Платон Семёныч Шпунтиков был прекрасным мастером своего дела, механиком в третьем поколении, умельцем на все руки, технарём до мозга кости. Когда его призвали на фронт и определили в арт. рассчёт под коммандованием сопливого лейтенанта подносить снаряды, он не расстроился, - нет, он знал, что выполнит свой долг на этом месте, пусть его способности и не пригодятся в полной мере.
...Когда за сквериком в центре села заляскали гусеницы, зарокотал мощный танковый двигатель, завоняло выхлопом, он не испугался, нет. И когда затрещали стволы ломаемых вишень, нет, он не боялся, он вспоминал свою уютную мастерскую и аккуратно разложенные инструменты, пока они пытались все вместе развернуть орудие, и тут затрещал пулемёт, и кто-то упал, и лейтенант по-детски спросил "куда стрелять-то, деревья", и тут выехала пятнистая серая туша прямо на рассчёт, и товарищи падали под свинцовым дождём, упал и Платон Семёныч. А танк, упиваясь своей безнаказанностью, полез прямо на орудие, завизжал метал под многотонной тушей. "Мать честная!", - переферийным зрением улавливая лужи крови, подумалось Шпунтикову, - "я ж один остался живой". Тут страх пропал, осталось одна злость. Он метнул РГД и две валявшиеся под ногами бутылки с КС в ненавистную стальную тварь. Тем, кто сидел в танке, это явно не понравилось, заревел пулемёт, завертелась башня.
И пришёл момент истины. Будто увидел Платон Семёныч весь немецкий механизм как на ладони, как на листе ватмана начерченный собственной рукой. Он знал, КУДА нужно попасть, и он знал КАК. Родная "мосинка" выплюнула три пули, и случилось невероятное: полыхнуло пламя, заляскали люки, из них начали выскакивать белые тени в пилотках, объятые пламенем.
"То-то же!", - подумалось Шпунтикову, - "всё же схему я просёк на раз".
Неверящим смотреть скрины
Ответить с цитированием