На стоянке, едва заглушив двигатель, мы увидели бегущих к нам людей. Вышли из самолета, лелея надежду, что бить нас все же не будут. Но кто они? Немцы? Поляки?
- Вечер добрый! – крикнул я на нейтральном английском. – Не подскажете ли, где мы приземлились?
- Где приземлились? – подбежавший в первых рядах техник расхохотался и хлопнул себя по коленям. – О, название этого местечка вы запомните надолго! Сэр!

Он как в воду глядел. За те несколько дней, которые мы провели в следственном изоляторе, мы с полсотни раз услышали название этого аэропорта – Дрювитц.
Господин Бонэ сотоварищи, когда узнал что произошло, устроил жуткий скандал, нанял другого пилота и утарахтел к себе в Брюссель.
Мы же заплатили грандиозный штраф и были наконец отпущены восвояси.
- Вам еще повезло, что обошлось без проишествий, - сказал на прощанье следователь, - Иначе вы бы тут застряли на пару лет.
В Москву мы вернулись на самолете. Рейсом Аэрофлота. Что характерно, приземлились мы именно в Шереметьево, а не в Урюпинске.
- К черту, - сказал я Сереге. – Перехожу на легкомоторную авиацию и летаю ПВП и не дальше, чем на 500 километров. Надоели мне эти приключения. Да и обходятся черезчур дорого.