила на неприятные предположения относительно обучаемости противника. Поэтому на будущее Строгов решил не добивать артиллерией хотя бы крупные корабли, пушки на которых могут быть пропорциональны водоизмещению.
На следующий день (точнее, ночь) в 100 была принята радиограмма от японского судна, из которой изрядно поднаторевший Строгов извлек весьма полезную информацию. Некое судно, судя по мощности сигнала радиостанции довольно крупное, шло через зону патрулирования с юга на север. Проложили курс с расчетом занять положение впереди цели к рассвету. Совсем точно «впереди» не удалось – судно было обнаружено в 832 по пеленгу 32 градуса, но это ничего не меняло. Цель опознали как крупный грузовоз на 8 тыс. тонн, идущий пятью узлами. В 901 «эска» произвела почти идеальные залп из трех носовых аппаратов - с дальности 2 км, при угле встречи торпед около 90 градусов и с углублением хода 3 метра. Мало того, Строгов стрелял с небольшими интервалами, чтобы торпеды попали в цель от носа до кормы. Результат «идеального залпа» на идеал был не слишком-то похож, потому что их «бригадирских сборок» взорвалась только одна, хотя попали все три. Удача выпала первой «этешке», поэтому судно осело носом и на баке вспыхнул пожар. Строгов с замиранием сердца гадал, приникнув к перископу, «потонет-не потонет». О всплытии речь не шла, на баке и юте «купца» были отчетливо видны трехдюймовки за брезентовыми ограждениями.
http://img249.imagevenue.com/loc7/th_18295__1_122_7lo.JPG (http://img249.imagevenue.com/img.php?image=18295__1_122_7lo.JPG)
Потонуло. Лишние 100 кг «морской смеси» утянули японца на дно уже в 908. Строгов приказал опустить перископ и убираться 4–х узловым ходом. Через час перископ был снова поднят, только для того, чтобы убедиться в наличии японских гидропланов. Авиация активничала до темноты – видимо, двое потопленных за двое суток привели японское командование в не самое радужное настроение. Оно (настроение) было бы еще хуже, если бы самураи знали, что судьба назначила следующее испытание их приверженности «духу Бусидо» уже на завтра. Или не судьба, а беспечность, побудившая капитана японского сухогруза в 7 утра 5 апреля открытым текстом предупредить охрану водного района о своем выходе из Сангарского пролива.
Кроме информации о самом выходе в радиограмме ничего не было, поэтому Строгову пришлось поломать голову над вопросом рандеву. Ситуация осложнялась отсутствием на борту даже кофейной гущи – кофе в меню уже давно сменилось американским цикориевым порошком. Поэтому Константин просто провел на карте биссектрису восточного горла Сангарского пролива. Линия шла на северо-восток и упиралась в берег Хоккайдо. Предположив, что вражеское судно где-то на полпути повернет к востоку или юго-востоку, Строгов получил район диаметром тридцать миль, где имелась надежда на встречу с разговорчивым капитаном. И вспомнил, что неофициальным слоганом дореволюционного флота был «Под Андреевским флагом и девизом «Авось!».
Оба необходимых компонента – флаг и надежда на «авось» - наличествовали, поэтому курсы лодки и японского «купца» не могли не пересечься. В 1808 наружная вахта (лодка, рискуя, крестила море в позиционном положении) обнаружила судно на пеленге 359 градусов. В 1813, уже после погружения, его опознали как старый, в полном грузу пятитысячник на 7-узловом ходу. В 1831 две торпеды из носовых попали старичку в мидель и взорвались, немного улучшив репутацию «бригадирской сборки» и доказав явный вред болтливости в военное время. А уже через несколько часов находившийся в эйфорическом настроении Строгов понял, что вред может нанести не только недомыслие, но и излишек мозгов. Штабных.
http://img234.imagevenue.com/loc148/th_18367__2_122_148lo.JPG (http://img234.imagevenue.com/img.php?image=18367__2_122_148lo.JPG)
Из полученной радиограммы явствовало, что С-53 должна покинуть позицию и произвести ни много, ни мало, как фоторазведку Токийского залива. При этом особое внимание следовало обратить на места базирования линейных сил (!), систему минно-сетевых заграждений (!!) и противолодочную оборону (!!!). О последнем штаб мог не беспокоиться –японская ПЛО сама обратит самое пристальное внимание на любую неопознанную лодку вблизи от морского сердца империи Ямато. Но «на службу не напрашивайся, от службы не отказывайся». А посему – курс зюйд, и будь что будет.
Впрочем, спешить Строгов не стал, рассудив, что до подхода к Токийскому заливу хорошо бы израсходовать 6 оставшихся торпед. Это полезно как с точки зрения безопасности при бомбежке, так и потому, что в случае удачной разведки «эска» должна будет как можно скорее доставить снимки командованию. Поэтому Константин весьма обрадовался, когда наутро, в 839, раздалось «Командира на мостик! Судно на горизонте!». Выскочив из каюты, где отсыпался после «собаки», Строгов поднялся наверх. Вахту нес Чертков, уже полгода как ставший из комиссаров замполитом, что положительно сказалось на его морской и командирской подготовке. Занимался рассвет, крепкий бриз продувал закрытый мостик, волна била в правый борт, заливая палубный настил косыми струями розовой пены.
Вперед!
Новый день встает
Над кромкой прибоя
Пенной.
Вперед!
Только подвиг живет
В памяти неизменной.
(В. Луговской)
Отобрав у сигнальщика бинокль, Строгов долго вглядывался в горизонт, но увидел только смутное маленькое пятно. Чертков тем временем, проявляя распорядительность, переставил машинный телеграф на «Средний ход» и развернул лодку носом к цели. Правда, все это оказалось зря – в 851 сигнальщик, снова обретя бинокль, доложил «Это шхуна». Лодка вернулась на прежний курс, но вахта удостоилась командирской похвалы за бдительность и оперативность. Строгов спустился вниз и потребовал от кока кружку цикориевого «кофе», раз уж все равно разбудили. А еще через 10 минут радист доложил, что слышит японскую передачу.
Некое судно шло вдоль берегов Хонсю курсом на север и сейчас находилось примерно в 115 км. Перехват был вполне возможен, если идти в позиционном положении, и Строгов снова решился на риск. Риск оправдался – не замеченная авиацией, С-53 в 1402 обнаружила по пеленгу 28 градусов судно, сперва показавшееся небольшим каботажником. После погружения и внимательного изучения цели в перископ точка зрения Строгова изменилась – потенциальная добыча «подросла» до 4-5 тысяч. Но судьба на этот раз была неблагосклонна – видимо, подсчет водоизмещения занял у Константина слишком много времени и японцы заметили перископ. Судно сразу пошло противолодочным зигзагом и от атаки пришлось отказаться. Еще через полчаса в воздухе появились самолеты, что никого не удивило – лодка была в 30 км от берегов Хонсю. Самолеты утюжили район до темноты, и только в 10 вечера «эска» всплыла для подзарядки батарей.
7 апреля в 650 была перехвачена очередная радиограмма. К востоку от лодки находился японский «купец», медленным ходом двигавшийся курсом северо-северо-восток. Снова всплытие в позиционное положение, снова полный ход. Японца удалось не только догнать, но и перегнать – цель увидели на пеленге 13 градусов. Это снова был старый пароход-пятитысячник и все бы хорошо, но Строгов решил стрелять кормовыми, чтобы выровнять загрузку лодки торпедами - в носовых ТА оставалось 2 штуки, в кормовых 4, что усложняло дифферентовку. Чтобы не замудрять маневрирование, Константин решил пройти перед носом цели (естественно, под водой) с максимальной скоростью, а потом снизить ход до минимального и поскорее стрелять, пока дистанция не стала слишком большой. Вроде бы, все правильно, вот только обе выпущенные торпеды прошли мимо цели и никто не мог объяснить причину. То ли при таком маневрировании американский «ящик» неправильно рассчитывал элементы движения (начали-то мерить с одного борта, а закончили с другого), то ли торпеды прошли под килем (супостат сидел в воде очень высоко), но промахнулись. А всплывать и стрелять из пушки Строгов не стал – не та цель и не то место, Токийский залив был уже близок.
Кстати, о заливе. В свободное от других забот время Строгов ломал голову над той квадратурой круга, которую ему подкинул штаб. Теоретически, существовало 3 способа проникнуть в заведомо охраняемый залив. Во-первых, можно было поступить, как давеча в Сангарском проливе – идти ночью в позиционном положении, уповая на темноту. Тогда к утру лодка оказалась бы внутри залива с неразряженной батареей. Во-вторых, можно было прорываться днем на небольшой глубине, используя перископ для обнаружения противолодочных сил и уклонения от них. Тогда к вечеру лодка оказывалась в заливе с пустой батареей, но имела время до рассвета, чтобы подзарядиться. Наконец, можно было прорываться днем, но на большой глубине, благо таковая при входе в залив имелась. Руководствуясь имеющимся опытом, Строгов выбрал первый, самый нахальный вариант.
11 апреля лодка провела на перископной глубине непосредственно у входа в залив. В 2200 всплыли и в позиционном положении пошли к входу, попутно заряжая батарею на шестиузловом ходу. Крупная мертвая зыбь вызывала тошнотные позывы даже у самых закаленных, но отлично скрывала пенный след. Строгов, вооружившись ночным биноклем, лично нес вахту, стоя по колено в воде на ежеминутно захлестываемом мостике. На всякий случай он принайтовался страховочным концом к тумбе перископа. О своих наблюдениях Константин докладывал прямо в открытый (и тоже заливаемый) рубочный люк. Доклады были оптимистическими – в бинокль не было видно ничего, кроме волн. В 300 12 апреля лодка прошла первый створ маяков (по причине войны не горели) и взяла курс на северо-восток. В 301 везение «эски» кончилось. Надолго.
Ночные визиры на японском патрульном эсминце были куда лучше американского бинокля, поэтому уже первый залп дал накрытие. Огромные водяные столбы от разрывов пятидюймовых снарядов захлестнули лодку пеной и застили облаками ядовитого дыма. Отчаянно кашляя и захлебываясь, Строгов едва успел наощупь расстегнуть карабин страховочного фала. В люке он столкнулся со старшиной, который уже лез наверх спасать командира. Пока они разбирались, где чьи руки-ноги, японцы успели дать еще один залп, изрубивший осколками крышу мостика и тумбу 21-К. Рухнув (в обнимку со старшиной) в центропост, Строгов прохрипел команды к срочному погружению на 70 метров, развороту на зюйд и увеличению хода до самого полного. Через минуту акустик доложил, что слышит четкие посылки гидролокатора. Нет, двух локаторов (спасибо, родной!).
От полной катастрофы ситуацию отделяло только отсутствие бомбежки. По непонятным причинам японцы с ней запоздали. Лодка успела пройти милю на зюйд, после чего Строгов приказал поворачивать на вест и уменьшить ход до бесшумного. Гидрологкаторы эсминцев можно было слышать безо всякой акустики, но к северу, слава Сталину, к северу, а не над головой. Воспользовавшись этим обстоятельством и полностью заряженной батареей, Константин повел лодку к выходу из залива «лесенкой», чередуя южный, западный и восточный курсы. В 820 он рискнул подвсплыть под перископ. В окуляре четко нарисовались два эсминца – на пеленгах 174 и 322 градуса. Но их движение выглядело бессистемным поиском, а не целенаправленным преследованием. Уф-ф-ф…
В 930 в перископ уже никого не было видно, и Строгов решил идти на перископной к югу от залива, ночью зарядить батареи и спокойно подумать, что делать дальше. К сожалению, потрясения предыдущей ночи и природный азарт помешали командиру исполнить этот благоразумный план. В 1203 он лично обнаружил в перископ крупную цель на пеленге 19 градусов. К сожалению, ракурс цели был очень неудачным, и Константин принял решение всплыть в позиционное, лечь на параллельный курс и привести противника к «хорошему» пеленгу. В течение часа все шло прекрасно, японец переместился на пеленг 130 градусов и Строгов уже готовился скомандовать погружение с одновременным поворотом на 90 градусов вправо. За этот час он успел убедить себя, что цель стоит любого риска - это был такой же танкер на 10 тыс. тонн, какой они с Климовым утопили в прошлом походе. Пришло время показать, что и без Климова он может сделать то же самое!
В 1309 пара японских гидропланов, искавших американскую подлодку, так ловко ускользнувшую ночью от эсминцев, нашла ее выходящей в атаку на флотский танкер в позиционном положении. Мысленно отдав должное самурайскому духу командира-гайджина, летчики бросили машины в крутое пике. Бомбы взорвались по обоим бортам субмарины, едва не прекратив ее карьеру. Дизели остановились, лопнули эбонитовые баки аккумуляторов, полетели вверх обломки палубного настила. С чудовищным чмоканьем прогнулись вовнутрь три секции легкого корпуса, четвертая лопнула, извергнув наружу поток соляра. Лодка провалилась до 45 метров и застыла без управления на «жидком грунте». К счастью, в этом районе существовало слабое течение, отнесшее «эску» к югу от прибывшей через два часа своры надводных охотников. Акустическая аппаратура вышла из строя, но отчаянная бомбежка места погружения была отлично слышна и без нее.
Обошлось без потерь, только человек десять, включая командира, изрядно «приложило» о переборки и оборудование. Поэтому ремонт развернули полным ходом. Через несколько часов ввели в строй дизели и электромоторы, приступили к тестированию уцелевших аккумуляторов. Расклинили управление рулями. К ночи лодка продула цистерны и подвсплыла без хода до перископной глубины. Строгов полчаса обшаривал горизонт, после чего разрешил всплывать. Дали ход и начали зарядку, а специально сформированная палубная ремонтная партия при свете потайных фонарей искала и находила все новые и новые повреждения. Помялись и пошли трещинами не меньше 10% легкого корпуса. Ни о каком повторе прорыва в Токийский залив речь уже не шла, но…но у лодки оставалось еще 4 торпеды, и им требовались цели. Цели проще всего было искать к югу от Токийского залива, и Строгов направил «эску» на юго-запад с твердым намерением вести себя (и лодку!) крайне осторожно. Тем более что начинавшийся день по приметам опять-таки не сулил ничего хорошего, как-никак 13 апреля.
На рассвете погрузились, зарядив батарею только до 50%. «Дед» обещал отремонтировать еще несколько аккумуляторов, но гарантировал не более 2/3 полной емкости. Поэтому «эска» ползла ходом 2 узла, поднимая перископ каждые 30 минут. В один из таких подъемов на горизонте четко обозначился дым. Судя по черноте и густоте, это мог быть тихоходный каботажник-угольщик, и Строгов, поспорив с совестью, приказал держать на него. А перископ убрал от греха еще на 30 минут. Этот перерыв помешал ему разглядеть кардинальное изменение ситуации. Константин весьма удивился, когда через полчаса обнаружил прямо перед лодкой не дымяку-каботажника, а торчащий из воды догорающий хвост самолета с белой американской звездой, а вблизи него – оранжевый спасательный плот.
К чести Строгова, он не колебался ни секунды. Лодка всплыла, на палубу (т.е на ее остатки) был вызван зенитный расчет и боцманская команда. «Эска» медленно подгребла к плоту как раз в тот момент, когда хвостовое оперение окончательно затонуло. Перед советскими моряками предстала грустная картина – на залитом кровью плоту неподвижно лежал белокурый парень в американском летном комбинезоне. Плот подтянули баграми к борту и осторожно перенесли пилота на мостик только для того, чтобы врач мог констатировать смерть. На нагрудном кармане несчастного было вышито «Д. Смит», а на шее висел «смертный медальон» с номером. Поскольку в любой момент в небе могли показаться «серебряные крылья Ямато», покойного крепко привязали перед мостиком и лодка погрузилась до темноты. В ночь с 13-го на 14 апреля тело Д. Смита было достойно предано воде. Зашитое в саван из дизельных чехлов, с балластиной в ногах оно скользнуло в океан, который, сообразно минуте, был «тих и неподвижен». Тишину нарушил салют из всего имевшегося на лодке стрелкового арсенала – офицерских пистолетов и трех автоматов ППД, предназначенных для досмотровой команды. В судовом журнале сделали запись с координатами погребения, а «смертный медальон» упокоился в сейфе командира. Крейсерство продолжалось.
Красный корсар Тихого океана (продолжение)
14 апреля, в 1600, когда лодка шла под перископом, на пеленге 33 градуса обнаружилось небольшое каботажное судно. По-видимому, TDC был изрядно потрясен давешними взрывами, отчего попеременно показывал скорость цели то 5, то 8 узлов. Строгов не растерялся и выпустил первую торпеду из носовых, исходя из скорости цели 8, а вторую из скорости 5. «Угадайка» принесла удачу и вторая торпеда взорвалась в корме каботажника. Однако он продемонстрировал удивительную живучесть и упрямо отказывался тонуть, несмотря на пожар, крен и дифферент. Пришлось в 1720, проклиная все и вся, всплыть и открыть огонь из Б-24. «Японец» держался на воде из последних сил, поэтому ему хватило 4 снарядов. И хорошо, а то опять бы прилетел кто-нибудь.
Оставались две торпеды в корме. Решив, что пиратствовать к югу от Токио уже небезопасно, Константин повел лодку на восток. 15 апреля радиоперехват принес сообщение от находящейся неподалеку ударной группировки, идущей на северо-восток быстрым ходом. Атаковать ее на покалеченной субмарине было, мягко скажем, неблагоразумно, но Строгов приказал лечь на курс перехвата. К счастью, встреча не состоялась – группировка изменила то ли курс, то ли скорость, и не сообщила об этом по радио. 16 апреля командир БЧ-5 официально доложил Строгову, что его люди сделали все, что могли. Емкость батареи, однако, не превышала 70% от изначальной. Не оставалось ничего другого, как поддерживать скорость под перископом не более 2 узлов, чтобы дотянуть под водой от рассвета до заката. Взяли курс на север, потом на северо-запад ближе к берегам Хонсю, нащупывая каботажные маршруты. 18 апреля запасы топлива сократились до 41% и следовало задуматься о возвращении.
«Горит восток зарею новой», и это заря 19 апреля, одного из самых ярких дней в жизни Строгова. Поменьше бы таких дней, кстати. В 1040 по пеленгу 309 он разглядел в перископ судно. Еще через 7 минут стало ясно, что лодка наткнулась на такой же маленький танкер, по которому промахнулась у Сангарского пролива. Строгов действовал стандартно – убрал перископ, пересек под водой курс цели на полном ходу, поднял перископ, довернул, чтобы обеспечить требуемое упреждение для скорости цели 7 узлов (на сей раз TDC был в ладу с самим собой) и выстрелил. И попал. И, как молитву, на едином выдохе прочел «Большой загиб Петра Великого», потому что обе торпеды не взорвались. Таким образом, из 12 торпед бракованными оказались не 3, как в позапрошлом походе, а 4 – треть боезапаса, новый «рекорд» отечественной промышленности. «Большой загиб» закономерно привел Константина к воспоминаниям о славных морских победах Петра, следствием чего стала команда «В отсеках к всплытию по местам стоять!». Ведь маленький танкер быстро потонет, да?
Танкер еще не успел потонуть, как сигнальщики завопили «Во-о-здух!». Константин пролопоушил первую атаку и не успел сманеврировать, как потом оказалось, к счастью. Ударила 21-К, мостик заволокло серым флером пороховых газов. Расчет Б-24 лихорадочно заколачивал в танкер последние снаряды. Строгов застыл столбом, почти лишний среди натренированного им до автоматизма экипажа. Справа и слева от лодки взмыли водяные фонтаны, ориентируясь по ним, на цель заходила вторая пара с красными кругами на белых крыльях, которая – в этом Константин был абсолютно уверен! – не промахнется. В эти секунды он каким-то чудесным образом видел ВСЮ лодку, изнутри и снаружи, а кожей чувствовал ветер и волну. И это удерживало от резких движений, потому что попробуй он рулем или ходом вывести «эску» из-под удара, волна неминуемо смоет за борт расчет носового орудия, топчущийся на искореженной, лишившейся поручней орудийной площадке. Все, что мог сделать Строгов, когда лодку накрыли второй раз, это закричать «Ура!».
Его швырнуло на ограждение мостика, в метре рядом с забавным «чпок»-«чпок»-«чпок» осколки продырявили пятимиллиметровую сталь и вышли с другой стороны, по пути истерзав кожух зенитного перископа. «Ура-а-а!» катилось над лодкой, кричали все – сигнальщики, артиллеристы и зенитчики. Белой чайкой порхнул за борт андреевский флаг с перебитыми фалами, и сразу же кто-то сиганул за ним в воду, не размышляя, что лодка идет восьмиузловым ходом. «Орлы Ямато» свечой уходили в зенит, израсходовав запас бомб. Танкер тонул, задрав нос. Строгов со второй попытки встал на ноги и тут же согнулся от резкой боли в правом боку. К нему бросились, подхватили, беззвучно разевая рты, а Константин левой рукой указывал за корму, где барахтался, размахивая спасенным флагом, потомственный рюриковец старшина Степанов.
В конце концов все обошлось. 1,5 тыс. тонн были добавлены к боевому счету С-53, флаг водворили на место и погрузились. У Строгова врач нашел только два сломанных ребра и лопнувшую барабанную перепонку, вопрос о возможной трещине в грудине был отложен до возвращения в Датч-Харбор. Другие отделались и того легче. До 22 апреля «эска» днем шла только под перископом, после дня рождения дорогого Владимира Ильича японская авиация перестала появляться в поле зрения и стало возможно круглосуточно идти нормальным экономическим ходом. Донимали шторма, до Мидуэя относительно спокойными были только два или три дня. К Мидуэю подошли 4 мая, вызвав у экипажа вышедшего навстречу танкера маленький шок нагромождением обломков на палубе и мостике. Константину предложили остаться в местном госпитале, он отказался – ребра болели уже немного меньше. Измятый легкий корпус не позволил принять полный запас соляра, поэтому ограничились чуть более чем половиной. Но и этого хватило, чтобы прийти в Датч-Харбор 11 мая. Результат похода – почти 18 тыс. тонн, не шутка. Как следствие, Климов написал на Строгова представление к ордену Боевого Красного знамени, а на Степанова – к Герою СССР. Вот Степанов и получит Золотую звезду после войны, единственный из всего экипажа.
Красный корсар Тихого океана (окончание)
Надо выходить в море, а выходить не с чем. Нет торпед – Родина не прислала. Ни новых, ни старых проверенных 53-38. И что делать?
- Зато американе радуются, - мрачно сообщил Климов. – У них опять новая идея.
«Новая идея» оказалась не такой уж и новой – поставить мины типа Мк.10., как это уже делалось С-53 в Целебесском море. Но на сей раз место постановки американский штаб выбрал действительно удачно, не придерешься. В Токийский залив ходила не только С-53, но и другие лодки. Причем некоторым удалось вернуться. Так вот, по их данным штабные головы сумели достаточно точно сумели проложить курс конвоев, выходящих из залива каждые 3-4 дня. Получилось, что все они проходят над небольшой банкой на плёсе Сагами-Нада…
Поэтому 3 июня, приняв на борт 12 мин, «эска» вышла к Мидуэю, куда и прибыла 10 числа. Как обычно, дозаправились с танкера в море, не заходя на атолл, а потом взяли курс к берегам Японии. С этого момента, к сожалению, все действия экипажа Строгова приходится реконструировать либо по догадкам, либо по данным японской стороны.
Если С-53 шла с обычной для дальних переходов экономической скоростью 8 узлов, то своей цели она должна была достигнуть где-то 25 июня. За несколько дней до этого Строгов, по опыту прошлых походов, начал днем держаться только под водой. Во всяком случае, у нас нет свидетельств об обнаружении «эски» японской береговой авиацией. Минная постановка была произведена то ли 26, то ли 27 июня. Впоследствии японцы вытралили в районе банки 3 мины Мк.10, установленные на глубине 85 метров с углублением 3 метра, интервал между минами составил около 80 метров. Судя по всему, Строгов выставил мины в одну линию практически поперек курса конвоев.
Что делал Константин потом, нам доподлинно неизвестно. Ясно только, что он не увел «эску» с плёса Сагами-Нада. По-видимому, ему хотелось удостовериться в действенности постановки. Подтверждением присутствия С-53 на плёсе могут служить донесения японских сторожевых эсминцев от 27, 28 и 29 июня. В них говорилось про обнаружение перископов неизвестных ПЛ, сперва активно шедших на сближение, а потом мастерски уклонявшихся от контратаки. Возможно, что именно на основании этих донесений японцы приписали первые потери от минной постановки атакам вражеской лодки и запоздали с тралением. Дав волю фантазии, мы можем предположить: Константин специально имитировал выходы в атаку, чтобы создать у японцев впечатление крупной группировки ПЛ в данном районе и отвлечь их внимание от действительной опасности. Но так ли это, мы никогда не узнаем. Поэтому вернемся к фактам.
А факты таковы: 28 июня из Токио вышел крупный конвой с охранением из 3 эсминцев. В 0714 головной эсминец типа «Ширацуи» взорвался и затонул в течение 3 минут. Множество наблюдателей на кораблях конвоя могли под присягой подтвердить, что видели тянущиеся к эсминцу следы торпед, от 2 до 6 в зависимости от фантазии вахтенного. Предположение об атаке конвоя подводной лодкой стало «фактом», когда через несколько минут водяной столб поднялся у борта крупного сухогруза. К сожалению, судно удержалось на плаву и без охраны малым ходом потащилось обратно в Токио. Охране было не до него – два уцелевших эсминца отчаянно искали мифическую подводную лодку.
Поиск продолжался до следующего утра, и начальник японской ОВР уверил себя, что лодка если и не потоплена, по прогнана далеко-далеко. А посему можно выпускать в море следующий конвой по тому же маршруту. Последствия были еще печальнее – на мине подорвался и затонул большой пассажирский лайнер в 10 тыс. тонн водоизмещением. Он был битком набит пехотой, погибло несколько сотен солдат. Другое судно получило повреждение. Таким образом, из 12 выставленных мин сработали 4, т.е. 33%, что является очень хорошим результатом. Начальник ОВР трясущейся рукой написал прошение об отставке и просьбу отправить его на самый дальний атолл для искупления. А все наличные эсминцы вышли в море на поиск. Погода испортилась, и поиск с самого начала казался безнадежным. Тем не менее, плёс Сагами-Нада много часов сотрясало профилактическое бомбометание. Оно не слишком помогло – обнаружение С-53 произошло совершенно случайно. Далее мы цитируем личный дневник старшего помощника командира эсминца «Харусаме» лейтенанта Сигомото.
«Командир в полночь передал мне вахту и сказал, что уйдет на час в каюту поспать. Эсминец швыряло как щепку, лил проливной дождь. Вся вахта, включая меня, не выходила из рубки. Больше всего доставалось прожектористам на верхнем мостике, но они стойко держались и каждые три минуты обшаривали лучом пространство вокруг корабля.
Вдруг в 37 минут первого я и все остальные увидели что-то белое буквально в полумиле. Это были буруны, вскипавшие…вокруг чего? Я бросился к карте и не обнаружил никаких скал, которые могли бы быть неподалеку. Тем временем эсминец еще приблизился к бурунам и ситуация стала опасной. Я по телефону приказал прожектористам светить прямо по носу и разбудил командира. Он вбежал в рубку босой, в расстегнутом мундире и без фуражки.
Под зеленым лучом прожектора бурун начал вдруг таять и исчез совсем. Только тогда все мы поняли, что видели штормующую подводную лодку. Ту самую, за которой охотились, потому что своих лодок в районе поиска быть не могло – так нас заверили из штаба. Командир приказал немедленно сыграть боевую тревогу, а мне велел рассчитать маневр для захода на бомбометание. Это было несложно, поскольку акустики уже доложили, что слышат лодку на полном ходу не далее как в трех кабельтовых. Судя по потрескиванию корпуса, она погружалась.
Мы атаковали малой серией (4 бомбы с кормовых скатов и 2 из бортовых бомбометов) параллельно ее предполагаемому курсу. Один из взрывов поразил меня своей силой, фонтан от него был вдвое выше остальных. Было ясно, что мы попали. Все закричали «Банзай!», но командир велел «заткнуть глотки, пока это сделал я» и готовиться к артиллерийскому бою. В месте сильного взрыва море кипело, там бил настоящий фонтан из пены и чего-то радужного. Наверное, в лучах прожектора так переливался соляр из пробитых цистерн. Наконец, показалась рубка, а потом носовая часть палубы. Лодка имела сильный дифферент на корму.
Рубка выглядела сильно разрушенной, палубный настил превратился в лохмотья и мы полагали, что американцы сдадутся. Поэтому командир приказал уменьшить ход до самого малого и просигналить прожектором предложение о сдаче. Не успели прожектористы начать, как на лодке сверкнул выстрел и между трубами нашего эсминца просвистел снаряд довольно большого калибра. Естественно, мы тоже открыли огонь.
Не скажу, что это было легким делом. Эсминец и лодка плясали на волнах и о централизованной наводке не могло быть и речи. Артиллерийский офицер передал в башни «Наводить самостоятельно», и классическая артиллерийская дуэль превратилась в пальбу пьяных гангстеров из американских фильмов. Хуже всего, что поначалу лодка стала нас одолевать. Три снаряда с нее попали в бак, в кормовой мостик и во вторую трубу. В корме начался пожар. Я испытывал чувство жгучего стыда, что при подавляющем превосходстве мы терпим поражение. И в то же время восхищался смелостью самураев, с которыми сражался. Пусть Аматерасу даст мне быть таким же, как они, когда придет мой час пасть за Императора – о большем я не прошу!
Наконец, два наших снаряда вынудили главное орудие лодки замолчать. Но оставалось еще одно, по видимому, малокалиберное зенитное, и про него следует сказать особо. Не знаю, кто им управлял – люди или воплощения богов – но они стреляли до последней секунды, пока пылающий остов лодки не скрылся под водой. Это произошло в 058, последнее, что мы видели, это стоящего на крыше рубки американского матроса, бешено размахивающего флагом. Спустить шлюпки на таком волнении было практически невозможно, но некоторые младшие офицеры выразили готовность сами, без нижних чинов, пойти на ялике для спасения доблестно сопротивлявшихся врагов. Командир, да пошлют ему боги славную смерть, как всегда мудро ответил им: «Стыдитесь! Мужество врага заслуживает, чтобы он вошел в чертоги богов, а не гнил в лагере военнопленных».
http://img277.imagevenue.com/loc7/th_10562__122_7lo. (http://img277.imagevenue.com/img.php?loc=loc7&image=10562__122_7lo.)
Так погибла советская лодка С-53. 15 августа, когда вышли все сроки автономности, это было официально зафиксировано специальным актом на базе Датч-Харбор. Среди подписавших был и Климов, сверхсекретную копию акта он увез с собой на «Гоголе» во Владивосток. История тайного военно-морского сотрудничества между СССР и США кончилась и была прочно похоронена в архивах. Каковы же его результаты?
Константин Строгов стал самым результативным подводником СССР по реальному, а не фиктивному счету – за ним числится 78 тыс. тонн, из них около 12 тыс. в последнем походе. Он осуществил заветную мечту потопить крупный лайнер, но мечта обошлась слишком дорого. Наденька Строгова осталась вдовой, а Сережа Строгов – сиротой. Награды, которые передали семье после войны, были скромными: Боевое Красное знамя и Орден Отечественной войны. В 70-е годы о Строгове как-то внезапно вспомнили и за последний поход наградили посмертно Орденом Октябрьской революции. Его бережно принял капитан второго ранга Сергей Константинович Строгов, выпускник Нахимовского училища и командир «поющего фрегата». Но даже тогда он не знал, где и чем отличился отец. «Пал смертью храбрых при выполнении задания командования». Столь же невнятное объяснение в дополнение к «Золотой звезде» получила семья старшины Степанова.
Перелистает старых книг страницы
Когда-нибудь прилежный ученик,
И станет он по-новому гордиться
Делами предков доблестных своих.
Достигшие счастливого удела,
Возьмут потомки вечности звено.
У каждой жизни есть свои пределы,
Бессмертие народу суждено.
(В. Луговской)
А что же Климов? Его ничем не наградили, а вернули в оперативный отдел штаба. Попутно взяли 11 расписок о неразглашении. Когда бывшего наркома Кузнецова понизили до командования Тихоокеанским флотом, Климову улыбнулась удача – волею старого знакомого он стал контр-адмиралом и начальником оперативного отдела. В это время им были написаны несколько учебников, «Обзор северной части Тихого океана с точки зрения действий подводных лодок» и «Психологическая подготовка командира ПЛ». Последний труд оказался для Климова роковым: в качестве примеров в нем использовались реальные факты нервных срывов у командиров советских лодок в годы войны, в том числе у таких известных, как Лунин и Маринеско. Фамилии не назывались, но читавшие узнали себя. В результате карьера свежеиспеченного контр-адмирала была подорвана и через несколько лет, после окончательного ухода Кузнецова с командования флотом, Климова комиссовали по состоянию здоровья. При этом он дал еще 8 подписок.
До конца жизни Климов работал скромным библиотекарем в Центральном Доме офицеров Тихоокеанского флота. Приходившие за книгами молодые моряки не могли и представить, что сгорбленный, седоусый старичок знал адмирала Деница и водил советскую лодку к японским берегам в самый разгар тихоокеанского побоища. Вот что он на досуге рисует – про это знали, свои картины Климов развешивал в холле библиотеки. Не то чтобы Греков, но все-же… Не шедевры, Климов слишком злоупотреблял каким-нибудь одним цветом, зато свой, флотский. И мало кто задумывался, почему на них изображена одна-единственная лодка – типа «С».
http://img254.imagevenue.com/loc229/th_10734__122_229lo. (http://img254.imagevenue.com/img.php?loc=loc229&image=10734__122_229lo.)
"На боевое задание"
http://img243.imagevenue.com/loc587/th_10786__2_122_587lo.JPG (http://img243.imagevenue.com/img.php?image=10786__2_122_587lo.JPG)
"Хозяйка большой глубины"
http://img14.imagevenue.com/loc131/th_10877__3_122_131lo.JPG (http://img14.imagevenue.com/img.php?image=10877__3_122_131lo.JPG)
"Уйти и не вернуться"
http://img208.imagevenue.com/loc202/th_10908__122_202lo. (http://img208.imagevenue.com/img.php?loc=loc202&image=10908__122_202lo.)
"Минная постановка"
Описание тестового похода из аддона "Советский Фарватер"
3 мая 1942 года. Северный флот. Подводная лодка М-172.
Получен боевой приказ выйти в район Варанген-фьорда и занять позицию №6 для нарушения судоходства противника.
Выход на позицию прошел без особых происшествий. Лишь раз уклонились срочным погружением от немецкого бомбардировщика, очевидно совершающего авиаразведку района северо-западнее полуострова Рыбачий.
На позицию прибыл 4 мая. Сутки лодка крейсировала в квадрате №6. Держался ближе к береговой черте, в западной части позиции, в надежде обнаружить транспортные суда противника, но увы кроме патрульных кораблей ни чего не появлялось.
На вторые сутки 5 мая в 6.30. акустически был обнаружен какой-то транспорт. Всплываю под перископ. Пеленг 298, дистанция около 5000 метров, видно каботажное судно. Но что за цель пока еще разобрать трудно. Машины малый вперед, ложимся на боевой курс. Уточняю параметры цели, курс и скорость. Через минут 15 после обнаружения цель опознана, как Рейдовая шхуна идущая со скоростью 8 узлов в направлении порта Варде, национальная принадлежность не установлена. Занимаю позицию для торпедной атаки. Дистанция до цели около 1500, угол упреждения 9 градусов. Торпеда из первого аппарата после команды "Пли" устремилась к цели. Проходит томительное ожидание.... Наблюдаю за целью в перископ. Мощный взрыв в районе мостика в 7.09. За судном тянется горящий след. Попаданием торпеды видно были повреждены топливные цистерны. В 7.12. судно уходит на дно. Записано в вахтенный журнал 1140 тонн.
До 22.00 пробыли под водой. В районе потопления шхуны более часа крутился сторожевик V-1102. Сменил место, чтобы не быть обнаруженным. После всплытия стал на зарядку аккумуляторов, внимательно ведя наблюдение за морем и воздухом. Где-то в полночь 6 мая на дистанции около 6000 метров по пеленгу 70, было обнаружено одиночное судно. Веду за ним наблюдение. Судно приближается. Снова обнаружена Рейдовая шхуна. Внимательно рассматриваю судно. Артиллерии на нем не видно. Решаю применить против цели артиллерию. Боевая тревога. Артиллерийскую вахту к орудию. Машина самый полный вперед. Ложусь на курс сближения. Дистанции до цели около 1500 метров. Отдаю команду открыть огонь. На 18 выстреле наблюдаю взрыв на судне. Попадание в топливные цистерны. Судно уменьшает ход и начинает садиться кормой в воду. Гремят еще 2 выстрела и наблюдаю попадания. Корма судна скрылась под водой. в 0.48 6 мая 1942 года еще 1140 тонн заносится в вахтенный журнал.
Меняю место и в 2.00 ухожу на перископную глубину.
В 6.00 акустик сообщает об контакте. Сам сажусь за гидрофон. Вслушиваюсь. Слышен шум машины каботажного судна. Поднять перископ. По пеленгу 289 видно какое-то малое судно. Жду пока судно подойдет ближе. Цель опознана как Моторная шхуна. Подпускаю судно на дистанцию 1000 метров. Боевая тревога. Всплытие. Артиллерийскую вахту к орудию. После 10 попаданий судно быстро тонет, а лодка быстро уходит на глубину 25 метров со сменной места. В вахтенный журнал записано 112 тонн.
Все как бы идет гладко, но где же транспорты и конвои. Как-то становиться скучно и время патрулирования уже вышло... И тут акустик глаголет, что типа множественный контакт по пеленгу 112. Всплытие на перископную глубину. Поворачиваю перископ на указанный пеленг. Точно конвой. 5 транспортов в охранении 5-6 судов. Боевая тревога. Разворачиваю лодку и иду курсом на сближение. Уточняю состав конвоя, курс и скорость. Сторожевик с правого фланга конвоя идет на пересечение с курсом. Приходиться подныривать на глубину 25 метров. Команда - Тишина в отсеках. Выжидаю пока сторожевик продет рядом с лодкой. Вновь поднимаюсь на перископную глубину. 4 транспорта уже не могут служить целью. "Нырок" не позволил торпедировать первые цели. Делать не чего. Остается последнее судно. Транспорт в 5000 тонн. Уточняю еще раз параметры цели. Второй товсь....! Пли! Торпеда рванула на перерез судну. Опустил перископ. Перед взрывом поднимаю перископ. Наблюдаю взрыв торпеды за трубой транспорта. Судно оседает на корму, но дальше не тонет. В мою сторону спешат сторожевики, с левого фланга конвоя еще спешит и эсминец. Только Вас и не хватало...Ухожу на глубину 25 метров и двигаюсь в корму конвоя. Акустик сообщает об новых контактах. К месту атаки спешат еще какие-то патрульные суда. ну сейчас думаю начнутся танцы...В полной молчании выхожу на левый фланг конвоя и отхожу на дистанцию около 3000 метров от торпедированного судна. Осторожно поднимаю перископ. В районе атаки собрались несколько сторожевиков и даже подводная лодка противника....Одно хорошо, эсминец ушел вместе с конвоем. На транспорте перед торпедированием заметил орудие на корме. Решил дождаться ночи, может эти сторожевики уйдут и тогда всплыв расстреляю его с носа. Время идет, стемнело, а сторожевики все шастают возле поврежденного судна. Решаю пойти на риск. Осторожно всплываю и начинаю вести обстрел судна на дистанции более 5000 метров. На звуки выстрелов ко мне спешит катер-тральщик. Расстреливаю его в упор с дистанции 1000 метров. И тут же получаю снаряд в корпус. Сторожевик заметил и открыл огонь. Повреждения не критичные, корпус не пробит. Срочное погружение. Пока погружался получил еще один снаряд, но опять повреждения не критичны. Корпус поврежден на 12%. Ухожу на глубину 25 метров и перехожу на тихий ход. По расчетам сторожевики должны собраться у места обнаружения лодки, а сам по длинной дуге обхожу группу охотников и двигаюсь к транспорту. Расчет оправдался. Цель осталась без прикрытия 23.53 всплываю рядом с транспортом и открываю огонь по судно из орудия. В 23.58 судно тонет. Пока сторожевики не опомнились, быстро ухожу под воду и ложусь курсом на базу. Потопленный транспорт еще добавил 5426 тонн. Через два часа осмотрев горизонт всплываю провентилировать отсеки. Днем идти на поверхности в районе предполагаемого действия авиации противника - большой риск. Провентилировал отсеки подзарядил немного батареи и ушел под воду. В 14.32. акустик сообщает об двойном контакте по пеленгу 320. Поднимаю перископ.... и что я вижу в направление порта Киркенес движутся две немецкие семерки, а торпед то нет. Опускаю перископ и дальше молча идем в базу. Вечером всплываю и полным ходом иду к базе. 8 мая в 10.35 лодка благополучно швартуется в Полярном.
Ниже скрины похода.
174208174209174210174211
MAX NOSKOV
15.02.2014, 04:38
Исходя из описания, я понял что ИИ тупят по прежнему - откуда была произведена атака-ломятся туда на всех парах, со всех щелей и кружат там до потери пульса, разбрасывая ГБ куда попало. Судоходство по прежнему интенсивное, каботажник на каботажнике. А в ранних версиях в Варангер-фьорде вообще тишь да гладь была, только изредка одиночка пройдет, да конвойчик мелкий.:rtfm:
Исходя из описания, я понял что ИИ тупят по прежнему - откуда была произведена атака-ломятся туда на всех парах, со всех щелей и кружат там до потери пульса, разбрасывая ГБ куда попало. Судоходство по прежнему интенсивное, каботажник на каботажнике. А в ранних версиях в Варангер-фьорде вообще тишь да гладь была, только изредка одиночка пройдет, да конвойчик мелкий.:rtfm:
В чем тупят? Все правильно они делают. Пытаются обнаружить и атаковать лодку, вот и ломятся. Лучше было бы, чтобы они игнорировали атаки на свой конвой? А то, что не попали, так это правильная скрытная тактика.
Судоходство интенсивное - это же прекрасно! Тем более это не открытый океан, а прибрежные воды, недалеко порт. Нет ничего скучнее пустынного моря.
MAX NOSKOV
15.02.2014, 11:29
Вспомните Сергей, как наших подводников бомбили - 250 ГБ за поход - это же просто ужас, так еще и после просто так кружили над головами, а тут "малый вперед" и потихой в сторонку где поглубже. Не попали - это ИИ не хотят наверное ГБ тратить по максимуму, да и нас с Вами искать:D. Судоходство - да перегнул палку ошибся все таки акватория прибрежная - фьорд. Еще про погоду - на севере она была более "скверная" (штом, туманы, снежные заряды).
О писаном выше. С погодой крупно повезло, хотя все таки май. Судоходство 1942 года, несколько активнее чем в 1941 году. Более суток пробыл на позиции, пока хоть что-то пошло. Насчет обнаружения - играл тестово, использовал "Тихий режим", а вы попробуйте без него, будет веселее. Будет еще веселее когда будет полный полярный день + активная немецкая авиация в районе. В игре охотник бомбит, если засек перископ или обнаружил лодку акустически, а так ходит круги наматывает, ищет, а бомбы бережет.
Вспомните сколько советских лодок погибло непосредственно от глубинных бомб надводных кораблей противника...
MAX NOSKOV
16.02.2014, 12:02
Вспомните сколько советских лодок погибло непосредственно от глубинных бомб надводных кораблей противника...
К этому то я и клоню. Вас бомбили - да нет же, кинули пару ГБ в сторонку для острастки и все. Сколько ходил в походы (в ранних версия СФ уточню) больше подрывался и погибал на минах, чем от противолодочников противников.
Powered by vBulletin® Version 4.2.5 Copyright © 2024 vBulletin Solutions, Inc. All rights reserved. Перевод: zCarot