Еще раз пытаюсь вместе с Беляковым связаться с Хабаровском. И вот мы слышим непрерывно слова: «Приказываю прекратить полет, сесть при первой возможности. Орджоникидзе».
В вечерних сумерках и туманной мгле сначала видим высокий, скалистый небольшой остров Кэос, за ним — более пологий, но бугристый, застроенный остров Лангр. На этих островах сесть было негде.
Следующим был остров Удд1, весь изъеденный озерами и оврагами, с несколькими домишками.
—- Идем на посадку! Шасси! — крикнул мне Валерий и решительно начал снижаться.
Я включаю электромотор, и вскоре «АНТ-25» выпускает свои две двухколесные ноги.
— Смотри за правой стороной, а я — за левой! — громко говорит Чкалов, когда мотор переходит на малые обороты.
Я просунул голову к правой стороне фонаря пилота и сквозь узкую щель открытого бокового окна наблюдал за обстановкой.
Мелькали последние взлохмаченные волны, затем осока, песок и галька.
Самолет почти рядом с землей. Чкалов вывел его в посадочный режим, но в это время я закричал:
— Газ! Овраг!
Валерий Павлович и сам заметил опасность и быстро прибавил обороты мотору.
Славный, безотказный АМ-34Р сердито забурчал, машину подбросило вверх.
1 Сейчас острова Кэос, Лангр, Удд, носят названия : "остров Белякова", "Остров Байдукова", "Остров Чкалова"
Командир вновь сбавил обороты до предела, и снова земля замелькала под нами. Сплошное полотно бегущей поверхности превратилось в быстрый бег гальки и песка. Скорость гаснет, самолет в одном метре от земли.
— В хвост, ребята! — закричал командир, опасаясь, что на посадке «АНТ-25» может перевернуться.
Мы с Беляковым укрепились за радиостанцией, заняв позицию на случай аварии.
Но вот первое касание, довольно плавное. Самолет бежит на трех точках.
Ах как пригодилось нам великое чкаловское умение сажать самолет в самых необычных условиях!
Машина замедляет бег. Слышен какой-то удар слева снизу.
После пятидесяти шести часов полета «АНТ-25» остановился как вкопанный.
Через несколько секунд мы, беспредельно усталые, вылезаем из машины. Казалось, что сесть на этом месте было невозможно — вокруг глубоченные овраги-блюдца, заполненные водой, крупная галька и валуны. Один из валунов вклинился между колесами левой ноги шасси и оторвал одно из них. Оно-то, отлетая, подпрыгнуло и стукнуло снизу в левое крыло, где была видна неопасная вмятина. Недалеко от самолета покоилось оторвавшееся колесо с надломленным остатком полуоси и целой покрышкой и камерой, в которой не было никакого прокола.
Чкалов посмотрел на нас и как-то виновато улыбнулся, словно извиняясь. Я поцеловал его и сказал:
— Такое мог сделать только ты! Спасибо!