Байки от Голода

[голод]

Жили себе тихо мирно, ни кого не трогали, пока Кондолизка не ляпнула что вроде как Сибирь это для одной России слишком жирно. Ресурсы то не безграничны и мировое сообщество этим очень сильно обеспокоено.
Вот тут все вдруг и изменилось.
Обеспокоенная реальным отъемом богатых нефтью и газом территорий правящая верхушка зарефлексировала. В прессе началась великодержавная истерия, а армии и флоту приказали учиться военному делу настоящим образом. И даже, о чудо, выделили керосин в нужных объемах. Скоренько, агрегатным методом, в частях были отремонтированы самолеты, так что на полк приходилось бы не менее одной боеготовой эскадрильи. Не полного состава конечно. Но с высокой трибуны уже можно смело сказать: Ишшо чё захотела! А ну-ка ся, попробуй! Отыми!
Стосковавшиеся по службе командиры немедля расписали план занятий, щедро снабдив упражнения всякими хитровывернутыми вводными. И следуя плану, грохоча двигателями, Ту-22М3 взлетают, набирают высоту, или же, сотрясая все вокруг себя, следуют рельефу на малой высоте, выходят в район полигона, дружно бомбят его бомбами свободнопадающими, разными и обстреливают ракетами сверхзвуковыми, радиоуправляемыми. Между прочим, и днем и ночью.
Кончилась и в нашем гарнизоне спокойная жизнь. Продлили ресурс у старенького АН-12 БК и изыскали для него в закромах Родины новые турбины. Не вновь изготовленные конечно, а те что лежали на консервации. (Обломитесь, негры в Африке…) И этого антонова уже не гоняют в Магадан за икоркой и рыбкой или за машинками во Владик. Уже не до того. Группа СПДГ, проклиная судьбу, сутками сидит в готовности №1. И дважды в неделю, между прочим, также и днем и ночью, отрабатывает десантирование.
Техники как увидят парашютистов несущих ПДММ, так и давай в остроумии соревноваться: Эй! Что вы его как гроб то несете, хоть пойте что-нибудь бодрое. Да нам вот не до песен совсем. Тяжелый падла! Это раз. С трехсот метров бросать этот контейнер приходиться это два. Самолет, когда заход строит, кажется крылом, вот-вот сопку подрежет. Большая ватная колбаса стоймя стоит на обрезе рампы, и выпускающий крепко держит ее, чтоб не улетела ненароком раньше времени. А все остальные крепко держат и натягивают фал подвесной системы выпускающего. Чтоб не улетел вслед за контейнером. Ненароком. Потому что когда этот сарай у земли виражит трясет в нем как в полуторке.
Первый месяц такая напряженная жизнь всех конечно радует. Ночные прыжки особенно. На лбу фонарь, на руках по фонарю. Блестящим скотчем весь перемотан. Командир корабля прохаживается перед вытянувшимся экипажем. Бу-бу-бу что-то себе под нос. Вдруг, круто развернувшись, громко приказывает: Проверить автономные осветительные приборы! И недовольно жмурится от яркого света… Ладно, отставить… Вижу, что готовы… Капитан, доведите особенности и меры безопасности.
Особенности и меры сводятся к следующему: Так! Все будет как обычно. Только одно отличие. Ни хрена не видно. Так что делайте интервал на отделении побольше. Примерно полшага. Не вздумайте мотать слайдер! Встали друг за другом!!! Легкие вперед, тяжелые назад! Четные уходят налево, нечетные направо! Ты куда лезешь, я же по-русски говорю легкие вперед, тяжелые назад! А, у тебя же велик. Значит так. Скоростные идут вперед всех. Пошел!
Разбегаемся как тараканы от воображаемой точки отделения. Ну? Всем все понятно? Тогда все, на корабль!
Гул ВСУ. Винты раскручиваются все сильней. Машина начинает движение, техники на краю бетонки машут руками. Провожают… Выруливаем на исполнительный. Пилоты выводят двигатели на взлетный режим. Низкий рев давит со всех сторон! Огромная мощь в 17000 лошадей с трудом удерживается тормозами. Пошли! В иллюминаторе бегут, постепенно сливаясь в линию, синие огни аэродрома. Отрыв! По полу проходит дрожь - это захлопнулись створки убранного шасси. Герметизации нет, уши закладывает от резкого перепада давления. Эшелон набран… Боевой курс! Нет никаких пристрелок. Нет никаких джипиэсок. Расчет штурман делает по старинке, используя только данные разведчика погоды и счисление времени. Открываются створки грузолюка. Парашютисты выстраиваются вдоль правого борта в колонну. Душа в такт учащенному дыханию, сворачивается и разворачивается как гармонь. Ужас дикий! Из гермокабины степенно выходит комполка, садится на противоположный борт рядом с рампой. Вальяжно закидывает ногу за ногу. Начищенные летные сапоги и галифе. Барин! Поодаль из-за спины у адошника выглядывает начальник штаба и даже особист. И дочка командира между ними, раскачивается на высоченных шпильках: Папа! Папочка! Покажи мне прыгающих человечков!
Желтый сигнал сменяется зеленым!!! Быстрей, быстрей несите меня мои ножки. Не задерживайте. Секунда полета – сто метров. Последний выходит уже в километре от площадки. На мгновение, кажется, что завис в люке и вдруг поток подхватывает и выбрасывает тебя в ночь. Ты как щепка в водовороте! Йёхоо! Мелькает весь утыканный горящими фарами, как сыр дырками самолет. Похож на дракона с открытой огненной пастью. А дальше вокруг только темнота и шум ветра. Смотришь вниз и думаешь: А огни то на земле какие-то не те совсем. Не правильные огни. А потом: Млять! Это ж звезды! Спиной вниз же падаю! Руки по швам. Переворот. Опа! Вот это те огни. То, что надо. А сам то свечусь прямо как бог-динамо! Йёхоо! (Главное ни с кем не столкнуться.) Двадцать секунд! Где же сигнал? Жду еще секунду! Только одну секунду и пол стука сердца. Не смогу больше, нет моих сил. Взмах руками крест накрест. Медузка, ты где? Вот она! Уже в руке. Бьется и трепещется как свежепойманная рыба. Тут же в шлемофоне долгожданный писк высотомера. Живите там! Живите там! Так радисты слышат букву Ж. Три точки тире. Я разжимаю правую ладонь. Бух! Слава богу, Хит раскрылся ровно. Вожу по нему лучом света. Вроде цел. Стропы в средний режим. Потихоньку, потихоньку. Вот наш КамАЗ. Вот костер рядом с ним. Вот полотнище пред фарами. Туда подо мной стремительно летит синий огонек. Это Велосити. Гадом буду он же его никак ломает! Силен! Так. Теперь слабый желтый огонь впереди. Так и норовит подрезать. Торопыжка. Отползу в сторону от греха. Тень плывущей пошки закрывает пламя костра. Разворот на 180. Плавный. Блинчиком. КамАЗ слева, костер справа. А я по середине. БАМ! Твердая земля, мерзлая. Из темноты постепенно выплывают остальные купола. Всё. Все сели. И, конечно же, врач на Арбалете, под аплодисменты и радостные крики толпы! А в грузовом контейнере у врача водочка холодная, сальце мороженное, огурчики и помидорчики маринованные, хлеб чернушка. А?! Вот это я понимаю - снять стресс! Теперь до четверга я совершенно спокоен, счастлив и умиротворен. Потому что больше не буду думать ни о каких прыжках.
Но на третий месяц усталость настигает не только меня.
Млять. А я то ведь гражданский. Это мне надо постоянно на такси на дальнюю стоянку. Не напасёшься денег. Дома скандалы. Директор имеет как хочет.
Вот у майора-метеоролога жена тоже давай скандалить. Мол, то да се, пора тебе старый остепениться, четвертый десяток уже, а ты все как козлик скачешь. Подумай, сын же у нас! А ну как склеишь ласты муженек ненаглядный?
А ему то уже только дай повод и он тут же радостно: Да конечно милая фигли с этими прыжками парашютными, а двадцать тысяч в месяц к получке моей нам с тобой и даром не надо. Проживем мы и без них!
Двааадцать, - вдруг задумчиво тянет его жена. И ласково: Ну что ты милый так уж все близко к сердцу принимаешь? Ну, прыгай себе там потихонечку, я же понимаю дорогой, что для тебя это очень важно. Ты же знаешь, любимый я все, все понимаю и терплю…