Ёсио и Хаяо Миядзаки - однофамильцы или родственники?Цитата:
Я беспокоился о своих пилотах. Морской летчик 1 класса Ёсио Миядзаки выглядел совсем изможденным после затяжного приступа диареи, и я не считал, что он готов летать. Но, несмотря на мои возражения, Миядзаки отказался оставаться на земле.
Сначала я всерьез опасался, что лихорадка помешает ему держаться в строю во время полета, но когда мы приблизились к Порт-Морсби, мои опасения улетучились. Миядзаки уверенно держался вместе с моей группой из 6 истребителей, которые прикрывали бомбардировщики сверху, и 7 остальными «Зеро».
Бомбардировщики летели на высоте 1600 футов, а мы — на 1500 футов выше. В таком строю мы и пересекли хребет Оуэн Стэнли. Вскоре показался Порт-Морсби. 7 «Зеро», державшиеся ближе к бомбардировщикам, прекратили змейки и круто пошли вверх, все еще держась тесной группой. [381]
...
Бомбардировщики прошли над Порт-Морсби и начали плавно описывать широкую дугу, чтобы лечь на боевой курс. Это делалось для того, чтобы солнце оказалось сзади и не слепило пилотов и бомбардиров. Но едва бомбардировщики взяли курс на цель, как с высоты на нас обрушились 6 истребителей. Я дернул ручку на себя, поставив свой «Зеро» на попа. Остальные 5 истребителей послушно рванулись за мной, когда мы повернули прямо навстречу вражеской атаке. Но мы не получили возможности открыть огонь. Вражеские истребители отвернули [382] и разлетелись в разные стороны, продолжая пикировать. Мы вернулись на свою позицию, но лишь 2 истребителя заняли свои места рядом со мной. Миядзаки и еще 2 пилота, вероятно, просто спятили. Они повернули вниз и оказались под бомбардировщиками.
Но у меня не было времени беспокоиться о Миядзаки. Вражеские зенитчики не оставляли попыток пристреляться, и в 1500 футах под бомбардировщиками снова появились клубки разрывов. Теперь они уже не могли уклоняться, потому что лежали на боевом курсе и бомбардиры ловили на перекрестия свои цели. Я надавил на педали и отвернул от того места, где должен был взорваться следующий залп. Затем бомбардировщики пропали, скрытые из вида огромным облаком дыма, появившимся на месте целой серии разрывов. А потом — это выглядело настоящим чудом — все 7 самолетов вынырнули из клубящегося дыма. Их бомбовые люки были открыты, и черные точки бомб уже летели вниз. Я проследил, как они описывают изящную кривую, набирая скорость. При взрыве бомбы выбрасывали фонтан дыма, в центре которого мелькала яркая вспышка.
...
Мы прошли Порт-Морсби и оставили позади разрывы зениток. Я с облегчением вздохнул. Слишком рано! Почти в миле над нами показался одиночный Р-40, который тут же начал пикировать с невероятной скоростью. Он спускался так стремительно, что я не успел даже пальцем шевельнуть. Вот американский истребитель находится выше нас, а в следующую секунду он, словно молния, бросился на бомбардировщики. Истребитель промелькнул в [383] 600 ярдах впереди меня, и я вдруг понял, что он намерен пойти на таран!
Как американец проскочил между третьим и четвертым бомбардировщиками левого звена, я так и не понял. Это было просто невозможно, но это произошло. Ведя огонь из всех пулеметов, Р-40 прорезал строй бомбардировщиков и обрушил струю раскаленного свинца на самолет Миядзаки.
«Зеро» немедленно вспыхнул. На огромной скорости Р-40 пропал где-то внизу. Самолет Миядзаки начал плавное снижение, полыхая, как факел. А затем мелькнула ослепительная вспышка, которая разнесла «Зеро» на мелкие кусочки. Мы не сумели заметить ни одного обломка. Весь эпизод длился 3 или 4 секунды. Мы продолжали лететь домой. Над Буной наши истребители отделились от бомбардировщиков и направились в Лаэ.
Гибель Миядзаки стала тяжелой потерей для всех нас. Я был твердо убежден, что в начале войны индивидуальное мастерство наших пилотов было выше, чем у голландцев, австралийцев и американцев
