Зверство есть зверство. Спланировано оно заранее, санкционировано или нет, наказуемо или нет – суть не меняется. Если у нас могли судить за это, а у немцев нет – суть не меняется.

Зверски убитый немецкий летчик летом 41 или повешенные заложники или сожженная деревня в отместку за действия партизан, групповое изнасилование и убийство немецкой девочки – это все звенья одной цепи, которая называется военные преступления. И не имеет значение, было ли оно санкционировано, отдавался ли приказ (преступный приказ не освобождает от ответственности), было ли это политикой государства или не было. Не имеет значение. По крайней мере для жертв.

Я не хочу заниматься морализаторством, война – жестокая штука, а восточный фронт в особенности. Но глупо говорить, что одна сторона была менее зверской, чем другая. А еще говорят, что победителей не судят. Если бы победили немцы, то я уверен они устроили бы аналогичное судилище Нюрнбергскогому, но уже над Сталиным. И свидетельств было бы навалом.

Имели ли право наши генералы грабить Германию. Я бы это еще понял, если бы награбленное было распределено между всем народом, но эшелоны с дорогой мебелью и гобеленами увы оседали на дачах у наших военоначальников и чиновников. Сам видел эти дачи под Москвой. Сейчас они уже внукам принадлежат, но надо видеть мебель и редкие книги, которые там хранятся.