Бардов: «Нормально!»
Федоров: «Да… Да конечно нормально считалось! И Ворошилов сказал: «Все хорошо, а с мотоциклом – воздержаться надо»! И жена (моя) записку Ворошилову написала: «Если хотите лихого (э-хе) бойца у себя иметь как летчика а для меня – мужа достойного – запретите ездить на мотоцикле! Он все равно погибнет»! Он говорит: «Не знаю…»
Бардов: «А хоть шлем, что-нибудь на голову было у Вас?»
Федоров: «Ничего! Да что ты там! У меня – испанский берет, на нем:
- сидеть хорошо,
- задницу вытирать хорошо,
- и на голове носить можно, так?!
- и под голову положить, хе-хе-хе-хе…»

Бардов(открывая книгу«Bf-109»): «Ну, че Евргафович, почитаю Вам, как Bf-109 появились в Испании»
Федоров: «Да мне это не надо, я же все знаю, как свои 5 пальцев! А ты будешь мне только повторять!
Я эти самолеты (далее – СЛ) знаю, я летал на них и «дрался» с нашими СЛ-ми со чкаловской…»

Бардов: «А Вы говорили со Шмельковым Алексеем Андреевичем Вы в Испании познакомились, который в Белоруссии был депутатом»?
Федоров: «А-аа, Шмельков. В Испании, да, я и летал с ним много раз».
Бардов: «А депутатом он уже после войны был»?
Федоров: «После войны, конечно. Хо-ро-ший… И у него нос, переносица – я ему перебил: он боксером был и я – боксером, ну учились еще и я ему перебил».
Бардов: «В Испании»?
Федоров: «Не-ет, уже после Испании, э-хе-хе-хе. И у нас в Луганске, один подъезд – 5-ти этажное здание и все спортивное там:
Бардов: «Так это у вас на аэродроме был спортзал?!»
Федоров: «Да, это же спортзал (был) прямо там же, где мы жили в общежитии. И там: все виды спорта:
- и борьба
- и дзюдо… Но тогда дзюдо еще не было: джиу-джицу, самбо – это уже было,
- рапира, фехтовка на шпаге – это летчику обязательно надо было проходить!»
Бардов: «Чтобы кисти (рук) крепкие были?!»
Федоров: «И там в одном углу – на шпагах дерутся, в другом – боксеры, ха-ха-ха… И я там дрался с самыми знаменитыми… Только тренировка…»
Бардов: «И официальные соревнования проводили?»
Федоров: «Не, там подготовка была ко всем соревнованиям. И Громов там был. Ну, Громов – это не очень шибко дрался, а Королев – о-го-го-го, Николай Федорович! Он кулаки вот так вот держал (показывает), хе-хе… И идет на тебя как все равно, лавина какая-то. И удержаться бесполезно!
Но если «приласкает», то все родню до 20-го поколения вспомнишь. Но я смеяться любил. Меня чем не больнее били, тем я больше улыбку делал. И люди признали, что у меня бычиные ребра. А я то думаю:
«Не дай бог повторить – и я богу душу отдам», хе-хе-хе. А улыбка спасала. И они говорили: «Да с ним драться бесполезно, он все равно смеется! И чем его больнее бьеш – тем он больше смеется!»

Бардов: (наглядный пример воплощения на деле первого в истории трактата о военном искусстве великого китайского мыслителя и полководца генерала Сунь-Цзы
(мой смысловой перевод которого я осмелюсь привести ниже):
«Если ты слабый – прикинься сильным,
Если ты сильный – прикинься слабым,
Если твои отряды малочисленны – создай видимость, что у тебя большая армия,
Если у тебя большая армия - создай видимость, что твои отряды малочисленны,
Если ты находишся близко с врагом – введи его в заблуждение, что твои войска далеко,
Если ты далеко от врага – заставь его поверить, что ты рядом и везде вокруг!
И горе тому врагу, кто расслабиться, поверит тебе и ошибется»!
Воистину золотые слова, наверняка не раз спасавшие жизнь многим тем, кто к ним прислушивался.
Когда-то еще на первых моделях компов совместимых с IBM, когда небыло еще не только винды и интернета, но даже и цветных мониторов (по крайней мере у нас в Гродно – это было в начале 90-х,
На XT-шках с тактовой частотой всего 4 мегагерца была прекрасная стратегическая игра, называвшаяся
“Sun-Tzu`s The anshient art of war” на примере которой я впервые познакомился и попробовал на себе приемы вышеупомянутого замечательного китайца, но на сегодняшний день моими современниками это все к сожалению уже забыто напроч. Ну да вернемся к соревнованиям по боксу наших авиаторов)
Федоров: «И соревнования же: перчатки кирзовые были, швы были и там чтоб ты без крови ушел с ринга – да какой же ты боксер, так?! Теперь вот такой вот, ну со спичечную коробку кусок резины черной давали и пока не сжуешь – чтобы челюсти не чувствовали, когда тебя ногой или кулаком, ха-ха»
Бардов: «Не, ну ногами ж там вам запрещали наверно»?
Федоров: «Да там никакого запрета, ничего там не было, и правила такие же были, но у нас еще эти кулачные бои были и Луганск делился рекой Лугань и с одной стороны Гусиновка – «Собачевкой» называли, а у нас – «Сибирь», это Каменный брод. И вот и там и там были…»
Бардов: «Стенка на стенку».
Федоров: «Да, да – «стенка на стенку», но и там были и у нас и у них – быка может убить: буйвол, лошадь, кулаком, головой, чем угодно. И им запрещалось драться. А некоторым разрешалось, таким как Бротягин: левша был, (по кличке) «Стой, дальше не уходи» - невысокого роста, борода вот такая (показывает) – тогда бороду не брили. И как махнет (а он был забойщик-шахтер) – куча лежит.
Он локтями обопрется, выскочит: «Стой, дальше не уходи!», опять махнет кулаками: ребра трещат, там все уже и без помощи врача никто не…
Вот такие были. А Петя Преман – на Гусиновке был: шея с головой ровная, здоровый, крассивый-прекрассивый парень, спокойный… Нуу, «в мире трава не рости» и красивый очень. И голос такой: ну слегка дребезжащий, приятный-приприятный. И вот он значит от Гусиновки, если принимают – «Короля» выпускали. Его Арабов фамилия (была), но «Королем» назвали за кулачные бои: дрался тоже лихо – быка кулаком убить – запросто. И тот то же. Когда, значит от нас и от них. Если еще нужно подкрепление – тогда у нас Титов был: сапожник был всем богачам России обувь делал и за один присест мог барана съесть – аппетит такой был, э-хе-хе-хе. И он быка убить кулаком: ничего ему не стоило. Лошадь: он при всех прямо берет ее за заднюю ногу и за переднюю, поднимает и несет.
Вот такие силачи были. Бугаи, которые бросаются и на людей и на кого угодно здоровых: а (наш силач) будет стоять спокойно. На него (бугай) бежит и язык высунет, пена со рта, а (силач) все-равно…
И (бугай) подбегает, а (силач) ему как-то делает подножку и за рога его. И (тот бугай) вот так вот: голова-ноги-голова летит, потом встает, (головой) ворочает и не поймет, как он здесь оказался и смотрит на свою «жэртву», а он стоит как ни в чем не было. Вот какие были люди».
Бардов: «То есть, кроме силы еще и реакция была – будь здоров»!
Федоров: «Реакция, талант и способности во всем нужны! Потом появился у нас Буслаев Василий, забоцщик. Этот был нормальной комплекции, но забойщик-шахтер. Руки развиты - будь здоров!
И он еще крепче всех этих дрался. И если только кто выходит против нашего Титова – тогда мы… »
Бардов: «Выпускали «зверя»?!
Федоров: «Этого выпускали, да. Вот они на мосту сходятся «зажигать» – начинать.
Не с пацанов, а с самых сильных…»
Бардов: «Как Пересвет с Челубеем».
Федоров: «Заходят и этот кричит на него:
- Ну, ты мои уроки забыл?
- Что-то не припоминаю. А ты мои изучай. Они тебе еще понадобятся.
И как только долбанул: если тот ударил – с перилами летит в воду с моста».
Бардов: «С перилами?!»
Федоров: «И перила – все летит, не выдерживают, ха-ха-ха. И все равно, выскакивает оттуда, и ведет опять драться».
Бардов: «Так они деревянные перила сносили?!»
Федоров: «Деревянные: Фольтер мостик назывался. И я там «Клавке-налетушке», которая была непревзойденая бандитка…»
Бардов: «Бандитка?!»
Федоров: «Да, да – кошка ее называли. А кошкой ее назвали из-за того, что я ей наколки…
(Я людей исколол очень многих. И один в Химках есть до 42 двух лет ему было и я ему все мизинные пальцы и на ногах и уши – все понаколол. И он как увидит: «Давай, коли и все!»)
И вот меня на мосту Фольтер поймали трое и один говорит: «Подножку!» Мне подножку дают и я на этом мостике падаю, а он узенький, деревянный. За ноги, за руки берут, раскачивают и туда. А вода – мелкая и в ней бухты прямо колючая проволока лежит ржавая в воде и часть наружу, ведра помойные и тазы и все…»
Бардов: «Речка-вонючка, короче (говоря) (прямо как у нас в Гродно, только наша – Городничанка наз.».
Федоров: «Ну да и я прямо на это должен лететь. И высоко: высокий тут мостик. А потом что-то такое:
шу-шу-шу и меня отпустили…»
Бардов: «В последний момент».
Федоров: «Да – не стали бросать. А потом:
- Ты, говорят, наколки делаешь.
- Да, - говорю, - кто хотел, я делал. Сам не набиваюсь, но кто хотел – делал.
- Ты можешь еще сделать?
- А почему же – могу…»
Бардов (продолжая мысль Федорова): «Но если кинете – то уже не смогу, да?! ха-ха-ха…»
Федоров: «Да. Ну мне ничего больше другого не (оставалось, как соглашаться, пока они опять не передумали) а я с собой всегда иголки носил: спареные и 2 и 3 и одну и еще тушь. И я говорю:
«Есть все, пошли!»

Бардов: «Так Вы и рисовали неплохо видимо?»
Федоров: «Ну я сам не знаю – переколол очень многих людей…»