Было еще 179 двухмоторных Ме-110, но они к тому времени из состава истребительных групп Люфтваффе были исключены и использовались как разведчики и скоростные легкие бомбардировщики.
Ме-110 создавался как тяжелый истребитель с большим радиусом действия и прекрасно мог сбивать (и сбивал!) рус-ские самолеты, независимо от того, в каких именно частях числились эти машины - истребительных или бомбардиро-вочных. К 26 июля Ме-110 совершили 1574 вылета, сбили 92 самолета противника в воздухе и 823 уничтожили на земле. Ме-110 из ZG 26 за тот же срок уничтожили 620 советских самолетов. Только за один день 19 августа (война уже идет два месяца!) при внезапной атаке (а атаки у немцев все равно получаются внезапными! – советских радаров нет, наблюдателей мало, связь плохая) советского аэродрома в 25 км к юго-западу от Ленинграда летчики ZG 26 со-жгли на земле 30 истребителей, повредили 15 и сбили 3, увеличив свой счет до 191 сбитых в воздухе и 663 на земле. Обратим внимание на это соотношение: 30-15-3, оно достаточно типично для потерь во время внезапной атаки аэро-дромов.
Бомбардировочные эскадры располагали 893 двухмоторными бомбардировщиками (281 Не-111, 510 Ju-88 и 102 Do-17), а также пикирующими штурмовиками Ju-87 в количестве не то 307, не то 340 штук. С учетом 120 разведчиков общая численность боевых самолетов Люфтваффе составляла 2534 единицы.
Хорошо бы добавить сюда еще финскую и румынскую авиацию и получится 2937. "А кто такие эти финны", скажет иной читатель, "наверное, автор правильно их вообще не учитывает". Ничего не может быть дальше от истины! Имен-но финны добились наивысшего результата среди союзников Германии. В 1941-1944 гг. они уничтожили в воздухе 1567 советских самолетов. Эти победы одержали всего 155 пилотов финских ВВС, из них 87 - половина! самый высо-кий процент среди ВВС мира, получили титул аса. Самыми результативными оказались: Эйно Юутилайнен (94 само-лета), Ханс Винд (75 побед) и Эйно Луукаанен (51) (Военные летчики, с. 373-379).
"Ну а румыны-то? Уж эти-то точно ни при чем?", спросим мы, и опять ошибемся. К. Контакузино - 60 побед (меньше чему Кожедуба, но больше, чем у Покрышкина). А.Сербанеску - 55 советских машин. Ф. Буду - 40 жертв (Военные летчики, с. 385-387).
Из них в боеспособном состоянии 22 июня 1941 г. находилось около 2000 [15], т.е. один самолет на километр будуще-го фронта.
Может быть, все-таки не стоит так уж доверять беспристрастной арифметике? Пусть, скажем, площадь СССР в грани-цах 1941 года составляет 22 млн. кв. км, если разделить ее на число самолетов получится что один самолет (и не толь-ко "Мессер") приходился на 11 тысяч кв. км территории. Иголка в стоге сена! Но немцы так не "считали" (в отличие от автора статьи и советских авиастратегов, приписавших авиацию к наземным "хозяевам"). Они концентрировали свои ударные соединения на наиболее важных участках и с помощью этого нехитрого метода (в том числе) малыми силами обеспечили господство в воздухе как минимум до середины 1943 года.
Неужели их и правда было ТАК МАЛО?
Пилот пилоту РОЗНЬ (попробовать что ли, вслед за автором статьи, акцентировать "УДАРНЫЕ" слова заглавными буквами?). Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на пятерку немецких АСОВ. ЭРИХ ХАРТМАН - 352 побе-ды, ГЕРХАРДТ БАРКХОРН - 301, ГЮНТЕР РАЛЛ - 275, ОТТО КИТТЕЛЬ - 267, ВАЛЬТЕР НОВОТНЫ - 258 побед. Практически все свои победы эти пилоты одержали на восточном фронте, и НЕ СЛУЧАЙНО. В какой степени можно верить этим цифрам? Дискуссия о том, могли ли немцы сбить так много самолетов, ведется начиная с 1945 года, когда стал известен личный счет ведущих немецких асов. Тем не менее, МНОГОКРАТНЫЕ последующие ПРОВЕРКИ пока-зали, что немцы были ВЕСЬМА дотошны в статистике и ОЧЕНЬ консервативны в методике подсчета (нет, пожалуй, не стоит злоупотреблять заглавными буквами - а то у читателей, наверное, такое ощущение, будто им все время пытаются кричать прямо в уши - хочется надеяться, тем не менее, что со слухом у них все в порядке).
В первый год войны от немецких пилотов не всегда требовали конкретных доказательств их побед и кое у кого из них действительно мог возникнуть соблазн записать на свой счет пару-тройку «сбитых». Обер-лейтенант Франц фон Верра из JG3, прославившийся впоследствии как единственный немецкий военнопленный, сумевший в январе 1941 г. сбе-жать из Канады и добраться до Германии через Южную Америку, объявил об уничтожении 28 августа 1940 г. 9 «Хар-рикейнов», 4 – в воздухе, 5 – на земле и после возвращения на родину получил за эту акцию Рыцарский крест из рук самого Гитлера. Тем не менее, после того, как он попал в плен, его история была проверена англичанами и оказалась полнейшей выдумкой. Допрашивавший его офицер даже попытался склонить фон Верру к сотрудничеству, шантажи-руя его тем, что в случае отказе сообщит об обмане другим пленным летчикам. Геринг, однако, сумел извлечь урок из подобных историй и принял самое простое решение - возложил бремя доказательства побед на самих пилотов. В итоге в Люфтваффе сложилась следующая методика подсчета сбитых:
"Один сбитый самолет, точно определенный фотопулеметом или одним или двумя свидетелями давал один полный зачет независимо от числа двигателей на сбитом самолете противника. Самолет записывался на личный счет только в том случае, если он был зафиксирован разрушившимся в воздухе, объятым пламенем, покинутым своим пилотом в воздухе или зафиксировано его падение на землю и разрушение. Для оформления победы летчик Люфтваффе заполнял формуляр, который состоял из 21 пункта. В них ...пилот должен был написать время и место, где был сбит самолет, высоту полета, способ уничтожения, судьбу экипажа. Основным был 9-й пункт, в котором должен был быть указан свидетель победы в воздухе или на земле. К рапорту о сбитом самолете прикладывался доклад о проведенном бое, за-писанный и подписанный свидетелем. Свидетельство было просто необходимым, если фотокинопулемет не зафикси-ровал взрыв самолета неприятеля, безусловного уничтожения или прыжок пилота с парашютом. Системы "совместно сбитых" машин, как это было в ВВС союзников не существовало. Если в уничтожении самолета врага участвовало более одного летчика, то все принимавшие участие пилоты должны были решить сами между собой, кто из них, при-чем только один, получит на свой счет эту победу. Если пилоты не могли собраться вместе по каким-либо причинам или не могли придти к соглашению, то никто из них не получал победу на свой индивидуальный счет... (Военные лет-чики, с. 311-312)
Таким образом, считать немецких асов обманщиками, беззастенчиво увеличивавшими в несколько раз число своих личных побед в воздухе (Мухин, "О подсчете воздушных побед и летчиках-асах", статья находится на сайте: http://www.geocities.com/CapitolHill...uel/pril_3.htm) на глазах у других летчиков, заставляя к тому же подпи-сывать их фальшивые протоколы как свидетелей, у нас нет особых оснований. Настаивать на этом - значит не отдавать себе отчет в том, что на практике означало соблюдение кодекса чести в офицерском корпусе Люфтваффе и вермахта. Существовал, кстати, особый термин, описывающий честность и целостность характера офицера-летчика - "Vertrauen" ("уверенность в истине"). Заниматься приписками означало бы потерять честь, лишиться уважения подчиненных, пре-тендовать на то место в структуре офицерского корпуса, которое жулик не вправе занимать по определению, тем более что от его личного счета - единственного критерия для оценки качества летчика-истребителя зависело все - звания, должности, награды, слава. Поэтому за соблюдением "правил игры" пристально следили все, начиная от командиров (собственных и соседних частей, месяцами соревновавшихся друг с другом по числу сбитых) и своего ведомого, и до наземных наблюдателей, техников и оружейников, всегда способных определить, был ли вообще воздушный бой (по черным полосам не сгоревшего до конца топлива за выхлопами двигателя, остающимся при резком манипулировании дроссельной заслонкой) и сколько выстрелов на самом деле было сделано из бортового оружия конкретного самолета. Приписки (или чаще "недописки") были, и это доказанный факт (реальные потери Люфтваффе с 7 по 30 сентября 1940 года по отчетам частей генералу-квартирмейстеру - 435 самолетов, объявлено немецкой публике - 243 (Deighton, p. 294); выступая в рейхстаге 11 декабря 1941 г. Гитлер объявил об уничтожении или захвате 17322 советских самолетов (рельно по немецким же данным - 8500) (Baumbach, p.136), но не на уровне отдельных пилотов или даже частей, а на уровне RLM (Министерства авиации), когда та или иная цифра корректировалась не только в интересах пропаганды, но также и для того, чтобы не дать противнику возможность оценить эффективность собственной авиации (если вооб-ще был смысл в такой корректировке, так как статистика побед на Восточном фронте была бы достаточно красноречи-вой и без всяких приписок).
Чем же все-таки можно объяснить такую большую разницу в числе побед немецких и союзнических асов? Следует помнить, что немецкие асы за годы войны совершали, в среднем, в десять раз большее число боевых вылетов по срав-нению с союзниками и обычно встречались на фронте с численно превосходящим противником, всегда готовым драть-ся. В отличие от летчиков союзной авиации они редко ездили на побывку домой, им не приходилось участвовать в многомесячных рекламных турах и продажах военных займов, покидать фронт и переходить на штабную или учебно-тренировочную работу. Немецкие летчики летали, пока не кончилась война или пока они не погибали. За сотни воз-душных боев ветераны приобретали огромный боевой опыт и достигали подлинного совершенства в своем деле.
В этой связи особенно пикантно выглядят истошные призывы: "прекратите переписывать историю!"
К сведению автора, "истошные призывы" "пикантно" выглядеть не могут, получается совсем как "стремительный дом-крат" у Ильфа и Петрова.
Что переписывать, если ее еще никто и не написал?