Битва за Британию - официальный отчет

Так уж получилось, что ко мне попал вот такой вот документ. Это официальный отчет об итогах Битвы за Британию, выпущенный Министерством информации Великобритании (The Ministry of Information) от имени Министерства Авиации (The Air Ministry).

Первое издание. Дата издания - 1941 год. Издатель - HMSO (His Majesty's Stationery Office: London)

Это, собственно, обложка:

Первый (титульный) лист:

Перевод на русский язык:
Copyright © Сергей “Furball” Рудзитис
Рига, 2004

Место действия определено

Во вторник, 20-ого августа 1940 года, в 3:52 днем, Премьер-министр представил Палате Общин один из тех периодических обзоров о ходе войны, с которой члены Палаты Общин в частности, и страна вообще, были давно и хорошо знакомы. Момент был достаточно серьезен. 8-ого августа, немцы, после периода активности против нашего судоходства, который длился несколько дольше месяца, начали первые из серии массовых дневных воздушных атак на этот остров. В течение приблизительно десяти дней, и особенно 15-го и 18-го числа, мужчины и женщины на улицах английских городов и деревень и в сельской местности видели высоко на фоне летнего неба перемещения и маневры самолетов, участвующих в жестоком и длительном сражении, которое впоследствии стало известно как Битва за Британию.

Зал Палаты Общин был переполнен. Его настроение напоминало беспокойный энтузиазм, даже гневный энтузиазм, но беспокойство уменьшилось, поскольку Премьер-министр продолжал описывать стремительно изменяющийся ход сражения, начальные стадии которого некоторые из членов Палаты наблюдали самостоятельно.

После сообщения о действиях и успехах Военно-Морского Флота, мистер Уинстон Черчилль обратился к войне в воздухе. "Благодарность каждого дома на нашем острове," сказал он, "в нашей Империи и также во всем мире, кроме стран-виновников агрессии, восходит к британским авиаторам, которые, не утратив присутствия духа перед превосходящим противником, являясь неутомимыми в постоянных испытаниях и смертельной опасности, поворачивают ход Мировой войны своим мастерством и своей преданностью. Никогда в области человеческих конфликтов такое большое количество людей не было в долгу перед столь малым количеством."

Премьер-министр говорил в момент, когда сражение было все еще на пике, поскольку только в конце октября, германские Люфтваффе фактически прекратили свои дневные атаки и начали полагаться полностью на политику ночных рейдов – их молчаливое признание поражения.

Первая великая воздушная битва в истории

Теперь возможно рассказать, в большей части, историю событий, которым была подарена такая высокая похвала. Перед тем, как сделать это, тем не менее, имеет смысл напомнить об экстраординарном характере сражения. Ничего подобного происходившему не встречалось прежде в истории человечества. Это верно, что самолеты часто встречались в бою во время последней войны; но это происходило в количествах, очень маленьких при сравнении с теми, которые были заняты в боях над полями Кента и Сассекса, холмами Гэмпшира и Дорсета, равнинами Эссекса и беспорядочно раскинувшимися площадями Лондона. Кроме того, с 1914 до 1918 год поединки имели место или между отдельными самолетом или между маленькими формированиями, и сражение, в которое были вовлечены более сотни самолетов с обеих сторон, было редкостью даже в более поздних стадиях войны. Проблема была, фактически, решена не в воздухе, поскольку конкурирующие воздушные силы играли важную, но вторичную роль, а медленной пехотой в тяжелой грязи Фландрии и Соммы. Может быть, что то же самое, или что либо, подобное этому, в конечном счете случится и в нынешней войне. До сего момента, однако, первое решающее столкновение между Великобританией и Германией имело место в воздухе, и битва происходила на высоте три, четыре, пять, и иногда больее чем на шесть миль от поверхности земли между несколькими сотнями самолетов, летящих на скоростях часто свыше трехсот миль в час (1 миля в час = 1,609 км/ч;- прим. мое).

В то время как это великое сражение продолжалось день за днем, мужчины и женщины этой страны занимались своим делом и имели очень слабое представление о том, что происходило высоко над их головами в воздушных просторах. Эта битва не была покрыта величественным и ужасным дымом орудийного обстрела с его ревом оружия, вспышками снарядов, фонтанами взрывающейся земли. Не было никакого звука, ни ярости - только узоры из белых следов пара, спокойно и медленно изменяющие форму и очертания, видимые по множеству крошечных пятнышек, сверкающих как алмазы в роскошном солнечном свете. Время от времени птичью трескотню нарушал идущий издалека монотонный звук двигателей. Иногда этот отдаленный звук сменялся сначала на рев и затем на неистовый визг, прерывающийся взрывами тяжелых бомб, когда бомбардировщик за бомбардировщиком разгружали свой груз. Через несколько дней южные города Англии, и столица Империи непосредственно, повторили бы судьбу Варшавы или Роттердама.

Этот поединок подобен поединку на рапирах, который ведут искусные фехтовальщики. В такой схватке удары и парирования очень быстры и их очень трудно заметить, и зритель понимает, что поединок завершен только тогда, когда проигравший бросает свой клинок или падает, побежденный, на землю.

Перевод на русский язык:
Copyright © Сергей “Furball” Рудзитис
Рига, 2004

Используемое вооружение

Прежде, чем мы перейдем к пониманию общей стратегии и тактики, которой следовали обе стороны, необходимо кое-что рассказать относительно используемого оружия. Немцы искали решение, посылая более пяти главных типов бомбардировщиков – пикирующий бомбардировщик JU.87 (так написано в оригинальном тексте; здесь и далее сохранено оригинальное написание марок и моделей самолетов), JU.88, различные типы Heinkel 111, Dornier 215 и Dornier 17. JU.87 тип B являлся двухместным пикирующим бомбардировщиком. Это был цельнометаллический, консольный моноплан с низкорасположенным крылом, вооруженный двумя неподвижными пулеметами, по одному в каждом крыле, и подвижным пулеметом в задней части кабины пилотов. Если смотреть на него строго спереди, крылья имели форму очень плоского W. Его максимальная скорость в горизонтальном полете была чуть более 240 миль в час. JU.88 был также пикирующим бомбардировщиком с максимальной скоростью 317 миль в час. Его команда и вооружение были подобны Heinkel 111. Heinkel 111k Mark B. был цельнометаллический консольный моноплан с низкорасположенным крылом и двумя двигателями. Он имел экипаж из четырех человек и был вооружен тремя подвижными пулеметами, один в носу, один в верней части фюзеляжа и один в обтекаемом "пузыре" внизу. Его максимальная скорость была почти 275 миль в час. Dornier 215 был консольным цельнометаллическим монопланом с высоким крылом с тремя подвижными пулеметами, расположенными подобно Heinkel 111k. Его максимальная скорость была приблизительно 312 миль в час. Это было развитие Dornier 17, известного как "летающий карандаш." Этот самолет был консольным монопланом со среднерасположенным крылом. Он был вооружен двумя неподвижными стреляющими вперед пулеметами в фюзеляже, один подвижный пулемет в полу и один на защищенной установке в верхней части. Его максимальная скорость была приблизительно 310 миль в час. Изменения и увеличения вооружения делались постоянно на всех этих самолетах, которые несли бомбы, предназначенные, чтобы обеспечить победу. Эти бомбардировщики были защищены истребителями, из которых немцы использовали два главных типа, МЕ.109 и МЕ.110. МЕ.109 в используемой модификации был одноместным истребителем. Это был цельнометаллический консольный моноплан с низкорасположенным крылом, вооруженный пушкой, стреляющей через плоскость винта, четырьмя пулеметами и еще двумя в желобах на верхней части капота двигателя. Его максимальная скорость была немного больше чем 350 миль в час. Его пилот был позднее защищен броней сзади и спереди, размер и форма брони стали стандартными в течение сражения. МЕ.110 был двухместным истребителем, оснащенным двумя двигателями. Это был цельнометаллический консольный моноплан с низкорасположенным крылом, с двумя неподвижными пушками и четырьмя неподвижными пулеметами, стреляющими вперед из носовой части. Он был намного больше чем МЕ.109, но не имел тех же самых возможностей маневра. Его максимальная скорость не превышала 365 миль в час. В этом самолете экипаж был защищен броней только сзади. Немцы также использовали несколько Heinkel 113. Это был цельнометаллический консольный монопланс низкорасположенным крылом, оснащенный одним двигателем. Пушка стреляла через плоскость винта, также было два крупнокалиберных пулемета в крыльях. Максимальная скорость была приблизительно 380 миль в час.

Для борьбы с этим огромным количеством истребителей и бомбардировщиков, которые, как хвастался Геринг, были "несомненно лучше" любого британского самолета, Королевские Военно-Воздушные силы использовали Spitfire, Hurricane и иногда Boulton-Paul Defiant.

Spitfire Mark I был одноместным истребителем с двигателем Rolls-Royce Merlin. Это был цельнометаллический консольный моноплан с низкорасположенным крылом, вооруженный восьмью пулеметами Browning, по четыре в каждом крыле, установленными так, чтобы стрелять вперед вне плоскости вращения винта. Максимальная скорость была 366 миль в час. Hawker Hurricane Mark I был также одноместным истребителем на котором были установлены примерно такой же двигатель и вооружение. Его максимальная скорость была 335 миль в час. В обоих этих самолетах пилот был защищен броней спереди и сзади. Boulton-Paul Defiant был двухместным истребителем с двигателем Rolls-Royce. Это был цельнометаллический консольный моноплан с низкорасположенным крылом, вооруженный четырьмя пулеметами Browning, установленными во вращающейся башне.

С такими машинами как эти, Королевские Военно-Воздушные силы и Люфтваффе встретились лицом к лицу 8-ого августа, когда сражение началось.

Перевод на русский язык:
Copyright © Сергей “Furball” Рудзитис
Рига, 2004


Британские истребители на страже

Перед описанием этого кое-что должно сначала быть сказано о наших методах защиты, хотя это нелегко сделать, не выдавая "государственные тайны."

Основной принцип состоит в том, что достаточные силы истребителей должны быть собраны в необходимой высоте в месте, где они могут перехватить приближающегося врага и разбить это прежде, чем он сможет достигнуть своей цели.

Все согласны, что принцип постоянных патрулей является невыполнимым вследствие его расточительности. Держать достаточное количество истребителей всегда в воздухе, чтобы охранять наши берега от любого нападения, было бы невозможно даже для самых больших вообразимых Военно-Воздушных сил. Поэтому истребители находятся на земле в интересах экономии сил, и поднимаются в воздух только тогда, когда налет неизбежен.

Информация относительно подхода врага получается разнообразными методами, координируется и передается в "Оперативные Комнаты" (Operations Rooms). Береговая линия Великобритании разделена на Сектора, каждый с его собственными эродромами и штабами истребителей. Эти Сектора группируются под командованием удобно расположенных Штабов Групп (Group Headquarters), которые, в свою очередь находятся под общим контролем Штаба Командования Истребительной Авиации (Headquarters, Fighter Command). Информация о вражеских налетах отображается различным символами на больших столах с картами в Оперативных Комнатах групп и секторов, с целью, чтобы дать каждому "Диспетчеру" (Controller) одинаковую картину хода налета непосредственно в его районе. В дополнение к этому Диспетчеры имеют всю возможную информацию, находящуюся перед перед ними, такую как местоположение и состояние их собственных Эскадрилий, условия погоды и облачности над всем их районом. Они находятся также в контакте с силами Противовоздушной Обороны и Аэростатных Заграждений.

Эскадрильи содержатся на своих аэродромах сектора в различных "степенях готовности" (states of preparedness). Наиболее спокойная степень - это "Освобожденная" (“Released”), что означает, что эскадрилья не должна действовать до указанного часа, и что персонал может быть занят в обычном обслуживании, летном обучении и инструктаже, организованных играх, и что в некоторых случаях они могут покинуть расположение. Далее идет "Возможная" (“Available”), что означает, что эскадрилья должна быть готова подняться в воздух в течение определенного времени после получения приказа. Степень "Готовность" (“Readiness”) уменьшает это время до минимума, и это наивысшая степень готовности, котрая обычно используется. Иногда используется "Положение боеготовности" (“Stand-by”), это означает, что пилоты сидят в своих самолетах, с выключенными двигателями, но все самолеты развернуты против ветра, и готовы запустить двигатели и взлететь практически моментально после того, как командир получит приказ от Диспетчера.

При хороших погодных условиях, а также когда есть причина ожидать нападения, эскадрильи вынуждены находиться в высокой степени готовности, которая понижается в максимально возможной степени, когда погода ухудшается. Общим принципом является обычно держать одну часть сил в степени "Готовность" (“Readiness”), другую часть в степени "Продвинутая Возможная" (“Advanced Available”) и третью часть в степени "Нормальная Возможная" (“Normal Available”). По мере развития атаки, эскадрильи, находящиеся в "Готовности", поднимаются в воздух в соответствующем боевом порядке, а эскадрильи, находящиеся в “Возможной” степени, переводятся в степень "Готовности" и используются как резерв, чтобы встретить вторую или третью волну нападения, или защитить аэродромы или уязвимые пункты типа авиационных заводов.

Эти приказы отдаются Диспетчером, который обязан постоянно отслеживать изменение ситуации на карте Оперативной Комнаты и поднимать необходимое количество самолетов в воздух в определенных пунктах, чтобы перехватить приближающегося врага, или прикрыть уязвимые пункты. Его обязанность таже состоит в постоянном контроле своих ресурсов, чтобы не рисковать быть пойманным третьей или четвертой волной налета, когда все его эскадрильи приземлилсь и дозаправляются. Необходимо помнить, что продолжительность полета современного самолета-истребителя, который должен иметь вполне достаточный запас для работы на полную мощность, маневрирования и боя, является ограниченной. Также надо учитывать необходимость возврата на свой аэродром, особенно в условиях плохой видимости.

С направлением вражеского налета и положением его собственных истребителей перед глазами, задача Диспетчера для организации перехвата является, теоретически, сравнительно простой математической задачей. Он находится в постоянном контакте со своими истребителями по радиотелефону, и может время от времени давать им приказы изменить курс, чтобы привести их в лучшую позицию для атаки.

Как только истребители сообщают, что "враг обнаружен" (“enemy spotted”), задача Диспетчера выполнена, за исключением того, что ему, возможно, необходимо будет указать им курс, чтобы они могли вернуться на свои аэродромы, когда бой закончится. Сигнал "враг обнаружен", или "Tallyho", сразу же передается в Штаб группы (Group H.Q.) и отмечается на индикаторе состояния эскадрильи. Воздушная тревога высшей (“красной”) категории (“The Red Letter”) для одной из Групп была объявлена 27-ого сентября, когда, в 11-й Группе 21 эскадрилья из 21 поднятой в воздух, смогли сообщить, что "враг обнаружен." Но успешный перехват налета не всегда настолько легок. В практических упражнениях перед войной, тридцать процентов летчиков перехват выполняли удовлетворительно и пятьдесят процентов очень хорошо. Когда проводились проверки, однако, процент повышался до семидесяти пяти, девяноста, и иногда до ста. Это последовательно растущее высокое количество перехватов позволило достигнуть максимального эффекта превосходства нашим пилотам и самолетам.

Задачей Диспетчера по подготовке этапа сражения управляет один фактор - точная и своевременная информация о налетах. При ясной погоде с небольшой или вообще отсутствующей облачностью, самолеты, производящие налет подходили на такой большой высоте, что они были почти невидимы даже с использованием бинокля. Большие количества используемых самолетов создавали беспорядочные шумы высоко в атмосфере и таким образом увеличивали трудность звукового обнаружения налетов. В облачную погоду трудность обнаружения также увеличивалась, поскольку Корпус Наблюдателей (Observer Corps) должен был тогда полностью полагаться на звук. Учитывая все эти трудности, Корпус и другие источники информации заслуживают очень большого уважения за чрезвычайно точную и своевременную картину ситуации, которую они представляли Диспетчерам. Они, в свою очередь, устанавливали знаки на широкой шахматной доске английских небес и делали первые шаги в столкновении, от результата которого зависела безопасность всех свободных людей. Гибкость была их геральдическим девизом. Каждый день Диспетчеры проводили совещания, на которых каждая идея или устройство, которые могли помочь продвинуться хотя бы на один шаг вперед по сравнению с их хитрым и находчивым противником, описывались, обсуждались и, если оказывались полезными, принимались. Без этой системы центрального контроля, никакого сражения, в прямом смысле этого слова, не было бы. Эскадрильи поднимались бы в воздух вслепую, когда о вражеских налетах сообщали. Они или оказывались бы в больших количествах в одном месте, или вообще не обнаруживали бы противника.

Большие усилия были предприняты, чтобы распределить тяжесть битвы, насколько это возможно, между всеми участвующими в ней эскадрильями. Это было достигнуто интенсивным обучением, которое продолжалось и прямо во время битвы. Всякий раз, когда наступало затишье, изобретались и облетывались новые боевые порядки, разрабатывалась новая тактика. Никакие эскадрильи когда-либо не бросались в битву без предыдущего опыта воздушных боев. За ними тщательно "ухаживали", и они отправлялись в бой под начальством опытных командиров эскадрилий со многими часами воздушных боев в их активе. Была полностью осознана важность командных действий. Это был урок, полученный во Франции во время боев в мае и июне, и к счастью многие из пилотов, которые сражались в этих боях, были на командных должностях во время Битвы за Британию. Их знание и опыт были неоценимы.

Перевод на русский язык:
Copyright © Сергей “Furball” Рудзитис
Рига, 2004

Германское командование планирует нокаут

Открыто признано, что конечная цель врага состояла в том, чтобы достичь быстрой победы и закончить войну осенью или в начале зимы 1940 года. Чтобы добиться этого, вторжение в Великобританию, как совершенно очевидно задумывалось, было неизбежным. Приготовления к началу нападения продвигались вперед с огромной энергией и решимостью в течение последних дней июня, всего июля и первой недели августа. К 8-му августа враг чувствовал себя готовым начать вступительную фазу, от успеха которой зависел его план. Прежде, чем германская армия могла высадиться, было необходимо уничтожить нашу береговую оборону, потопить или обездвижить корабли Королевского Военно-Морского Флота, которые могли помешать ее продвижению, и, прежде всего, убрать с неба Королевские Военно-Воздушные Силы. Противник, поэтому, начал ряд воздушных атак, сначала на наши корабли и порты, и затем на наши аэродромы. В сражении было четыре фазы, первая от 8-го до 18-го августа, вторая с 19-го августа по 5-е сентября, третья с 6-го сентября по 5-е октября, четвертая с 6-го до 31-го октября. В течение этой последней фазы дневные атаки постепенно уступали ночным налетам, интенсивность которых увеличивалась на протяжении всего месяца. Необходимо, однако, напомнить, что в течение сражения враг использовал и ночные и дневные налеты, первые росли в объеме и жестокости, тогда как вторые постепенно уменьшались.

Каков был план, который враг стремился осуществить в этих четырех фазах? Сейчас невозможно это утверждать с уверенностью. Немецкое мышление является очень методичным и очень кропотливым. Схемы разработаны до последних деталей; организация превосходна и, если расчеты правильны, план выполняется без помех. Но снова и снова история показала, что, если оригинальный план терпит неудачу или становится невыполнимым, немцы имеют небольшие способности к импровизации, и, "если труба дает неуверенный звук, кто должен подготовиться к сражению?" Совершенно новый план должен быть разработан в мельчайших деталях, и когда это будет сделано, это может вполне быть слишком поздно. В этом случае Люфтваффе планировали подготовить путь германской армии, подавляя сопротивление врага, и основным фундаментальным предположением Берлина было, что Германия могла в любом случае установить и поддерживать превосходство в воздухе.

Общий план использования Люфтваффе состоял в том, чтобы захватить и использовать полное господство в воздухе. Это было главной особенностью в польской кампании, в нападениях на Норвегию и Нижние Страны, и также в большой степени во Франции. Аэродромы должны были быть выведены из строя, таким образом оставляя противостоящие Военно-Воздушные силы на земле. Порты и коммуникации могли тогда быть без помех разрушены, военные силы противника парализованы, и германские моторизованные части могли действовать со своих позиций беспрепятственно. Успех означал разрушение гражданской морали, затем внутренний раскол и сдача.
---------------------------------------------------------------------------------

P.S. На сегодня все. Продолжу завтра или в понедельник.

Фаза I: наступление началось

В первой стадии враг, посылал массированные формирования бомбардировщиков, сопровождаемых подобными же формированиями одно- и двухмоторных истребителей. Бомбардировщиками были, главным образом, Ju.87 (пикирующие бомбардировщики), с меньшим количеством He.111, Do.17 и Ju.88. Истребители сопровождения летели в больших, громоздких боевых порядках, от 5000 до 10000 футов (1 фут = 0,3048 метра; - прим. мое) выше бомбардировщиков, там, где обеспечиваемое ими прикрытие было не очень эффективно. Используя эту тактику, враг совершил двадцать шесть атак в течение этой первой стадии. Они начались с возобновления нападений на наше судоходство. Вполне возможно, что оно (судоходство) расценивалось как самая уязвимая цель и самая легкая для нападения, так как медленно движущиеся суда трудно защитить, а также потому, что жертвы среди пилотов, прикрывающих эти суда, всегда выше, когда боевые действия ведутся над водой. Противник, возможно, также хотел проверить крепкость нашей обороны в общем. Успех этих атак был бы хорошим началом для следующей стадии. Во всяком случае, 8-го августа два конвоя подверглись ожесточенным атакам, один из них дважды. Шестьдесят вражеских самолетов утром, и более ста вскоре после полудня, развернувшись по фронту более чем на двадцать миль, попытались потопить или рассеять суда конвоя, вышедшего с Острова Уайт (Isle of Wight). Им удалось потопить два судна. Днем в 4:15 больше ста тридцати самолетов появились над другим конвоем, шедшим из Борнмута (Bournemouth). Этот конвой им удалось рассеять, но они при этом понесли тяжелые потери. Враг возобновил нападения три дня спустя, выбирая в качестве целей города Портленд (Portland) и Уэймут (Weymouth), а также конвои в устье Темзы и конвои, идущие из Харвича (Harwich). В этих налетах враг всецело полагался на пикирующие бомбардировщики, которые не смогли справиться с нашими Харрикейнами (Hawker Hurricane). Тем не менее, некоторые повреждения были сделаны и в Портленде и в Уэймуте. Это, вероятно, воодушевило противника, и 12-го августа, рано утром, он бросил приблизительно двести самолетов в одиннадцати волнах против Дувра (Dover). Незадолго до полудня еще сто пятьдесят вражеских самолетов напали на Портсмут (Portsmouth) и Остров Уайт. К этому времени немецкие потери были уже очень значительны, сто восемьдесят два самолета были уничтожены.

13-го и 15-го числа налеты на Портсмут возобновились и в некоторых из них, особенно в том, который начался вскоре после 5 часов дня 15-го числа, участвовали от трехсот до четырехсот самолетов. Враг к тому времени начинал понимать, что силы наших истребителей были значительно более мощными, чем представлялось ранее. Несомненно, настало время, чтобы предпринять решительные действия. Наши истребители должны быть выведены из строя. Поэтому, все еще продолжая налеты на прибрежные города, противник послал большие силы против аэродромов истребителей на юге и юго-востоке Англии; Дувр, Дил (Deal), Хокиндж (Hawkinge), Мартлшем (Martlesham), Лимпн (Lympne), Мидл-Уэллоп (Middle Wallop), Кенли (Kenley) и Биггин Хилл (Biggin Hill) подверглись сильным атакам, некоторые из них атаковали много раз. Большое количество самолетов врага проникало на нашу территорию до Кройдона (Croydon).

Перевод на русский язык:
Copyright © Сергей “Furball” Рудзитис
Рига, 2004


Потери немцев исчисляются сотнями самолетов

В очередной раз Люфтваффе нанесли нам определенные повреждения, но такой ценой, которую даже Геринг, должно быть, расценил как чрезмерную. В тот день, 15-го августа, сто восемьдесят немецких самолетов, как известно, были уничтожены. С начала сражения потери составили четыреста семьдесят два самолета. Однако враг возобновлял атаки, вводя в бой от пятисот до шестисот самолетов 16-го августа и примерно такое же количество 18-го августа. Главными целями были Рочестер (Rochester), Кенли, Кройдон, Биггин Хилл, Манстон (Manston), Уэст Мэллинг (West Malling), Госпорт (Gosport), Нортхолт (Northholt) и Тангмер (Tangmere). Потери были снова очень тяжелыми. За эти два дня были сбиты двести сорок пять самолетов. Один из них, Heinkel 111, упал в результате столкновения с невооруженным самолетом Ансон (Anson) из Тренировочного Командования (Training Command), которым управлял сержант ВВС. Врезался ли он в самолет врага преднамеренно, никогда не будет известно, так как оба самолета упали на землю, сцепившись вместе, и оставшихся в живых не было. 18-ого августа, во время вечернего налета на устье Темзы, одна эскадрилья из тринадцати Харрикейнов, без потерь уничтожила такое же число самолетов врага в течение пятидесяти минут.

За эти десять дней, с начала сражения 8-го августа, Геринг потерял шестьсот девяносто семь самолетов. Наши собственные потери в течение того же самого периода были нелегкими, поскольку мы потеряли сто пятьдесят три самолета. Шестьдесят пилотов спаслись, хотя некоторые из них были ранены.

Темп был взят слишком горячий, чтобы продолжаться долго. Геринг отдал приказ приостановить налеты и дал Люфтваффе отдых, который длился в течение пяти дней.

Чего он надеялся достигнуть? Анализ нападений показывает, что враг начал с попытки уничтожить судоходство и порты на юго-восточном и южном побережье между Северным Мысом (North Foreland) и Портлендом. Это предварительное испытание, должно быть, показало ему силу нашей обороны. Однако противник продолжал выполнять свой план и затем обратил свое внимание к Потланду и Портсмуту. Либо эти цели были слишком трудными для него, либо он посчитал, что четыре мощных налета должны били уничтожить эти цели, но он перенацелил налеты на аэродромы истребителей и бомбардировщиков, главным образом на побережье. На протяжении этой первой стадии тактика, которой он следовал, была обычно такой: начать атаки на цели около побережья, чтобы отвлечь наши истребители. За этими ложными атаками тридцать или сорок минут спустя следовали реальные налеты, направленные против портов или аэродромов на южном побережье между Брайтоном и Портлендом.

Главная проблема, созданная противником с помощью этой тактики, заключалась в том, чтобы иметь достаточное число истребителей, готовых отразить основное нападение, как только оно могло быть замечено. Эскадрильи на передовых аэродромах должны были быть в непосредственной готовности, но они должны были быть, в то же самое время, защищены от бомбовых или пулеметных атак. Был только один случай, когда эскадрилья на передовом аэродроме была атакована пулеметным огнем во время дозаправки на земле, и это случилось потому, что воздушный патруль не находился над аэродромом в это время.

В целом, мы противостояли вражеским нападениям, используя приблизительно половину имеющихся эскадрилий для того, чтобы иметь дело с вражескими истребителями, а остальные эскадрильи для того, чтобы атаковать вражеские бомбардировщики, которые летели обычно на высоте от 11000 до 15000 футов, спускаясь часто до 7000 или 8000 футов, чтобы сбросить бомбы. Тактика наших истребителей на данном этапе состояла в том, чтобы атаковать Ме.109 и Ме.110 сзади. Атаки такого типа оказались эффективными, потому что эти самолеты не были тогда бронированы. Успех тактики наших истребителей на данном этапе может быть измерен сравнением между нашими потерями в пилотах и потерями противника. Соотношение было приблизительно семь к одному и, возможно, было бы еще более разительным, если бы большая часть воздушных боев не происходила над морем.

Фаза II: атаки на внутренние аэродромы

Между окончанием первой стадии и активным началом второй, был, как говорилось ранее, пятидневный интервал, который был использован немцами для широко распространенной разведки одиночными самолетами, некоторые из которых развлекались хаотичной бомбардировкой аэродромов. Эти действия стоили им тридцати девяти сбитых самолетов. Наши потери сотавили десять самолетов, при этом шесть пилотов были спасены.

В течение этого затишья Геринг, очевидно, решил, что было необходимо сменить цели. Возможно, он думал, что достиг необходимых результатов, и что Портленд и Портсмут вместе с нашими прибрежными аэродромами были фактически выведены из строя. Возможно, у него сложилось впечатление, что внутренние аэродромы, фабрики и другие индустриальные цели не будут как крепко защищены. Более вероятно, однако, что он просто отдал приказ о введении в действие второй части плана, проигнорировав провал первой части, - либо преднамеренно, либо потому, что не имел никакой альтернативы. В этой следующей стадии ложные атаки против различных частей страны стали менее частыми. Главные налеты теперь проводились на более широком фронте. Вражеская тактика была также изменена. Число истребителей сопровождения было увеличено, а размеры боевых порядков бомбардировщиков уменьшены. Заслон истребителей прикрытия летел на очень больших высотах. Вражеские формирования бомбардировщиков были защищены также “коробочкой” истребителей, некоторые из которых летели немного выше с флангов или сзади, другие немного выше и впереди, а некоторые перемещались взад и вперед между подформированиями бомбардировщиков. Этот тип боевых порядков в нескольких случаях добивался успеха в прорыве через передовой заслон наших итребительных сил только численным перевесом, и достигал своих целей даже после многочисленных потерь. В других случаях небольшие группы вражеских бомбардировщиков дальнего действия преднамеренно оставляли эскорт сопровождавших их истребителей, как только они вступали в бой, и направлялись к Южному или Юго-Западному Лондону без сопровождения. Они несли тяжелые потери при атаках нашего тылового заслона истребителей.

Изменив таким образом свои тактические приемы, противник произвел приблизительно тридцать пять крупных налетов за период с 24-го августа по 5-е сентября. Его целью, как было сказано, было вывести из строя или уничтожить истребительные аэродромы внутри страны, а также авиазаводы. Враг, однако, не пренебрегал и просто жилыми районами в Кенте (Kent), устье Темзы и Эссексе (Essex). Это ни в коем случае не могло быть объяснено значимостью этих районов с военной точки зрения.

Восемьсот самолетов атакуют аэродромы истребителей

С 24-го по 29-е августа противник все еще проявлял интерес к Портленду, Дувру и Манстону, которые подверглись мощным налетам. Также враг добавил другие цели. Подверглись налетам несколько областей в Эссексе. Жестокие бои происходили над Северным Мысом, Грэйвзендом (Gravesend) и Дилом. В 6:45 пополудни, 24-го числа, сто десять немецких бомбардировщиков и истребителей были встречены множеством наших эскадрилий в окрестностях Мейдстона (Maidstone), но развернулись и сбежали прежде, чем начался бой.

На следующий день противник вернулся к Портсмуту и Саутгемптону (Southampton), где он снова не достиг никакого успеха, основная атака, проведенная в 16:00, была неточной. Большое количество бомб упало в море. Мощные налеты были также совершены в области Дувра-Фолкстона (Dover-Folkestone area), в устье Темзы и в Кенте. Они продолжались, с перерывом на один день, до 30-го августа. В тот день и далее налеты были перенацелены на внутренние аэродромы истребителей. Восемьсот самолетов использовались в этой наиболее решительной попытке разрушить или временно вывести из строя аэродромы в Кенли, Норт Уэлде (North Weald), Хорнчерче (Hornchurch), Дебдене (Debden), Лимпне, Детлинге (Detling), Даксфорде (Duxford), Нортхолте и Биггин Хилле.

Начало сентября показало небольшое, если оно вообще было, уменьшение налетов врага. Было три сильных налета 1-го сентября, пять 2-го, один 3-го и два 4-го и 5-го. Один из налетов 2-го чила проводился в пределах десяти миль от Лондона, но большинство из них было опять-таки направлено против аэродромов истребителей. Это были последние из тридцати пяти основных налетов, совершенных в этой фазе. Они стоили немцам пятисот шестидесяти двух самолетов, о которых было известно, что они сбиты. Наши собственные потери были двести девятнадцать самолетами, при этом сто тридцать два пилота были спасены.

В течение этих двенадцати дней наши собственные тактические диспозиции были изменены так, чтобы встретить измененную форму нападения врага. Эффект от этого должен был вынудить врага встретиться с более значительными силами и на большем расстоянии от их целей внутри страны, в то же самое время те из его самолетов, которые успешно уклонились от этой передовой защиты, имели дело с эскадрильями дальше в тылу.

Тяжесть этой оборонительной задачи поможет понять тот факт, что в первых двух фазах этого великого сражения, с 8-го августа до 5-го сентября включительно, не менее чем 4523 истребительных патрулей, различных по количеству самолетов, поднимались в воздух в светлое время суток, таким образом, среднее число составляет по сто пятьдесят шесть патрулей в день.

Харрикейны и Спитфайры остаются в воздухе

Чего враг достиг за почти месяц тяжелой борьбы, во время которой он бросал в бой эскадрилью за эскадрильей Люфтваффе несмотря на потери? Его целью, напоминаем, было "не дать подняться в воздух" истребителям Королевских Военно-Воздушных Сил и уничтожить как можно большее количество летчиков и самолетов, или, по крайней мере, нанести им тяжелые повреждения. Как было уже ясно дано понять, немцы, после их начальных мощных налетов на конвои, а также на Портсмут и Портленд, сконцентрировались на аэродромах истребителей, сначала на прибрежных, а затем на более далеких внутри страны. Хотя они нанесли повреждения аэродромам, и около побережья, и внутри страны, и таким образом боеспособность наших истребительных эскадрилий поддерживалась с очень большим напряжением, они были не в состоянии полностью уничтожить их. Экипажи и наземные службы работали день и ночь, и действия наших истребителей фактически не были прерваны. К 6-му сентября немцы либо поверили, что они действительно достигли успеха, и что им оставалось только бомбить беззащитный Лондон, пока он не сдастся, либо, следуя своему заранее подготовленному плану, они автоматически перенаправили свои налеты против столицы, потому, что подошло время, чтобы сделать это.

В те дни стал виден кульминационный момент первой половины сражения. Поскольку она приближались к концу, положение Геринга стало мало чем отличаться от положения маршала Нея при Ватерлоо, когда в 16:30 он бросил тридцать семь эскадронов кирасиров Келлерманна, поддержанных тяжелой кавалерией Гвардии против плотно стоящих британских каре. Наполеон был неспособен найти необходимые резервы, и усилия Нея были предприняты напрасно. Геринг, возможно, был в том же самом положении, хотя налеты Люфтваффе продолжали быть интенсивными в течение всего сентября. Может быть, что Герниг решил, нападать на цели, более легко достижимые, чем были наши истребительные аэродромы. Может быть, он просто действовал по графику. Может быть он думал, что наша оборона была достаточно ослаблена. Вероятно, то, что произошло, может быть передано простой аналогией. Вообразите игру, которая заключается в сбивании множества объектов типа кеглей, за много ходов. Игрок разработал детальную схему сбивания по этапам. Первые два или три броска, однако, дают промахи, и благоразумный человек делал бы паузу, чтобы пересмотреть свои действия в этом случае. Он может следовать соей схеме и все еще победить, или он должен оставить ее и обдумать другую? Но этот игрок, Геринг, является настолько уверенным в своей победе, что он продолжает, не останавливаясь, чтобы подумать, действительно ли первые броски были успешны. Внезапно он понимает, что, оставшись только с одним или двумя ходами, он не может победить, следуя заранее подготовленной схеме, и он предпринимает отчаянное усилие сбить целый набор в немногих отавшихся бросках. Это может быть не более, чем предположением. Факты - то, что 7-го сентября Геринг перенацелил налеты далеко от аэродромов истребителей на индустриальные и другие цели, и он начал с Лондона, сделав его главной целью.

Фаза III: Лондон против Геринга

Налеты на Лондон 7-го сентября были сделаны двумя или тремя отдельными волнами с промежутками приблизительно в двадцать минут, в целом налет продолжался около часа. Волны были составлены из боевых порядков, включавших от двадцати до сорока бомбардировщиков, с таким же количеством истребителей в ближнем эскорте, дополнительная защита обеспечивалась большими формированиями других истребителей, летящих намного выше. Большинство немецких самолетов подходило на высотах более чем 15000 футов в солнечном небе, что сделало задачу Корпуса Наблюдателей очень трудной.

На данном этапе, также, пикирующие бомбардировщики врага вновь нападали на прибрежные цели и корабли в районе Эссекса и Кента. Эти нападения, по сути, были диверсией, поскольку они происходили в то время, когда проводились массовые налеты бомбардировщиков дальнего действия. Немцы резко увеличили количество ночных атак одиночными самолетами. Они не делали никаких попыток поразить военные цели, а удовлетворялись сбросом своих бомб наугад по большой площади Лондона.

Все нападения, однако, были, по сути, одинаковыми. Прилетали немецкие самолеты в одном или нескольких из многих боевых порядков, описанных ранее. Где-нибудь между побережьем и Лондоном, обычно в районе Эденбриджа-Танбридж Уэлса (Edenbridge-Tunbridge Wells area), но иногда и ближе к морю, немецкие эскадрильи встречали наши истребители. Спитфайры занимались заслоном высоко летящих истребителей, прикрывающих немецкое нападение.

Харрикейны, которые взлетали первыми, связывали боем эскорт истребителей непосредственного прикрытия, следующие за ними эскадрильи шли на перехват бомбардировщиков. Воздушные бои велись над всем Кентом. Воздух на протяжении нескольких минут - и никогда дольше – вибрировал от пулеметной стрельбы. Люди на земле описывали этот звук, как тот, который производит маленький мальчик на соседней улице, когда он проводит палкой по решетке из железных прутьев. Фоном был слабый рев сотен двигателей, который иногда усиливался до жестокого визга, когда подбитый вражеский истребитель или бомбардировщик падал на землю или опускался все ниже и ниже, а Спитфайры и Харрикейны пикировали на него. Иногда наблюдатели, как те, кто охранял замок Хевер (Hever Castle), могли видеть, как голубое поле небес вдруг расцветало белыми цветами парашютов. Теплое солнце тех превосходных сентябрьских дней освещало постоянно растущее количество разбитых остовов самолетов с изображенными на их крыльях черными крестами Пруссии или скрюченными символами нацистской власти.

Последний бросок

Атаки на Лондон и его окрестности были кульминацией сражения. Они продолжались, с небольшими перерывами, с 7-го сентября до 5-го октября, и это была последняя отчаянная попытка вырвать победу. Она не могла достаться дешево, поскольку Люфтваффе уже понесли ужасные потери. Но все еще было возможно разрушить Лондон и таким образом выиграть войну. Несмотря на тяжелые бои предыдущего месяца, оборонявшиеся истребители Королевских ВВС все еще сражались, как только могли. Их сопротивление должно было быть преодолено прежде, чем Лондон мог сдаться на милость Гитлера. Геринг все еще верил в численное превосходство. Оно помогло бы сорвать банк. Оно принесли врагу быструю победу в Польше, Норвегии, Нижних Государствах, Бельгии и Франции; оно могло бы все еще принести победу в Великобритании. Враг выставлял всю свою силу в заключительной попытке сбить все кегли любой ценой. Люфтваффе совершили тридцать восемь крупных дневных атак в период между 6-го сентября и 5-го октября.

После ударов в течение всего утра, дня и ночи 6-го сентября против наших внутренних аэродромов истребителей, немецкие ВВС предприняли гигантские усилия 7-го числа, чтобы достигнуть Лондона и разрушить район доков. Триста пятьдесят бомбардировщиков и истребителей летели двумя волнами к востоку от Кройдона до устья Темзы, некоторое проникли почти до Кембриджа (Cambridge). Они были встречены над Кентом и Восточным Сурреем (East Surrey), но многие прорвались и были повторно атакованы непосредственно над столицей. Впервые с того сентябрьского дня 1666 года, когда мистер Сэмюэль Пепис (Mr. Samuel Pepys) сообщал Королю и Уайтхоллу, что город охвачен огнем, лондонцы видели языки пламени, поднимающиеся из различных мест в переполненных и густо населенных районах Доков (Dockland) и Вулиджа (Woolwich), в то время как все дикторы немецких радиостанций передавали репортажи о налетах, в которые были искусно подмешаны выдумки и принятие желаемого за действительное. Лондон не остался невредимым. Были повреждены строения доков, некоторые фабрики, железнодорожные коммуникации, газовые и электростанции. Значительный урон был также причинен врагу. Сто три немецких самолета были уничтожены. Эти тяжелые потери встряхнули немецкое Верховное командование, поскольку, хотя нападения были возобновлены и продолжены, стало очевидно, что не все идет гладко. Однако Люфтваффе продолжали атаки с большим упорством и храбростью, и предприняли мощные налеты 9-го сентября, используя в этом случае множество четырехмоторных бомбардировщиков; 11-го сентября, когда около тридцати самолетов достигли Центрального Лондона; 13-го и 15-го сентября. Самолеты, участвовашие в двух налетах 11-го числа, были так яростно атакованы нашими истребителями, что потери среди их экипажей, по нашим оценкам, были не менее двухсот пятидесяти человек. На следующий день утром одиночные немецкие самолеты проникали через оборонительный заслон, умело используя облака, и бомбили Букингемский Дворец. 15-го сентября наступил кульминационный момент; пятьсот немецких самолетов, двести пятьдесят утром и двести пятьдесят днем, упорно сражались с нашими Харрикейнами и Спитфайрами от Хаммерсмита (Hammersmith) до Дандженесса (Dungeness), от Боу (Bow) до побережья Франции. Эта схватка будет подробно описана позже. Этот налет стоил врагу ста восемидесяти пяти самолетов, об уничтожении которых было известно. В целом, с 6-го сентября и до 5-го октября, враг потерял восемьсот восемьдесят три самолета.

Нет необходимости сейчас подробно описывать оставшуюся часть сражения, которое продолжалось до 31-го октября. Достаточно, как уже говорилось, показать сущность немецкого нападения и нашей обороны. Было, однако, проведено еще три мощных налета, совершенные 27-го сентября, 30-го сентября и 5-го октября.

Таким образом между 11-го сентября и 5-го октября враг совершил приблизительно тридцать два мощных дневных налета. В каждом из них использовались бомбардировщики, и их истребительный эскорт постоянно увеличивался, пока соотношение не повысилось до четырех истребителей к одному бомбардировщику. Из этих налетов пятнадцать были сделаны на районы Большого Лондона, десять на Кент и Устье Темзы, шесть на Саутгемптон и один на Ридинг (Reading). В то время как эти последние налеты были сплоченными хорошо выполненными, налеты на Лондон были менее решительными, чем на начальных стадиях сражения. Во многих случаях враг сбрасывал бомбы до достижения цели, как только он вступал в контакт с нашими истребителями. В течение этого периода бомбардировка велась, главным образом, с большой высоты. Чтобы позволить своим бомбардировщикам достигнуть целей, немцы стремились отвлечь наши патрули истребителей большой высотой, а не обходными маневрами. Высотные заслоны истребителей посылали, чтобы связать боем наши истребители, в то время как бомбардировщики, сопровождаемые большим количеством истребителей непосредственного прикрытия, пробовали пройти приблизительно на 6000 - 10000 футов ниже.

Успех британских перехватчиков

Поскольку приближалась осень, и небо становилось более облачным, враг увеличил использование истребителей, летящих очень высоко над облаками. Его самой обычной практикой было разместить очень высоко заслон этих истребителей над Кентом за пятнадцать минут или, максимум, за три четверти часа до появления бомбардировщиков. Цель заключалась в том, чтобы, очевидно, отвлечь наши истребители, заставить их израсходовать топливо и, таким образом, лишить их возможности атаковать бомбардировщики. Иногда, однако, высоко летящие вражеские истребители появились только за несколько минут до пролета бомбардировщиков, которые сопровождались другими истребителями. Эскорты обычно делились на две части, большое формирование выше и на обоих флангах, или позади бомбардировщиков, и маленькое формирование на той же самой высоте, или немного впереди бомбардировщиков, которые они защищали.

Высотный заслон истребителей врага был занят парами эскадрилий Спитфайров на полпути между Лондоном и побережьем, в то время как крылья из двух или трех эскадрилий Харркейнов атаковали бомбардировщики и их непосредственное прикрытие прежде, чем они достигли аэродромов к востоку и к югу от Лондона. Другие эскадрильи сформировали третье и внутреннее кольцевое патрулирование над этими аэродромами, формирующими защитный экран, чтобы охранять южные подходы к Лондону. Они перехватывали третью волну любого нападения и уничтожали отходящие формирования, принадлежащие более ранним волнам. Успех такой тактики может быть измерен числом потерь, понесенных немцами. С 11-го сентября по 5-го октября, только одна Группа Номер 11 Истребительного Командования достоверно уничтожила четыреста сорок два вражеских самолета. Это было достигнуто ценой потери пятидесяти восьми пилотов, давая соотношение семь с половиной к одному погибшему британскому пилоту.

Начался и прошел сентябрь, и к концу первой недели октября наши аэродромы были восстановлены от повреждений, причиненных им в конце августа и начале сентября. Процент перехваченных налетов увеличился, также, как и потери противника, в то время как наши собственные устойчиво уменьшались. Так, например, 27-го сентября Группа Номер 11 уничтожила девяносто девять немецких самолетов, из общего количества в течение дня сто тридцать три, потеряв пятнадцать пилотов, пропорция шесть с половиной к одному. Три дня спустя, когда были сбиты тридцать два вражеских самолета, пропорция повысилась до шестнадцати к одному, и 5-ого октября только один пилот погиб, хотя двадцать два самолета врага были сбиты. Много раз одна энергично действующая эскадрилья была в состоянии расстроить боевые порядки вражеских бомбардировщиков. В трех случаях одиночный Харрикейн, пилотируемый командиром Сектора, успешно заставлял врага сбросить бомбы в стороне от цели. Главная тяжесть всей этой борьбы пришлась на Группу Номер 11. Эта Группа, в случае необходимости, пополнялась звеньями Групп Номер 10 и 12, которые были особенно полезны в течение периода тяжелых атак на Лондон.

Насколько тяжелой была борьба, может быть объяснено тем фактом, что, с 8-го сентября до 5-го октября включительно, 3291 воздушный патруль различной силы поднимался в воздух, и с 6-го октября до последнего дня этого месяца - еще 2786, доведя общее количество в течение этих пятидесяти пяти дней до 6077.

Фаза IV: Люфтваффе отступает

6-го октября началась четвертая, заключительная, стадия сражения. Стратегия врага и методы нападения теперь полностью изменились. Он убрал почти все свои бомбардировщики дальнего действия и пробовал достичь цели с помощью истребителей и истребителей-бомбардировщиков. Это изменение - несомненное доказательство того, что противник получил такой удар, что в дальнейшем использовать свою потрепанныую бомбардировочную авиацию в дневных налетах стало для него слишком дорого. Враг теперь предпочитал посылать бомбардировщики ночью, и делал он это в постоянно увеличивающихся количествах. Его тактическим изменением было использование истребителей и истребителей-бомбардировщиков - некоторые из них были Ме.110, но главным образом это были Ме.109, переделанные для подвески бомб, что позволяло им нести пару бомб на скорости приблизительно триста миль в час.

Массовые формирования истребителей посылали на огромной высоте почти непрерывными волнами, чтобы атаковать Лондон, все еще бывший основной целью. Враг несомненно надеялся истощить силы наших истребителей, вынуждая их искать и атаковать самолеты, идущие на очень больших высотах, а также использующие прикрытие облаков. На ранних стадиях он уменьшал размер боевых порядков и использовал полеты от двух до девяти самолетов. Истребители-бомбардировщики чаще и чаще прикрывались истребителями Ме.110. Очевидно, однако, что этот новый план не имел успеха, на который противник надеялся, поскольку на третьей неделе октября он вновь вернулся к большим формированиям, летящим на высоте 30000 футов или выше. Чтобы позволить им прорваться, немцы продолжали использовать тактику диверсий. Всякий раз, когда погода была достаточно хорошей, волны истребителей появлялись почти непрерывно над юго-востоком Англии. Используя их прикрытие, очень высоко летящие истребители-бомбардировщики совершали частые и быстрые налеты на район Лондона. При обнаружении наших истребителей, однако, они часто сбрасывали свои бомбы и уходили. Они показали, фактически, небольшое желание вступать в бой, но когда они это делали, то получали несомненное преимущество вследствие большой высоты, на которой они летели.


Последний удар парирован

Наша собственная тактика была немедленно изменена настолько успешно, что Группа Номер 11 составлял сбила сто шестьдесят семь вражеских самолетов за три с половиной недели. Это было достигнуто ценой гибели сорока пяти пилотов Группы. Во время этой фазы число самолетов врага, “вероятно уничтоженных”, значительно увеличилось потому, что воздушные бои велись столь высоко, что наши пилоты были неспособны видеть окончательную судьбу многих из немецких самолетов, которые после столкновения уходили со снижением в сторону моря. Известно, что физическое напряжение в бою на высотах 30000 футов или более, очень велико.

Можно обнаружить чувство отчаяния в сердцах пилотов Люфтваффе в течение этой заключительной фазы борьбы. Они делали все, что могли, однако наша оборона все еще была не только неповрежденной, но она была неуязвима. Иногда отдельные Ме.109, или небольшие формирования, прорвались и достигали Лондона, но масса бомб, которые они успешно сбросили, была только малой толикой того, что было сброшено в августе и сентябре. Кроме того, была невелика точность бомбардировки. Не может быть никакого лучшего доказательства неудачи врага, чем поведение жителей Лондона. В течение ранних стадий большинство из них уходили в укрытия, когда звучали сирены. Почтовые отделения, Министерства и Общественные Департаменты, большие склады - все закрывали свои двери и отправляли своих работников и посетителей в убежища. Очень скоро, однако, люди заметили, что большинство шумов, за исключением шума моторов ночных патрулей, который уже стал фоном их сна, происходило из-за стрельбы пушек и пулеметов, а не от взрывов бомб. Следы белого пара, формирующие фантастические и красивые узоры в летнем небе, были часто единственным признаком того, что самолеты Люфтваффе направлялись к столице. Они нравились глазу и давали предмет для обсуждения на улицах и в общественных местах. Скоро, однако, даже они были не в состоянии привлечь большого внимания. По прошествии некоторого времени лондонцы, всегда уверенные в способности Королевских Военно-Воздушных Сил защитить их в течение дня, начали считать ту защиту как само собой разумеющееся. Кроме случаев, когда наблюдатели на крышах - "Джим Кроу", по выражению Премьер-министра (Jim Crow – на жаргоне слово crow означает “стоящий на стреме” - примечание мое) - сигнализировали, что опасность была неизбежна, жизнь продолжалась как обычно, и так происходит до сих пор.

Невозможно воздать никакую лучшую дань ребятам из истребительных эскадрилий.

Величайший день

15 сентября 1940 года


Все вышесказанное является кратким изложением, конечно же, кратким и неполным, - для сражения, которое только что имело место, должен быть написан полный отчет, - почти трех месяцев практически непрерывной воздушной борьбы. Для того, чтобы лучше постичь ее сущность, необходимо в мельчайших деталях исследовать события отдельного дня. Воскресенье, 15-го сентября, является столь же хорошим днем, как и любой другой. Это был один из "великих дней", поскольку происшедшие события достойны упоминания, и эти бои были названы Премьер-Министром в Палате Общин, как "наиболее блестящее и успешное сражение самого крупного масштаба, которое до этой даты провели истребители Королевских Военно-Воздушных Сил". Враг потерял сто восемьдесят пять самолетов. Вот что произошло.

Над юго-востоком Англии в воскресенье, 15-го сентября, с рассвета было немного туманно, но туман рассеялся к восьми часам и показались легкие кучевые облака на высоте 2000 или 3000 футов. Величина облачности изменялась, и в некоторых местах она была достаточной, чтобы прошли небольшие местные ливни. Видимость, однако, в течение дня была в целом хорошая; дул небольшой западный ветер, в течение дня переходящий на северо-западный.

Первые вражеские патрули появились вскоре после 9:00. Они, были замечены над Проливами, над устьем Темзы, над Харвичем, и между Лимпном и Данженессом. Около 11:30 Геринг бросил в бой первую волну утренней атаки, состоявшую из ста или более самолетов, за которыми последовали еще более ста пятидесяти. Они пересекли английское побережье в трех главных пунктах, около Рамсгейта (Ramsgate), между Дувром и Фолкстоном, и В миле или двух к северу от Данженесса. Их целью был Лондон. Эта внушительная сила была состояла из бомбардировщиков Дорнье 17 и 215, сопровождаемых Ме.109. Они летели на различных высотах между 15000 и 26000 футов. С земли немецкие самолеты напоминали черные точки во главе длинных узких лент белого пара; с воздуха они выглядели как быстро растущие точки. Они казались сперва макетами самолетов, и, по мере уменьшения расстояния, принимали вид настоящих самолетов.

Бой вскоре начался и бушевал в течение приблизительно трех четвертей часа над Восточным Кентом и Лондоном. Около сотни немецких бомбардировщиков прорвалось сквозь нашу оборону и достигло восточных и южных секторов столицы. Множество их были перехвачены непосредственно над центром города как раз, когда Большой Бен пробил полдень.

Чтобы понять сущность боя, нужно помнить, что самолеты, занятые в этом бою, летели на скоростях между 300 и 400 милями в час. При такой скорости названия мест становятся почти бессмысленными. Враг, например, мог быть перехвачен над Мейдстоном (Maidstone), но не уничтожен, пока не достиг района в нескольких миль от Кале (Calais). "Отметить начало атаки - от Хаммерсмита до Данженесса" или "от Лондона до побережья Франции". Такие фразы в докладах разведывательных патрулей наглядно иллюстрируют размер территории, над которой велось сражение.

Сражение фактически велось в кубе приблизительно 80 миль в длину, 38 миль в ширину и от 5 до 6 миль в высоту. В этом пространстве от полудня и в течение получаса после него имели место от 150 до 200 индивидуальных схваток. Многие из них переходили в яростные преследования, которые завершались в пределах мили или двух от французского побережья.

“Achtung, Schpitfeuer !”

Шестнадцать эскадрилий Группы Номер 11, за которыми последовали еще пять из Групп Номер 10 и 12, поднялись в воздух, чтобы встретить врага. Все эскадрильи, принимавшие участие в сражении, кроме одной, очень скоро встретились с ним лицом к лицу. Пять эскадрилий Спитфайров начали свои атаки на приближающихся немцев в районе Мейдстон-Кантербери-Дувр-Данженесс (Maidstone-Canterbury-Dover-Dungeness area). В своих действиях они немного опередили эскадрильи Харрикейнов, которые перехватывали дальше, между Мейдстоном, Танбридж Уэлсом и Южным Лондоном.

Немцы, как оказалось, летели в различных типах боевых порядков. Бомбардировщики были обычно на несколько тысяч футов ниже истребителей, но иногда могло быть и наоборот. Бомбардировщики летели или в “Ви” (боевой порядок, имеющий форму “V”) от пяти до семи самолетов, или в линиях по пять самолетов в ряд, или в форме алмаза.

Ме.109 были обычно в “Ви”. Один пилот описал атакующие немецкие самолеты, как летящие небольшими группами по девять машин, разделенных на тройки, как сержантские нашивки. Каждая девятка в этом случае поддерживалась группой из девяти истребителей Ме.110 с одноместными Ме.109 или Не.113, кружившими намного выше.

Враг скоро понял, что наша оборона бодрствовала и была активна, поэтому немецкие пилоты могли слышать передаваемые друг другу по их беспроводным телефонам предупреждения "Achtung, Schpitfeuer !" (“Внимание, Спитфайры!”;- прим. мое). Они должны были держаться в напряжении. Наши пилоты открывали огонь, в среднем, с расстояния от 250 до 200 ярдов (1 ярд = 0,9144 метра; - прим. мое), сокращая дистанцию, когда было необходимо, до 50 ярдов. Многие из вражеских истребителей принадлежали к знаменитым Желтоносым Эскадрильям (Yellow-Nose Squadrons), хотя некоторые имели белые носы и иногда красные.

“Подтверждение нашей новой тактики”

Как только сражение начиналось, регулярный боевой порядок часто терялся, и каждый пилот выбирал индивидуального противника. Нижеследующий отчет об одном бое может быть приведен, как типичный для остальных.

Пилот, эскадрилья которого атаковала в правом эшелоне, спикировал от солнца на Ме.109, который взорвался после попадания его первых же снарядов. В это время он обнаружил, что другой Ме.109 был у него сзади. Он развернулся, поймал его в прицел и поджег несколькими выстрелами. Он теперь летел отдельно от его товарищей и поэтому возвратился к своей базе. Когда он снижался, то получил сообщение, что враг находится выше. Он осмотрелся, увидел группу Дорнье на 14000 футов, поднялся и напал на них. Он обстрелял один Дорнье; другие наши истребители подоспели на помощь. Вражеский самолет врезался в деревья и взорвался.

В то время как Спитфайры и Харрикейны действовали над Кентом, другие Харрикейны имели дело с теми самолетами врага, которые, благодаря только своей большой численности, смогли прорваться и достичь предместий Лондона. Четырнадцать эскадрилий Харрикейнов, почти немедленно усиленные еще тремя эскадрильями Спитфайров, выполняли эту задачу, все они вступили в бой между полуднем и двадцатью минутами первого. Началась всеобщая и непрерывная схватка, продолжавшаяся от Лондона до побережья и далее.

Тактика, так тщательно продуманная, так успешно осуществленная, обеспечила победу. Позволим командиру эскадрильи описать результаты, которых они достигли.

"15-ого сентября," говорит он, "в Кройдоне был ясный и яркий рассвет. Такого, казалось, никогда не было в течение напряженных недель августа и сентября. Но для нас это был только обычный день. Мы не интересовались вступлением Гитлера в Лондон; большинство из нас задавалось вопросом, будем ли мы иметь время, чтобы закончить завтрак перед началом первого налета. Мы были счастливы.”

"Только в 9:30 начали выть сирены, и поступил приказ взлетать на перехват на высоту 20000 футов. Поскольку мы поднимались в южном направлении, на высоте 15000 футов мы увидели тридцать Хеинкелей, прикрываемых пятьюдесятью Ме.109 на 4000 футов выше них, и двадцатью Ме.110 с фланга, приближающихся к нам сверху. Мы развернулись и набрали высоту, летя в том же самом направлении, что и бомбардировщики, целой эскадрильей, выстроившейся цепочкой от солнца так, чтобы каждый из наших парней мог видеть врага.”

“Группа "А" рассчитала свое нападение превосходно, пикируя от солнца на левый фланг врага. Каждый выбрал своего собственного противника, Ме.110 эскорта попытались перехватить нас, открыв огонь из пушек с расстояния 1000 ярдов, но это было сделано с опозданием буквально на две секунды - слишком поздно, чтобы связать боем наши истребители, но как раз вовремя, чтобы заставить их прекратить атаку на лидера бомбардировщиков. Два Хеинкеля, накренившись, вышли из строя.”

“Тем временем Ме.110, вступившие в бой, открыли дорогу для группы “В”, пока Ме.109 оставались выше. Лидер группы “В” знал, как использовать это время, но, как только он собрался перейти в атаку, Хеинкели сделали невероятную вещь. Они повернули на юг; на солнце; и на его группу. Первыми же выстрелами лидер уничтожил ведущий бомбардировщик, который взорвался с такой силой, что оторвало крыло у бомбардировщика слева от него. Небольшое расстояние и взрыв от его бомб вынудили правый Хеинкель выйти из строя с дымящимися обоими двигателями. До возвращения на базу лидер сбил Ме.109. Четыре самолета, уничтоженные 1200 патронами, были лучшим подтверждением нашей новой тактики."

Падение каждые несколько миль

Необходимо иметь в виду, что это большое сражение состояло из атак эскадрилий, за которыми последовало большое количество индивидуальных схваток, которые имели место практически одновременно над всем этим обширным районом. Эскадрильи, летящие в парном строю, или в звеньях из трех самолетов, вступили в бой против врага, имевшего подобный же боевой порядок. После первой атаки, проведенной, по возможности, со стороны солнца, боевые порядки разбивались, и индивидуальные поединки имели место на всем протяжении неба.

Некоторые из наиболее примечатальных случаев богут быть вкратце описаны.

Одна из эскадрилий Спитфайров, выполняя атаки с пикирования, дважды проходила через строй вражеских бомбардировщиков, каждый раз проводя направленную концентрированную атаку. Такая тактика привела врага в чрезвычайное замешательство. Бомбардировщики разворачивались, казалось, почти вслепую, бомбардировщики загорались или переходили в неуправляемое падение каждые несколько миль по курсу их возвращения. Один такой самолет, у которого обтекатель и верх кабины были снесены, был покинут экипажем, который выпрыгнул весь, кроме заднего стрелка, который, как видели, висел под нижним аварийным люком, пока самолет не упал в лес, в десяти милях к востоку от Кентербери.

Далее, был пилот, дважды атаковавший на Ме.109, который каждый раз стремился уйти в почти вертикальное пикирование. Первый раз, спикировав с высоты 20000 футов, немецкий пилот успешно выровнял машину, но сразу обнаружил, что британский пилот последовал за ним вниз и был близко от него. "К тому времени," рассказал британский пилот, "я двигался быстрее, чем вражеский самолет, и продолжал стрелять, пока я не должен был отвернуть, чтобы избежать столкновения." Его залп был эффективным, немец вместо набора высоты круто пошел вниз, пока не вошел в облака, приблизительно на 6000 футов ниже, когда британский пилот должен был выходить из пикирования, поскольку его самолет шел приблизительно на скорости четырехста восемьдесят миль в час. "Затем я прошел через облако на разумной скорости," сообщил он, "и увидел обломки вражеского самолета, сильно горящие... Я поднялся вверх через облака и еле-еле избежал столкновения с Ju.88, который был охвачен пламенем, и его атаковали многочисленные Харрикейны."

Был также Дорнье, который разбился практически рядом с вокзалом Виктория (Victoria Station). Члены его экипажа приземлились на парашютах на Овале Кеннингтон (Kennington Oval) (“Oval” - площадка для игры в крикет в Лондоне; - прим. мое), в то время как пилот Харрикейна, сбивший их, чей самолет вошел в неуправляемое вращение, когда враг взорвался ниже него, благополучно приземлился в Челси (Chelsea). Однако желтоносые эскадрильи, элита немецких Военно-Воздушных Сил, чрезвычайно хорошо проявили себя, вели себя смело и показали намного лучшие навыки, чем их менее хорошо обученные товарищи. Было отмечено, что они обычно нападали парами, выстроенными в линию, сзади, приблизительно на расстоянии семидесяти пяти ярдов.

Иногда огонь с большого расстояния оказывался эффективным. Как правило, бои велись на близкой дистанции, но отмечено, что пилот Харрикейна обстрелял вражеский самолет, летящий быстрее, чем его собственный, и собирающийся выходить из зоны огня, и попал в него с расстояния 800 ярдов. Это заставило врага замедлиться, и второй залп был дан с 500 ярдов. В конечном счете пилот завершил атаку в 25 ярдах от цели. Другой пилот Харрикейна, который вышел из боя потому, что система охлаждения двигателя его самолета была неисправна, и поэтому он возвращался на аэродром, обнаружил одиночный Ме.109, который он атаковал со стороны солнца и сбил с 500 ярдов.

На данном этапе борьбы стало ясно, что пилоты вражеских бомбардировщиков чувствовали себя не в состоянии справиться с британцами. Вообще замечалось, что, как только контакт был установлен, они сбрасывали свои бомбы, затем нарушали строй и тотчас разворачивались в сторону своих аэродромов. Так, например, двадцать Дорнье 215, летящие в строю в форме алмаза и охраняемые Ме.109 “по ступеням” до высоты 22000 футов, были встречены над районом Лондонских Доков. Строй бомбардировщиков был разбит нападением четверти эскадрильи, и это позволило нашей основной группе перехвата постоянно их преследовать и сбить большинство из них.

Иногда в этой запутанной и ожесточенной борьбе британские эскадрильи временно превосходили врага численностью. Так, например, в 12:15 смешанная группа Харрикейнов и Спитфайров, составляющая большую часть пяти эскадрилий, была в воздухе к югу от Темзы, где-то рядом с Хаммерсмитом. Здесь они столкнулись с меньшим количеством самолетов врага, и произошло жуткое избиение.

Но редко бывало, что мы имели преимущество. Враг, однако, оказался неспособным воспользоваться его численным превосходством. Единственный Харрикейн, например, столкнулся с двенадцатью желтоносыми Мессершмиттами, летящими прямо на него. Пилот спикировал под них, но затем поднялся вверх и сбил крайний в строю самолет непосредственно снизу. Поскольку имелся запас скорости, британский пило сделал полупереворот на вершине петли и последовал за вражеским формированием, которое, очевидно, не заметило участи их товарища в тыловом ряду. Британский пилот сбил еще один вражеский самолет сзади и повредил другой до того, как немцы поняли что случилось, и он был вынужден выйти из боя при соотношении сил девять к одному.

Сражение практически закончилось к 12:30, и к тому времени, когда граждане Лондона и Юго-востока Англии садились за их воскресный обед, враги полностью были в полете на свои базы в Северной Франции. Один из этих граждан имел вескую причину радоваться результату битвы. Премьер-министр провел утро в одной из Оперативных Комнат Группы Номер 11. Было замечено, что на этот раз его сигара оставалась незажженной, поскольку он следил за быстрыми изменениями сражения, отображаемого на карте перед ним.

Часть самолетов врага, в течение короткого времени, преуспела в том, что проникла к центру столицы, но они сбросили только несколько бомб. Огонь был слишком горяч, оборона слишком сильна. Семьдесят из приблизительно двухсот пятидесяти самолетов, участвовавших в налете, что равно двадцати восьми процентам., как было замечено, были уничтожены тем утром, еще десять рассматривались, как “вероятно уничтоженные”, и двадцать восемь, по наблюдениям наших пилотов, с повреждениями вышли из боя. Эти цифры, собранные немедленно после боя, и в соответствии с очень строгими правилами, применяемыми Королевскими Военно-Воздушными Силами к сообщениям пилотов, вероятно, недооценивают урон, который они причинили. И даже если так, то Люфтваффе потеряли чуть больше сорока трех процентов от всех самолетов, использовавшихся в этом утреннем нападении.

Вторая волна нападения

Несмотря на отзвуки и ярость сражения, в этот солнечный осенний день жители Лондона могли заниматься своим воскресным обедом спокойно. Затишье длилось в течение приблизительно полутора часов. Затем, вскоре после двух, свежие вражеские силы возобновили атаки приблизительно тем же количеством, которое использовалось утром. Немецкие самолеты пересекли побережье около Дувра двумя волнами, первая из ста пятидесяти, вторая из ста самолетов. Боевые порядки пролетали над юго-востоком и юго-западом Кента и над Мейдстоном.

Прежде, чем они смогли проследовать дальше, они были перехвачены истребителями Королевских Военно-Воздушных Сил. Двадцать одна эскадрилья была поднята в воздух, и двадцать одна эскадрилья вступила в контакт с врагом. На сей раз численность с каждой стороне была примерно равной, и немедленно было установлено превосходство британских сил. Наши истребители разрушили вражеские боевые порядки, разорвав их, как нож разрывает ткань. Именно так это звучало с земли. Столь решительной была британская оборона, столь эффективной была ее тактика, что немецкие формирования были снова немедленно разбиты. У каждого пилота была возможность выбрать противника, и через несколько мгновений небо было снова полем битвы. Над всем пространством, от устья Темзы до Дувра, от Лондона до побережья, происходили яростные схватки. Эскадрильи стремительно рассеялись так, что две эскадрильи, которые взлетали одновременно, через пятнадцать минут вступили в бой на расстоянии пятидесяти миль друг от друга.

Не было ничего случайного в этом перехвате врага. Это стало возможно в таком масштабе и в столь эффективной манере, только потому, что все детали были запланированы и проверены в борьбе предыдущих месяцев. Так, как только были получены сообщения о подходе немцев, мы были в состоянии послать из тактически правильных пунктов достаточное количество эскадрилий, чтобы достигнуть полного перехвата и лучших результатов, не рассеивая наши силы. Общие принципы, применявшиеся для успешной борьбы с более ранними нападениями, оказались настолько успешными, что они принесли желаемый эффект и в этом втором большом нападении. Определенные эскадрильи были направлены, чтобы иметь дело с вражеским заслоном высоко летящих истребителей на полпути между Лондоном и побережьем. Это позволило другим эскадрильям напасть на формирования бомбардировщиков и их непосредственный эскорт прежде, чем они достигли линии аэродромов истребителей к востоку и к югу от Лондона. Теми из вражеских самолетов, которые преодолели эту линию обороны – их было около семиесяти - занимались эскадрильи Харрикейнов, главным образом из Групп Номер 10 и 12, которые которые вступили в бой непосредственно над столицей. Они также преследовали отставших. Как и в утреннем бою, имели место приблизительно двести индивидуальных боев, и, хотя не было и двух похожих, общая картина была одинаковой.

"Я атаковал боевой порядок врага, заставляя их рассеяться во всех направлениях," гласил отчет одного пилота. "Мы увидели крупное формирование вражеских самолетов," писал другой, "и пошли в лобовую атаку. Враг рассеялся, сбрасывал бомбы и разворачивался для отхода. Мы столкнулись с сильным пушечным оборонительным огнем...". Сообщения лаконичны: "Носовая часть полностью, включая кабину пилота, была оторвана...". "Я заметил, что трассирующий снаряд пролетел возле моего левого крыла и увидел, что Ме.109 атакует меня...". "Я видел, как взорвался плексиглас кабины, и вражеский самолет начал падать вниз...". "Я не считал разумным потратить впустую много боеприпасов...". "Я осмотрелся и увидел Не.111. Я атаковал и вышел из атаки примерно в 10 футах...". "Я всадил в него все, что у меня оставалось...". "Самолет стал неуправляем. Я выпрыгнул и стал опускаться вниз с парализованной левой рукой (впоследствии выяснилось, что я ее вывихнул) ..."

Как и утром, одиночный британский самолет, в этом случае Харрикейн, ведомый командиром Группы, столкнулся с большим формированием немецких самолетов, истребителей и бомбардировщиков, и атаковал в одиночку.

"Не было," сказал он по возвращении, "никаких других британских истребителей в поле зрения, так что я пошел в лобовую атаку на первую группу бомбардировщиков, начав в 600 ярдах и закончил атаку к 200 ярдам." После описания того, как в полном одиночестве он расстроил вражеское формирование, командир Группы добавляет, "далее я атаковал отступающие бомбардировщики, каждый раз атакуя снизу с набором высоты... Один Дорнье оставил строй и начал терять высоту. Оставшись без боеприпасов, я не мог прикончить его. В последний раз я видел его на высоте 3000 футов, он медленно снижался..."

Из всего этого становится ясно, что каждый пилот принимал свои собственные быстрые решения, сталкивался со своими собственными проблемами. Они выдержали испытание. Во время боя немецкие самолеты уничтожались с частотой примерно два самолета в минуту. Этот налет стоил им девяноста семи уничтоженных самолетов. За весь этот день мы потеряли двадцать пять самолетов, но четырнадцать пилотов были спасены. Таково описание типичного дня борьбы в сражении, которое длилось в течение почти трех месяцев над Южной Англией.

“Такие, как они”

Когда отдавался приказ о начале нападения на эти острова, боевой дух немецких экипажей был, несомненно, высок. Причина была очевидна. В течение многих лет эти молодые немецкие авиаторы "готовились" для победы. Они были уверены в своем собственном превосходстве, как индивидуумов, так и в их могуществе, как ударной силы. Разве они не видели в первые недели весны 1940 года, как осуществляются ужасные планы их лидера? Каждая страна, на которую нападала Германия, падала под сокрушительными ударами нацистской военной машины, в которой они, Люфтваффе, составляли столь важную часть. Теперь, только Британская империя оставалась непобежденной. Поскольку эти молодые авиаторы пронеслись над всей Европой от Польши до Ла-Манша, так же они ожидали пронестись над Великобританией, подавить волю её народа и подготовить путь для армии вторжения. Их ждало разочарование. Все еще опьяненные победами, они видели самолеты своих товарищей, объятые пламенем и падающие на землю или в море. Однако, надо сказать, что боевой дух немецких летчиков, нередко граничащий с фанатизмом, никогда не ослабевал, даже когда Люфтваффе теряли семьдесят, сто или сто пятьдесят самолетов в течение дня. Конечно, немецкие пилоты показали пример храбрости и упорства; но это принесло им немного пользы против еще лучших качеств и еще более высокой храбрости британских пилотов. И даже в час их поражения некоторые пилоты Люфтваффе думали, что вторжение в Великобританию может состояться в любой момент, и что если оно было отложено, то могло бы быть успешно оуществлено весной 1941 года. Их боевой дух ни в коей мере не был причиной того, что дневные налеты прекратились.

Необходимо сказать несколько слов о боевом духе наших пилотов. Факты являются красноречивыми. Как только они замечали врага, они немедленно вступали в бой. Чье-либо преимущество не имело никакого значения, и ситуация принималась как есть. Только очень высокая степень уверенности в их навыках, их самолетах и в их командирах позволила им поддерживать дух агрессивной храбрости, который они постоянно демонстрировали. Этой уверенностью они обладали в полной мере.

Польские и чешские пилоты также внесли свою полноценную долю в сражение. Они обладают велилепными качествами храбрости и решительности. Они являются воистину прекрасными летчиками-истребителями.

Небо, полное Спитфайров и Харрикейнов

Читать боевые донесения, написанные пилотами немедленно после приземления, означает получить впечатление хорошо обученных молодых людей, осознающих их обязанности и выполняющих их всегда решительно и с большой храбростью.

"Патрулировали к югу от Темзы (приблизительно район Грейвсенд) на 25000 футов," гласит отчет одного командира эскадрильи о действиях в один из "больших" дней. "Заметил две эскадрильи, прошедшие под нами в боевом порядке, направлявшиеся на северо-запад, весьма целенаправленно. Затем увидел разрывы зенитных снарядов, развернул эскадрилью и увидел вражеские самолеты на 3000 футов ниже к северо-западу. Удалось прекрасно осуществить подход с двумя другими эскадрильями между нашими Харрикейнами и солнцем, и вражескими самолетами ниже. Зашли над вражеским строем из двадцати - сорока Do.17; заметил Ме.109, пикирующие со стороны солнца и предупредил наши Спитфайры, чтобы были настороже. Ме.109 отвернули и с набором высоты ушли на юго-восток. Я собрался атаковать вражеские самолеты, которые выполняли разворот налево, то есть на запад и юг, когда заметил Спитфайры и Харрикейны, атакующие их. Был вынужден ждать, чтобы избежать столкновений. Потом, предупредив эскадрилью, чтобы они наблюдали за другими нашими истребителями, спикировал с ведущим звеном вниз на замыкающее звено немецких бомбардировщиков из пяти самолетов. Лейтенант (Pilot Officer) ----------- взял левый Do.17, я взял средний, и капитан (Flight-Lieutenant) ----------- взял правый, который потерял строй на внешней стороне разворота. Открыл огонь со 100 ярдов в крутом пикировании и видел большую вспышку возле правого двигателя Дорнье, крыло сразу загорелось: видимо, поразил бензопровод или бак; далее промахнулся и ушел с крутым набором высоты. Затем продолжил и атаковал другой Do.17, но вынужден был уйти в сторону, чтобы избежать столкновения со Спитфайром. Небо было полно Спитфайров и Харрикейнов, которые буквально выталкивали друга ради возможности подобраться поближе к Дорнье, которых мы на этот раз превосходили численно. Я наблюдал разрозненные Дорнье в поле моего зрения на близкой дистанции, но не смог следовать за ними, опасаясь столкновения с другими Спитфайрами и Харрикейнами. Наблюдал столкновение между Спитфайром и Дорнье, в котором были уничтожены оба самолета. В конце концов исчерпал боекомплект, преследуя подбитые и дымящие Дорнье в облаках. Это был самый прекрасный бой, в котором я участвовал, так как на этот раз мы имели преимущество в позиции, высоте и количестве. Вражеские самолеты были просто как грязное сборище."

Мужчины, такие как эти, спасли Англию.

И при этом нельзя забыть о наземном персонале. Их задачи заключались в том, чтобы обслуживать истребители и поддерживать связь любой ценой. Служащие на истребительных аэродромах к востоку, к юго-востоку и к югу от Лондона, монтеры, механики, сигнальщики, телефонисты, курьеры и все остальные выдержали тяжелые и непрерывные бомбежки днем и ночью. Впервые с того момента, когда Уильям Нормандский ступил на эти берега, мужчины и женщины Англии - Женские Вспомогательные Воздушные силы были также в центре событий - оказались на линии фронта. Они не терпели неудач, и список наград, которые они получили, свидетельствует об их храбрости и выносливости. Они позволяли, выполняя свои обязанности, выспались они или нет, бомбят их или нет, эскадрильям истребителей противостоять врагу день за днем, пока враг не будет побежден.

О зенитных батареях может быть написана целая история; но здесь нужно упомянуть только то, что связано с ролью, играемой Королевскими Военно-Воздушными Силами в победе. Диспетчеры КВВС получали очень важную помощь от зенитных частей. Черные или белые облачка разрывов их снарядов на фоне неба давало наблюдателям на земле или в воздухе неоценимую информацию о местонахождении врага. Кроме того, они уничтожили почти двести пятьдесят вражеских самолетов во время дневных налетов в период этого сражения.

Разрозненная и беспорядочная армада

К 31-му октября сражение завершилось. Оно не прекратилось резко. Оно постепенно сошло на нет; но британская победа не была от этого менее определенной и полной. Враг, наконец, на своем горьком опыте познал цену дневных налетов. Он перешел под прикрытие ночи. Чего же немцы достигли своими атаками? В начале они потопили пять судов и повредили еще пять, плававших в составе наших прибрежных конвоев; затем они периодически наносили повреждения нашим аэродромам, иногда серьезные; они поразили ряд заводов и фабрик и заставили их замедлить производство в течение короткого времени. В Лондоне они нанесли значительные повреждения району Доков и различным известным зданиям, включая Букингемский Дворец. Они уничтожили или повредили так, что они не подлежат ремонту, тысячи зданий; они убили в течение светлого времени дня 1700 человек, почти все они гражданские жители, и серьезно ранили 3360 человек. Ночью был убит 12 581 человек, и 16965 было ранено. Эти тяжелые потери произошли в те часы, когда темнота препятствовала тому, чтобы встретить врага и заставить его повернуть назад, как это происходило днем. Они наносили удары по наземным целям, и эти налеты явилист проверкой эффективности и преданности истребителей Королевских Военно-Воздушных Сил. До каких размеров увеличились бы цифры потерь, если бы Харрикейны и Спитфайры не были начеку с рассвета и до заката, вступая в бой с врагом каждый раз, когда он появлялся, - решительно, безжалостно, торжествующе?

Такими, следовательно, были достижения врага в течение восемидесяти четырех дней почти непрерывных атак. Несколько ранее в этом же году немцам понадобилось тридцать семь дней, чтобы сломить и завоевать Королевства Нидерландов и Бельгии и Фрнцузскую Республику. Что Люфтваффе оказались не в состоянии сделать, так это уничтожить истребительные эскадрильи Королевских Военно-Воздушных Сил, которые, несомненно, стали более сильны в конце сражения чем были в начале. Эта неудача означала провал - провал немецких Военно-Воздушных Сил непосредственно, провал тщательно разработанного стратегического плана, провал того, чего больше всего жаждал Гитлер - вторжения на этот Остров. Люфтваффе, которые, как Геббельс сказал накануне сражения, "подготовили захват последнего врага - Англии," приложили все усилия и заплатили за эту попытку очень дорого. В период между 8-го августа и 31-го октября 2375 немецких самолетов*, как известно, были уничтожены во время дневных налетов. Это количество совершенно не учитывает самолетов, сбитых ночью, или тех, которые, как видели тысячи людей, пошатываясь, отправлялись назад к своим французским базам, с крыльями и фюзеляжами, полными рваных отверстий, с отстреленными элеронами, с дымящимися двигателями и текущим гликолем, с повисшими шасси - отступающие остатки разрозненной и беспорядочной армады. Эта печальная процессия побежденных наблюдалась не однажды, а много раз в течение тех летних и осенних дней 1940 года. Действительно, это было великое достижение.

Оно не было достигнуто бесплатно. Королевские Военно-Воздушные Силы потеряли 375 пилотов убитыми и 358 раненными. Такова была цена, и о тех, кто погиб, можно сказать:

"Вся душа человека - решительность, которая никогда не иссякнет у отважных мужчин до их последнего дыхания."

Такой была Битва за Британию в 1940 году. Будущие историки могут сравнить ее с битвами при Марафоне, Трафальгаре и на Марне.



_______________________________________________________________
*Все цифры в этом отчете, касающиеся вражеских самолетов, учитывают только фактически уничтоженные самолеты. Цифры по поврежденным самолетам, или по тем, судьбу которых не удалось выяснить, не приводятся.





=

_______________________


Итак, это все. Если кого-то интересует полный текст, могу выложить файлом.

Лишние посты удалены. Птиц.

_______________________