VALERA
21.06.2002, 00:34
СЕГОДНЯ ВЫШЛА СТАТЬЯ В "РОССИЙСКОЙ ГАЗЕТЕ" ОБ ЭТОМ УДИВИТЕЛЬНОМ ЧЕЛОВЕКЕ И ЛЕТЧИКЕ.САМ И.Е.ФЕДОРОВ РАССКАЗЫВАЕТ О СВОЕЙ СУДЬБЕ.
Иван Федоров:Я никогда не боялся смерти.
Пройти девять войн. Сбить 134 (сто тридцать четыре - так!) вражеских самолета. Получить звезду Героя Советского Союза и Рыцарский крест с мечом и листьями. Стать мастером спорта по восьми разным видам. Первым в нашей стране превзойти звуковой барьер. Провести шесть дуэлей. Сбросить с самолета первую нашу атомную бомбу. Уметь лечить травами огромное количество болячек. Почти двадцать лет проработать в МИД. Сколько людей надо, чтобы совершить все это? Всего один.
Этого человека зовут Иван Евграфович Федоров. Герой Советского Союза, гвардии полковник в отставке, заслуженный летчик-испытатель. Он до сих пор жив и здоров. Живет в Москве. Но про него почти никто не знает. Корреспондент "РГ" пытается приоткрыть завесу тайны над одной из самых удивительных биографий минувшего века.
- Родился я на Украине, в потомственной крестьянской семье 23 февраля 1914 года. Прадед прожил на этом свете 123 года. Огромной силищи мужик был и здоровья богатырского. Он хорошим травником был и мне, кстати, тетрадь со своими рецептами оставил. По ней до сих пор могу любую хворь травами вылечить. Отец мой лихой рубака, двумя шашками мог махать одновременно, пропал где-то на полях Гражданской. Он с Буденным воевал. Мать от горя с ума сошла. А я в пять лет остался единственным кормильцем в семье. Много ремесел освоил - почти сотню. И лошадь подковать, и колесо сделать, и часы починить - все могу. Из себя мужика делал - не пил, не курил, спортом занимался. Был чемпионом Украины по боксу в тяжелом весе. Был мастером спорта по акробатическим прыжкам на мотоцикле и еще шести видам. В 1926 году я первый раз аэроплан увидел. И сразу же подумал: а почему не я на нем лечу? В 1929 году я уже совершил свой первый полет на самодельном планере. В 1932 году окончил XI школу военных пилотов в Луганске.
Выданная Ивану Федорову характеристика была сформулирована так: "не битый по стрельбам и в бомбометании". Ни одного летного происшествия, 48 благодарностей и 63 взыскания. Дисциплина хромала. Столь яркий курсант привлек внимание наркома Ворошилова, приехавшего в школу с инспекторской поездкой. Именно это знакомство помогло Федорову "сделать карьеру".
- Я ведь с 1934 по 1954 годы только два воздушных парада в Москве пропустил, - вспоминает Федоров. - И вот в 1937-м на кремлевском приеме, куда пригласили участников парада, я подошел к Клименту Ефремовичу. "Разрешите обратиться по шкурному вопросу?" - спросил я его. Он хмуро разрешил. "Хочу попасть в Испанию!" - сказал я. И попал.
Первый свой вылет Федоров совершил 17 июня 1937 года. И с первого же захода завалил первого в своей жизни "мессера". А всего он вышвырнул из чистого испанского неба 24 самолета врага, двух таранил и одного посадил на свой аэродром. Испанцы прозвали его "Красным дьяволом". За отчаянную храбрость Федоров награжден высшей наградой республики - орденом "Лавры Мадрида". А пламенная Долорес подарила ему трехэтажную виллу с прудом. Правда, он передарил ее своему механику-испанцу.
Ждала летчика вполне заслуженная награда и в Москве. Уже был подписан приказ о награждении его Золотой Звездой Героя.
- Конечно, не меня одного тогда наградили. Указом от 24 февраля 1938 года к наградам были представлены больше 160 человек. И все мы собрались на банкет. Там напротив нас сидел какой-то хмырь. До сих пор не знаю кто он. Стал он зачем-то пистолетом махать. И прострелил моему другу бок. Я ему в челюсть дал. А у меня же удар хороший. Ну он упал на пол и не встал. Началась грандиозная драка. Всех участников ее повычеркивали из указа.
Могло бы быть и хуже. Но Сталин к своим "соколам" благоволил. Поэтому вместо тюрьмы были курсы комбригов и командировка в Китай с задачей "готовить китайских летчиков для защиты завоеваний китайской революции". Видимо, хорошо готовил, потому что сам товарищ Мао приглашал русского летчика к себе в гости.
Потом был Хасан - две победы, кампания по присоединению к СССР Западной Украины, Западной Белоруссии и Восточной Польши - одна победа, советско-финская война - четыре победы. Иван Евграфович еще до войны начал заниматься испытаниями самолетов. Многих легендарных асов того времени - Громова, Чкалова - знал очень хорошо.
Перед самым началом Великой Отечественной СССР и Германия вроде как задружились. В 1941 году в соответствии с договором 62 немецких летчика прилетели к нам в Союз на стажировку. Облетывали они наш "Ишачок" (И-16). И неудачно. Четверо из них угробились.
А 14 июня 1941 года с ответным визитом в Германию вылетели четверо наших асов: Супрун, Стефановский, Викторов и Федоров.
- Прилетели мы в Берлин. Приехали на аэродром. И Гитлер, и Геринг с нами. Мне показывают на самолет, стоящий в углу летного поля. Спрашивают: "Что за машина?" А я отвечаю: "Хенкель-100". И перечисляю все его технические характеристики. А они: "Слабо полетать?" А я в ответ - мол, не слабо.
За несколько минут Федоров открутил более ста фигур высшего пилотажа на практически незнакомом ему самолете. Геринг с изменившимся лицом прошептал фюреру, что "таких летчиков в Германии нет". 18 июня на прощальном вечере Гитлер вручил советскому асу железный крест, Геринг четыре редких жетона по 10 тысяч марок каждый.
- Попробовал я было на банкете с Гитлером заговорить. Но он до меня не снизошел. Запомнил я его глаза: маленькие, красные и все время бегают.
Войну Федоров встретил летчиком-испытателем на заводе N 21 в Нижнем Новгороде - учил летать самолеты фирмы Лавочкина. Неоднократно просился на фронт. Но его не отпускали. Говорили, что в это жаркое время фронт проходит и через заводы. Тогда он решился на отчаянный шаг.
- 3 июля 1942 года я взлетел на испытательный полет как обычно. Пилотировал в тот день опытный ЛаГГ-3 с более мощным вооружением, чем обычный. Выполнил полетное задание. И не захотел обратно возвращаться. Решил нахулиганить, чтобы начальство меня само на фронт прогнало. Подлетел к мосту через Оку и давай вокруг него мертвые петли крутить. Три накрутил, на четвертую заходить стал, а тут зенитчики, мост защищавшие, огонь по мне открыли. Ну, думаю, прилечу на аэродром, а меня вместо фронта в штрафбат запихнут. И рванул прямо на фронт.
По дороге его обстреляли наши зенитчики и пытались перехватить истребители. Но Федоров от всех ушел. Закончилось топливо. Пришлось садиться в Монино на дозаправку. Техник наотрез отказался заливать горючее без санкции коменданта.
- Пришлось достать свой "ТТ" и помахать им. Правда, патронов в том пистолете не было.
После демонстрации оружия самолет был заправлен. Федоров долетел до Калининского фронта. Ему повезло, он прилетел на аэродром Мигалово (рядом с Калинином), на котором проводил какое-то совещание командующий 3-й воздушной армией Михаил Громов.
- Мы с ним до войны еще знакомы были. А тут еще я перед посадкой кое-что из высшего пилотажа продемонстрировал. И только Громову представился, прилетел фашист на "Хе-111". Ну, я разрешения попросил, взлетел и сбил немца. Возвращаюсь, а Громов и говорит своему заместителю: "Сдавай, мол, дела Федорову. Я о таком заме всю жизнь мечтал".
Громов же прикрыл Федорова от руководства завода. Дескать, не с фронта человек бежал, а на фронт. Вдобавок он становится командиром группы летчиков-штрафников.
- Ими никто не хотел командовать. Неохота, говорили, пулю от своих в затылок получать. А я взялся. Хоть и дали мне право расстреливать любого за неподчинение на месте, ни разу я им не воспользовался.
Штрафники показали себя отличными воинами. За август - сентябрь 1942 года 64 пилота сбили более 350 самолетов врага. Правда, им эти победы не записывали в личное дело. В числе побежденных были и 29 немецких асов - этакая команда быстрого реагирования. Фашисты перебрасывали ее на те участки фронта, где намечалось превосходство наших летчиков. Все немецкие самолеты были украшены карточными мастями, а командир нарисовал на своем самолете трехглавого дракона. До встречи с федоровскими штрафниками немцы успешно справлялись со своими обязанностями. Но эта встреча оказалась для них роковой. Командира группы - полковника фон Берга, на счету которого было 127 сбитых наших самолетов, - сбил сам Федоров.
- В конце концов вызвал меня командующий фронта маршал Конев и говорит, пиши отчет. Ну, я и написал. Четверых летчиков представил к званию Героя. Остальным награды и очередные звания и разослал всех, откуда они ко мне пришли.
Далее карьера военлета Федорова развивается весьма стремительно. К июню 1944-го он становится заместителем командира 269-й истребительной авиационной дивизии.
Эта должность давала больше возможностей летать. И, соответственно, он формирует особый отряд пилотов - "девятку". Федоров сформировал девятку отличных летчиков. Этим составом и стали летать за линию фронта на свободную охоту.
- Меня за эту "охоту" прозвали "анархистом", так как я разрешения на полеты не спрашивал и всю ответственность брал на себя. Мы хорошо знали расположение немецких аэродромов. Обычно летали ближе к вечеру. С высоты 20 метров бросали вымпел - банку из-под тушенки с грузом и куском белой материи, чтоб заметней была. В банке записка по-немецки: "Вызываем на бой по числу прилетевших. Не вздумайте шутить. Если запустите хоть на один двигатель больше - сожжем на земле". Немцы чаще всего условия принимали. Разбирали взлетающих по порядку. Немец шасси убрал - наш уже рядом. Набрали высоту 2500 м, разошлись - и бой начинается. Первого собьешь и сразу бросаешься помогать другой паре. Также действовали и другие. В этом сказывалось преимущество боя девяткой. Сбил я 21 немецкий самолет, другие по 10 и более, на земле уничтожили еще около трех десятков. Однако нам удалось сделать только 16 вылетов, затем на такие полеты пришел запрет.
Итог Великой Отечественной войны для Федорова - 49 лично сбитых самолетов и еще 47 групповых побед. Китель летчика украсили семь орденов Отечественной войны, из них шесть - 1-й степени. А вот Героем Советского Союза он так и не стал. Хотя Героя давали за 12-16 сбитых самолетов противника. Спецслужбы не могли простить ему анархизма и авантюрности характера.
- У меня ведь шесть дуэлей было. Правда, я ни в кого ни разу не выстрелил. В результате со всеми своими противниками я в добрых дружеских отношениях остался.
После войны Иван Евграфович вернулся на фирму Лавочкина и стал ее шеф-пилотом. Советские войска привезли в Жуковский трофейные немецкие самолеты. В том числе и реактивные новинки.
- Хотели мы, чтобы их облетывали знаменитые немцы Гофман, Юльге и Цизе - пилоты-испытатели ведущих немецких авиафирм ("Юнкерса" и "Мессершмитта"). Но они отказались. И со злорадством стали ждать, когда мы на них угробимся. Но не угробились мы, а укротили их всех. Я их за полгода облетал.
Потом Федоров вновь вернулся в Нижний на 21-й завод. Стал учить летчиков-испытателей летать на первом лавочкинском реактивном самолете. Позже Иван Евграфович учил летать первый самолет со стреловидным крылом Ла-160. На нем впервые превзошел рубеж скорости в 1000 километров в час. В ходе испытаний он установил 28 мировых рекордов. Именно за это он наконец и получил давно заслуженную звезду Героя Советского Союза. А 26 декабря 1948 года на Ла-176 первым в нашей стране преодолел звуковой барьер.
Последние свои победы Федоров одержал в Корее, когда в начале пятидесятых там бушевала гражданская война.
- Привез я в 1951 году в Корею Берию. Пока Лаврентий Палыч занимался своими делами, я упросил Ивана Кожедуба, который тогда командовал нашей истребительной авиацией в Корее, дать мне возможность полетать. Иван во время Великой Отечественной под моим командованием воевал. По старой памяти и разрешил. За четыре дня семерых американцев сбил.
Тут он оживляется и начинает на пальцах показывать мне, как надо сбивать "Летающие крепости".
- Есть у меня свои секреты воздушного боя. Я предпочитал атаковать снизу, а не сверху, как другие. Я бросался всегда в середину вражьего строя. Врагу маневрировать сложно, а у меня полная свобода. Я всеми силами оберегал ведомых. Знал - сегодня я их прикрою, а завтра они меня спасут. И последнее. Признаюсь честно, я никогда не боялся смерти.
Ближе к 1954 году у Федорова начались проблемы со здоровьем.
- Давление падало до 50 на 60. С таким не живут. Вот по здоровью меня и списали. А как иначе. У меня 51 осколочное ранение. Плоскогубцами из переносицы один осколок вытаскивал. Другой бритвой из языка вырезал. Указательный палец на левой руке у меня чужой. Еще в Испании мой собственный оторвало. Но на войне запчастей человеческих много, и принесли в госпиталь руку. Мужскую. Волосатую. На ней еще часы шли. Испанские врачи отрезали с нее палец и мне пришили. До сих пор действует.
Но Федоров смог поставить себя на ноги. Потом почти двадцать лет работал в Министерстве иностранных дел СССР.
В 1974 году Федоров выходит на пенсию. Но не успокаивается. Занимается общественной деятельностью, политикой.
В свои 88 Иван Евграфович держится молодцом. Уже уходя, не удержался от вопроса:
- А в небо тянет?
Старый летчик отвечает мгновенно:
- Если бы не глаза, я бы и сейчас летал.
Александр Зеленков
© "Российская газета", 1998-2002
E-mail: www@rg.ru
Иван Федоров:Я никогда не боялся смерти.
Пройти девять войн. Сбить 134 (сто тридцать четыре - так!) вражеских самолета. Получить звезду Героя Советского Союза и Рыцарский крест с мечом и листьями. Стать мастером спорта по восьми разным видам. Первым в нашей стране превзойти звуковой барьер. Провести шесть дуэлей. Сбросить с самолета первую нашу атомную бомбу. Уметь лечить травами огромное количество болячек. Почти двадцать лет проработать в МИД. Сколько людей надо, чтобы совершить все это? Всего один.
Этого человека зовут Иван Евграфович Федоров. Герой Советского Союза, гвардии полковник в отставке, заслуженный летчик-испытатель. Он до сих пор жив и здоров. Живет в Москве. Но про него почти никто не знает. Корреспондент "РГ" пытается приоткрыть завесу тайны над одной из самых удивительных биографий минувшего века.
- Родился я на Украине, в потомственной крестьянской семье 23 февраля 1914 года. Прадед прожил на этом свете 123 года. Огромной силищи мужик был и здоровья богатырского. Он хорошим травником был и мне, кстати, тетрадь со своими рецептами оставил. По ней до сих пор могу любую хворь травами вылечить. Отец мой лихой рубака, двумя шашками мог махать одновременно, пропал где-то на полях Гражданской. Он с Буденным воевал. Мать от горя с ума сошла. А я в пять лет остался единственным кормильцем в семье. Много ремесел освоил - почти сотню. И лошадь подковать, и колесо сделать, и часы починить - все могу. Из себя мужика делал - не пил, не курил, спортом занимался. Был чемпионом Украины по боксу в тяжелом весе. Был мастером спорта по акробатическим прыжкам на мотоцикле и еще шести видам. В 1926 году я первый раз аэроплан увидел. И сразу же подумал: а почему не я на нем лечу? В 1929 году я уже совершил свой первый полет на самодельном планере. В 1932 году окончил XI школу военных пилотов в Луганске.
Выданная Ивану Федорову характеристика была сформулирована так: "не битый по стрельбам и в бомбометании". Ни одного летного происшествия, 48 благодарностей и 63 взыскания. Дисциплина хромала. Столь яркий курсант привлек внимание наркома Ворошилова, приехавшего в школу с инспекторской поездкой. Именно это знакомство помогло Федорову "сделать карьеру".
- Я ведь с 1934 по 1954 годы только два воздушных парада в Москве пропустил, - вспоминает Федоров. - И вот в 1937-м на кремлевском приеме, куда пригласили участников парада, я подошел к Клименту Ефремовичу. "Разрешите обратиться по шкурному вопросу?" - спросил я его. Он хмуро разрешил. "Хочу попасть в Испанию!" - сказал я. И попал.
Первый свой вылет Федоров совершил 17 июня 1937 года. И с первого же захода завалил первого в своей жизни "мессера". А всего он вышвырнул из чистого испанского неба 24 самолета врага, двух таранил и одного посадил на свой аэродром. Испанцы прозвали его "Красным дьяволом". За отчаянную храбрость Федоров награжден высшей наградой республики - орденом "Лавры Мадрида". А пламенная Долорес подарила ему трехэтажную виллу с прудом. Правда, он передарил ее своему механику-испанцу.
Ждала летчика вполне заслуженная награда и в Москве. Уже был подписан приказ о награждении его Золотой Звездой Героя.
- Конечно, не меня одного тогда наградили. Указом от 24 февраля 1938 года к наградам были представлены больше 160 человек. И все мы собрались на банкет. Там напротив нас сидел какой-то хмырь. До сих пор не знаю кто он. Стал он зачем-то пистолетом махать. И прострелил моему другу бок. Я ему в челюсть дал. А у меня же удар хороший. Ну он упал на пол и не встал. Началась грандиозная драка. Всех участников ее повычеркивали из указа.
Могло бы быть и хуже. Но Сталин к своим "соколам" благоволил. Поэтому вместо тюрьмы были курсы комбригов и командировка в Китай с задачей "готовить китайских летчиков для защиты завоеваний китайской революции". Видимо, хорошо готовил, потому что сам товарищ Мао приглашал русского летчика к себе в гости.
Потом был Хасан - две победы, кампания по присоединению к СССР Западной Украины, Западной Белоруссии и Восточной Польши - одна победа, советско-финская война - четыре победы. Иван Евграфович еще до войны начал заниматься испытаниями самолетов. Многих легендарных асов того времени - Громова, Чкалова - знал очень хорошо.
Перед самым началом Великой Отечественной СССР и Германия вроде как задружились. В 1941 году в соответствии с договором 62 немецких летчика прилетели к нам в Союз на стажировку. Облетывали они наш "Ишачок" (И-16). И неудачно. Четверо из них угробились.
А 14 июня 1941 года с ответным визитом в Германию вылетели четверо наших асов: Супрун, Стефановский, Викторов и Федоров.
- Прилетели мы в Берлин. Приехали на аэродром. И Гитлер, и Геринг с нами. Мне показывают на самолет, стоящий в углу летного поля. Спрашивают: "Что за машина?" А я отвечаю: "Хенкель-100". И перечисляю все его технические характеристики. А они: "Слабо полетать?" А я в ответ - мол, не слабо.
За несколько минут Федоров открутил более ста фигур высшего пилотажа на практически незнакомом ему самолете. Геринг с изменившимся лицом прошептал фюреру, что "таких летчиков в Германии нет". 18 июня на прощальном вечере Гитлер вручил советскому асу железный крест, Геринг четыре редких жетона по 10 тысяч марок каждый.
- Попробовал я было на банкете с Гитлером заговорить. Но он до меня не снизошел. Запомнил я его глаза: маленькие, красные и все время бегают.
Войну Федоров встретил летчиком-испытателем на заводе N 21 в Нижнем Новгороде - учил летать самолеты фирмы Лавочкина. Неоднократно просился на фронт. Но его не отпускали. Говорили, что в это жаркое время фронт проходит и через заводы. Тогда он решился на отчаянный шаг.
- 3 июля 1942 года я взлетел на испытательный полет как обычно. Пилотировал в тот день опытный ЛаГГ-3 с более мощным вооружением, чем обычный. Выполнил полетное задание. И не захотел обратно возвращаться. Решил нахулиганить, чтобы начальство меня само на фронт прогнало. Подлетел к мосту через Оку и давай вокруг него мертвые петли крутить. Три накрутил, на четвертую заходить стал, а тут зенитчики, мост защищавшие, огонь по мне открыли. Ну, думаю, прилечу на аэродром, а меня вместо фронта в штрафбат запихнут. И рванул прямо на фронт.
По дороге его обстреляли наши зенитчики и пытались перехватить истребители. Но Федоров от всех ушел. Закончилось топливо. Пришлось садиться в Монино на дозаправку. Техник наотрез отказался заливать горючее без санкции коменданта.
- Пришлось достать свой "ТТ" и помахать им. Правда, патронов в том пистолете не было.
После демонстрации оружия самолет был заправлен. Федоров долетел до Калининского фронта. Ему повезло, он прилетел на аэродром Мигалово (рядом с Калинином), на котором проводил какое-то совещание командующий 3-й воздушной армией Михаил Громов.
- Мы с ним до войны еще знакомы были. А тут еще я перед посадкой кое-что из высшего пилотажа продемонстрировал. И только Громову представился, прилетел фашист на "Хе-111". Ну, я разрешения попросил, взлетел и сбил немца. Возвращаюсь, а Громов и говорит своему заместителю: "Сдавай, мол, дела Федорову. Я о таком заме всю жизнь мечтал".
Громов же прикрыл Федорова от руководства завода. Дескать, не с фронта человек бежал, а на фронт. Вдобавок он становится командиром группы летчиков-штрафников.
- Ими никто не хотел командовать. Неохота, говорили, пулю от своих в затылок получать. А я взялся. Хоть и дали мне право расстреливать любого за неподчинение на месте, ни разу я им не воспользовался.
Штрафники показали себя отличными воинами. За август - сентябрь 1942 года 64 пилота сбили более 350 самолетов врага. Правда, им эти победы не записывали в личное дело. В числе побежденных были и 29 немецких асов - этакая команда быстрого реагирования. Фашисты перебрасывали ее на те участки фронта, где намечалось превосходство наших летчиков. Все немецкие самолеты были украшены карточными мастями, а командир нарисовал на своем самолете трехглавого дракона. До встречи с федоровскими штрафниками немцы успешно справлялись со своими обязанностями. Но эта встреча оказалась для них роковой. Командира группы - полковника фон Берга, на счету которого было 127 сбитых наших самолетов, - сбил сам Федоров.
- В конце концов вызвал меня командующий фронта маршал Конев и говорит, пиши отчет. Ну, я и написал. Четверых летчиков представил к званию Героя. Остальным награды и очередные звания и разослал всех, откуда они ко мне пришли.
Далее карьера военлета Федорова развивается весьма стремительно. К июню 1944-го он становится заместителем командира 269-й истребительной авиационной дивизии.
Эта должность давала больше возможностей летать. И, соответственно, он формирует особый отряд пилотов - "девятку". Федоров сформировал девятку отличных летчиков. Этим составом и стали летать за линию фронта на свободную охоту.
- Меня за эту "охоту" прозвали "анархистом", так как я разрешения на полеты не спрашивал и всю ответственность брал на себя. Мы хорошо знали расположение немецких аэродромов. Обычно летали ближе к вечеру. С высоты 20 метров бросали вымпел - банку из-под тушенки с грузом и куском белой материи, чтоб заметней была. В банке записка по-немецки: "Вызываем на бой по числу прилетевших. Не вздумайте шутить. Если запустите хоть на один двигатель больше - сожжем на земле". Немцы чаще всего условия принимали. Разбирали взлетающих по порядку. Немец шасси убрал - наш уже рядом. Набрали высоту 2500 м, разошлись - и бой начинается. Первого собьешь и сразу бросаешься помогать другой паре. Также действовали и другие. В этом сказывалось преимущество боя девяткой. Сбил я 21 немецкий самолет, другие по 10 и более, на земле уничтожили еще около трех десятков. Однако нам удалось сделать только 16 вылетов, затем на такие полеты пришел запрет.
Итог Великой Отечественной войны для Федорова - 49 лично сбитых самолетов и еще 47 групповых побед. Китель летчика украсили семь орденов Отечественной войны, из них шесть - 1-й степени. А вот Героем Советского Союза он так и не стал. Хотя Героя давали за 12-16 сбитых самолетов противника. Спецслужбы не могли простить ему анархизма и авантюрности характера.
- У меня ведь шесть дуэлей было. Правда, я ни в кого ни разу не выстрелил. В результате со всеми своими противниками я в добрых дружеских отношениях остался.
После войны Иван Евграфович вернулся на фирму Лавочкина и стал ее шеф-пилотом. Советские войска привезли в Жуковский трофейные немецкие самолеты. В том числе и реактивные новинки.
- Хотели мы, чтобы их облетывали знаменитые немцы Гофман, Юльге и Цизе - пилоты-испытатели ведущих немецких авиафирм ("Юнкерса" и "Мессершмитта"). Но они отказались. И со злорадством стали ждать, когда мы на них угробимся. Но не угробились мы, а укротили их всех. Я их за полгода облетал.
Потом Федоров вновь вернулся в Нижний на 21-й завод. Стал учить летчиков-испытателей летать на первом лавочкинском реактивном самолете. Позже Иван Евграфович учил летать первый самолет со стреловидным крылом Ла-160. На нем впервые превзошел рубеж скорости в 1000 километров в час. В ходе испытаний он установил 28 мировых рекордов. Именно за это он наконец и получил давно заслуженную звезду Героя Советского Союза. А 26 декабря 1948 года на Ла-176 первым в нашей стране преодолел звуковой барьер.
Последние свои победы Федоров одержал в Корее, когда в начале пятидесятых там бушевала гражданская война.
- Привез я в 1951 году в Корею Берию. Пока Лаврентий Палыч занимался своими делами, я упросил Ивана Кожедуба, который тогда командовал нашей истребительной авиацией в Корее, дать мне возможность полетать. Иван во время Великой Отечественной под моим командованием воевал. По старой памяти и разрешил. За четыре дня семерых американцев сбил.
Тут он оживляется и начинает на пальцах показывать мне, как надо сбивать "Летающие крепости".
- Есть у меня свои секреты воздушного боя. Я предпочитал атаковать снизу, а не сверху, как другие. Я бросался всегда в середину вражьего строя. Врагу маневрировать сложно, а у меня полная свобода. Я всеми силами оберегал ведомых. Знал - сегодня я их прикрою, а завтра они меня спасут. И последнее. Признаюсь честно, я никогда не боялся смерти.
Ближе к 1954 году у Федорова начались проблемы со здоровьем.
- Давление падало до 50 на 60. С таким не живут. Вот по здоровью меня и списали. А как иначе. У меня 51 осколочное ранение. Плоскогубцами из переносицы один осколок вытаскивал. Другой бритвой из языка вырезал. Указательный палец на левой руке у меня чужой. Еще в Испании мой собственный оторвало. Но на войне запчастей человеческих много, и принесли в госпиталь руку. Мужскую. Волосатую. На ней еще часы шли. Испанские врачи отрезали с нее палец и мне пришили. До сих пор действует.
Но Федоров смог поставить себя на ноги. Потом почти двадцать лет работал в Министерстве иностранных дел СССР.
В 1974 году Федоров выходит на пенсию. Но не успокаивается. Занимается общественной деятельностью, политикой.
В свои 88 Иван Евграфович держится молодцом. Уже уходя, не удержался от вопроса:
- А в небо тянет?
Старый летчик отвечает мгновенно:
- Если бы не глаза, я бы и сейчас летал.
Александр Зеленков
© "Российская газета", 1998-2002
E-mail: www@rg.ru