Съемка на понтоне с установленной на нем рубкой. Последний съемочный день суперзвезд Форда и Нисона. Сомнительную сцену, где «механический» комдив Полянский следит в перископ за вылетом ракеты из шахты, перенесли. Решено снимать эпизод всплытия во льдах. Харриссон висит на перископе. Кэтрин спрашивает:
- Как наблюдают за льдом под водой в перископ?
- Никак. Перископ, как и прочие выдвижные, опущен, чтобы не повредить. Тем более что все равно ничего, кроме бликов, не увидишь, да и то при подходе к поверхности воды! Какая глубина?
- 30 метров.
- Тем более.
- Странно, а вот другие ребята мне рассказывали...
- Выбирайте сами, кому верить, - чувствуя лед в голосе режиссера, заключаю я. А Кэтрин гордо удаляется.
- Могли бы и поддакнуть, капитан - замечает ассистент.
- В чем? - искренне удивившись, поинтересовался я.
Через час мы попрощались с Харриссоном. Из сердечных объятий следовало понимать, что зла за мои придирки он не держит. А ведь совсем недавно в центральном посту он по-русски в сердцах треснул шапкой о палубу и произнес в ответ на очередное замечание: «Да я что, с тобой...мать-перемать, 10 лет на одной лодке служил?» После чего раздался взрыв хохота, и обстановка враз разрядилась.
Упрямство, переходящее в тупость, зашкаливает. Это бросалось в глаза даже местным ребятам - канадским статистам «экстраз», которые частенько весьма трогательно поддерживали меня под руку в минуты наибольших
всплесков идиотизма. Удивившись подобным проявлениям, слышу в ответ:
- Эти тупые янки и нас порой достают. Считают нас отморозками из своего северного штата.

- Ну я все, - сказал Лиэм Нисон, последний раз спустившись с мостика. Мы обнялись и даже дважды расцеловались.
- У русских положено трижды, - заметил я, и мы со смехом доцеловались.
- Спасибо, Сергей, за все. Ты классный мужик. Извини, что приходилось расстраивать. А за женщин - особое спасибо. По-моему, это лучшая сцена фильма.
Вечером я обнаружил в номере подарок от Лиэма: черную панаму с зеленым ирландским трилистником и красным серпо-молотом и трогательную записку с типично ирландским благословением-пожеланием: «Пусть ветер всегда дует в спину, а на дурилок поменьше обращай внимание. Они вечно путаются под ногами...»

Наконец-то дождался и я своего часа.
- Эх, капитан, были бы вы поуживчивей, всю жизнь бы проработали рука об руку, покоряя Голливуд! - заключила Кэтрин. Мне ничего не оставалось, как развести руками, как бы говоря: «Чем богаты!», и после коротких рукопожатий окружающих прыгнуть на борт «Зодиака». Проходя мимо борта «К-19», доставившей столько горестных минут, я все же почувствовал тоскливое ощущение чего-то безвозвратно уходящего.
В офисе компании встретил старика Фелдмана, приставшего намедни с требованием подписать какие-то бумаги, в том числе о неразглашении тайн кинопроизводства:
- Ну так как с нашей бумагой, капитан?
- Никогда не подписываю бумаг непонятного для меня содержания. И запрещаю ставить мое имя в титры.
- Хорошо. Ну а то, что вы тут снимали? ,
- Обещаю ничего не публиковать и не показывать до выхода фильма в России.

Как видите, свое слово я сдержал, чего не скажешь о компании ««К-19» продакшн». Ну да Бог им судья...
Большинство кинодеятелей производят свою продукцию, следуя знаменитому «Я так вижу», рациональным технологическим принципам и сложившимся штампам. Желательно с минимальными затратами. Но уж если средства позволяют, можно и размахнуться. И даже привлечь на свою сторону вчерашних противников. Так и вчерашние противники «К-19» сегодня дружно поют ему осанну, вызывая легкое недоумение и вопрос: а что же, собственно, изменилось, кроме пары-тройки эпизодов, к исчезновению которых они не имеют никакого отношения?
Чтобы сделать приличный фильм, надо знать материал. А что знает автор и режиссер? Им трудно порой даже адекватно представить внутренний мир своих героев. Какие мысли и чувства питали их поступки? Ответы ищут не только в своей душе, но и в общении с очевидцами, экспертами, да и просто добросовестными людьми, имеющими к данной теме непосредственное отношение. Военные или технические консультанты как раз и происходят из их числа. Их принято приглашать, но совсем необязательно прислушиваются к их советам. Что остается им в подобном случае?

Как минимум, хлопнуть дверью и отмежеваться от произведения с духом которого они не согласны, сняв свою фамилию с титров.
Теперь об исторической достоверности в кино. Не правда ли, смешное понятие сродни объективной журналистике и коллективной совести. Вещи, в которые уже мало кто верит по-настоящему, но многие этим занимаются и даже к чему-то стремятся. Проблема эта обсуждается довольно часто и на страницах печати самой могущественной кинодержавы - США. Речь даже заходит о создании комиссии достоверности. Под обстрел критики попадают практически все блокбастеры на военные темы. Не избежали его и прошлогодние «Пирл Харбор» и «Враг у ворот». Наступила очередь «К-19».

Кино находится в сфере бизнеса, занимающегося продажей мифов, а не истории. И не только потому, что мифы проскакивают с попкорном лучше, чем правда. Мифотворцы объясняют свое занятие необходимостью очищать сырую историю от шелухи и всего лишнего, что мешает ее усвоению на массовом рынке развлечений. Но нацелен продукт лишь на тех, кто платит, а это массовый зритель с нивелированными и заведомо известными интересами, и власть, которая заказывает акценты. Миф прост, а история сложна и поэтому хуже продается. Утверждение создателей «К-19» о том, что фильм художественный, а не документальный является типичной уловкой, состоящей в том, что коли мы не делаем документальное кино, так и не отвечаем за историческую правду. Мало кто искренне верит в то, что и документальное кино абсолютно правдиво, хотя и считается менее обработанным, чем игровое. Его правда представляет собой некую сумму отобранных событий, скомпонованных для создания связного повествования и эмоционального воздействия с вполне определенными целями. Создатели же игрового кино, не стесненные фактами и ограниченным набором кадров, заявляют, что их правда не документальная, а «эмоциональная». Это кажется конвергенцией мифологии и документалистики в стремлении казаться правдой через мощь эффектного повествования.
К несчастью, именно такие «качественные» поделки, как «К-19», стали нормой и на российском кинорынке, подменяя дефицит собственных исторических фильмов. Всплеск возмущения от попытки прикоснуться недобросовестными, а главное - чужими руками к нашей истории, а затем спад и апатия, продиктованные неспособностью отечественного кинематографа что-либо этому противопоставить. Однако еще хуже, что общественное мнение начинает воспринимать подобные шедевры как комплимент. Ведь именно эта мысль интенсивно навязывается обывателю, затушевывая явно коммерческую сущность произведения. Пройдет время, и, оседлав очередную горячую тему, Голливуд перейдет к следующему акту исторической атаки, и весь процесс начнется снова с главной, если не единственной, целью - наполнить карманы мифотворцев.
Но главный вопрос не в том, могут ли фильмы, составленные из сценарных или отобранных эпизодов, быть названы правдой, которой они определенно не являются. А в том, смогут ли они приблизить нас к пониманию того, как выделять правду, существующую в идеале. И честны ли они в своих устремлениях?
Правда всегда вдалеке, но именно там ей и надлежит быть: подальше от грязных лап коммерции и за пределами дальности торпедного залпа занудных дискуссий. А отечественным деятелям от кинематографии пожелаем поменьше культивировать у обывателя непреходящую горечь за державу, загнанную «недалекими предками» на обочину цивилизации, и чаще акцентировать внимание на славных страницах российской истории, питая тот самый оптимизм, который всегда был характерной чертой русского и советского человека.


Сергей АПРЕЛЕВ,
капитан 1-го ранга.
Санкт- Петербург.