Виталий, спасибо за информацию!
У Павлова в тот вылет стрелок был Гусев Георгий Львович, так что Жора, Юра - возможно.

--- Добавлено ---

Вот как тот бой и спасение Павлова и Гусева описывает Марковский
"В результате удара штурмовиков два крупных транспорта водоизмещением 8 тысяч и 10 тысяч тонн горели и погружались в море, два сторожевых корабля оказались сильно поврежденными. У Г.В. Павлова в самолет во время атаки угодил снаряд. Его ведомые вышли из атаки из пекла огня, обстрела каравана. На выходе их встретили истребители сопровождения. За самолетом Г.В. Павлова тянулся темный шлейф, в кабине пахло гарью.
- Георгий Васильевич! Что случилось? Мы что, горим? – спросил озабоченный Ю. Гусев.
- Нет не горим! Коптит, дружище! Какая-то дрянь маслорадиатор пробила, масло вытекает, мощность мотора упала. - И вновь в эфире повелительный, спокойный голос командира: «Евдокимов, принять командование полком! Ведите полк домой! Я подбит, мотор не тянет, не дойду. Счастливо, матросы!» Группа штурмовиков стала удаляться с возгласами прощания и напутствия – «держитесь, помощь пришлем!» Лишь три харрикейна из 27 авиаполка: Слава Левченко, Павел Богданов и Иван Едуш долго не уходили от нас, готовы были взять на буксир, но это невозможно. Распрощавшись и с ними самолет Павлова остался один, внизу бушевало море, сзади полыхало пожарище, горели корабли немцев.
Георгий Васильевич говорит стрелку: “Неважные дела, Юра!” Он прекрасно понимал всю сложившуюся обстановку, но отвечаю шутливо, “ничего переживем”. “не дотянуть до берега, киснет мотор!” «Не дотянем, доплывем!”, - отвечал он. Самолет теряет высоту и очень нехотя продвигается вперед. Уже 6 минут мотор работает без масла. Стрелок быстро достал борт-паек, зная что в нем заключается жизнь, взял фотокамеру, но вновь ее отбросил, т.к понял что пленка от воды испортится, правой рукой взял фонарь, чтобы быстро открыть его при приводнении, т.к. самолет Ил-2 бронированный, как танк и по плаванию на воде занимает второе место от утюга. Отделяться от него нужно мгновенно. Кажется все подготовлено к приводнению в бушующее от шторма море, подумал стрелок. Но не тут-то было. С высоты догоняли 5 «мессермиттов», увидев беспомощную коптящую машину. Все пятеро вложили в пикирование и открыли по самолету Павлова огонь.
Стрелок не стрелял по ним, т.к руки его были заняты борт-пайком и колпаком, «мессеры» проскочили, оставив в плоскостях штурмовика Павлова несколько пробоин. Георгий Васильевич Павлов, чуть подвернул самолет и залп из всех пулеметов по последнему проскакивающему «мессершмитту», залп был точный, «мессер» взорвался. Один «мессершмитд» из оставшейся четверки сделал большой круг, догнал беспомощного штурмовика, выпустил щитки, пристроился к нему с правой стороны в кильватор и начал показывать стрелку поочередно один и два пальца, что означало со скольких очередей тебя сбить? С одной или с двух? Фашист был спокоен, что пулемет у него не работает, т.к. при атаке стрелок не стрелял. Юра Гусев хладнокровно наблюдал за взорвавшимся фашистским самолетом, клял его за то, что из-за него придется сбросить бортпаек, который необходим, но дело было нечего, он схватил пулемет и прямой наводкой ударил по кабине «мессершмитта», фашист не ожидал, дернул ручку на себя, тем самым подставил под шквальный огонь пузо «мессершмитта», которое мгновенно было прошито вдоль и поперек трассами.
«Мессер» вспыхнул и рухнул в бушующий океан. В этот момент самолет Павлова коснулся воды и кабина его до этого момента открытая от удара о волну закрылась. Я сорвал колпак своей кабины, открыл кабину командира, схватил его за лямки парашюта и всей силой выдернул его и кабины и вдвоем повалились на левую плоскость самолета. Штурмовик сделав барс от первого прикосновения с волной, зарывался носом в воду и погружающий хвост самолета увлек двоих к Нептуну в бушующую пучину. Но спасательные жилеты, именуемые «КАПпами» быстро сработали, т.к. в них имелась автоматическая коробка со смесью СПАК-1, наполненная по 50% щавелевой и марганцевой кислотой и при прикосновении с водой вызывает бурную реакцию СО2, чем и наполнились спасательные жилеты, которые стремительно тянули экипаж на поверхность. У двоих в руках были взведены пистолеты, ничего не говоря друг другу они осматривали будущие волны, ждали поединка со сбитыми фашистскими летчикам, но их не было видно.
Кировские часы на руке еще ходили, время было 22.00 часов, солнце шло к закату и желто-зеленого цвета кружащихся «мессеров». Командир спросил стрелка: «Что будем делать Юра?» «Подождем, улетят, откроем шлюпки», -ответил он. «А долго это будет? Я окоченел». «Нет, у них горючее на исходе, скоро уйдут, немного потерпи. Георгий Васильевич, смотрите, а кировские еще ходят». Время было без двадцати девять. «Мессершмитты», видя бесплодность своего поиска, пошли на свой берег. Стрелок, видя что командир окоченел, быстро снял с него парашют и был удивлен тем, что лямка на ножном обхвате была разорвана. «Смотри, Георгий Васильевич, что тебя держало в кабине, ты за какую-то деталь зацепился лямкой», - но командиру было не до этого.
Шлюпка ЛАС-1 открыта и с помощью меня Г.В. Павлов уже сидел в ней. Заходящие лучи солнца озарили оранжевую шлюпку, это увидели уходящие «мессеры» и возвратились к ней, стрелок взял за куртку командира, другой рукой держал его шлюпку на случай, если начнут прицеливаться для стрельбы, сдернуть командира со шлюпки, пусть в пустую стреляют, у него еще одна есть в одетом парашюте, но этого не случилось, «мессеры» видя одного человека, приняли ее за свою, прошли бреющим полетом над шлюпкой, помахали плоскостями и дали направление на свой берег, до которого было километров 5- 7.
Вскоре солнце зашло, стрелок раскрыл свою шлюпку и караван из двух крепдешиновых, прорезиновых шлюпок с одетыми лопатками на ладони, вместо весел, направился в противоположную сторону, указанную «мессершмиттами», строго на север, ориентируясь на Полярную звезду, к своим родным берегам полуострова Рыбачьего, до которого было всего километров 40 - 45. Стрелок чувствовал себя лучше, т.к. он был ленинградец, привыкшей к холодной невской воде, но вода Гольфстрима, который всю жизнь изучали что он теплый, была всего четыре градуса, меховые куртки и брюки было решено не снимать, т.к. вода задерживаясь успевала чуть нагреваться и защищала от ветра. Шторм не утихал, шлюпки с их обитателями швыряло то в бездну, похожую на темную пропасть, то выбрасывала вверх на гребень волны и даже на мгновение отделяло от нее. Невольно хочется добрым словом вспомнить изобретателя этой чудесной, легкой, компактной и невероятно устойчивой спасательной лодочки ЛАС-1, и ничего, что она полная воды, она чудесно держит и не переворачивается - это главные ее достоинства, за что честь и хвала советским изобретателям! Продолжалось долгое продвижение к родным берегам. Курс был ясен, не хватало малого - скорости. Настала полная темнота, звездный небосвод показывал курс. От холода и всего пережитого стрелка начало тянуть ко сну. Командир его усиленно будил, тот просыпался, мощными гребками догонял командира и вновь засыпал, но на все оклики командира реагировал мгновенно: командир, идя на хитрость, попросил спеть что-нибудь не задумываясь Юра затянул: «Будущее полярное море». Сон отошел от него, видя, что командир движется очень медленно, предложил связать шлюпки. Тот согласился, пояснив, что плохо работают руки. Видя, что командир коченеет, Юра стал форсировать свою богатырскую мощь, он установил себе норму: 100 гребков с 10-секундным отдыхом. Счет велся вслух, скорость продвижения обнаружить было невозможно, но не глядя на накрывания волной шлюпок, на неимоверную качку, пронзительный морозный ветер, мощные гребки продолжались до сотни и через счета 10 начинались заново. В ночном небосводе проходили самолеты на задание, невдалеке прошли торпедные катера и вновь все становилось в прежне русло, мороз, ветер, накрывавшие очередной волной и очередная сотня гребков к родным берегам.
Забрезжил рассвет, шторм не прекращался , но к удивлению плывущего экипажа совсем недалеко, километров в 20 был ясно виден родной Рыбачий. Ветер, волны и прилив всею ночь работали в пользу плывущих. При видимости родного берега силы прибавились. Юра увеличил количество гребков до ста пятидесяти. Рыбачий приближался, уже были видны дымки из землянок, но Павлов заметил, что за десятисекундный отдых шлюпки стало относить дальше, чем приближения за 150 гребков. «Юра бросай меня и вырывайся вперед, начался отлив и нас относит от берега», - сказал командир. «И разговора быть не может на эту тему, доплывем вместе», - отвечал стрелок. Начались уговоры: «Пойми, Юра, ты вырвешься к берегу, тебя обнаружат, придут спасать и меня, спасут, отвязывай шлюпку!» Ответ последовал: «Не в коем случае!», - и шел очередной счет гребка.
Командир, пользуясь своими положениями и видя, что стрелок делает безрассудство, приказал стрелку отвязать его и самому вырваться к берегу. Приказ был выполнен. Стрелок отвязал командирскую шлюпку, сказал, что оторвется не дальше видимости, и если никто не придет на спасение, на берегу найдет палку, привяжет к ней лопатки весел и вернется вновь за ним. Шлюпка стрелка рванулась к берегу, который стал быстро приближаться . Всходило солнце и удаляющую от стрелка оранжевую шлюпку командира, озаренную солнцем, при каждом подъеме на волну было видно. Берег стал виден отчетливо, уже виден прибой волн, расплескивающий о прибрежный гранит, по дымкам можно было сосчитать сколько землянок на северной точке Рыбачего. Но, ужас! С берега в море потянулось пулеметная трасса, что случилось? Юра внимательно осмотрел море, командирская шлюпка, поднятая на волну сверкала маленькой оранжевой точкой, между волн на бреющем полете скользил Буревестник, касаясь крыльями сверкающих морских брызг, а трасса чередовалась одна за другой. Всматриваясь в берег, Юра заметил большую морскую вёсельную шлюпку, движущуюся с берега в море, по которой вели огонь с берега. Диверсанты из Финляндии, мелькнуло в голове, нужно приготовить пистолет к бою, буду отбиваться, последний патрон в себя, такая договоренность была с командиром, на случай всплытия немецкой подводной лодки.
В мыслях стрелка тревога, сможет ли командир окоченевшими руками применить пистолет? Вряд ли? Это все сверлило в мыслях, а счет грибков шел не останавливаясь: 197, 198, 200. За 10 секунд отдыха Юра достал пистолет, переложил в карман все обоймы нитронов и продолжал двигаться, с яростью на встречу шлюпки неприятеля, в неравный бой! Это его не смущало, он волновался только за командира, что заберут его в плен и очень хотел приблизить схватку скорей. Вот уже вырисовывается шестивесельный морской ял, на каждом весле по человеку, на корме командир вдруг он замечает, что у гребцов развиваются длинные ленточки на бескозырках. Наши! На спасение идут! Ура! И опять сомнения, а зачем по ним стреляли! «Ближе увижу», - подумал он и продолжал счет 88, 89, 90 и.т.д. Со шлюпки слышна была русская речь. Сомнения отошли. Шлюпка шла к ним. Юра отыскал блеснувшую шлюпку командира и стал кричать и показывать в сторону моря, матросам - там командир! На шлюпке заметили сверкнувшую оранжевую точку и направились туда. Кажется, можно было радоваться и ждать спасителей, но Юра дошел до автоматизма. Он все понимал и радовался в мыслях, но по-прежнему вел счет до 200, отдыхал и вновь начинал счет. Он видел, что Георгий Васильевич уже спасен и шлюпка движется к нему, а счет и гребки шли сами по себе 117, 118, 120…
Спасатели подошли в плотную к нему. «Ну, дружище перелезай к нам, здесь лучше!» – шутили матросы. Он отвечал: «да», а сам продолжал грести, пока матросы не перекинули его к себе.
Георгий Васильевич лежал укутанный шинелями матросов. «Ну, Юра, спасены!»
Юра спросил, почему по вас стреляли? «Это нам трассой, курс на тебя показывали, а ты нам рукой на командира показал. Вот из-за этого 9-ти бального шторма еле от берега отошли». «Сколько до берега?» «Восемь километров». «Далековато», - ответил Юра и попросил закрутить. Ему ловко свернули «козью ножку», слаще этой махорки он не куривал. Подошли к берегу и начали маневрировать на воде. Оказалось, что берег весь минирован и подход может быть только в строго отведенную калитку. Вот тебе и палка на берегу, подумал Юра. У обозначенной калитки ждало много матросов. Шлюпка с прибоем, ринувшая на берег, было ловко подхвачено матросами и со всеми вынесена выше. Так что повторная волна ее уже не достала.
На берегу ждали носилки, в которые положили Георгия Васильевича и понесли наверх. Я ложиться на носилки отказался. «Сам дойду», - ответил им, и шел сам. Правда, два здоровых матроса поддерживали меня под руки, помогая передвигаться. В натопленной землянке, доктора принялись растирать двоих воздухомореплавателей спиртом, химическими грелками; у обеих тело было поморожено и не чувствовали тепла. Появился горячий самовар, черничное варенье, печенье и мореплаватели заснули крепким сном. Наутро сообщили в штаб ВВС Северного флота, что береговая оборона северной точки полуострова Рыбачего спасла зам. командира 46-го штурмового авиаполка Георгия Васильевича Павлова и его стрелка-радиста Гусева Георгия Львовича после 12-ти часового плавания в Ледовитом океане. На второй день Павлов и Гусев были уже в госпитале, подлечивали свое легкое обмораживание. А через пять дней состоялась неописуемая радостная встреча командира полка Георгия Васильевича Павлова и флагманского стрелка-радиста Юрия Гусева на аэродроме с боевыми друзьями, которые не задумываясь присвоили ему пожизненно звание «Князя авиации Северного флота», без вручения эполеты и аксельбанта, но зато звание держится и по настоящее время и о нем даже узнал адмирал Головко.
За данный боевой вылет Георгий Васильевич Павлов и стрелок-радист Гусев Георгий Львович были представлены к правительственной награде боевого ордена «Красного Знамени».
Как потом мы узнали погибли над конвоями мл. лейтенант А. И. Шишов, младший лейтенант Г. Н. Гарбузов, сержант В. И. Герасимв. Подбит был самолет мл. лейтенант Старчикова. Но он сумел дотянуть до аэродрома.
В результате потопили 2 транспорта (8-12 тыс. тонн), 2 СПР, сбили 2 Ме-109. Остатки конвоя добили моряки и ночные бомбардировщики.
С целью уничтожения остальных вражеских судов был предпринят ночной поиск конвоя самолетами, а торпедные катера обнаружили конвой противника и немедленно вышли в атаку и выпустили по две торпеды.
Танкер и транспорт врага были пущены на дно. Таким образом, в результате совместных действий разнородных сил флота было уничтожено: 3 крупных танкера противника. 2 транспорта, повреждено 2 сторожевых корабля. В воздушных боях сбито 13 вражеских самолетов, 5 самолетов-штурмовиков и 3 истребители не вернулись с боевого задания.
После непродолжительного излечения в госпитале, побывавший «В гостях у Нептуна» Г.В. Павлов в конце апреля 1944 года принял под свое командование 46-й штурмовой полк, оставался бодрым, боеспособным, смелым и решительным командиром."