— Эмир, на открытие недели сербских фильмов вы привезли «Черную кошку, белого кота». Почему вы выбрали именно этот фильм?
— Дело в том, что организаторы Недели придумали концепцию – привезти много фильмов тех режиссеров, которые уже давно ничего не снимают. И, оказалось, что я полностью под нее подхожу, поскольку принадлежу тому поколению режиссеров, которые снимают все меньше. Я снимал этот фильм в 1996 году и, когда закончил, приехал в Москву на его презентацию. Тогда один кинокритик – наверное, хотел запомниться мне – подошел и спросил: «Господи Кустурица, до каких пор вы будете падать все ниже и ниже после фильма “Андеграунд”?» Я ответил, что, вероятно, буду еще очень долго падать, и лучше всего это видно по фильму «Черная кошка, белый кот». А еще мне показалось, что было бы неплохо вспомнить тот период, когда война только-только закончилась.
— Вы очень много потеряли в той войне – это вас изменило?
— У меня к войне несколько иное отношение, чем у моих коллег эпохи Возрождения. Я считаю, что военная экономика движет миром. В мире есть такие государства, которые через свои якобы негосударственные организации убеждают маленькие страны и народы в том, что они виновны во всех мировых проблемах и что они должны покаяться и понести наказание. Военная экономика поддерживала интервентов в бывшей Югославии. Причина балканских войн никогда не исходила из самих Балкан. Я очень рано понял, что война – центр структуры, именующей себя человеческим обществом. Что война – это двигатель прогресса. И тогда я пришел к выводу, что я человек, который будет всю жизнь бороться за мир. Вот только, когда я начинаю об этом говорить, мне отвечают на родине, что я разжигаю войну.
— Вы утверждаете, что война – это двигатель прогресса. Разве прогресс не может быть другим?
— К сожалению, прогресс – это категория, провоцирующая преступления. Сегодня мир через демократию переходит в тоталитарную демократию. И тогда начинается сладкая диктатура.
— Как вы оцениваете ситуацию, в которой сейчас оказалась Сербия?
— Сербия сейчас находится в глубоком кризисе. В Сербии оказалось очень много разных противоборствующих сил, там, например, есть партии, мечтающие расщепить страну на атомы. А нам, наоборот, надо было бы объединиться. Но я все же надеюсь, что у них нет никаких перспектив.
— Совсем недавно стало известно, что 20 тысяч сербов просятся на ПМЖ в Россию. Как вам такая идея?
— Поскольку я не смотрю телевизор, то впервые слышу. Но даже если к вам переедет миллион сербов, ваша страна нас выдержит. Россия большая страна, она сможет нас принять. И меня не удивило бы, если бы однажды вся Сербия очутилась в России. Конечно, если вы захотите их принять, я расценю это как дружеский жест российского народа по отношению к сербам, но такой шаг не кажется мне реальным и правильным. Надеюсь, что такого никогда не произойдет, иначе это будет полным поражением Сербии и сербов, так как наше сердце и наше достояние находится в Косово. Не случайно оно остается Меккой для сильных мира сего.
— Однако вы-то уехали и построили в горах собственный город Дрвенград. Это своеобразное бегство от проблем, которые есть в Сербии?
— Я — исключительный случай. Я никогда не покидал Родину из-за национального признака или из-за конфликта. Работа увела меня от родного города, и – действительно – я выстроил свой личный город на холме возле села Мокры Горы, а сейчас строю еще один. И, может быть, когда-нибудь выстрою третий город в Сербии. Отчасти так я выражаю мое несогласие и сопротивление нынешней ситуации.
— У вас в городе стоит памятник Джонни Деппу. Как вам кажется, в России есть актеры, достойные быть увековеченными в вашем городе?
— Памятник Джонни Деппу появился не потому, что он хороший актер. В определенный момент моей жизни он, как друг, сыграл ключевую роль. Если говорить об актерском мастерстве, когда я учился, советские актеры были самыми лучшими во всем мире, и многие из них достойны быть увековеченными в моем городе. Думаю, что в следующем моем городе мы как раз и поставим памятник российским актерам. Правда, пока не знаю кому, мне очень трудно выделить кого-то одного. Например, в фильме Никиты Михалкова «12» все актеры отличные. И, если бы они говорили по-английски, они были бы знамениты на весь мир. Но это неважно, потому что они действительно лучшие.
— Вы говорите о том, что неправильно было бы сербам переехать в Россию. Но вас-то видят здесь довольно часто.
— Но я не переезжаю к вам жить. Я приезжаю, когда дает концерты The No Smoking Orchestra, где я играю на гитаре. Еще я бываю здесь, когда мне хотя вручить какой-то приз, и у меня в России очень много друзей, которых я с удовольствием навещаю. А еще я люблю ходить по улицам Москвы, потому что тогда я вижу лица братьев и сестер.
— Организаторы Недели сербского кино сказали, что мечтают сделать совместный российско-сербский фильм. Вы бы согласились участвовать в таком проекте? С кем бы вы хотели работать и о чем бы сняли фильм?
— Если бы я планировал фильм ко-продукции с Россией, то я бы пригласил к сотрудничеству продюсера, а не режиссера. Я и сам снимаю хорошие фильмы, так что сотрудничать с кем-то из хороших режиссеров мне было бы непросто, а с плохими нет надобности. Ну а деньги всегда пригодятся. Что бы снял? У меня есть недописанный роман, посвященный Федору Достоевскому, из которого, надеюсь, получится когда-нибудь фильм. Вот как раз мою историю «Как я не снял “Преступление и наказание” я бы и снял.
