Адмирал шведского флота - Анкерштерн, флагман "Вестманлянд"
После захвата контроля над Котлиным совместно с генералом Майделем планировалось осадить и уничтожить Петропавловку, произошло это 14 июля 1705 года.

Шведы после пары лет с момента как Петербург заложили, собрались этот городишко снести. Ровно так же, как русские снесли их Нотебург. Собрали шведы флот. Артиллерию и пехоту загрузили. Для спокойных действий и ликвидации Петропавловской крепости и городишки при ней, требовалось снести сначала недостроенный форт на Кроншлоте - том самом острове, где сейчас стоит Кронштадт, Корона-город. Дойти до форта мешала выставленная на самой западной косе батарея Толбухина, да еще то, что буйки и вехи на фарватерах злые русские переставили коварно, приходилось идти с опаской и перемерять глубины.
Вот и отправились 24 вымпела с десантом вынести батарею и по сухопутью спокойно взять форт, он не был с суши укреплен достаточно. Разведку не провели толком, посчитали, что и так справятся с дикими варварами легко. Даже то, что ночью там на косе в кустарнике окопалось пара полков пехоты не заметили. Начали свеи помпезно, адмиральский корабль гордо пошел ближе к берегу, чтоб снести укрепления одним мощным залпом. Вместо этого пять орудий из 15 Толбухинских влепили ядра аккурат в ватерлинию здоровенной мишени. В трюм флагмана бодро пошла через дыры вода, экипаж засуетился, перетаскивая орудия, меняя центровку корабля 'для наклонения на штюр-борт', чтобы задрать битые места повыше уровня моря. Крен помешал шведским артиллеристам бить как следует, слишком близко подошли, да и постоянно влетавшие в корабль ядра не споспешествовали, а другим кораблям туша флагмана загораживала цели. 'Неприятель начал всею своею силою, из верхних и нижних пушек, с обоих сторон с кораблей против острова стрелять, на что наши, как добрые солдаты, им ничем должны не остались' - доложили потом Петру участники боя.
Не преуспев, побитый флагман отвалил прочь, вместо него в дело вступили бомбардирские суда, но из-за меткости береговой батареи держались они в отдалении и потому и их огонь хоть и был частым, но весьма неточным. Даже пехота, которой командиры велели лечь - и та серьезных потерь не понесла, благо шведы садили бомбы в белый свет, как в копеечку. Наконец шведы выложили главный козырь - пошел десант на многочисленных шлюпках и маленьких судах. Под интенсивным огнем пушек с берега и вставшей на ноги пехоты - из-за боязни поразить своих шведы огонь с кораблей прекратили - десантники бодро высаживались на отмели и стоя по колено в воде умело строились под командой опытных офицеров и унтеров. В безукоризненном боевом порядке формации шведов стремительно двинулись к берегу по отмели, идти было легко, становилось все мельче и мельче. Обученность и превосходство в силах должны были принести успех, в этом шведы нимало не сомневались. Страшная мощь обстрелянного умелого войска, единого в действиях как механизм, должна была снести русские войска, которые хоть и находились в наскоро устроенных укреплениях, но под Нарвой было разгромлено куда большее войско варваров в куда более укрепленных, это все участники помнили. Совершенно неожиданно передние шеренги шведов провалились с головой в воду, на них, не успев остановиться, валились следующие - офицеры и унтера не успели отдать команду 'стой', кто сам угодил в воду, кто растерялся и десант с неумолимостью опускаемого в стакан с пивом хронометра, оказался в глубокой промоине, которую прихотью течений ехидного Финского залива пробило в отмели у самого берега. Задние шеренги не успели ничего понять, да и приказа не было, и по инерции, словно поезд на обвалившемся мосту, задние разделили судьбу передних. Все с оружием оказались на глубине до двух метров, мушкеты и пистолеты 'выпили воды', порох промок, одежда вмиг набухла и стала пудовой. Многие, особенно те, кто не бросил оружия в этой дурацкой промоине, захлебнулись тут же в образовавшейся куче мале. Остальных приняли на картечь батарейцы Толбухина и тут же пехотинцы взяли вылезающих на берег ошеломленных шведов в штыки. Разгром был моментальный, нелепый и полный. Доблестных, тех кто вылез на русский берег - перебили, закололи штыками, растерявшихся - тех кто побежал назад, к шлюпкам, стреляли в спины. Да и разозленный адмирал шведской эскадры, получивший неприятное ранение в ходе артиллерийской перестрелки поутру, велел расстреливать трусов. Под перекрестным огнем первые добежавшие до шлюпок, рванули не дожидаясь раненых и отсталых. Остальные попали в плен или утонули, пытаясь добраться вплавь до кораблей. Противник, как изящно указано в донесении о бое 'пришёл в полную конфузию'. Флот с позором отступил. Солдаты полков Гамонтова и Мякишина принялись собирать трофеи, считать убитых и вылавливать утонувших десантников. Данные, как водятся, расходятся - в донесении царю Петру учтено: 'нашими солдатами выловлено из моря 330 шведов, побитых и потонувших; ныне ещё достали 90 тел; взято в плен семь офицеров и до 60 рядовых' По шведским источникам у них убитых оказалось 400, раненых 170, в плену 7 офицеров и 28 рядовых. Потери русских были: 29 убитых и 51 раненый, считая и артиллеристов и пехотинцев.
Адмирал Крюйс, донося Государю Петру Первому о результатах боя, необычно для рапорта пишет очень образно: 'можно верить, что из бывших на лодках побито более половины. Памятен этот день будет шведам. Я тебе, Великому Государю, истинно сказываю, что неприятель от нас до сего времени ни одной кошки или собаки, не то что человека достал языком; а мы знаем всё, что у них делается. Взяты нами в плен три капитана; у одного 11 ран, у другого семь; четыре поручика и прапорщика. Сказывали, что во время двукратного боя на Толбухиной косе погибло да ранено до 1000 человек. Сам главнокомандующий свейский ранен. Среди трофей этого дня было 500 ружей, найденных на берегу и мели, которые были заряжены пулями, рассечёнными на четверо, и обвитыми конскими волосами, что значительно усиливало опасность раны'. Трофеи были очень кстати - среди гарнизона форта Кроншлота мушкетов не хватало половине.
Петр Первый и его приближенные о таком шведском конфузе узнали с удовольствием немалым, только дивились - остров двести лет почти был шведским, а про промоину ту шведы и не знали, да и разведку когда провели не удосужились ее до берега продлить... А промоины той сажени две шириной и глубиной сажень. Ну вот такое водяное несуразие, прихоть течения.

--- Добавлено ---

И ещё добавление.

Вон Суворов с Кутузовым своих солдат чудо-богатырями называли и те горы сворачивали. А звали бы их дерьмом и тупыми обезъянами - так хрена бы им раскидистого!