14.05
Только ближе к четырем вечера раскачались. А чего, дни здесь длинные, полярное лето, блин, несмотря что снегу по колено.
Вылетели в 15:51 и взяли курс на Гренландию. За северную оконечность я не беспокоился – ее трудно мимо пролететь. А вот маяк на юге я настроил, как и в прошлый раз.
Долетели, опять же, с болтанкой, но не слишком жестокой. А вот облачность опять увеличилась почти до сплошной. Так и летели в облаках, пока в Гренландию не уперлись. Уперлись, повернули на юг, да что-то маяк мой никак не ловится. Больше часа летели. Нехило нас в этот раз унесло, миль на 150-200 на север. Хорошо хоть не на юг… А то получилось бы как в «15-летнем капитане»…
Наконец маяк «замаячил». Настроился на VOR рядом с аэродромом Narsarsuaq (господи, и как они тут дорогу друг у друга спрашивают?! Язык ведь узлом завяжется, не успеешь половину названия произнести!). Стрелка не шелохнулась. «Далековато», - подумал Штирлиц и продолжал свой путь на юг. Долго ли, коротко ли, но следуя береговой линии, которую время от времени даже было видно, я обратил внимание, что мы летим уже не на юг, а на юго-запад. Значит, почти уже достигли южной оконечности. Но стрелка радиомаяка осталась мертва. Разбираться почему VOR не работает не было ни сил, ни желания. Бросив взгляд на карту, нашел поблизости от аэродрома всенаправленный маяк, хоть и «короткий», но хоть какой-то, прикинул примерное направление на аэродром и полетел. Вечер перестал быть томным, стрелка топливомера показывала, что горючки остается от силы на пол-часа, а под нами проплывали изрезанные океаном скалы, от души посыпанные снегом. Будь мы на гидросамолете, было бы спокойнее…
Наконец стрелка радиомаяка дрогнула, качнулась и показала направление. Думаю, многим знакомо это чувство – как будто после бесконечных блужданий в глухом лесу встречаешь наконец живого человека, который с улыбкой говорит: Заблудились? Дорогу ищете? Да вот там она, совсем рядом! И показывает направление.
Мы наконец успокоились, я прибрал газ, и мы потихоньку начали спускаться к вершинам горных хребтов, которые тонули в снегу и плотных облаках. Не столкнуться бы, радиовысотомера на этом тарантасе не предусмотрено…
Но все обошлось. Вынырнув из очередного облака, мы увидели некое подобие долины, изрезанной фиордами, а стрелка радиокомпаса начала быстро поворачиваться. Аэродром был под нами.
Но сколько мы ни крутили головами, не вытягивали шеи, мы его не видели. Оставалось одно – спускаться и искать. Я убрал газ до самого малого и по спирали пошел вниз. Посадочные огни я увидел практически случайно: вынырнув из-за края облака, они через пару секунд ушли под капот. Будь облако чуть ближе, неизвестно сколько кругов нам еще пришлось бы сделать. Но ясность наконец появилась. Я прикинул расчет на посадку. По всему выходило, что одного круга хватит. Я рулил, а Вовка докладал в эфир: этап с попутным ветром, этап с боковым ветром, этап по ветру, базовый…
Перед каждым поворотом нас коварно поджидало облако. Вот как нарочно – четыре облака по углам «коробочки». Все повороты – по приборам. Но когда мы вынырнули из последнего облака, я испытал чувство полного и глубокого удовлетворения: мы вышли ТОЧНО на полосу и находились ТОЧНО на глиссаде. Подруливать практически не пришлось, и через несколько томительных секунд наши шины взвизгнули на асфальтовом покрытии ВПП.
Выйдя из самолета, мы были приятно удивлены забортной температурой: +15 градусов. Почти как в далекой Москве!
Стали решать лететь ли дальше на ночь глядя. С одной стороны, уже поздно и все устали, с другой стороны ночевать в этом хотя и живописном, но лишенном всякого комфорта месте не хотелось. Решили все же добраться до материка и там поспать как люди. Эх, знали бы мы тогда…
Но я забегаю вперед. Полчаса потребовалось на «заправиться и оправиться», но без десяти восемь по местному времени мы были готовы продолжить наше путешествие. Решили лететь сразу в Штаты, благо по расчетам горючего должно было хватить «впритык» как раз до границы. Я выбрал конечной точкой маршрута аэродром с романтичным названием Long Lake (Длинное Озеро), самолет затарахтел, и понес нас дальше, к новым приключениям…
Пока летели над океаном, погода стояла хорошая, небо очистилось, нас почти не болтало. Мы даже залюбовались красотой северного заката, который, конечно, ни в какое сравнения не идет с закатами в южных широтах.
Вскоре, несмотря на сумерки, мы заметили материк. Сверившись с радиокомпасами, я удовлетворенно констатировал, что мы идем практически точно по курсу.
Под нами простирались бесконечные канадские леса, кое-где еще присыпанные снегом, попадались и озера, матово поблескивавшие в лунном свете корочкой льда. Чем больше мы углублялись на материк, тем чаще начинали попадаться светящиеся пятнышки поселков и городков. Вскоре погода опять ухудшилась, небо затянуло облаками, началась болтанка. Отдохнуть нам погода позволила всего пару часов. Дальше – как обычно: вокруг хмарь, ни фига не видно, нас болтает и трясет, плюс ко всему еще и темень… Романтика, блин…
Но это было еще пол-беды. Мы с тревогой поглядывали на топливомер, и чем дальше, тем чаще, потому что топлива действительно оказалось впритык. По расчетам полетного времени на час, и топлива на час. По расчетам – полчаса, и топлива на полчаса. Мы сидели и изводили себя вопросом «хватит – не хватит?». Женам ничего не говорили, улыбались им, когда они заглядывали в кабину, уверяли, что все ок и скоро мы будем в Штатах, шутили, короче, вели себя образцово-показательно. Но стоило захлопнуться дверце кабины, мы снова суровели лицом и впивались взглядом в стрелку топливомера.
Когда до Long Lake оставалось миль 30 (четверть часа полета), мне показалось, что топлива остается уже не на 15, а на 10 минут. А ведь нам еще садиться!
Посовещавшись, решили подстраховаться и приглядеть какую-нибудь полосу по дороге, пусть и на Канадской территории. Развернув карту, нашарили два крошечных аэродрома, которые мы либо только что пролетели, то ли уже почти пролетаем над ними. Короче, почти под нами. Стрелка топливомера уже почти коснулась нулевой отметки, а нам еще оставалось миль 20.
- Вовка, убирай газ, снижайся. Садиться, видимо, придется с ходу. Маяк -на хрен, полетим по прямой, срежем угол. Курс – 265. Я пока свяжусь с ними, скажу, что у нас чрезвычайная ситуация…
Через минуту я повернулся к Вовке побледневшим и перекрестился.
- Спасибо, Господи, что отвел…
- Что такое?
- Разворачивайся. Курс – 020. Газ в ноль, щитки на четверть. Быро снижаемся. Ну быстрее же!
- Да скажи ты толком!
- Long Lake – это ГИДРОАЭРОДРОМ! Слава богу, туда не поперлись! Обратно точно горючки не хватило бы! Теперь ищем этот… как его… Boston Brook. Только бы найти его до того, как топливо кончится…
- Курс 020. Аэродром не вижу.
- Я тоже. Черт!
Оба вглядываемся в темноту до рези в глазах.
- Выруби свет в кабине!
Гаснет свет, теперь четко видны проплывающие под нами равнодушные сосны. Ну где же этот аэродром, где?! Ни огонька вокруг!
- Вот он! – Вовка чуть не ломает палец о лобовое стекло.
- Где? Где??
- Да вот же, просека в лесу, видишь?!
Да, теперь я вижу. Просто просека. Ни огней, ни стоянок.
- Садимся с ходу! Приготовились!
Нам повезло: вышли практически посадочным курсом. Но в створе полосы торчат три высоченные ели. Не сядем.
- Елки видешь? Обходим правее!
- Ага…
Самолет качнулся, ели проплыли по левому борту, едва не зацепив за крыло, самолет качнулся в другую сторону, педаль вправо, штурвал… Самолет выровнялся, завис над полосой… И в этот момент встали оба двигателя. Оба. Разом. Как обрезанные. В звенящей тишине Дуглас бухнул амортизаторами и покатился по заснеженной просеке. Мы сидели в оцепенении. В конце пробежки я очнулся и дал левую педаль. Самолет плавно сошел с ВПП и остановился в снегу. Приехали… Кажется, такой посадки у меня еще не было…