-
Часть 2-я
Часть 2-я
Александру Розенбауму и его уморительной песенке про сколько-то там узлов посвящается.
Ецкой-третий бегом вернулся на мостик, чуть не сбив по пути Аршхенфельта, выкрикивавшего выполненную пять минут назад команду. Матросы раскатывали по палубе противопожарные брамсели, в кают-компании старый фельдшер Недобей раскладывал топоры и молотки, готовясь принимать раненых. Мимо со спасательным плотом в лапках пробежали корабельные крысы. На мостике все было спокойно. Вской чистил кортиком ногти, время от времени поглядывая на приближавшихся японцев. Кошкодрал уже улегся у него на плечах, предупредив предварительно блох, чтобы не баловали. Етько твердо сжимал рукояти штурвала и, только по закаченым глазам можно было понять, что он давно в глубоком обмороке. Вской полюбовался аккуратными ногтями и обернулся к мичману:
— Молодой, будьте любезны, дайте этому гамадрилу в ухо.
— Есть!
Весь дрожа от оказанного доверия мичман стянул с правой руки перчатку и с размаху врезал рулевому по морде. Етько вздрогнул, очнулся, и, увидев приблизившиеся дымы, приготовился упасть в обморок снова
— Только попробуй, паскуда, — предупредил командир. — Скажу Недобею, чтобы клизму с красным перцем поставил.
Стуча зубами Етько уставился прямо перед собой. Сигнальщик поднялся на мостик, держа в руках стопку свежепостиранных сигнальных флагов, выбрал три и сунул за пазуху, а остальные свалил в углу. Лейтенант с интересом посмотрел на него:
— Вообще-то это не "Погибаю, но не сдаюсь". Третий флаг неправильный. А этот сигнал означает: "Шесть белых мышей охотятся на тюленей". Впрочем, оставь. Пусть поломают голову.
Сигнальщик поднял сигнал, подумал секунду и привязал к фалу еще четыре флага.
— Ого, — поднял бровь капитан. — "Флагманский морж прекращает преследовать двенадцать зеленых собачек". Пожалуй, на этом стоит остановиться.
Труба машинного отделения откашлялась, затем донесся голос Абасраки:
— Я таки сильно извиняюсь, но когда будете рулить, сильно передачи не переключайте. Вы когда перекладываете с "полный назад" на "самый полный вперед" мое греческое сердце обливается кровью. Пар мы вам дадим, не сомневайтесь, но на газ сильно не жмите.
Миноносцы врага приближались, грозно сверкая шпангоутами.
— Не менее 25 узлов в час, — пробормотал лейтенант. — А мы больше 20 не выжмем, да и те по спидометру. Кстати, кажется через пять минут мы выйдем на дистанцию артиллерийского огня.
Он перегнулся через ограждение мостика и внимательно посмотрел на носовое орудие. Артиллерийский офицер стоял у самого мощной своей пушки и пристально и грозно всматривался в несущегося навстречу противника. Комендоры озадачено переглядывались, подталкивали друг друга локтями и наконец, как по команде обернулись в сторону мостика, с надеждой глядя на командира.
— Арсений Викентьевич, — позвал Вской
— Да? — не оборачиваясь откликнулся артиллерист.
— Арсений Викентьевич, будьте добры, откройте затвор.
Артиллерист в недоумении повернулся к командиру:
— Владимир Петрович, но зачем?
— Выполнять!
— Есть! — комендоры откинули затвор в сторону
— А теперь, будьте добры, вставьте туда снаряд, — лучезарно улыбнулся лейтенант.
Артиллерист ударил себя по лбу и комендоры с облегчением зарядили орудие.
— Зднов — лучший артиллерист во всей бригаде, — пояснил Вской обалдевшему мичману. — Но постоянно забывает зарядить орудие. После первого выстрела приходит в норму. Собственно, из-за этого первые стрельбы перед светлейшим мы чуть не завалили.
Вражеские миноносцы расходились клещами, охватывая русский корабль, вода кипела под их острыми фарватерами. На палубе Аршхенфельт пропустил команды "Шевелись!" и "Переодеться в чистое" и приказал раздать абордажные сабли. Грянули орудия японских миноносцев. Перед миноносцем поднялось два фонтана, два снаряда упали у левого борта и один просвистел в двух футах от головы альбатроса. Несчастная птица, борясь с подступающей истерикой решила, что от судьбы не уйдешь и села на мостик, бормоча что-то настолько морское, что даже Кошкодрал с интересом поднял одно ухо. Мичман машинально подвинулся и украдкой глянул на орудие вниз. Арсений Викентьевич выжидал, спокойно следя трехдюймовым стволом калибра сто миллиметров за ближайшим миноносцем. Кошкодрал с одобрением наблюдал за этой такой знакомой ему тактикой. Японцы выстрелили снова. Лейтенант невозмутимо впечатал голову мичмана в компас. Ецкий почувствовал, что какая-то сила срывает с него фуражку. Подняв голову от картушки и утерев кровавые сопли, мичман увидел дыру в ограждении мостика примерно на том месте, где должна была быть его голова. Лейтенант спокойно раскуривал трубку, глядя на приближающийся миноносец врага. Теперь мичман видел, что это "Самосеки" с его характерным мостиком неприличной формы и четырьмя трубами различной высоты и диаметра. Отчего-то нестерпимо захотелось писать.
— Арсений, — крикнул, перекрикивая рев котлов командир, — мне оскорбить тебя предположением о том, чем ты там занимаешься? Ты стрелять будешь ВВВЫЫЫЫТТТ?!!!!
Последнее слово вырвалось у Вскова главным образом из-за того, что Кошкодрал укоризненно запустил ему пять когтей в ухо — кот отлично понимал артиллериста и не терпел, когда мешали хорошей охоте.
— Ну ладно, — потер ухо командир и обернулся к рулевому, — Етьков, маневрируй на свое усмотрение.
Мичман едва успел вцепиться в поручень. Рулевой был перепуган настолько, что знал, куда упадет снаряд еще до того, как японский артиллерист жал на спуск. Пять столбов, расстояние между которыми было меньше ширины "Бесстыжего" встали по обоим бортам корабля. Мичман открыл рот от такого зверского надругательства над естественными науками, когда лейтенант вторично приложил его головой об компас. Что-то часто застучало по ограждению и мичман увидел рядом с собой альбатроса, закрывающего голову крыльями, причем из клюва птицы вырывались уже настоящие военно-морские слова. На палубе стоял тот характерный мат, которым всегда сопровождается на Руси любое святое дело. Первых раненых потащили в лазарет, раненые вырывались и кричали, что это только царапины. "Самосеки" был в каких-то пяти кабельтовых, когда рявкнуло орудие Зднова. Мостик "Самосеки" принял уже совершенно похабную форму, а из двух труб вместо дыма повалил пар. Японец отвалил в сторону. Сигнальщик торопливо поднял еще три флага
— "Розовый дельфин пьет рыбий жир" — прочитал лейтенант и одобрительно похлопал сигнальщика по плечу, — Ты делаешь успехи, голубчик. Етьков, два узла ост-вест, дадим Вздееву возможность проверить, как он закрутил резинку.
— Есть, — обезумевший от ужаса рулевой захохотал как шакал, обожравшийся мухоморов и резко переложил штурвал.
— Мне не нравится наш кильватер, — озабоченно пробормотал лейтенант, в третий раз ударяя головой мичмана о компас.
Ецкий-третий, успевший подложить на компас запасную фуражку, вытряхнул из-за шиворота осколки и посмотрел на кильватер. Тот действительно выглядел неважно.
— Мне кажется, он немного коптит, — робко сказал он, краем глаза замечая, что "Бесстыжий" летит прямо на "Ибука".
— Абасраки, — заорал в трубу лейтенант, — ты перебрал кильватер перед походом?
— Что Абасраки? Что сразу Абасраки? — затараторила труба, — Таки Абасраки перебрал кильватер. Абасраки перебрал кильватер так, как никто не сможет его перебрать! Только господь Бог мог бы перебрать кильватер лучше, чем Абасраки, но у него много других дел! Я предупреждал, что это корыто с котлами надо ставить в ремонт? Я предупреждал, чтобы вы не вертели штурвалом, как Сарочка задницей?
— Ладно, ладно, — примирительно крикнул лейтенант, — держи давление, после этого выхода будем ремонтироваться.
"Ибука" был уже в пятнадцати кабельтовых и летел прямо навстречу русскому миноносцу. Внезапно мичман похолодел: японец, несомненно, тоже шел в минную атаку! Если сейчас отвернуть, чтобы пустить в ход минный аппарат, "Бесстыжий" подставит борт! Миноносцы шли в самоубийственную атаку один на другого. Писать хотелось уже совершенно нестерпимо. Внезапно на палубе послышался шум и мат, перекрывший даже рев котлов и гром выстрелов носового орудия, стрелявшего теперь непрерывно.
— Навались ... сынки! ...!!! За Веру, ... Царя и Отечество ...!!!! ....!!!!! ******!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Так виртуозно ругаться на корабле умел только великолепный Вздеев. Мичман обернулся и почувствовал, что волосы под фуражкой становятся дыбом. Вздеев с минерами снял передний минный аппарат и перетащил его в нос. Огромный трюмный матрос Ититькин, погнувший лбом все комингсы на корабле, крякнув, поднял аппарат на плечо. Вздеев нечеловеческим усилием взвел выбрасывающую пружину и прицелился, водя миной за хвост. "Ибука" был в трех кабельтовых, когда минер выдернул стопор винта, одновременно спуская пружину.
— Ин-нах!!! — проводил он мину. Мощная резинка раскрутила винт до бешеной скорости и мина, хищно поблескивая в волнах, понеслась навстречу "Ибуки". Японец слишком поздно понял, в какую ловушку попал и отвернул направо от "Бесстыжего", подставив борт под залп носового орудия и пятиствольных полуторадюймовых пушек. Окутавшийся паром, "Ибука" постепенно терял ход, описывая циркуляцию.
— Второй готов, — невозмутимо заметил лейтенант.
Три других миноносца проскочили мимо русского и, развернувшись, постепенно начали его догонять.
Ваши права
- Вы не можете создавать новые темы
- Вы не можете отвечать в темах
- Вы не можете прикреплять вложения
- Вы не можете редактировать свои сообщения
-
Правила форума