В то время как Павлов продолжал смотреть представление, немецкие диверсанты, накапливавшиеся в приграничных районов в течение последних дней, резали телефонные линии, снимали часовых, выводили из строя неохраняемую технику. Немецкие солдаты начали сталкивать в воду секции понтонных мостов. В Кодене, на реке Буг, немецкие по-граничники, охранявшие важный мост подозвали советских караульных "по важному делу" и когда те подошли, за-стрелили их, захватив мост без всяких потерь.
В четыре часа ночи 6000 немецких орудий начали обстрел оборонительных пунктов, казарм, складов горючего и бое-припасов вдоль всей границы. Немецкие штурмовые группы бросились по заминированным мостам через Буг и захва-тили их, не дав советским саперам их взорвать. Практически все мосты через Буг на 750-км участке были захвачены неповрежденными. Немедленно по ним на восточный берег покатились танки. Кое-где вспыхивало сопротивление, но пограничникам не удавалось задержать врага надолго.
Красную армию потряс удар колоссальной силы. Линия связи были прерваны, командные пункты исчезали без следа, управление целыми дивизиями было потеряно, о судьбе многих из них никто не мог уже узнать. Немецкие радисты слышали только отчаянные призывы о помощи и бесконечное "В нас стреляют! Что делать?". На один из таких призы-вов какой-то советский штаб ответил: "Вы что там, с ума посходили? Почему передаете открытым текстом?".
В Москве никто не хотел верить сообщениям о начале вторжения. В 4 часа 15 минут ночи адмирал Кузнецов получил от командующего Черноморским флотом сообщение, что немецкие самолеты бомбят Севастополь. Кузнецов безус-пешно пытался доложить Сталину и, наконец, направил эту информацию Георгию Маленкову. Позднее Кузнецов уз-нал, что тот не стал передавать сообщение, а лично позвонил в Севастополь, чтобы узнать, было ли все это правдой.
Узнав об атаке, нарком Тимошенко проконсультировался со Сталиным и позвонил в Минск в штаб Западного округа. "Без нашего согласия никаких действий против немцев не предпринимать", сказал он Болдину. "Товарищ Сталин за-прещает нашей артиллерии открывать огонь". "Не может быть!", закричал Болдин в трубку. "Наши войска отступают! Города горят! Повсюду люди гибнут!". "Приказ остается в силе", ответил Тимошенко.
Начиналась самая кровавая война в истории человечества. Но Сталин все еще не мог поверить, даже командующим округами, кандидатуры которых он утверждал лично. И когда в 7 часов 15 минут он отдал директиву, которая хотя бы разрешала войскам открывать огонь по вторгнувшемуся противнику, то добавил при этом, чтобы Красная армия ни в коем случае не переходила бы границу и не углублялась на немецкую территорию. Но Красная Армия, при всем своем желании, уже не могла бы ослушаться этого приказа.
Ранним утром 22 июня полковник Старинов находился в Кобрине, когда немецкие пикировщики нанесли удар по рас-положенному здесь штабу 4-й армии. "Бомбы падали с визгом", вспоминал он. "Взрывы сотрясали воздух, от них за-кладывало ушит. Вверх поднимались толстые черные клубы дыма. Где-то высокий женский голос кричал в истерике неразборчивое "А-а-а-а-а-а!". Как только налет кончился, вдруг ожил громкоговоритель, находившийся на главной площади Кобрина. Каждый день в 6 утра начиналась передача новостей. С затаенным дыханием жители города слуша-ли передачу. "На полях поспевает урожай. Производство продукции опережает план. Новости войны из Сирии и Ат-лантики. Немецкие воздушные налеты на Шотландию". Завершил передачу прогноз погоды. Но люди не расходились. Они ожидали услышать объяснение тому, что произошло, почему их бомбили, идет ли уже война. "Начинаем утрен-нюю гимнастику", услышали они в ответ голос диктора. "Согнитесь в поясе. Вот так!" Выпрямились. Согнулись. Вы-прямились. Согнулись. Еще раз! Вот так! Хорошо!". Кто-то из слушателей сплюнул от отвращения. Понурые, они по-брели прочь..."
СОВЕТСКАЯ АВИАЦИЯ ПЕРЕД ВОЙНОЙ
Советские военные теоретики 30-х годов не подвергали роль авиации в современной войне никакому сомнению. О "третьем измерении современной войны" и роли авиации в концепциях "глубокой битвы" и "глубокой операции" писа-ли Михаил Тухачевский и Василий Триандафиллов. Исключительно авиационно-теоретические темы разрабатывали А.Лапчинский, А.Алгазин и С.Межеников. На русский были переведены труды Альберта Дуэ о стратегическом ис-пользовании авиации против экономики и населения враждебных государств. К 1941 году военно-воздушные силы заняли полноправное место отдельного рода войск наряду с армией и флотом.
В конце 30-х в СССР была создана мощная научно-производственная база, способная проектировать и производить большое количество машин разных типов. В 1940 году на авиацию было истрачено 40% советского военного бюджета, а общее число авиазаводов возросло на 75%. В результате, в июне 1941 года производственная база была в полтора раза больше немецкой. С 1938 по июнь 1941 советская авиапромышленность произвела 22 685 боевых самолетов (На-чальный..., с.57)
Одновременно с увеличением выпуска самолетов, конструкторские бюро создали новое поколение боевых машин: истребители Як-1, ЛаГГ-3 и МиГ-3, бомбардировщик Пе-2 и штурмовик Ил-2. В конце 1940 года было выпущено 96 самолетов новых типов (20 МиГ-3, 64 Як-1 и 12 Пе-2). К 1 июня из сборочных цехов выкатились еще 2653 новых са-молетов, хотя к 22 июня на заводских аэродромах находилось около 700 из них (ЦАМО, ф.35, оп. 107559, д.5, л. 116-154). Выход заводов полную мощность и переоснащение ВВС должны были завершиться к лету 1942 года.
Опыт войны в Монголии, в Испании и в Финляндии убедил авиационных теоретиков, что главное внимание должно уделяться достижению превосходства в воздухе и поддержке наземных операций. ВВС должны были прикрывать соб-ственную мобилизацию, нарушать мобилизацию противника, наносить удары по скоплениям войск противника и клю-чевым политико-административным, транспортным и военным центрам.
Опыт советских летчиков, участвовавших в гражданской войне в Испании - первого крупного конфликта с 1918 года, говорил о необходимости срочных реформ в авиации. Воздушные бои обнаружили неспособность советских самолетов вести борьбу с немецкими пилотами. Истребители И-16 и И-153 не могли догнать даже вражеских бомбардировщиков. Около 90% всех советских машин имели на вооружении только пулеметы, в то время как немецкие были оснащены гораздо более эффективными авиационными пушками.
Во время финской войны, спешно обученные русские пилоты не выдерживали никакого сравнения с финнами, кото-рые и на устаревших голландских монопланах Фоккер D-XXI с неубирающимися шасси (в начале войны их насчиты-валось всего 31) смогли нанести противнику непропорционально большие потери. Целые советские эскадрильи исче-зали в ходе выполнения своих заданий над территорией Финляндии и те, кто ждал их возвращения на базах в Эстонии, могли только догадываться о том, что с ними произошло (Engle, Paanen, p.124).
Хотя в ходе компании на Западе немцы применяли авиацию концентрированно, их опыт не был учтен. Наоборот, ру-ководители советской авиации децентрализовали бомбардировочную авиацию и поместили истребители в распоряже-ние армейских командующих. Согласно новым взглядам, превосходство в воздухе должно было быть достигнуто в ходе грандиозных воздушных сражений, а не за счет внезапного нападения на вражеские аэродромы, что считалось слишком трудным и малоэффективным предприятием. Как показали события июня, эти неверные посылки и полное нежелание учитывать и собственный опыт, приобретенный в Испании и Монголии, и уроки первых двух лет мировой войны, лишили ВВС возможности ответить на внезапную немецкую атаку и обрекли их на почти полное уничтожение.
В соответствие с этими теоретическими построениями, осенью 1940 года НКО отдало распоряжение о создании круп-ных истребительных соединений за счет бомбардировочных. В октябре 1940 года истребители составляли примерно 57% от общего числа самолетов, к концу года их доля должна была увеличиться еще на 3%. Число полков должно бы-ло возрасти с 249 до 323 , а число самолетов - с 19977 до 20607. Соответственно, к 1 января 1942 года число пилотов, наблюдателей и техников должно было увеличиться более чем в два раза и достичь 215 000 человек (ЦГАСА, ф. 40442, оп.2, д. 169, д. 328-335).
Перед началом войны советские наземные войска должны были быть поддержаны фронтовой и войсковой авиацией. Фронтовая была разбита на две большие группы, собственно фронтовую и армейскую авиацию. К фронтовой группе принадлежали бомбардировочные, истребительные и, в некоторых случаях, смешанные авиационные дивизии, а также отдельные полки авиаразведки, которые подчинялись непосредственно военным округам. Армейская авиация состояла из одной - двух смешанных авиационных дивизий, эскадрилий авиаразведки и связи. Смешанная авиационная дивизия, которая включала в себя от трех до пяти полков истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков, должна была дей-ствовать по заданиям командующих армиями.
В июне 1941 года в западных округах насчитывалось 32 авиадивизии, включая 5 бомбардировочных, 8 истребитель-ных и 19 смешанных (Боевой состав, с. 7-14). Фронтовая авиация составляла 40,5% ВВС, фронтовая - 43, 7%, осталь-ное приходилось на войсковую авиацию - отдельные авиаэскадрильи, предназначенные для поддержки стрелковых и механизированных корпусов.