Иван Андреевич неожиданно очнулся от своих грустных воспоминаний: на экране монитора висела карта нового полетного задания. Он машинально подкрутил регулятор громкости на проводке гарнитуры и неожиданно услышал многоголосый гомон.
– Мужики, топлива сколько берем?
– Да полтинник, как всегда.
– Я двадцать пять возьму.
– Зря ты так. Бак пробьют – и хана!
– Так, кто-нибудь помнит, откуда рама летит?
– Да черт ее знает. По маршруту полетим.
– Да с Угры она, с Угры идет.
– А прикрытие?
– Прикрытие восемь мессов…
– Прикрытие оттуда же. Не галдите все разом – по очереди. Слоник, ты на связи? Ты летишь или как? Давай быстро, одного тебя ждем!
– В игре он есть. Пинг двести тридцать. Может, с тимспиком проблемы?
– Да висит он там. С микрофоном что-то, наверное.
– Слоник! Ау! Протруби чего-нибудь!
Иван Андреевич осторожно снял гарнитуру, открыл дверь комнаты и вышел в коридор. В туалетной комнате горел свет.
– Антон, миссия загрузилась. Твои ребята спрашивают: летишь ты или как? Я спать пойду.
– Старик, слышь?! Тут такая проблема! Живот скрутило! Я думаю, это тот винегрет из студенческой столовки – мне его вкус сразу не понравился.
– Не беспокойся. Сейчас я разведу тебе этот… как его зовут? Лекарство, что недавно купили.
– Ничего, пустяки. Все в порядке. Слышь, дед, ты выбери там мне ЛаГГ и взлетай, если торопить будут. А то перед ребятами неудобно. Миссию отменят – опять полночи ждать. Если не могут ждать, ты тока взлети и положи самолет на курс! Я потом подбегу. Только три минутки!
– Ты уверен, что ничего серьезного?!
– Да все нормально, блин! Через пять минут буду!
Иван Андреевич надел гарнитуру.
– Черт, Слоник выпал!
– Попроси фрица рестарт!
– Да идет он куда подальше!
– Черт, без Слоника будет трудно. Новички одни. И буржуй…
– Ничего, мы новички себя покажем.
– … и буржуй кого-нибудь на старте разнесет. Кто как хочет, а я на рулежку.
– Это Слоник, – хрипло проговорил Иван Андреевич в микрофон, стараясь во всем подражать внуку. – Ребята, оставьте мне ЛаГГ.
– Так оставили уже. Только третий номер остался. Быстрей жми «готов». Топлива пятьдесят.
– Слава богу, что ты здесь. Мы уж думали, что тебя выкинуло.
– Так рама с Угры? – спросил Иван Андреевич.
– С Угры она, с Угры.
– Слоник, ты чего так шамкаешь? Челюсть в стакане забыл?!
– Да пирожное я ем, – нашелся Иван Андреевич, – с ягодкой клубничкой сверху! А еще тут у меня печенья на блюдечке!
– Ха, гурман! Лучше бы выпить взял!
– А! Мы думаем, чего это голос как-то изменился. Не обижайся.
– Кончай базар, мужики. Значит так. Идем к Заводу. Пиздим раму и быстро сваливаем. В бой не лезть. Кто в бой полезет – голыми руками задушу! Первый, разгон!

Было два часа ночи, но через окно маленького двухэтажного домика в таком же маленьком и тихом уютном немецком городке светил голубой экран монитора. Юноша смотрел на экран монитора, он собирался лететь в компьютерной игре. Дверь со скрипом открылась, в прямоугольнике света стоял седой старик в халате.
– Молли, ты не знаешь, куда делась бутылка вина из бара?
– Нет, не знаю, – хитро подмигнул Молли.
– Точно не знаешь? – старик подошел к компьютерному столику. Он смотрел на стакан с розоватой жидкостью.
– Ну ладно, ладно. Поймал. Я его выдул уже почти все, – признался молодой человек, доставая из под стола бутылку, и вылил ее содержимое в стакан. – Тут еще немного осталось – допей за наше здоровье и за успехи нашего Люфтваффе.
– А ведь мы берегли его не праздник, – заметил с укором дед, поднося стакан ко рту.
– Да ладно вам! Я вчера получил деньги за контракт – ту страничку для модельного агентства; прямо завтра схожу к Биргхену и куплю тебе три таких бутылки.
– Все, ловлю тебя на слове.
– Договорились! – хлопнул Молли ладонью по руке старика. – Слушай, дед, у меня такая потрясающая идея в голове сейчас возникла! Скажи, ты ведь на восточном фронте был? С русскими воевал?
– Ну?!
– Сбивал их самолеты пачками?!
– Ну?!
– Смотри, вот здесь толпы русских виртуальных пилотов. Они все хотят летать, а врагов для них нет. Да и наши уже подтягиваются. Бери джойстик, бери наушники… – по-английски понимаешь?
– В наши времена в Люфтваффе говорили только по-немецки, – поморщился дед. – Даже макаронники под Сталинградом учили немецкий.
– Ну здесь собрались кадры из разных стран. Выучить один язык проще, чем десять разных. Впрочем я знаю, ты спикаешь довольно хорошо. Полетишь?
– Молли, я ведь уже тестировал для тебя эту игру.
– Курт, это настоящие, живые пилоты! Это не тупые боты, которые летают кругами. Это хороший вызов, старик! И потом, я хочу посмотреть на твое мастерство. Думаю, у меня будет повод гордиться тобой!
– Какой ты хитрый!
– А то! Залезай в кресло!

Макс смотрел вниз, на проплывающий под крылом лес. Максу давно не везло. Ему было уже больше сорока, солидный и степенный его облик у всех вызывал уважение, но почти все двадцатилетние юнцы были удачливее. Макс уже пять месяцев служил в своей части, и за это время совершил только пять вылетов. При всем при том, что остальные летали и раз и два, а ветераны и все три раза в день. А ведь ему таких трудов стоило прорваться в небо, кончить летную школу. Медики не хотели его пускать, они считали его чересчур пожилым для службы, и лишь славное прошлое второго летчика в русско-немецком обществе «Добролёт» помогло ему преодолеть барьеры на пути к военному небу. Но вместо того, чтобы летать, Макс сидел на земле, ездил с полком, как какое-нибудь домашнее животное, вроде собаки или кота, а ведь он летчик, а не домашний любимец. За свои пять вылетов Макс сбил бомбардировщик, однако и сам был сбит четыре раза; ему по месяцу приходилось ждать новый самолет. Никто ничего не говорил Максу, никто его не упрекал, все как будто хорошо к нему относились, но это ранило его еще сильнее: он чувствовал себя обузой, он уже просто не мог смотреть в глаза товарищам. Сегодня комполка взял его первый раз после долгого перерыва в полетах, и Макс твердо знал, что сумеет восстановить свою репутацию. Он сумеет сбить эту несчастную раму, он собьет ее – чего бы это ему не стоило, и сослуживцы перестанут смотреть на него, как на неудачника и неумеху.
– Сыч, это Чиж! Вижу раму. Пять километров севернее, десять западнее Климова Завода. Над мостом.
– Понял. Атакуем.
– Командир, на западе точки. Шесть штук.
– Бьем раму. Быстро.
Макс добавил газа. Он не упустит свой шанс. Главное – успеть. Вон та точка – рама.
– Я Чиж! Рама готова!
Черный шлейф дыма тянулся к земле. Макс почувствовал бессильное отчаяние. Он не успел подойти к раме даже на три километра.
– Я Сыч. Всей группе, отход! Уходим на форсаже. Скорее. Мессеры не пойдут за нами далеко на нашу территорию.
Погоня длилась недолго, и в эфире раздался радостный голос командира:
– Ну, все, оторвались!
– Да, оторвались.
– Трассеры видны. Бой как будто.
– Ну вот, и без нас прижали фрицев. Может, поможем парням?
– Пересчитайтесь.
– Макса нет.
– Макс на связи, я сбил одного
– Ах, черт! – выругался майор в эфир. – Сойка, Галка, Дрозд, разворачивайтесь! Остальным набирать высоту. Кругами.
– Я Макс, у меня хвост.
– Держись Макс! Сейчас будем.
– Я Макс. У меня хвост. Два хвоста. Три, – нудно сообщал сосредоточенный, спокойный голос с небольшими перерывами. – Я Макс. Я уже дымлю. Уходите!