Вот что я узнал эб этом в книге:
Крюков («Военлёты: Асы 2-й МВ», стр.441) :
«Вечером (22-го июня – В.Б.) на аэродроме в Лиде нашлось около 100 советский машин – недобитков с различных полков:
- И- 16 из 122-го ИАП-
- и И-153 из 127-го ИАП.
В очередной раз были повторены старые ошибки:
- самолеты не были правильно замаскированы и рассредоточены,
- не было (надежной – В.Б.) противовоздушной обороны.
Утром следующего дня аэродром «посетили» Ме-110 и уничтожили все что было на земле»./2/

Бардов-Долгушину: «А сколько их было Ме-110»?

ДОЛГУШИН: «Пошли волна за волной Ме-110:
- 1-й налёт – 16,
- 2-й налёт – 12,
- потом – 26».

Бардов: «А они бомбы подвешивали»?

Долгушин: «Бомб небыло – только: пушки, ПМ, и контейнеры с минами – «лягушками» тоже самое (били – В.Б.). И началось избиение полка.
Нас спрятали в штабе полка – там санчасть (ещё) располагалась и подвалы были большие – 4-этажное здание. И нас там в подвалах спрятали на всякий случай. А штаб стоял метров 500 от аэродрома – отдельное такое здание. И мы спрятались туда.Потом оттуда вышли. Пришли на аэродром, подошли к машинам… И откровенно говоря, там половина СЛ, если не больше – целые! Больше! И так они все и остались, обоих полков!
Вот так и погибли оба полка и прекратилось их существование».

Бардов: «А вам дали приказ «По машинам»»!?

Долгушин: «Ну не нам, а начальству. Нас посадили в машины и через Минск увезли в Москву за новой техникой» /1,4/ .БАРДОВ: «А уезжали потом из Лиды все вместе – летчики 122-го и 127-го полков сели на машины и все уехали»?

ДОЛГУШИН: «Да».

Бардов: «Получается Николаев (и командир 127-го ИАПа Гордиенко) либо сам принял это решение, либо получил приказ сверху»?

Долгушин: «Некоторые лётчики – вот например Зисэнко у нас был в эскадрилье молодой лётчик. Он не нашёл исправного И-16: сел на И-153, взлетел и на Минск взял курс. Но до Минска не долетел – заблудился :-). И потом блукал, блукал – горючего нет. Он сел, перевернулся, но жив остался».

Бардов: «Т.е. когда вы поехали на машинах, он сел в СЛ и улетел»?

Долгушин: «Да, да, да. Так что когда техсостав прибыл – за ночь может быть можно было бы если организовать – часть машин заправить и спасти. Или когда уже после штурмовки техсостав собрался – подождать уезжать – может быть часть машин спасли бы. Можно было бы сливать в ведро с одной машины в другую, заправлять».

Бардов: «Но Николаев приказа не дал такого»?

Долгушин: «Я не знаю – может быть просто ему дали разрешение»…

БАРДОВ: «А какова была судьба Николаева»?

ДОЛГУШИН: «С нами был командир эскадрильи (Емельяненко) и Николаев тоже вместе с нами был и ехали в Москву и в Рязань когда уезжали – вместе – ехал в головной машине».

Бардов: «А комиссар полка»?

Долгушин: «Тоже с нами. И начальник штаба с нами, но конечно, личные дела – он ничего с собой не взял.
И Николаев так и остался (командиром полка – В.Б.).
В первый день мы доехали до Можайска. Там разместились в гостиннице. Женщины там почистили нас, привели в порядок, погладили (одежду – В.Б.) и утром 24-го приехали в (Москву – В.Б.), в переулок (имени знаменитого лётчика – командира дивизии бомбардировочной) Холзунова. А там стоял штаб ВВС. Там народу – до чёртовой матери «безлошадных» - уже приехали! Да я и не знаю – «безлошадные» мы первые приехали или ктото ещё – не знаю – там столпотворение! Увидел нас полковник Гиль (бывший наш командир полка). Он же в Германии был».

Бардов: «А он успел из Германии уже вернуться»?

Долгушин: «В субботу прилетели – успел. И он увидел нас и Николаева и помог».

Бардов: «Интересно, что Николаев сказал ему – Гиль же наверняка спросил у него где полк и что там творится у вас на границе»?! :-(

Долгушин: «А я откуда знаю, о чём они говорили?!
Нас разместили в 30-м корпусе академии Жуковского, где (потом – В.Б.) и моя кафедра была – на третьем этаже"... и т.д.