Хотелось бы узнать ваше мнение.

[Old_Pepper]

* * *
Очень давно, в детстве, мы гоняли мяч с моим другом. От удачного удара мяч ушел в небо свечкой, затем упал на землю, а мой друг так и остался стоять с задранным к небу лицом.
- Смотри - почему-то шепотом сказал он. Я посмотрел вверх и не поверил своим глазам. В полной тишине тонкая белая черта резала голубой свод пополам. Мы перебрали все возможные объяснения этому странному и жуткому явлению и остановились на одной, наиболее вероятной причине. Конец света. Всё.
Отец моего друга, которого мы вытащили на крыльцо, чтобы иметь свидетеля нашего открытия, почему-то не удивился и не испугался. Он глянул в небо и спокойно сказал:
- Реактивный самолёт -

* * *

- Ребята, да вы понимаете, что вы говорите ?
Члены приёмной комиссии, люди в синей форме Аэрофлота с удивлением смотрели на нас из-за стола, заваленного бумагами. Мы с другом молча разглядывали пол.
- Вы только что поступили в лучшее лётное училище гражданской авиации. Семь человек на место. У вас - прекрасные характеристики из аэроклуба !
Я не возьмусь описать сейчас то, что творилось в наших душах. Да, это так. Только что сданы экзамены и побеждены строгие врачи. Мог радоваться за нас наш мудрый инструктор, недавно благословивший нас словами:
- Идите в Аэрофлот. Там сейчас осваивают реактивные -
Но - вчера вечером, отдыхая от экзаменов и медицинских экзекуций, мы с другом пошли в кино. 'Дни лётные'. Фильм о нескольких днях из жизни военных лётчиков. На экране сталкивались самолёты и характеры, создавались и рушились чьи-то судьбы, покачиваясь, заходил на посадку повреждённый МиГ. А мы глазами его пилота смотрели на приближающуюся бетонную полосу и молча переживали своё предательство. Через полтора часа - ещё два билета, второй раз - тёмный зал и слова с экрана: паре - взлёт, форсаж, сверхзвук, катапульта.
На следующее утро - заявление в приёмную комиссию: 'Просим отчислить в связи с переводом документов в военное училище'. Ещё через час мы с другом неслись на вокзал, в наших головах всё громче звучали слова из вчерашнего фильма, и наши лица обдувал ветер сверхзвуковых скоростей.

Крутится цветной калейдоскоп дней и ночей. Утратили таинственность новые слова из фильма. Они стали обозначать вполне прозаические действия и понятия. Нажата гашетка на рычаге газа - вздрагивает длинное тело-веретено истребителя, толкает в спину катапультное кресло, вырывается из реактивного сопла длинный язык пламени.
- Есть форсаж - говорит по радио руководитель полётов.
Полёт на потолок. Сегодня я должен научиться выходить на максимально возможную высоту, на ту, которая называется этим не авиационным словом - потолок. Это - где-то там, где крылья перестают держать самолёт, где двигателю уже не будет хватать кислорода и откуда, как пишут в книгах, днём видны звёзды.
Прежде всего надо выйти на высоту разгона, которая называется тропопаузой. Здесь - граница стратосферы, страшный холод, что-то около минус шестидесяти. Но именно поэтому здесь хорошо тянет двигатель, разреженный воздух меньше сопротивляется рвущемуся вперёд истребителю. Шипит за спиной огромная паяльная лампа форсажа, стрелка указателя Махов упёрлась в единицу и стоит, не в силах преодолеть эту тонкую белую черту. Помогаю ей, опустив нос самолёта ниже горизонта и теряя примерно километр высоты. Вот стрелка, немного подумав, дёрнулась и двинулась дальше. Сверхзвук. Теперь - снова вверх, отталкиваясь от плотных слоёв атмосферы и продолжая разгон.

Я знаю, что к цели приведёт единственно возможная восходящая траектория. Там, почти в пустоте, она изогнётся и обрушится с огромной высоты вниз, где плотные струи снова подопрут крылья, успокоится и отдохнёт двигатель и я открою прозрачный щиток своего гермошлема. Но сейчас - вверх и только вверх. Шелестит кислород в клапанах гермошлёма, как живая, движется назад, к началу шкалы, стрелка топливомера. Истребитель, задрав выше дуги горизонта свой острый нос, медленно всплывает под бархатным куполом стратосферы. Но где же звёзды, о которых писал известный лётчик-испытатель? Нет звёзд.
Некогда огорчаться, некогда их искать. Топливомер, этот главный прибор сверхзвука, выносит безжалостный приговор красотам больших высот. Отключен форсаж, торможение, привязные ремни теперь уже спереди дружески поддерживают плечи. Но не просто отпускает стратосфера. Возвращение с высоты возможно только в узком коридоре, границы которого обозначены двумя стрелками на приборе скорости. Одна, длинная и узкая, показывает мне, как быстро движется мой самолёт относительно окружающего воздуха. Она говорит: - не снижайся так быстро, иначе ты окажешься слишком низко на сверхзвуковой скорости. Ударная волна пройдёт по земле, пострадают люди, посыпятся стёкла из окон -
Другая, короткая и широкая, напоминает: - осторожнее, ты ещё слишком высоко. Воздух разрежен, он плохо держит самолёт. Не совершай резких маневров, это опасно -
Интересно, а знает кто - нибудь на земле, что в моём самолёте два указателя скорости ? Причём один из них сейчас показывает скорость в тысячу восемьсот километров в час, а другой - всего шестьсот. Автолюбитель, случайно поднявший глаза к небу, мог бы свихнуться от такой незадачи.

Четыре тысячи метров. Можно открыть прозрачный щиток гермошлема и вдохнуть воздух кабины.
- Ваш остаток ? - спрашивает руководитель полётов. Отвечаю ему. Мы оба знаем, что теперь я должен подвести самолёт к аэродрому по оптимальной траектории. Руководитель полётов обеспечит мне первоочередную посадку, придержит в пилотажных зонах и на маршрутах тех, у кого побольше топлива в баках.