без того тяжелую атмосферу отягощали грозные приказы и распоряжения, грозившие карами "трусам", "сплетникам" и "пораженцам". Разыгрывались случаи, способные подорвать веру в себя даже у умелого летчика. Капитан Тит Покровский, начавший войну командиром эскадрильи 136-го сбап на Як-2, за три первых месяца боев был сбит и садился на вынужденную девять(!!) раз и пошел под трибунал за сказанную с болью фразу: "О чем они там думают - сколько можно летать на этих гробах!". Летчик, имевший четыре Ордена Красного Знамени, был приговорен к расстрелу и лишь благодаря спешно доставленному самолетом в Москву письму товарищей-летчиков их командира оставили в живых, в назидание разжаловав и переведя в штурмовой авиаполк. Обвиненному в трусости капитану Покровскому не суждено было умереть от "своей" пули - в одном из вылетов над Азовом его Ил-2 был сбит и упал в море... Поплатиться можно было за неосторожное высказывание, "распространение слухов", неодобрительный отзыв о руководстве и, особенно, политорганах, занятых "воспитанием" личного состава. Из донесения комиссара 32-го гв. иап: "... и.о. комэска Герой Советского Союза Орехов не понимал той силы и значения, которое может оказать ему в выполнении боевого приказа партполитработа. Считает, что совещания, собрания, лекции, доклады являются пустым делом, пустой тратой времени...". "Оргвыводы" могли постичь всякого, невзирая на его реальную боевую работу: "несознательный" истребитель Орехов на тот момент имел больше всех побед в полку и был первым по числу боевых вылетов во всей дивизии!

Hе менее крутыми иногда оказывались последствия аварии или ошибки летчика. Будущий командующий авиацией ПВО страны, инженер-капитан А.Л.Кадомцев получил десять лет лишения свободы за поврежденный при посадке Як-1. Самолет восстановили в течение полутора суток, а виновнику заменили срок отправкой в штрафбат, направив затем "смывать вину кровью" стрелком в 30-й бап.

Попавшего в плен летчика ожидало такое же как и других ошеломление от того, что ему дома заочно уже вынесен приговор: "имея на руках личное оружие, сдался в плен и этим изменил Родине", за что статья 58-1 предусматривала неизбежные двадцать пять лет заключения с последующей высылкой в отдаленные места. Это не было выдумкой власовских эмиссаров: знаменитый побег Михаила Девятаева из плена на захваченном Hе111H-22 завершился "искуплением вины" пилотом и 11 спасенными им товарищами в лагере, теперь уже своем, советском. Впрочем, летчику зачли доставленную к своим секретную машину - носитель крылатых ракет Fi103, освободив досрочно, в чем немалое участие принял один из основателей советской ракетной программы и Главный конструктор ОКБ-1 С.П.Королев.

Результаты такой "воспитательной работы", нажим на пленных с двух сторон и искреннее недовольство части людей положением в родной стране, оканчивалось для объявленных вне закона согласием лишь формально признать свою участь и состоявшуюся "измену", перейдя на службу к противнику.

В августе 1942 г. в лагере Осиновка под Оршей группа пленных офицеров, искавших возможность вновь вернуться к летной работе, предложила сформировать из них отдельную авиачасть в составе Люфтваффе. Инициаторами стали майор Филатов, капитан Рипушинский и лейтенант В.П.Плющев. Такая группа под началом Филатова была образована, хотя доверить вчерашним противникам самолеты немцы не торопились, перепроверяя летчиков и проводя их общую переподготовку, а точнее доучивание, поскольку многие вчерашние сталинские соколы попали на фронт, а оттуда в немецкий плен имея всего по нескольку десятков летных часов, из них на боевых машинах порой не более десяти. К тому же, абсолютному большинству необходимо было освоить немецкий язык. Первоначально теорию полетов, штурманское дело и матчасть в группе изучали 22 человека, в том числе девять летчиков, три штурмана и четыре стрелка-радиста. В это же время в составе 4-го и 6-го Воздушных флотов Люфтваффе были образованы группы техсостава из числа пленных добровольцев, обслуживавших самолеты.