Как я уже говорил, автовокзал "Северный" представляет собой двухэтажное здание с синим низом и белым верхом, составленное из железнодорожных металлических контейнеров. Отапливается электрическими обогревателями. За спиной у здания платформа, перед зданием - площадь, слева - рынок, справа - шлагбаум.
Здание металлическое.
Отключение питания на пол-часа вымораживает автовокзал до нуля градусов по товарищу цельсию.
Отключение питания на час делает из здания готический собор, где в тусклом свете аварийного питания стены искрятся налётом инея, очень красиво.
Но... многолюдно. Потому что автовокзал, когда у него нет заветных двухсот двадцати вольт, билеты не продаёт. И люди, собиравшиеся уехать, сидят и глазеют на пар, вырывающийся изо рта в процессе дыхания. Некоторые. Но большинство идут скандалить...
Так вот, рядом с автовокзалом построен небольшой навесик для ожидающих. Летом он вполне выполняет свою функцию - защищать от зноя и дождя людей, собирающихся в путь. А вот зимой там тяжко: холодно и снежно.
Под навесиком удобно устроились десяток бетонных скамеек, на которых невозможно сидеть, пяток бетонных урн, в которые невозможно попасть, и полсотни голубей, которых можно пинать, но которые в ответ срут с края навесика.
Голубей кормят. От нечего делать. В процессе ожидания.
В обе стороны от автовокзала понастроено ларёчков, в которых продаётся всякая условно-съедобная пакость, и которой люди, мёрзнущие в ожидании автобуса, делятся с пернатыми.
Там же, под навесиком, с краешку, удобно расположились столики и стендики с видео и компьютерными двд-дисками. Рядом со столиками топчется продавец - Серёга. Дядька неопределённого возраста, за сорок но к пятидесяти, перманентно небрит, но тепло одет и слегка пьян. Ну, а как на морозе весь день прыгать - не выживешь без подогрева-то...
Серёга улыбчив, дружелюбен, имеет крепкое рукопожатие, добряк, хохотун, травит анекдоты с ожидающими и между делом, торгует.
Он холост, у него много случайных связей, среди женщин пассажиропотока его многие знают, него есть маленькая квартирка на окраине города, но он ночует где придётся и когда придётся, допоздна пьёт с какими-то знакомыми "за аптекой", из-за чего частенько остаётся на автовокзале ночевать, а сердобольная дворничиха-охранница пускает его спать в зал ожидания.
Короче, Серёга тут всегда. Ну, а если нету, то где-то тут точно, только что был, наверно за водкой пошёл.
Ну и осталось описать собачек.
Не забываем: это - Девяткино. Деревня Мурино.
Собак в каждом дворе.
Ну и приблудились.
Сначала их было две.
Потом - четыре. Через год от открытия автовокзала их стало семь.
Сейчас их девять.
Все как на подбор - среднего роста рыжей масти гавкучие, активные, откормленные - их кормят лучше, чем питается Серёга: в Девяткино специально приезжают четыре разные женщины (между собой они договорились), утром, днём, к вечеру и к ночи, привозят варёное мясо, кости, курочку, требуху...
Ухаживают.
Когда им предлагают не разводить тут псарню, а забрать собачек к себе домой, эти женщины почему-то сходу звереют, выходят на режим и начинают ругаться матными словами, угрожают расправой и всячески уничижают. Очень целеустремлённые тётки, но не очень любят людей. Зато обожают своих пёсиков.
Собачкам постелено: под самыми укромными бетонными скамейками, стоящими у стен, навалено обрывков картонных коробок и старые ватники, собачки там спят.
Клички имеют только две из них, остальных Серёга ласково именует "шелупонь", и мирно с ними сосуществует.
Делать ему особо нечего, торговля дисками там не очень-то активная (Девяткино, едрёныть, это вам, чай, не точка на Невском!), то погладит, то подкормит...
Собаки к нему привыкли настолько, что принимают его за своего, и если у Серёги кончается "отопление", то когда он идёт за буылкой в ларьки, за ним весело размахивая хвостами торопится целая ватага барбосов - охраняют. Курящие сотрудники автовокзала, наблюдая это шествие, посмеиваются: "Во, Серёга с ватагой ларёк брать пошёл".
Собачки любят погавкать, поэтому когда на автовокзал случайно попадёт мадам в розовом пуховичке и с розовой болонкой под мышкой - горе ей, если Серёги не будет рядом - загавкают. Бросаться-то не будут, но облают - моё почтение. Бывает, что и с ротвейлерами приезжают, себе на горе. Тогда лай становится совсем уж истеричным.
Но стоит появиться Серёге и рыкнуть на стаю, как воцаряется порядок - все по местам, каждая под своей скамейкой... бардак, одним словом.
Собачки эти бегают не только по территории автовокзала, они носятся и по окрестностям, вынюхивая пропитание и просто по своим собачьим делам.
Однажды около десяти часов вечера, из далёкого Приозерска в автовокзал Девяткино доехал автобус. Нормальный такой жёлтенький длинный Youngjin на 45 мест.
Ехал он долго, водитель устал, но вот уже почти и добрались: поворот в Девяткино, осталось проехать этот ужасный отрезок до площади, медленно заехать в автовокзал, и свободен.
Автобус аккуратно вывернул на чудо-дорогу, которая оказалась совершенно пуста и начал набирать скорость, потихоньку скользя на пологом спуске. Не впервой, водитель опытен, до середины спуска в седловину он вполне нормально ехал около 40км/ч, но тут на дорогу внезапно выскочил рыжий барбос.
Псина встала в колею и с любопытством уставилась на приближающиеся фары.
Водителя звали Андрей Палыч, некрупный дядька за пятьдесят, женат, отец дочери, он не был убийцей, любил собак, у самого дома пудель... прошипев сквозь зубы нечто вроде "ссссскатвамать", он дал мощный гудок и начал торможение автобусом на засыпанной снежной массой дороге. Под снегом был ровный прокатанный лёд.
Восемь тонн металла плюс 46 человек груза педали тормоза просто не почувствовали.
Оставалось одно - объезжать. Колёса вильнули влево-вправо, автобус сделал на пустынной дороге неуверенное, но размашистое движение попой и начал заносить чемоданную задницу на встречку, продолжая гудеть.
Собака перепугалась гудка и благоразумно соскочив с колеи в сторонку, храбро обгавкала проносящийся мимо вонючий чемодан с перекошенными рожами, прилипшими к стёклам.
Ну и дальше автобус остался один, а против него была вся армия законов физики.
Здоровенный вагон на колёсах развернуло чётко поперёк дороги и дальше уродливое дитя китайского автопрома ехало по русской зимней дороге так, как по дорогам Китая оно бы никогда не поехало: левым бортом вперёд, снося мордой сугробы возле своей полосы, а задницей - сугробы возле встречки.
Всё это время Андрей Палыч тупо сидел, вжавшись в кресло, вцепившись в руль и изо всех сил давил-давил-давил на педаль тормоза, судорожно дёргая ручник.
За спиной у него стоял многоголосый глухой стон людей, которые в полной мере оценили влияние сменившегося вектора движения на свой вестибулярный аппарат, а в окно вместо проносящихся деревьев наблюдали несущуюся на них дорогу. Грохот срезаемого металлом корпуса снега и льда стоял в ушах всех и каждого.
Автобус медленно остановился чётко в самом низу седловины, оказавшись надетым мордой и попой на огромные сугробы с обеих сторон дороги - колёса едва касались снега.
В наступившей тишине слышно было только приглушённые матюки мужчин, а за окнами методично, с равными промежутками, гавкала собака.
Поездка закончилась.
Ответить с цитированием