Байки

[голод]

Медвежонка привезли из Тофоларии совсем крошечным. Размером с рукавичку.
Звереныш потерянно ходил по минполосе терся о сапоги и доверчиво сопел и скулил.
Пришлось взять.
Жил себе и жил во дворе, никуда не ходил, наперегонки с собаками дворовыми бегал по территории и рос не по дням, а по часам, на дармовых объедках летной столовой.
Между делом размеров достиг больших, потом огромных, а потом и совсем преогромных. И пришлось пересадить его в клетку. Пока, мол, пусть посидит, а там скоро отдадим в зоопарк или цирк. А в зоопарках или цирках лениво сказали ну, мол, привезите, а мы посмотрим, подходит ли он нам.
А на чем везти? А в чем везти? И на свои деньги что ли?
Билетов для медведей не продают. Жилдорэкспедиция животных не принимает. Товарный вагон заказывать слишком жирно. И такой расходной статьи нет даже у профсоюзного босса. Вот на детей лейтенанта Шмидта статья есть, а на путешествия медвежонка нету.
А если этот мохнатый косолапый не подойдет в артисты, то, что же обратно его? Через всю Россию обратно?
Опять же фондов на клетку никто не дает. Пришлось нарушить закон и провести как строительство складского помещения. Арматура на Севере она, знаете ли, стоит, так как все равно, что золотая. К цементу это тоже относится. Суммы такие хозспособом собрать это надо сильно захотеть. Вот как все не просто вышло. Вот она, доброта человеческая, каким боком то повернулась…
И пристрелить рука уже не поднимается. Привык к людям. А люди к нему. Ласковый такой… Мохнатый… Зубки желтые… В смысле клыки…
Пока суть да дело сварили клетку временную. Из подручных материалов.
Ну а медведь то растет. Временная клетка скоро ему стала мала. А так как жиденькие прутья просто были забиты в землю, он, пробуя силу молодецкую, легко делал подкоп и отправлялся гулять. А куда он шел гулять?
На родное отделение! Это ведь его территория и тут он все и всех знал.
Зато командировочные его не знали. И среагировали соответственно. То есть в страхе защемились кто куда. Преимущественно вверх. Как ракета Першинг-2.
А отделение там построено по типу итальянского дворика. Пространство-то вокруг уже занято жилыми домами. Улица-то считается центральной. Имени товарища Чкалова.
Новые помещения складов и каптерок последовательно нагромождались на старую контору, радиорубку и бильярдную и наверх к ним ведет крутая, колченогая, с множеством поворотов подгнившая лестница.
Вот двадцать здоровых рыл висели гроздьями на этой лестнице, вцепившись влажными ладонями в хлипкие перила, а клацающими зубами хватаясь за воздух. Лестница жалобно скрипела и ходила ходуном, вот-вот войдя в резонанс с дрожащими коленками.
А вид такого крупного и сильного животного, гуляющего на свободе, с головой полной животных мыслей о несправедливости расставленных приоритетов и обозначенных ценностей в этом насквозь лживом мире, я вам скажу, внушает в невооруженных царьков природы, самый настоящий животный ужас.
Взглянешь на эти сабельные когти и нутром чувствуешь, что значит «легко махнул лапой и снес лицо». И не каких тебе угрызений совести. И не какого тебе внутреннего надлома. И не какой жалости.
У какой вы мягкий батенька…
А внутри там у вас что? Кишки? Ща посмотрим…
Кто в конторе баловался картами, дверь держали, изо всех сил. И ногами упирались в порог.
А медведю было скучно. Ему хотелось шалить.
Он, взгромоздившись на бильярд, легко его подломил. С грохотом покатились шары в разные стороны. Жалобно звякнуло стекло.
Разворошил поленницу к чертовой матери.
Погнул насос колонки. И двинулся к конторе.
Радист лихорадочно набирал 2 –12 и все не мог набрать, так как путался в цифрах.
Наконец набрал и зашипел трагическим шепотом.
Твой опять вырвался! Давай жми сюда!
Прилетел на мотоцикле тот самый охотник, что когда-то, повинуясь своей слабости, подобрал бурый комочек с земли, прикормил разведенной сгущенкой и стал как мама. И как папа.
Бесстрашно подошел он к косолапому и схватил его ЗА УШИ!
И ЗАВЕРНУЛ ИХ НАВСТРЕЧУ ДРУГ ДРУГУ!
И за эти уши повел Мишу обратно.
И Миша не сопротивлялся, а покорно поплелся за ним с виноватым видом. Чуть ли не носом шмыгал. Понимал что снова виноват… Хоть и не понятно в чем…

Эх, снег зима вьется завируха
Завернуть бы тебе хер
Как ты мене ухи

Народное творчество…