Вместе с Чибисовым прикрывали атаку батальона.
Было жалко пехоту, счет потерям в ней шел не на единицы и не на десятки. Я видел, как бежали от грязно-рыжей линии траншей по белой нейтральнйо полосе атакующие цепи. Там и сям метались лохматые клочья взрывов, гранаты или мины, и крошечные фигурки одна за другой замирали на снежной целине.
Локальные бои – о них не сообщали сводки. Но разве судьбы бывают локальными?
Впервые все удавалось мне без особых усилий, я не испытывал ни растерянности, ни скованности: сам собою перешагнулся порог, за которым опасность стала обычным условием жизни…
На обратном пути я заметил самолет, на большой высоте летевший вдоль наших позиций. Приглядевшись, опознал силуэт «Ме-110» и пошел на сближение.
Немецкий охотник принял вызов, рассчитывая короткой атакой сбить слишком уж безрассудный «як». Но я учел эту тактику. Сделав молниеносный разворот на критических перегрузках, я вышел асу пониже хвоста. В прежних стычках с противником я слишком выжидал или слишком торопился, упуская шансы, - теперь стрелял наверняка и чувствовал это.
Фашист, скользнул влево, сбивая прицел, но было уже поздно. «Мессершмитт» клюнул носом и устремился к земле, оставляя за собой тонкий, дымный след.
Как я ликовал, в конце концов получив право на победу! Я не мало заплатил за это право, но еще больше заплатили другие, каких уже нет и никогда не будет…
До аэродрома было уже рукой подать, когда захлебываясь, зачихал и остановился голодный мотор. Исчезло привычно, всезаглушающее гудение, в кабине наступила холодная тишина. Отвернув в сторону, я выпустил шасси. Садиться нужно было немедленно, впереди как раз расстилалось короткое ровное поле. Теряя скорость, самолет дал крен. А мотор по-прежнему оставался включенным, - кто мог подумать, что он оживет? Тем не менее он некстати ожил, и это едва не привело к катастрофе. Взревев, машина проскочила поле, и едва я, сообразив выключил зажигание, зацепилась за артиллерийский капонир: в этом месте недавно проходила линия фронта.
Еще в полете я отстегнул верхние ремни, затруднявшие круговой обзор: оборвав нижние ремни, инерция вышвырнула меня из кабины. Я порезался об осколки разбитого фонаря, но упал на спину, на парашют, и это было спасеньем.
Все, что я увидел на последок, - «як» Чибисова, круживший над местом аварии. Помниться, я еще подумал: откуда у него столько бензина?..