Это малореальная задача в такой постановке, что то вроде "хочу ВСЕ знать". Количественные показатели прекрасно нивелируются лучшим управлением, тоннаж сброшенных бомб точностью их сброса и т.д. и т.п. Слишком много разных факторов скаываются, включая личности командиров,пилотов и т.д. Основная проблема имхо на этом форуме, что большинство пытаются вывести некую "универсальную формулу", а ее нет, есть тенденции, которые то слабее проявляются то сильнее.Сообщение от Veter
А на счет 2-й воздушной армии, просто подумайте о ходе этого сражения. Про Прохоровку и Шахово как минимум.
---------- Добавлено в 12:40 ---------- Предыдущее сообщение было написано в 12:33 ----------
1200 на внешней ЕМНИП, а так как бомбили в основном с горизонтального почему бы и нет. В любом случае это максмум.
286-я иад понесла потери сопровождая 299-ю шад, мелкие группы и все вытекающие отсюда последствия. Собственно 299-я была подшефной для 286-й. 282-я входила в 6-й сак, сопровождая наиболее ценную имхо 221-ю бад. Смысла в рокировке не было, так как бомабрдировщики были ценнее штурмовиков и 282-я иад по всей видимости была "заточена" именно под эту задачу. Тем не менее 6 июля они кажется штук 19 Бостонов потеряли. Из них то ли 7 то ли 9 от ИА, точно не помню сейчас.
283-я же вообще неплохая дивизия, ее использовали для завоевания господства в воздухе, так частично и для сопровождения.
---------- Добавлено в 12:53 ---------- Предыдущее сообщение было написано в 12:40 ----------
Вот кстати две характерные цитаты из Зимина на счет сопровождения:
Дело в том, что среди разнообразных тактических задач, которые приходилось выполнять истребителям, сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков было одной из самых важных по значению и самых ответственных по результатам, но при этом же одной из самых трудных и, скажем прямо, для летчика-истребителя не слишком привлекательной. И дело здесь даже не столько в характере самой задачи, сколько в той практике, которая сложилась.
Группа истребителей непосредственного сопровождения обязана была держаться возле опекаемых штурмовиков и бомбардировщиков. Это значительно ограничивало их маневренность, без которой, как известно, невозможно активно вести воздушный бой. «Крепко привязанный» к боевым порядкам опекаемых, летчик-истребитель напоминал, образно говоря, престарелого льва, который уже не мог бегать и охотиться, но был еще в состоянии только изредка поворачивать свою мощную голову и издавать грозное рычание. Другими словами, истребитель мог лишь «огрызнуться», то есть выполнить доворот на небольшой угол, дать заградительную очередь, но... снова занять свое место в строю. Само собой разумеется, что такое безынициативное, вынужденно-пассивное состояние было противоестественным для воздушного бойца и отнюдь не гарантировало надежной безопасности его подопечным!
Как правило, например, штурмовики ходили частыми мелкими группами по 6–8 самолетов. Их обычно сопровождала пара или четверка истребителей, гораздо реже — шестерка. Немцы же к лету 1944 года даже при недостатке техники редко летали мелкими группами, потому что они в тот период становились излюбленным объектом воздушной охоты наших летчиков. Поэтому чаще всего гитлеровцы появлялись группами в 8–12, иногда — 16 машин. В затяжные бои они не ввязывались, но на небольшие наши группы нападали решительно. А типичная наша группа тогда — это, скажем, шестерка Ил-2 под прикрытием пары или звена истребителей. Складывалась парадоксальная ситуация: имея полное преимущество в воздухе, мы, действуя по старой тактической схеме, давали возможность противнику атаковать нас и несли неоправданные потери. Летчик-истребитель, сопровождавший Ил-2 или Пе-2, часто вынужден был просто-напросто закрывать штурмовик или бомбардировщик своей машиной. Истребителей у нас было достаточно, [267] но, раздробленные, они по-прежнему оказывались в меньшинстве.
Всего был произведен 2671 боевой вылет, в том числе на сопровождение Ил-2–1078, бомбардировщиков — 725. На штурмовку морских и наземных целей наши летчики сделали 355 вылетов. Остальные действия приходились, главным образом, на воздушную разведку и сопровождение воздушных разведчиков. За месяц пилоты провели 21 воздушный бой и сбили 16 самолетов противника. Любопытно, что при этом с нашей стороны в боях участвовала 81 машина (Як-3 и Як-9), а со стороны врага — 151 («мессершмитты» и «фокке-вульфы». Значит, при безраздельном господстве нашей авиации бои мы вели все-таки в численном меньшинстве. Этот цифровой парадокс — следствие все той же устаревшей тактики сопровождения, о которой уже говорилось раньше. Конечно же, наши летчики в массе были зрелыми мастерами воздушного боя, а у немцев хороших летчиков уже было меньше; конечно же, противник — особенно в воздухе — давно был деморализован, сломлен и лишен каких бы то ни было перспектив; конечно, общая обстановка на фронтах с каждым днем все более и более ощутимо приближала окончательную развязку — всего этого нельзя не учитывать. Но тем не менее, а может быть, именно поэтому удивительным парадоксом выглядит тот факт, что за месяц с небольшим до победы мы часто вели воздушные бои в численном меньшинстве!
Ответить с цитированием