ЭТОТ ЗАПАХ СВОБОДНОГО ПОЛЯ

Есть у меня, камрады, слабость - советские книжки. Их сейчас многие выкидывают или сдают в букинисты, а я их тащу домой и любовно отбираю понравившиеся, ну не любит наш народ, в своем большинстве, свою же литературу 60-80-х годов ... эх... ну вот и вчера, устав биться над диссером, я решил разобрать новую пратию книг. Сразу же, своей интерсной обложкой, мне приглянулась одна - "Чудо любви" Эдуара Скобелева. И, каково было мое удивление, когда в этой книге я обнаружил небольшую автобиграфическую повесть "Этот запах свободного поля", посвященную летчикам-истребителям. Сама повесть написана необычайно интересным языком, так и напршивается сравнение с "потоком сознания". Это все сопровождается вкраплениями "советского" патриотизма, в хорошом понимании этого слова. Повесть пронизана какой-то необычайной грустью. Вообщем повесть весьма необычная и нехарактерная для тех времен. Очень интересные размышления автора о войне, о судьбах, о характерах, интересные моменты, которые не встретишь в "официальных" мемуарах.... я было хотел привести пару из них Вам, но подумал, что вырванные из контекста, иногда жесткие, они могут создать у Вас неправильное впечатление о данном произведении. Посему решил привести несколько интересных отрывков с описанием воздушных боев.

Дублирую файл в первом посте:

Засмотревшись, я упустил секунду, которая решила все: сверху, не замеченный вовремя, обрушился «мессершмитт». Моя машина дернулась, и похолодев, я понял, что влип.
Успел заметить, что отваливается правая плоскость, пробитая снарядом, и почувствовал запах пожара…

Погожим осенним вечером над аэродромом появляются бомбардировщики. Это американские «бостоны», тяжелые, но вместительные машины, присланные союзниками. Как условлено, они делают круг, и в воздух, поднимаются «лаги». Наша задача: прикрыть бомбардировщики, которые должны уничтожить обнаруженную танковую колонну.
Над линией фронта самолеты встречает заградительный огонь. Пространство, в котором идут плотным строем бомбардировщики, покрывается шапками разрывов. В этот неприятный момент появляются «мессершмитты». Их шестнадцать – почти тройной численный перевес. Разбившись на две группы, немцы одновременно накидываются и на истребителей и на бомбардировщики. Решительной контратакой мы рассчитываем нанести врагу урон и отогнать от неповоротливых «бостонов», но, скованные боем, оставляем бомбардировщики безо всякой поддержки. Буквально со второго захода «мессершмитты» поджигают три «бостона». Тянется черный дым, белое пламя скачет по грузным телам машин, то вовсе пропадая, то увеличиваясь в размерах. Летят вниз бомбы: летчики пытаются облегчить машины, чтобы увеличить маневренность. Но поздно, слишком поздно!
Шаткое небо не держит раненых птиц…
Воздушный бой скоротечен и полон неожиданностей, особенно когда в нем участвует много самолетов. Преследую противника, мой новый ведущий, капитан Добураж, не заметил, как в хвост ему зашли два расписанных крестами аса – я как раз пытался упредить атаку третьего. На глазах вздрогнула и на мгновение будто застыла в воздухе машина капитана. Метнулся взрыв, и в пламене и дыме пропал и «лагг» и его отважный пилот. «Прощай, Добураж!»
Мне еще повезло: снаряд угодил в плоскость. Образовалась опасная пробоина. Трясясь, как на ухабах, истребитель стал терять скорость. Еще немного, и я стану мишенью. С высоты в три тысячи метров я резко пошел вниз. Кто знает, может тогда и кончилась бы для меня война, не окажись гор и их спасительной тени: немцы утеряли меня из виду.
С трудом управляя непослушной машиной, я видел, как один за другим, дымящими факелами падали американские «бостоны» с русскими экипажами. Бой был проигран. Хотелось кричать и плакать от обиды…. Прошла неделя. Всего неделя, а истребительный полк практически растаял: ни людей, ни самолетов….

Вместе с Чибисовым прикрывали атаку батальона.
Было жалко пехоту, счет потерям в ней шел не на единицы и не на десятки. Я видел, как бежали от грязно-рыжей линии траншей по белой нейтральнйо полосе атакующие цепи. Там и сям метались лохматые клочья взрывов, гранаты или мины, и крошечные фигурки одна за другой замирали на снежной целине.
Локальные бои – о них не сообщали сводки. Но разве судьбы бывают локальными?
Впервые все удавалось мне без особых усилий, я не испытывал ни растерянности, ни скованности: сам собою перешагнулся порог, за которым опасность стала обычным условием жизни…
На обратном пути я заметил самолет, на большой высоте летевший вдоль наших позиций. Приглядевшись, опознал силуэт «Ме-110» и пошел на сближение.
Немецкий охотник принял вызов, рассчитывая короткой атакой сбить слишком уж безрассудный «як». Но я учел эту тактику. Сделав молниеносный разворот на критических перегрузках, я вышел асу пониже хвоста. В прежних стычках с противником я слишком выжидал или слишком торопился, упуская шансы, - теперь стрелял наверняка и чувствовал это.
Фашист, скользнул влево, сбивая прицел, но было уже поздно. «Мессершмитт» клюнул носом и устремился к земле, оставляя за собой тонкий, дымный след.
Как я ликовал, в конце концов получив право на победу! Я не мало заплатил за это право, но еще больше заплатили другие, каких уже нет и никогда не будет…
До аэродрома было уже рукой подать, когда захлебываясь, зачихал и остановился голодный мотор. Исчезло привычно, всезаглушающее гудение, в кабине наступила холодная тишина. Отвернув в сторону, я выпустил шасси. Садиться нужно было немедленно, впереди как раз расстилалось короткое ровное поле. Теряя скорость, самолет дал крен. А мотор по-прежнему оставался включенным, - кто мог подумать, что он оживет? Тем не менее он некстати ожил, и это едва не привело к катастрофе. Взревев, машина проскочила поле, и едва я, сообразив выключил зажигание, зацепилась за артиллерийский капонир: в этом месте недавно проходила линия фронта.
Еще в полете я отстегнул верхние ремни, затруднявшие круговой обзор: оборвав нижние ремни, инерция вышвырнула меня из кабины. Я порезался об осколки разбитого фонаря, но упал на спину, на парашют, и это было спасеньем.
Все, что я увидел на последок, - «як» Чибисова, круживший над местом аварии. Помниться, я еще подумал: откуда у него столько бензина?..

Есть в этой книге очень интересная мысль: " Дурак, знающий свою историю, - уже мудрец в сравнении с умником забывшим ее". Прямо укор нашему времени.

Вылетели на разведку. Я шел в группе замыкающим. Глаза сами собой скользили по весеннему полю. Сколько непаханной земли! Взгляд задержался на бегущей по земле тени. Я обернулся: в хвост ведущему заходил немецкий ас. Кажется, только что осматривался – позади было чистое небо. Я пошел наперерез «мессершмитту», отвлекая его на себя. Истребители сближались, еще немного, и произойдет столкновение. Вражеский пилот, психуя, стрелял очень неудачно: ведущий был спасен. Мы с немцем расходились на параллельных курсах. Было четко видно лицо фашистского летчика, он что-то кричал и грозил кулаком. В ответ я, поддразнивая, показал ему язык, внезапная атака расстроена, теперь посмотрим кто кого…
Распуская растущий шлейф дыма, «мессершмитт» устремился к земле. Из пылающей машины выбросился пилот. Вспыхнул венчик парашюта.
Первой, автоматической мыслью было – добить! Добить, как добивали фашисты наших летчиков. Я развернулся: вот-вот парашют попадет в прицел. Все рассчитано верно: еще секунда и …
Стрелять было невозможно: на стропах висел беспомощный, окровавленный человек и на нем дымилась одежда.
«Як» пронесся мимо. Тугая воздушная волна качнула парашют. Новый разворот: в душе боролись противоречивые чувства. Передо мной был враг. Враг, не щадивший слабых, бомбивший города, убивавший без сожаления и покаяний.
Но он был ранен. Он был беспомощен. Бить «лежачего» запрещали с детства усвоенные правила чести.
Мстить ценой чести? Мстить ценой убеждений?...
Истребитель вновь прошел под белым куполом. И вновь я успел различить окровавленную одежду и поникшую голову…
Пройдет много лет, лента событий еще не раз прокрутиться с самого начала. Будут кадры, которыми я останусь доволен, сыщутся и такие, которые вызовут досаду. Но воспоминая раненного немецкого летчика, влекомого неуправляемым парашютом, я с гордостью повторю: я пощадил беспомощного, оставил ему последний шанс!...
Если война учит жестокости, это преступная война.
Человек должен отрицать жестокость, потому что жестокость отрицает самого человека…

Проникновенно написано... Весьма впечатляющий субъективно-повествовательный характер. Целиком бы почитать!

действительно хорошо написано. аналогичное пожелание почитать целиком :)

Да, очень хочется прочитать целиком. Великолепно написано.

А я ,дурень,свалки обходил ! Оказывается,что там разные "запахи" бывают! :rolleyes:
Хорошая вещь.Где-то кажется еще фамилия летчика Чибисова фигурирует...

Действительно,очень интересно!
Автор кто-Скобелев?Или кто-то другой?

Цитата:

---

роникновенно написано... Весьма впечатляющий субъективно-повествовательный характер. Целиком бы почитать!

---

На выходных начну целиком сканировать.

Цитата:

---

А я ,дурень,свалки обходил ! Оказывается,что там разные "запахи" бывают!

---

Да я посвалкам не шатаюсь, мне друзья и занкомые приносят книги %)

Цитата:

---

Автор кто-Скобелев?Или кто-то другой?

---

Да, автор - Скобелев.

Цитата:

---

Сообщение от Putt Putt Maru

Да, автор - Скобелев.

---

Спасибо,уже разобрался...Наткнулся тут на его фантастику-стиль написания явно тот же.

Цитата:

---

Сообщение от Bren

Спасибо,уже разобрался...Наткнулся тут на его фантастику-стиль написания явно тот же.

---

А можно подробнее???

Сегодня в букинисте наткнулся - Дангулов Савва Артемьевич, повесть "Выше неба". анн.изд: Повесть воссоздает предвоенную пору в истории нашей авиации. В центре повести - значительная фигура Степана Супруна, высокоталантливого летчика испытателя, героя воздушных баталий, военного дипломата. Для старшего школьного возраста. Тираж 100 000!!! %)

тема перенесена в соответствующий раздел

Цитата:

---

Сообщение от Putt Putt Maru

А можно подробнее???

Сегодня в букинисте наткнулся - Дангулов Савва Артемьевич, повесть "Выше неба". анн.изд: Повесть воссоздает предвоенную пору в истории нашей авиации. В центре повести - значительная фигура Степана Супруна, высокоталантливого летчика испытателя, героя воздушных баталий, военного дипломата. Для старшего школьного возраста. Тираж 100 000!!! %)

---

Я ввел данные по Скобелеву.Нашел вот это (см. ссылку).
Стиль показался весьма похожим.

http://lib.ru/RUFANT/SKOBELEW_E/katastrofa.txt

Пы.Сы.Сорри если ввёл кого-то в заблуждение :)

Хм..... возможно это я ввел камрадов в заблуждение - анн. изд к книге: Новая книга Эдуарда Скобелева включает две повести. "Этот запах свободного поля" - воспоминания летчика истрибителя о пережитом в годы войны и о своих боевых товарищах. "Седьмое чудо любви" - исповедь женшины и т.д. Книга издана в 1975 году. Похоже аннотация и год издания ввели меня в заблуждениие:( Сейчас в тексте я нашел ссылку, на которую не обратил внемания во время чтения книги - *В повети использованы некоторые факты боевой биографии Героя Советского Союза А.М. Кулагина.
Что-то я окончательно запутался, возможно книга и вторична, а я выдал желаемое за действительное:(

Как там сканирование продвигается? Или дисер опять ожил? ;)

"...не окажись гор и их спасительной тени: немцы утеряли меня из виду."

Интересно, что потом немцы писАли на своих немецких форумах про плохую видимость на фоне земли? Тож пляски с бубнами устраивали? Новые каталисты с детонаторами качали?

Досканирую, вучитаю, на следующей неделе выложу ;) Только, повторюсь, это не мемуары, а проза на основе воспомианий ГСС А.М.Калугина.

А откуда вообще старые книжки берешь? :)

Цитата:

---

Сообщение от 2GvShAD_Михалыч

А откуда вообще старые книжки берешь? :)

---

Букинисты, знакомые и т.п. А за "СС в действии", у знакомой обнаружил, так пришлось девичьей честью поступиться %)

Давно обещал и вот сподобился. Сохранена орфография оригинала - весьма своеобразная.

спасибо, очень интересно написанно