А вот и первые доки поперли:
"
Что же касается советских военнослужащих, которые в силу разных обстоятельств были захвачены неприятелем в плен, то здесь позиция советского правительства 1939–1953 гг. была по существу логическим продолжением антиправного, репрессивного законодательства в отношении своего народа. Так, по данным НКВД СССР на 12 июля 1940 г. в Южском лагере НКВД содержалось 5172 советских военнопленных, репатриированных из Финляндии в апреле 1940 г., где они проходили фильтрацию вместо того, чтобы уехать к своим семьям. Аналогичное отношение было и к 43 010 советским военнопленным, возвратившимся из финского плена в октябре 1944 г. — марте 1945 г. В частности, согласно приказу Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии № 270 от 16 августа 1941 г. требовалось «командиров и политработников..., сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров», и далее: «если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен — уничтожать их всеми средствами как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи»{22}. С учетом сложившейся военно-политической обстановки в первый период Великой Отечественной войны такой приказ по-видимому был оправдан (но без распространения его на семьи военнослужащих). Вместе с тем практическое применение данного приказа было антигуманным, так как он толковался слишком широко и применялся не только к тем, кто умышленно переходил на сторону врага, кто добровольно сдавался в плен противнику в обстановке, не грозящей захватом в плен, но и к тем, кто оказался в плену по независящим от них обстоятельствам (при этом часто без должного объективного разбирательства обстоятельств пленения).

В практике советского правосудия в 1939–1945 гг. и позже существовал обвинительный уклон: попал в плен — предатель, изменник, независимо от обстоятельств пленения и т. п.; отсутствовали четкие правовые гарантии защиты лиц, попавших в плен по независящим от них обстоятельствам и не совершивших в плену каких-либо преступлений. Такая практика привела не только к незаконным репрессиям тысяч людей, но и к широкому использованию фашистской пропагандой «странного» отношения к советским военнопленным со стороны правительства СССР в качестве метода запугивания не только советских военнопленных, но и военнослужащих своих армий. Так, военное командование Вооруженных Сил Финляндии через военные и гражданские средства массовой информации в целях предотвращения добровольной сдачи в плен Красной Армии вбивали в головы финских военнослужащих мысль о том, что Советский Союз военнопленных расстреливает, финских женщин сделает общими для всех мужчин и т. п. В частности, раненый финский военнопленный (войны 1939–1940 гг.) Риэрула Мати, находившийся на излечении в госпитале [17] для военнопленных, при опросе заявил следующее: «Финское правительство среди солдат о Советском Союзе распространяет вымыслы и клевету, что в СССР всех женщин используют кому не лень, и если вы перейдете на их сторону, ваших женщин ждет такая же участь. Теперь для меня ясно, что все это гнусная клевета и неправда. Наоборот, такого привета я нигде не находил, как в Советской России». Раненый финский военнопленный (войны 1939–1940 гг.) Холостен Лео Юхонайко при опросе заявил: «Наши солдаты рассказывали всякие страсти о Красной Армии, а на самом деле здесь очень хорошо».

"

Взято отсюда: http://militera.lib.ru/research/galitsky_vp/index.html