Честно сказать, не планировал так быстро продолжение писать, но 27 сентября 1916 года выдалось богатым на события.
Да и с учетом того что вам понравилось...

27 сентября 1916 год. Неподалеку от Дуэ.
Время - 14.00

-Поздравляем, герр гауптман! – хор голосов.
-Александр, дружище, ты молодец! – это Майер и фон Ешенбах.
Шварцрабе сдержано поблагодарил собравшихся.

Десять минут назад он звонил в штаб, доложить о том, что командир J-11, хауптманн Тобиас Мёллер был сбит во время выполнения боевого задания. Да, Александр прекрасно понимал, что оберстлейтенант Граф еще не скоро выйдет из госпиталя, да, Александр согласился со штабом, что хауптман Шварцрабе, то есть он сам, является на данный момент наиболее опытным пилотом J-11, но к приказу принять командование эскадрильей он готов не был.

Он прошел в дверь отдельной комнаты, которую занимал командир эскадрильи и которая, отныне, стала его комнатой, закурил и стал размышлять.
Летный состав – 9 человек. Из них один – оберстлейтенант Граф, в госпитале, на что справедливо указал ему штаб, в строю, следовательно, 8 человек. Все, кроме него – лейтенанты.
У него – 16 часов налета, у фон Ешенбаха – 6, у Майера и фон Бера – по 5 часов.
У четверых оставшихся лейтенантов – менее 8 часов на всех…

Ближайший запланированный вылет – в 16.20, по плану лететь должны были он, фон Ешенбах и Людвиг Мёллер (он не был родственником бывшего командира эскадрильи, просто однофамилец). Шварцрабе знал, что лететь должен он сам (а как велик был соблазн отказаться от полета, и ведь никто и слова бы плохого не сказал), но вот фон Ешенбаха он должен заменить. Его давно пора ставить ведущим звена, и надеяться, что тот сможет (если успеет, мелькнула мрачная мысль) передать хоть частичку своего опыта младшим товарищам.

Фон Бера он отослал забрать останки Тобиаса Мёллера, раньше чем через 3 часа ждать его не стоит. Стычка унесшая жизнь бывшего командира эскадрильи произошла невдалеке от линии фронта.
Шварцрабе присел на кровать, закрыл глаза, и вновь его охватило чувство горечи, при воспоминании о том, как глупо, как нелепо погиб Тобиас.
Они взлетели в 13.20… Ведь это было меньше часа назад, внезапно понял он. Меньше часа! Они направлялись к линии фронта, предстоял рутинный патрульный облет, причем без захода на чужую территорию, казалось бы, ну что, что может случиться? Впереди выше мелькнули огни трассеров – DFW плотно сидел на хвосте у «Аирко» с британскими опознавательными знаками. Внезапно «Аирко» понесся в их сторону, со снижением. Он проходил левее, DFW немного отстал, но видно было, что его пилот контролирует ситуацию.
Тобиас летел прямо за ним – несмотря на то, что Мёллер был командиром эскадрильи, в этот вылет ведущим звена он назначил именно Шварцрабе.
Зачем Тобиас кинулся наперерез «Аирко»? К чему? Может быть он не находил себе места из-за того, что у него еще не было засчитанных побед? Может ему не давало покоя то, что занимая пост командира эскадрильи, он имел налет меньший, чем у некоторых лейтенантов? Кто знает. Да уже и неважно теперь. В памяти осталась только вспышка полуденного солнца в плоскостях столкнувшихся самолетов. Шварцрабе открыл глаза.

Кого же брать в следующий полет, вновь подумал он. Лететь самому – однозначно. Людвига – да, надо брать с собой. Третьим необходимо взять кого то из более опытных, но фон Бера, нет, значит только Майер. Но если тот погибнет…
Хватит! Оборвал сам себя Александр. Это – война. На войне может погибнуть кто угодно. И когда угодно, мрачно подумал он. Он теперь командир эскадрильи, и, значит, ему необходимо принимать решения, которые могут быть неприятны, бездушны, жестоки… Вернее они могут показаться неприятными, бездушными, жестокими. Но они – необходимы.
К тому же, его ребята болеют небом. И кто знает, может им лучше умереть сегодня и сейчас в небе, чем через 50 лет в своих постелях.
Шварцрабе вспомнил строки английского поэта Стивенсона, которые он впервые прочитал… да! шесть лет назад… в 1910 году:
«я радостно жил, и легко умру, и вам завещаю одно
написать на моей доске гробовой:
«Охотник с гор вернулся домой,
Моряк из морей вернулся домой,
Он там куда шел давно»

Поэзия не знает границ, подумал он. Я вспоминаю стихи Стивенсона, а кто-то с той стороны фронта, вполне может быть, вспоминает строки Гёте. Хотя и мне не помешает их вспомнить. Например то, что: «Жизнь — это долг, хотя б она была мгновением».
Кроме того, только сегодня утром Шварцрабе вновь вспоминал о том, что на войне всем правит судьба. А значит…

Значит третьим будет Майер.

Александр поднялся, оправил форму, и вышел в общую комнату к своим товарищам, к своей эскадрилье.