Distant Guns. Русско-японская война на море.

[Make]

В течении недели особый крейсерский отряд обшаривал Желтое море, но крейсера Дэва как в воду канули.
Утром 18 го марта, свежий бриз нагнал метровую волну так что изредка брызги холодной воды доставали аж до открытых баковых орудий Варяга. Но в это холодное утро ветер принес не только брызги.
На фоне рассветной зари вычернились силуэты японских крейсеров третьего отряда Японской эскадры. Японцы шли на запад со скоростью 20 узлов. Минут через десять наш отряд с удивлением убедился что гончие Дэвы не собираются уклоняться от боя. Пеленг на врага не менялся и это значило что решающая схватка которую так жаждал наш отряд, все таки состоится.

Построение нашей группы было таким:
Головным шел Богатырь, он задавал неплохой 23-ух узловой ход и был чуть более защищен чем “прикрытые крейсера” Варяг и Аскольд, идущие в середине.
Концевым был броненосный крейсер Баян, так как его двухсот третий миллиметр позволял перекидывать снаряды через соратников.
Линию строя предполагалось вести так, чтобы Баян всегда был ближе к японцам, что требовало точного и аккуратного маневрирования.
В этом состояла его главная и весьма неприятная задача - принимать на себя весь огонь японского отряда.
Баян мог себе это позволить, будучи элитным броненосным крейсером Тихоокеанской эскадры, он обладал присущими этому типу крейсеров ценными качествами. Толщина бортовой брони у него достигала 200 миллиметров, к ней впритык крепилась плоская броневая палуба общей толщиной в 50 мм. Орудия ГК находились в башнях и средний калибр защищался казематами. Проект Баяна мучительно долго создавался на опыте лучших современных экземпляров, включая знаменитую Эсмеральду и в принципе был уникален для Российского флота, увязнувшего в создании тупикового рюрикоподобного семейства недоброненосных крейсеров.

Стемман вывел свою группу в 10 километрах по носу японского отряда и начал движения галсами под углом к генеральному курсу японцев. Таким образом мы чертили линию над Т, но не перпендикулярную а косую, что позволяло удерживать безопасную дистанцию. Один из первых снарядов с Баяна попал в ложе правого якоря Читосе.
Якорь сорвавшись с креплений, рухнул в воду, увлекая за собой многотонную цепь. С ужасным грохотом цепь вылетала из цепного ящика и высекая искры, уносилась под правую скулу японского крейсера. Перепуганые японцы и в том числе комендоры бакового орудия врассыпную бросились прочь от опасного места. Лишь опытный боцман-самурай, чуть ли не ползком пробрался к палубному клюзу и успел дернуть ручку привода жвака-галса.
Освобожденный конец цепи на прощание хлестнул по обшивке и как щупальце спрута скрылся в воде.
Скорость отряда Дэва упала на узел. Начало обнадеживало.

Поддерживая выгодный угол, русские стреляли чаще чем японцы, вокруг Читосе наблюдалось множество всплесков. Но эльзвики отвечали намного точнее, уже каждый из наших бронепалубников получил по 203 мм болванке, не говоря уже о Баяне. Наши крейсера по обыкновению несли большие потери в экипаже и орудиях даже от редких попаданий японских снарядов.
Сменив несколько галсов и выпустив в белый свет количество снарядов достаточное для вооружения армии какого нибудь небольшого африканского государства, наша группа с горечью убедилась что усыпанный черными отметинами попаданий Читосе, как и прежде, невозмутимо выдавал 19 узлов.

- Да он заговоренный что ли! - в сердцах вскричал Стемман.
- Ну всё! Пан или пропал! - делаем классический crossing T.

На дистанции в 6 км русские крейсера решительно повернули перпендикулярно линии строя противника. Расстояние стало быстро сокращаться, и японцы смогли подключить спонсонные 120 миллиметровки, но и Читосе стал испытывать явные затруднения. Вода вокруг него просто кипела от слаженных бортовых залпов русских крейсеров.

Наш отряд стреляя, вывалился на левый край Т и начал последовательно разворачиваться вправо на 180 градусов, чтобы снова пересечь линию курса противника. Но тут случилось неожиданное. Японский дивизион совершил резкий поворот на 90 градусов вправо. Ситуация резко ухудшилась, теперь японские крейсера могли всем бортом окучивать Баян, который подставил им корму на развороте.
Crossing T наоборот!
В Баян летело по шесть 203 мм и целый град 120мм снарядов с каждого залпа японцев. В корме взорвался склад боеприпасов, выворотив 2 орудия. Начался пожар. Каким то немыслимым попаданием у казематной 152 миллиметровки правого борта оторвало ствол.
Вирен в осыпаемой осколками боевой рубке сжал кулаки, и начал подумывать о том чтобы выйти из строя. Визг от пролетавших 120мм снарядов не прекращался ни на секунду.

Но тут три наших бронепалубника наконец закончив разворот, открыли прицельную бортовую стрельбу. Застоявшиеся комендоры правого борта палили как сумасшедшие. С расстояния всего 4 км, наши шестидюймовки стреляли почти настильно, Богатырь, Аскольд и Варяг выпускали не менее 20 снарядов ГК в общем залпе. Многочисленные вспышки и черные облачка угольной пыли окутали левый борт головного японца.
И Читосе не выдержал! Японцы дрогнули и их отряд стал доворачивать вправо, уходя от сосредоточенного огня русских.
Стемман видя что вся линия русских крейсеров пристрелялась, понял что настал момент который выпадает так редко что о нем больше говорят чем исполняют.
Прерывающимся голосом он крикнул:

- Отсемафорить линии - прицел не менять! Бить в точку поворота!

Мателоты Читосе следуя за вожаком обреченно входили в пристрелянную русскими точку и исчезали за белыми фонтанами и разрывами попаданий. Сначала на Такасаго, а затем на Касаги начались пожары, Йосино шедший концевым, мужественно отвечал огнем, но скоро потерял от осколков русских снарядов почти всю прислугу орудий. Избитые японцы с трудом завершив поворот, прибавили скорость и начали удаляться.
Восторг охватил команды русских крейсеров, повсюду с палуб доносилось приглушенное:
- Ура!
Азарт охватил Стеммана, ему хотелось лично броситься догонять покалеченных гончих, но с большим трудом он заставил себя выдавить приказ:

- Поворот все вдруг от японцев, передаю командование Вирену.
И добавил тише растерянному сигнальщику - Так надо.

Совершив плавный поворот все вдруг через левый борт, наша линия возглавляемая теперь Баяном, начала потихоньку догонять противника, ведя прицельный огонь по Йосино.
Йосино, первенец среди стройного ряда японских карапасников, был бронирован чуть хуже своих более юных собратьев и вскоре стал показывать признаки крепких повреждений. Хорошо видимые языки пламени, скорость упавшая до 17 узлов и покосившаяся труба, выдавали как тяжело ему приходится. Это видимо понимали и на флагмане японского дивизиона.
И тут японцы совершили то что никто от них не ожидал. Собратья Йосино отчаянно повернули на русский отряд, вызывая огонь на себя.
Маневр действительно достойный уважения, но Стемман хладнокровно отверг кинжальную перестрелку.
Русские крейсера неторопливо, но уверенно перестроились и японцы увидели перед собой не слабозащищенный Богатырь, а хоть и помятую но крепкую корму Баяна.

Поврежденные и разочарованные японцы стреляли вяло, наши крейсера введя в бой отдохнувший правый борт, наоборот стреляли весело, можно сказать молодцевато.
Встав на параллельный курс особый крейсерский отряд вел беглую стрельбу, переводя огонь с головного японца вглубь линии.
Особенно красиво бил Аскольд, сплошная плотная стена огня вырывалась из его орудий и над морем сочно лопался рокот полного бортового залпа.
Вскоре Читосе выпал из строя, затем Йосино практически потеряв ход, беспомощно замер на поверхности моря, развернувшись лагом к волне.
Такасаго и Касаги упрямо держались друг за другом, но первый тоже не выдержал убийственного обстрела и начал сбавлять скорость.
Наименее поврежденный Касаги, трезво оценив обстановку, рванулся прочь, оставляя на убой своих компаньонов.
Наш отряд с Баяном во главе развернулся за ним.
-Топи их всех - одна мысль витала в умах русских моряков.
Однако Касаги, видимо от врожденного инстинкта самосохранения японских кочегаров, развил аж 21 узел. Поврежденный Баян мог дать только 19 .

Пришлось просить Вирена переформироваться. Баян тяжело, словно с неохотой вывалился из строя.
Ему снова предстояла неблагодарная черная работа - добивать агонизирующие тушки японских крейсеров.
А Аскольд Варяг и Богатырь сбросив оковы, рванулись за Касаги.

Касаги удирал.
Он довольно метко и опасно отстреливался, но бушевавший на нем пожар, забирал слишком много сил у экипажа. Кормовое орудие стреляло все реже, а скорость неумолимо падала. Наши ходоки догоняли японца и часто осыпали его снарядами. Через 20 минут все было кончено, три русских крейсера как на параде прошли вдоль чадящего черным дымом обезображенного элзвикского крейсера, дав последний сокрушающий залп...

...Как выяснилось впоследствии адмирала Дэва ни на одном из крейсеров третьего отряда не было. Этим видимо объяснялось почему японцы так безбашенно поперли в атаку.
Баян, исполнявший роль груши, получил 11 попаданий 203 мм снарядами и более 20 среднего калибра. Страшно представить если такое количество пришлось бы проглотить любому из наших бронепалубников. Это означало бы неминуемую гибель, и возможно и проигрыш всего боя. Надо признать то что наши бронепалубники совсем не вояки в линейных боях, бой вывезло лишь терпение в маневрах и крепкий борт Баяна. Все наши крейсера получили значительные повреждения и потеряли свыше трехсот человек убитыми и ранеными. Баян и Богатырь лишились почти половины орудий.
Но главная цель была достигнута! Императорский флот остался без самого быстроходного дивизиона в Желтом море. Это крупный тактический выигрыш, но лишь небольшой шажок к общей победе.
На горизонте событий маячили идеальные асамоиды и несокрушимый флагман японского флота сверхброненосец Микасо...