Записки о сумасшедшем

Подполковник Мельников сошел с ума. Событие, конечно, прискорбное,
но обыденное. Бывает. Даже с подполковниками.
Доподлинную причину помешательства установить не удалось, хотя некоторые
странности за Мельниковым замечали и раньше. Почему-то он очень боялся
быть отравленным, для профилактики регулярно полоскал рот уксусом и
никогда не ел и не пил ничего холодного. Однажды он заявился в ТЭЧ,
разделся до пояса и попросил техников погреть ему спину паяльной лампой,
так как, дескать, ощущает в организме признаки отравления. Личный состав
в ужасе разбежался. Поскольку странного народа в армии хоть отбавляй, с
Мельниковым не связывались, надеясь на то, что его куда-нибудь
переведут или сам уволится. Не тут-то было.
Однажды на партийном собрании Мельников попросил слова. Вышел на
трибуну, как всегда идеально выбритый, в наглаженном мундире, дождался
тишины и произнес краткую речь. Из нее присутствующие, в частности,
узнали, что все они являются сексуальными собаками и гнусными
извращенцами, которые постепенно выжигают у него, Мельникова, половые
органы путем точного наведения на окна его квартиры антенн
радиолокационной системы посадки, а также регулярно предпринимают
попытки отравления парами свинца с помощью электропаяльников.
Командир содрогнулся. Присутствующие тоже. Под предлогом врачебно-летной
комиссии Мельникова отвезли в госпиталь. Осмотрев пациента, начальник
психиатрического отделения радостно потер руки и заявил:
- Наш клиент! Оставляйте!
Через месяц Мельникова уволили из Красной Армии вчистую, однако, в
психушку не посадили, посчитав его психом неопасным.
Однако в сорванной башне подполковника что-то намертво заклинило, и он
напрочь отказался считать себя пенсионером. Каждое утро, одетый строго
по форме, он прибывал на развод, пенсию получать категорически
отказывался и настойчиво стремился принять участие в жизни
парторганизации части. И вот тут-то возникла проблема! За КПП Мельникова
можно было не пускать, пенсию переводить на сберкнижку, а вот как снять
его с партучета? Ни в одном руководящем документе не было написано, что
делать, если коммунист сошел с ума. В ведомостях он числился задолжником
по партвзносам, что в те годы считалось сродни измене Родине и парторг,
каждый раз, страдая от неловкости, объяснялся в высоких штабах. Однако,
как помочь горю, не знал никто.
Между тем, Мельников начал писать жалобы. Странные по форме и жуткие по
содержанию, они разлетались по всем руководящим партийным органам,
вплоть до Комитета Партийного контроля при ЦК. О своих проблемах с
головой Мельников в письмах тактично умалчивал.
Наконец, чтобы разобраться на месте, из Москвы прибыл контр-адмирал из
военного отдела ЦК. Собрали парткомиссию. Адмирал, строго соблюдая
флотские традиции, произнес краткую вступительную речь, в которой
цензурными были только предлоги и знаки препинания. Смысл ее можно было
передать тезисом: "Какого х#я?!"
Измученный постоянными проверками парторг сначала пытался объяснить
ситуацию во всей ее сложности и противоречивости, однако флотоводец и
слушать ничего не хотел.
Наконец парторг не выдержал и заорал:
- Х#й с ним! Одним сумасшедшим в партии больше будет! Давайте тогда
создадим первичную парторганизацию в дурдоме и поставим его в ней на
учет! Пусть там на собраниях хоть левой ногой голосует!
Наступила мрачная тишина. Адмирал молча собрал свои бумаги, поднялся и
направился к двери. Уже выходя, оглянулся и приказал:
- Поставить психа на партучет по месту жительства. При ЖЭКе! Пусть
теперь они с ним разъе#ываются!
(c)Кадет Биглер

(с Anecdot.ru)