Фильм "К-19". Полный разбор полётов
«Хиросима Голливуда»
В обстановке традиционной рекламной шумихи и помпезных презентаций проходит внедрение на российский кинорынок очередного голливудского триллера — «К-19».Оставляющая вдов». Именно триллера, призванного леденить душу, а не героической драмы, как этого заслуживает сама история, касающаяся трагической судьбы первого советского подводного атомного ракетоносца «К-19», известного у флотского люда не иначе как «Хиросима». Этому способствовала целая вереница несчастий, преследовавших корабль значительную часть его активной службы в Военно-морском флоте СССР. Причем начались они задолго до того, как на церемонии спуска на воду неразбившаяся с первого раза бутылка шампанского предопределила невеселую участь подлодки. Во время постройки, еще на стапеле, несколько девушек-маляров задохнулись в цистернах. Пожалуй, такого числа напастей не было на счету ни у одного корабля ВМФ. Здесь и столкновение в подводном положении с американской подлодкой «Гэтоу» в ноябре 1969 года, и объемный пожар в феврале 1972 года, унесший жизнь 28 человек. Но зловещее прозвище «Хиросима», которое американцы опустили по вполне понятным причинам, она получила гораздо раньше, после своего первого боевого похода летом 1961-го. Тогда на переходе в район боевого патрулирования в Норвежском море разразилась первая, но, увы, не последняя ядерная авария на нашем флоте. Произошел разрыв первого контура одного из реакторов, что, по мнению, бытовавшему тогда, неминуемо привело бы к ядерной катастрофе. А это грозило не только гибелью подводной лодки, но и третьей мировой. Героическими усилиями экипажа была изготовлена буквально из подручных материалов система искусственного охлаждения реактора, ставшая впоследствии штатной. Стихия атома была укрощена, но какой ценой? Восемь человек, участвующих в работах в аварийном реакторном отсеке, умерли практически сразу, а двадцать два моряка — спустя некоторое время. Ни о каких коллизиях в отношениях офицеров на борту подлодки, а тем более у командования корабля не было и речи. Не говоря уже о глупейшей части так называемого сценария, о «бунте на корабле», о котором не могло быть и речи. Подводники исполнили свой долг до конца и без малейшего принуждения. Слава богу, многие из них живы и по сей день, так что фраза из интервью Харриссона Форда, сыгравшего роль главного героя — командира лодки Алексея Вострикова, мол, «все равно никто не знает, как протекали события», не имеет под собой ни малейшего основания. И, несмотря на очевидный талант большинства актеров, блестящие технические возможности, вполне доступные при более чем 100-миллионном бюджете фильма, очередной «киношедевр» «фабрики грез» остается чистой воды спекуляцией на «горячей» тематике российского подводного флота. Да и создан он практически по следам гибели «Курска». Так что с мотивацией создателей никаких загадок не остается. Могу судить об этом еще и потому, что почти пять месяцев провел на съемочной площадке в качестве консультанта и прекрасно представляю как сущность происходящего, так и подноготную всех участников проекта. Разумеется, все они профессионалы высокого полета и, возможно, даже прекрасные люди, но во всем, что не касается чужой истории. В бережном отношении к этой самой истории их нельзя даже заподозрить. Фильм, торжественно провозглашенный прорывом в закоснелом изображении русских периода «холодной войны», остается набором клише, составленных Голливудом именно в этот период. Это и традиционный конфликт между командиром и старшим помощником, перерастающий в открытую конфронтацию, без которого практически не обходится ни одна американская картина (Hellcats of the Navy, Crimson Tide, Hunt for the «Red October», «Danger Beneath the Sea» и пр., до бесконечности.) Это и нарочитая «роль партии», когда замполит, он же — представитель госбезопасности (очевидно, для экономии средств), заявляет, что уполномочен снимать или оставлять командира на его посту. Подводники советского периода прекрасно знают, что авторитет командира на лодке был, как правило, неоспорим. Поэтому замполит и примкнувший к его «заговору» минер с пистолетами у носа командира превращают драму в настоящий фарс, который до этого лишь угадывается. Вообще, насколько я могу судить, в голове у режиссера Кэтрин Бигелоу, слывущей специалистом по фильмам активного действия, был изрядный сумбур от стремления привнести в свое детище все лучшее из киномаринистики - от «Мятежа на «Баунти» до нашумевшей в свое время «Das Boot».
Все началось со сценария, первоначальную версию которого впервые довелось прочитать уже в Канаде, где снимался фильм. Стало просто не по себе, и первое, что я представил, - оскорбленные чувства ветеранов - участников трагедии. Благо и они не сидели на месте. Их открытое письмо, судя по разговорам, возымело определенное воздействие на продюсеров. Примерно через месяц каждодневной борьбы последние согласились заменить настоящие имена участников событий. Боюсь, что главным аргументом для них стали не слова о неэтичности использования имен, в том числе павших героев, а перспектива возможных судебных разбирательств.
Однако главное требование изменить наименование подлодки на любое другое осталось невыполненным под предлогом крупных затрат на предварительную рекламу. Еженедельные вручения режиссеру дюжины листов с критикой очередной версии сценария (а переписывался он тринадцать раз!) не приводили к принципиальным изменениям, а порой и ухудшали ситуацию, приводя к обратному эффекту.
- Капитан, чем вы тут занимаетесь?- как-то спросил меня главный продюсер Эд Фелдман.
- Борюсь за историческую правду, как ее понимаю, с такими, как вы - был ответ.
- Похвально, особенно если учесть, что вы тут один. Но я не для того вложил в этот проект столько денег, - заявил он, похлопав себя по карману, - чтобы ловить ваши советы на лету.
- Ну и отправьте меня домой, я давно об этом прошу, особенно если вам не нужны мои советы.
- Нужны, но только для точки отсчета...
Лишний раз пришлось убедиться, что декларации, брошенные на встречах с экипажем «К-19» в Москве и Петербурге, всего лишь слова. Ни от каких канонов времен противостояния сверхдержав никто и не собирался отходить. Экранный «русский», особенно эксплуатирующий смертельное оружие, должен выглядеть недалеким, если не сказать туповатым, и агрессивным, а значит - по-прежнему опасным. В голове американского обывателя ничего не должно меняться. И с какой это стати нужно воспевать русский героизм? Истинным героем может быть только американец типа Харриссона Форда, сокрушающий агентов российских спецслужб в обличье президента в боевике «Самолет президента» и прочих образчиках голливудской продукции, охотно демонстрируемых нашим телевидением. Порой возникает вопрос: а стали бы американцы безропотно «глотать» фильмы, где их соотечественник стал синонимом агрессивного недоумка, которого постоянно кто-то побеждает? Думаю, нет. В отличие от современной России слово «патриот» не носит там иронического подтекста. Патриота воспитывают смолоду. В любви к своей земле, истории, флагу и гимну. Средства, направляемые на это американцами, многократно превышают былые затраты пропагандистской машины КПСС. Думаю, что американцам не приходится об этом жалеть.
Так что слюнявое умиление по поводу того, что нас стали показывать не такими дураками, как прежде, говорит лишь о том, что тот, кто этим восхищается, совершенно наивен либо «мотивирован» противной стороной.
Расхождение взглядов на происходящее возникало на съемочной площадке «К-19» изначально и постоянно.
Как-то раз попросили изобразить учение по борьбе с пожаром в ракетном отсеке. Объяснив суть и распределив обязанности, буквально через час тренировок добиваюсь вполне сносных результатов. Каждый «моряк» на своем месте и делает то, что подсказано логикой происходящего. Правильные доклады, слаженные действия. Представляю готовый «продукт» режиссеру. Та неожиданно приходит в ярость.
- Мне не нужны слаженность организованность. Мне нужны неуверенные действия и путаница. Переделать!
Ответить с цитированием
