– Да мы ногами там все исходили,– мягко сказал ему академик Лаверов.
– Да это мы ногами!..– возмутился господин Потапов.
– Есть возможность построить севернее? – спросил господин Путин главу "Транснефти".
– В общем, вы меня поставили в тупик,– честно признался Семен Вайншток.
Он-то, кажется, уже все понял. Но и согласиться с тем, что проект, на который он и вся "Транснефть", а также 26 региональных организаций потратили несколько месяцев упорного труда, было выше его сил.
– Чувствую, вы заколебались, а значит, возможность есть,– неожиданно развеселился господин Путин, которому, если не ошибаюсь, нравилось происходящее.
Это было легко объяснимо: все здесь происходило по его сценарию. Еще несколько минут, еще пара технических приемов – и личность главного спасителя озера Байкал ни у кого и никогда не вызывала бы сомнений.
– Надо начинать строительство трубопровода с двух сторон,– продолжил господин Путин.– Но когда подойдете к Байкалу, должна быть готова вся документация. Трасса должна пройти севернее той зоны, которую обозначил академик Лаверов... Если там хоть один процент есть опасности, мы должны подумать об этом одном проценте, и не со ссылкой на людей, которые далеко живут от Байкала...
– Понадобится концентрация сил, усилий – и технологических, и организационных, и всех остальных...– проговорил Семен Вайншток.
Он так до сих пор и не мог смириться с поражением. Он, видимо, совершенно не ждал такого подвоха от своего президента, который ни разу до сих пор не дал ему повода усомниться в том, что он, Семен Вайншток, все делает правильно. Президент в свое время, когда были проблемы с экологической экспертизой этого проекта, вовремя обрушился с разоблачительной критикой на экологов, которые работают, как с тех пор известно, зачастую против интересов своей страны, а значит, в интересах других стран. Он и в начале вчерашнего совещания недвусмысленно напомнил об этом. Казалось, это одна из его любимых мыслей. Так казалось.
– Я же сказал – севернее, а насколько севернее, технологического значения не имеет,– добавил президент.
Вот тут господину Вайнштоку следовало бы воспрянуть духом. Теперь президент давал понять, что можно и не перекраивать весь проект. Теперь можно было даже предположить, что все происходящее в этом зале – не более чем попытка успокоить нервничающих в связи с этим трубопроводом людей. Это был новый поворот в этой истории.
Послушав еще нескольких губернаторов и министров, которые говорили теперь, казалось, на отвлеченные темы (как губернатор Кемеровской области Амангельды Тулеев – про надвигающийся кризис в угольной отрасли), господин Путин вернулся к трубопроводу.
– Работу останавливать нельзя,– сказал он еще раз (хотя ее еще следовало бы начать – в ближайшую пятницу, как договорились.– А. К.).– Она должна быть реализована в утвержденные ранее сроки. Это открывает новые инфраструктурные возможности. Если мы туда (в проблемные сибирские районы.– А. К.) трубой не придем, то так там все и будет. Нужно строить нефтеперерабатывающие заводы. НПЗ на границе будет стоить где-то 60-80 млрд рублей. Для примера: "Роснефть" могла бы приступить к этому строительству уже в следующем году.
Но это просто для примера.
Господин Путин поблагодарил сотрудников "Транснефти" за проделанную работу и выразил надежду на то, что строительство трубопровода позволит улучшить экологическую ситуацию в регионе.
– Именно улучшить,– настаивал он.– Железнодорожные перевозки по крайней мере не менее опасны... Предлагаемые решения по строительству трубопровода являются выверенными и обоснованными, но если есть хоть ничтожная доля опасности загрязнения Байкала, мы должны сделать все, чтобы эту опасность не минимизировать, а исключить! Трубопровод надо строить севернее, за линией водозабора, севернее линии водозабора!
Все, господин Путин сказал все, что хотел. Ему оставалось объявить это совещание закрытым.
Не было никакой охоты добивать проигравших. Но Семен Вайншток сам пришел к журналистам. Он говорил, что не может сейчас сказать, насколько дорогим будет новый проект. Он держался. Он утверждал, что еще неизвестно, кто выиграл, а кто на самом деле проиграл.
По новой версии, нефтепровод пройдет ближе к месторождениям, и это уменьшит затраты "Транснефти". Ему цитировали его собственные слова пятидневной давности о том, что если проложить нефтепровод там, где требуют защитники Байкала, то он увеличится на 900 км и будет убыточным.
– Мы убеждены, что новый маршрут будет короче, чем вы говорите,– сказал Семен Вайншток.
Хотя на самом-то деле это он говорил.
– На сколько короче?
– Я не знаю! – в сердцах восклицал он.– Не знаю я! Проложим и посмотрим! И скажем вам – в граммах скажем.
Оговорка была по Фрейду: Семен Вайншток думал сейчас, конечно, не о сантиметрах.
– Как я понял нашего президента,– продолжил господин Вайншток,– хотя над его словами надо еще думать и думать, мы одновременно с двух сторон начинаем строительство, а за это время должны разработать новое ТЭО, согласовать экологическую экспертизу (надо полагать, это будет проще, чем в прошлый раз.– А. К.) и двигаться, так сказать, на плечах отступающего врага...
Семен Вайншток продолжал свою войну. Тыл и фронт в ней, правда, за последний час поменялись местами.
– Вы расстроены,– сказал я ему.
– Я солдат,– с достоинством ответил Семен Вайншток.– А президент – главнокомандующий. Приказы не обсуждаются.
– Да, вы точно расстроены,– повторил я.
– Я? – переспросил он.– Я доволен!
– Чем? – изумился я.
– Чем? – изумился, кажется, теперь и он.– Высокой оценкой качества проекта, которую дал главнок... президент! Проект действительно безопасен. Все дело просто в позиции президента... Это высокая гражданская позиция. Все дело в этой позиции,– с каким-то отчаянием в голосе повторил он.
– Вы же знаете, как это бывает,– говорил в паре десятков метров от Семена Вайнштока губернатор Иркутской области Александр Тишанин.– Если человек согрешил один раз, то и дальше так будет.
Он имел в виду, что ему удалось не согрешить в истории с трубопроводом.
Семен Вайншток тоже так думал. "