Забавные Стишки

[=m=Stirl]

Я к вам пишу, чего же боле
Я вам могу… нет! Не могу!
Своей насытилась я ролью!
Хочу в одном с вами стогу
Лежать, и даже, может, боле…
Но это, впрочем, в вашей воле.
Так ближе, значит, друг мой, к делу –
К моему жаждущему телу,
И к всеобъемлющей душе…
(минутку, так-с, доем буше).
Так вот, о чем бишь я сказала…
C тех пор, как вас я повстречала
Всё время воздуха мне мало.
Мне хватит видеть вас хоть раз,
Так из орбит мой лезет глаз!
Я вся дрожу возбуждена…
А вы – к мамаше: вот те на!
Каков, однако, паразит!
У вас, наверное, отит!
Меня не слышите упорно,
Со мной играете задорно…
Я вас ждала раз допоздна…
А вы – к мамаше: вот те на!
Ей принесли вы к чаю торт:
А я в ВэЦэ была – ах, черт!
И просидела там весь чай…
Мамаша уж кричит «Кончай!»
Продолжить так хочу письмо,
Но, вот, никак, мне все – одно…
Кривой ваш взор, проблемы слуха –
Как, всё ж, близки вы мне по духу…
Иду! Иду! – зовёт мамаша…
Пора на ужин – бражка, каша.
А вас, Онегин, вошь и тлю,
Я до безумия люблю!
Кудрявый лоб и слева усик…
ИДУ! Иду уже, мамусик!
Да хватит звать меня пожрать!
Ну помолчи минуту, мать!
Лежать бы нам вдвоём в телеге…
Ах ладно, всё…
I love Onegin.

он же.

[Stalevar]

Прочитано и запомнено еще в начале девяностых в какой-то юморной газетке. Авторства конечно не помню. Что странно, уже больше десятка лет не видел, не слышал и не вспоминал, но вот вспомнилось только сейчас и целиком. Страннаю штука память

Вот однажды тихой ночью
Выхожу я на балкон.
Для чего? зачем? Короче,
Плюнул вниз и вижу - ОН.
Вверх по стенам и карнизам,
Выдыхая перегар,
Настоящий лезет ниндзя,
Злой японский ягуар.
Лезет явно по заданью,
Гибок, ловок и умел,
Я схватил горшок с геранью
И мерзавца на прицел.
Слаб и робок от рожденья
Взял я на душу грешек
И с огромным наслажденьем
Запустил в него горшок.
Я не струсил, вот что важно,
Бедный ниндзя в тот же миг
Рухнул вниз, издав протяжный
Самурайский дикий крик...

Так я Васю укокошил
В этой чертовой ночи.
Он соседом был хорошим,
Но забыл в гостях ключи.

[Птиц]

С пошлой розой на кепочке жирной,
С бодуна красноглаз и пятнист,
По окраинам сетки всемирной
Одиноко бродил баянист

Он тупые травил анекдоты,
Пел частушки на ложный мотив...
Бедный парень, скажи, отчего ты
Не хотел уважать коллектив?

Рыскал в поисках славы дешёвой
Как шакал по казахской степи,
Напрягался модемчик грошовый,
Не заботясь о хрупком ай-пи

И за стенкой «брандмауэра» стоя,
Кодекс чести прилюдно поправ,
Посягал, пи..рас, на святое -
На незыблемость авторских прав

Но народ среагировал быстро,
На войне-то ведь как на войне:
Обнаружили враз баяниста
И вломили по ватной спине

Несмотря на цейтнот и усталость,
Повалили мерзавцу винду
(Даже девушке парня досталось-
Ей «трояна» пустили в п...у)

В телефоне отсутствует зуммер,
Заблокирован банковский счёт,
Кот персидский в конвульсиях умер,
А из крана вода не течёт

И теперь он отнюдь не случайно
Каждый день напивается пьян,
И как память о бедах онлайна
В уголочке пылится баян


Не помню где спёр )))

[ПРОФ]

Посадили хомячка в клеточку,
В ней подушечка и опилочки,
Только нет у хомячка девочки,
Но есть кормушечка и поилочка.
Очень грустно хомячку жить без подружечки,
Очень грустно хомячку да без милочки.
И не радуует его ни подушечка,
Ни кормушечка, ни поилочка.
Подарили хомячку подружечку,
Очень беленькую и пушистенькую.
А подружечка изгрызла подушечку
и закакала поилочку чистенькую.
Стало жалко хомячку той подушечки,
А особено-то жалко поилочки.
Темной ноченькой загрыз он подружечку,
Закопал пушистый трупик в опилочки.
А наутро загрустил-запечалился,
По своей пушистой беленькой деточке,
Он кормушечку сломал от отчаянья
и повесился на прутике клеточки.
Жаль его и жаль хомячку-блондиночку,
Вышла сказочка плохая-противная.
А хомяк-он тупая скотиночка,
Да к тому же еще агрессивная.

НЕ мое.Получил по аське.

[FilippOk]

Как я в кассу уплинк сделал...
Ещё!

[Kmett]

Как то утром, в январе
Увидал слона в ведре.
Слон закурил, пустил дымок,
И мне сказал - "Не пей сынок".
__________________________

Не верь тому, кто говорит,
Что водка это враг.
Он или глупый инвалид,
Или больной дурак.
___________________________

автора не помню

[la5-er]

Дама сдавала в багаж:
Наган, пулемет, патронташ,
Обрез, к пулемету два диска
И маленькую зубочистку
Секьюрити знает порядки
Нельзя пропускать на посадку
Колючий и острый предмет.
Вот даму ведут в кабинет.

Инспектор глядит очень строго,
Себе вызывает подмогу.
Пришел специальный отряд:
Майор, капитан и солдат.
Эксперт по шнуркам, а вдогонку
В погонах неслась собачонка.
Капитан все проверил коробки,
На ножницы, скрепки и кнопки
Майор на детекторе лжи
Искал у гражданки ножи.
Согласно уставу солдат,
Пять раз разобрал автомат,
Обрез, пулемет и наган.
— Не колет — сказал капитан.
Прощупав шнурки на взрывчатку,
Эксперт дал добро на посадку.
Все вроде в порядке, но звонко,
Залаяла вдруг собачонка.
Похоже она террористка!
Смотрите при ней зубочистка!
Завыла сирена и сразу,
Возникли две роты спецназа.
— Мадам, Вы в своем или нет?!
— Ведь это же острый предмет!
Летит в самолете багаж:
Тротил, динамит, камуфляж.
Граната, три бомбы, два диска.
Но нет, не прошла зубочистка.

(c) Not me

[mike]

автор явно чё-то курит весёлое
вот ещё её стихи

Хохотальная путаница

С мармеладом в бороде
К своему папаше
Плыл медведь в сковороде
По кудрявой каше!

Над землёй арбуз летит,
Он чирикает, свистит:
«Я-горчица, я-лимон!
Я закрылся на ремонт!»

Ям-тирьям-тирьям, в коляске
Две усатых Свистопляски
Босиком, бегом-бегом
Ловят ветер сапогом!

По реке бежит буфет,
В нём лежит Большой Секрет,
Он снимается в кино,
Всем понравится оно!

Чудесатые дела

Мимо нашего крыльца
Шла бородка без лица,
Шли отдельно - сковородка
И два жареных яйца!

Мимо нашего забора
Шляпа шла из помидора,
Галстук шёл из огурца
И бородка без лица.

Мимо нашего балкона
Номер шёл от телефона,
Шло начало от конца
И бородка без лица.

А потом прошла неделя -
Вышла ручка от портфеля,
Вышел пояс от пальто
И от шарфа кое-кто.

[la5-er]

Какая же это всё-таки мука,
Мчаться за пивом со скоростью звука,
Зная при этом что кто-то и где-то,
Мчится за пивом со скоростью света.

(c) Not me - не помню было или нет, но на всякий случай

[F/A-18F]

Крот

Средь берез и мужественных елок, логова медведей обходя, по тайге шагал один геолог, под ноги внимательно глядя. Там, внизу, под самыми ногами, а сказать точнее - под землей, шел с ним в ногу тайными ходами черный кротик - добрый и слепой.

Вместе они залежи искали - апатиты, магний и руду, на привалах песни распевали, пили самодельную бурду. Вы представьте, как в тайге тоскливо, если рядом нету никого! Нет жены, друзей и даже пива, а с кротом споешь - и ничего.
А когда вставали на стоянку, или оставались на ночлег, кротик делал небольшую ямку - современный биотуалет.


Был геолог опытным и мудрым, и умел он множество вещей - он не похмелялся рано утром, не боялся мошек и клещей. По.....


тайге, как родному дому, он шагал легко то вверх, то вниз, а за ним следил его ведомый со зловещей надписью “Гринпис”.

И однажды, как-то на привале, под большим раскидистым кустом, кротик и геолог ночевали - кротик примостился под листом. Кротик в землю не успел зарыться - задремал, откушав первача, и внезапно бросилась тигрица, злобно и прожорливо урча.
А с тигрицей не сыграешь в прятки, - кротик замер, вовсе не дыша, и ушла в мозолистые пятки кротика невинная душа.

Только между хищником и другом, подскочив буквально в тот же миг, старый кортик выхватив упруго, Человек решительный возник. Нож воткнулся раза три-четыре, а потом еще раз двадцать пять - каждый, кто читал поэму “Мцыри”, знает, как с тигрицей поступать.

Шли они, ища слюду и сланец, точки на планшетку нанося, шел за ними вегетарианец, замаскировавшийся в лося. Был он окончательная сволочь, он георазведку не любил, и однажды ночью, ровно в полночь, шишкой он геолога убил.

Прямо скажем, со случайной жертвой быстро расправляется тайга. Был геолог далеко не первый, да и не последний ни фига. На красивой солнечной полянке, где геолог часто ночевал, кротик схоронил беднягу в ямке, даже крест в ногах нарисовал.

Вдруг пошла волна в груди кротовьей - защитить поруганную честь! Кто ответит по законам крови, на кого падет кротовья месть? Кротик распознал чужие знаки - будет им отыскан злобный враг - извлеченные из организма шлаки засоряли меловой овраг.

Видимо, страдает он поносом, он засранец - вот его беда! Крот повел своим бывалым носом и запомнил запах навсегда. И когда злокозненный убийца возвращался в город сквозь тайгу, кротик вслед за ним успел прорыться, cобираясь отомстить врагу.

Возле МКАДа потерялся запах, но, вонзаясь в землю, как кинжал, крот копал - копал до дрожи в лапах, но душой при этом не дрожал. Не боясь камней, песка и пыли вгрызся он в московское нутро. Именно кротом отрыты были восемь новых веточек метро.

Кротик рос, мужал, и с каждым годом набирался опыта, крепчал. Как-то раз, идя подземным ходом, диггеров случайно повстречал. Кротик вышел к ним совсем не в духе, на ходу он рельс железный грыз - так в Москве и появились слухи про огромных подземельных крыс.
Диггеры оставили лопату - кротик, хоть не знал, что делать с ней, все же повертел лопату в лапах - лапы были явно помощней.

Кротик вел подкоп на Ленинградке, чтоб устроить маленький обвал. Получилось, но эколог гадкий на работу в этот день проспал.

Только кротик - это зверь упрямый, на мякине нас не проведешь, ждет тебя, эколог, волчья яма, рано или поздно - попадешь!

Далеко, укрыт ковром иголок, спит мой друг, и видит сладкий сон. Спи спокойно, верный друг-геолог, спи и знай: ты будешь отомщен!

copyright: Alex Smirnoff (не я)

[schuss]

Крот

начало этой грустной истории:

ПРО ТИГРЕНКА

За спиной неся зеленый ранец через буреломы и дожди, шел по лесу вегетарианец со значком "Гринписа" на груди. Рис проросший по пути жевал он, запивая струями дождя, ставил себе клизмы на привалах, шлаки по системе выводя. Шел вперед от края и до края, песни пел, молился без конца, комаров-эндемиков гоняя с доброго усатого лица. И, живя в гармонии и мире, двигался туда, где видел дым: так как вел он месяца четыре слежку за геологом одним.

Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней: из консервных банок ел руками трупы уничтоженных свиней, спирт глотал из пластиковой фляги, песни непристойные орал, мусорил окурками в овраге и месторождения искал. Этому подонку было надо, чтоб в тайгу бурильщики пришли и достали всяческого яда из планеты-матушки Земли. Чтоб железный грейдер раз за разом растоптал листочки, шишки, мох, кислород сменился смрадным газом и комар-эндемик передох... Шел геолог по тайге, скотина, в душу ей плевал, как в унитаз, а ему смотрела строго в спину вегетарианских пара глаз. Часто думал вегетарианец: погоди, преступник, вот те хрен! И мигал его зеленый ранец, отправляя сводки в CNN.

Как-то раз геолог с диким смехом вынул из кармана острый нож и убил тигрицу ради меха - или ради мяса, не поймешь. И ушел бесчувственный подонок, напрочь позабыв о малыше. Но остался маленький тигренок с травмою психической в душе. Обреченный умереть без мамы, он лежал и плакал, чуть дыша. Вегетарианец - лучший самый - взять решил с собою малыша. Он не дал погибнуть организму: рисом он делился с ним как брат, пробовал поставить даже клизму, но тигренок клизме был не рад.

К счастью, оказался путь недолог. Подлеца возмездие нашло и тайгою был убит геолог: шишка кедра весом в пять кило сорвалась и стукнула всей массой по башке с размаху. Раза два. Остро пахли спиртом и пластмассой клочья мозгового вещества. Словно у природы сдали нервы. Бах! В тайге раздался смертный стон. Облизнулись жужелицы, черви, и пошли на труп со всех сторон. Выбили таежные синицы подлецу бесстыжие глаза. Мозг сквозь дырку выпила куница. Обкусала ухо стрекоза. И четыре волка ближе к ночи раскатали кости между ям. Кое-что на них оставив, впрочем, пожевать голодным муравьям. А когда останки скрыла хвоя и в тайге опять настала тишь, из кустов ближайших вышли двое: вегетарианец и малыш. Ранец пискнул и прямой наводкой через спутник, что вверху повис, весть благую с качественной фоткой передал торжественно в "Гринпис".

С чистою душою, без заботы двинулись домой три пары ног: это шли сквозь чащи и болота вегетарианец и зверек. Вскоре показались рельсы БАМа и далекий путь в Москву, назад. Где-то там ждала старушка-мама - в коммуналке, с окнами на МКАД. В пять часов утра явился к маме с маленьким тигреночком у ног пахнущий тайгой и комарами сорокадвухлетненький сынок.

В коммуналке, за сортиром прямо, в комнатке с плакатами "Гринпис", с человеком и старушкой-мамой жил тигренок, поедая рис. Запивал его водой из крана и взрослел, нагуливал бока, с помощью клопов и тараканов восполняя дефицит белка. Лишь глубокой ночью ближе к часу, глядя из окошка с высоты, всей душой желал он скушать мяса. Всей душой ребенка-сироты. Что ни говори, такую травму пережить способен мало кто. Вы представьте, если б вашу маму покромсал геолог на пальто?

А за дверью от сортира справа жил сосед - поганый человек. Тунеядец, пьющий на халяву, алкоголик, хам и бывший зэк. С ног до головы в наколках черных. Все при нем боялись рот открыть. Забывал он свет гасить в уборной, мусор не трудился выносить. Пол не мыл по графику в квартире, не платил за общий телефон. А еще любил курить в сортире и плевать любил с балкона он. Мир не видел большего подонка, по району даже слух ходил: от него ушла жена с ребенком - он догнал ее и задушил. И тигренку иногда до боли он напоминал того, в тайге, - с бородой, пропахшей алкоголем, с маминою шкуркою в руке... И когда однажды - злой, недобрый - он домой ввалился пьяный в слизь, пнул тигренка сапогом под ребра и унизил фразой "киса, брысь"... То случилось всё само собою, не успел раздаться даже крик: все татуировки как обои ободрал тигренок в тот же миг. Пальцы на руках с наколкой "коля"... Жесткая небритая щека... Косточки со вкусом алкоголя... Легкие со вкусом табака...

Из-под двери комнаты налево день за днем тянулся странный дым. Жил там безработный парень Сева с другом - несомненно голубым. Волосы немытые, сережки, кольца и булавки на брови, кактус запрещенный на окошке, психотомиметики в крови. Жили плохо - ни любви ни дружбы, запершись от всех в углу своем: просто было от военной службы им косить удобнее вдвоем. Крики, сцены ревности и ссоры, а под вечер - брали шприц большой и кололи в вену мухоморы, и глотали марки с анашой. Рев колонок, крик Кобейна Курта, звон шприцов и хруст колимых вен - затихало это лишь под утро, несмотря на стук из разных стен. Просыпались наглецы к обеду, шли на кухню словно дурачки, рвали на страницы Кастанеду и вертели тут же косячки. В теплую погоду, даже летом, не могли квартирные жильцы босиком пройтись до туалета - натыкались пятки на шприцы. Даром мать эколога, старушка, завуч школы, ветеран труда, умоляла их не брать из кружки челюсти вставные никогда. Нет, куда там! Челюсти соседки каждый день они из кружки - хвать! И давай толочь свои таблетки чтоб в садах и школах продавать! Но однажды ночью на приходе оба подлеца исчезли вдруг. Так и не поняв, что происходит. Думая, что это страшный глюк.

А тигренку вскоре стало худо. И примерно через полчаса чертики полезли отовсюду, в голове возникли голоса, на полу открылись люки, ямы, потолок стремительно кривел... А в окне раздался шепот мамы, где всегда обычно МКАД ревел. Ломит лапки, онемела шкурка, голова болит, ну просто тьфу... Закусить пришлось соседом-чуркой - тем, что жил всегда в стенном шкафу.

Чурка жил в шкафу вперед ногами много лет, как бросил свой Кавказ. Торговал на рынке сапогами, норовя обвесить всякий раз. Кушал шаурму с бараньим жиром и любил в метро кататься он, где искал нетрезвых пассажиров чтоб спереть какой-нибудь смартфон. А потом, присев на подоконник, цокая и открывая рот, тыкал вилкой в чей-то наладонник, двигая иконки взад-вперед. Проживая вечно без прописки, сделав из квартиры склад мешков, он водил к себе друзей и близких, и в чужих кастрюлях делал плов. Домогался женщин, даже маму - ту, что завуч, ветеран труда. Фундаменталистскому исламу он при этом верен был всегда. И в шкафу своем, гнилом и шатком, там, где жил уже не первый год, может статься, он хранил взрывчатку, может статься, даже пулемет. Но прыжок - и жилистое тельце ухнуло в тигриное нутро. И смартфонов дорогих владельцы снова могут водку жрать в метро.

Так пришла зима. Застыли реки. Жил тигренок тихо день за днем, лишь случались изредка флэшбэки - типа голос мамы за окном. Как-то раз в подобную минутку даже не от голода - со зла - он пошел и скушал проститутку. Ту, что в дальней комнате жила. Все в районе знали тетю Розу, а исчезла Роза - ну и пусть. Тысяча одну срамную позу знала извращенка наизусть. Развращала молодых студентов, и пенсионеров, и детей. И врала, что у интеллигентов толще, выше, крепче и длинней. Хвасталась расценкой поминутной, и в деньгах, похоже, знала толк: был тариф рублевый, и валютный, а порой давала даже в долг. Ошивалась в барах, на вокзалах - с жуткой мордой, на ногах кривых... Но хвалилась Роза, будто знала всех мужчин столицы как своих. Родинки, размеры ягодицы, рост, привычки, характерный смех - знала всех политиков столицы (или же врала, что знает всех). Мол, когда-то с этим было проще, в молодости, мол, была стройна. И берется отличить на ощупь Путина и Ельцина она... Так и покушалась на святое! Так и распускала мерзкий слух! Это ж надо выдумать такое! Впрочем, кто их знает, потаскух.

Так почти очистилась квартира. Кто в последней комнате живет? В той, что возле самого сортира? В той, где из сортира только вход? Где всегда темно и сыровато, где лишь стол и койка у дверей? Там живет помощник депутата - олигарх, ворюга и еврей. С помощью серьезных махинаций он украл в стране всю власть давно. И в Международной Лиге Наций все признали, что мужик - говно. Ищут подлеца все службы в мире, но не получается найти. Ищут в каждом доме и квартире - если комнат более пяти. Ищут на Рублевке, на Садовом, ищут в Мавзолее и Кремле, под Рязанью, Тверью и Ростовом. Ищут в каждой точке на земле. Ищут в Эквадоре и на Крите, в Чили и на острове Бали. Пару раз искали в Антарктиде, но замерзли быстро и ушли. Ловко обманув все службы мира, олигарх последних года три прятался в каморке у сортира - извращенец, тигр его дери. В общем, так и получилось вскоре: депутат, ворюга и еврей вдруг исчез однажды в коридоре, наступив на хвост судьбе своей.

За окном весна, сосулька тает, МКАД вдали ревет как самолет. И тигренок снова ощущает, что ему белков недостает. По квартире погулял немного, но вернулся в комнату опять. И понюхал маму-педагога - не со зла, а просто, чтоб понять.

Мама спит. Рука большая, в складках. Вкусная она? Пожалуй, нет. Эти руки ставили в тетрадках двойки и колы все сорок лет, в школах обучая даже дуру (что там дуру, даже дурака!) прелестям родной литературы, таинствам родного языка. Даром не прошли для них уроки. Где теперь ее выпускники? В интернете дуры пишут блоги. В блоги дурам пишут дураки. А потом на "Грелку" всей толпою ломятся как тараканы в дом... Господи прости, гамно какое! Впрочем, ладно. Сказка не о том.

продолжение ниже

[schuss]

продолжение

Педагог, отдавший детям душу! Педагог, даривший людям свет! Можно ли теперь такого кушать? Наш тигренок думает, что нет. Жестко и невкусно, пахнет мелом, желчью, авторучкой и доской. Ничего подобного не ел он, и не видит пользы никакой. Если ты давно измучен рисом, что за польза в меле и доске? Если полосатый организм день за днем мечтает о белке?

На полу, укрывшись полотенцем, между батареей и стеной вегетарианец сном младенца спит и видит сон зеленый свой. Тигр замер, постоял немного, сделал осторожно шага два... И лизнул ему на пробу ногу. Тьфу, сплошная соя и трава! Кто живет в гармонии, в покое, кто не пьет, не курит, не шалит, рис и сою ест, и всё такое - тот из них почти и состоит. В доме не найти приличный ужин. Тигр вышел в коридор и лёг. Вдруг - сама открылась дверь наружу, приглашая выйти за порог! Запах мяса! Спины! Ягодицы! Ноги, руки, яйца, голова! Граждане зажравшейся столицы! Теплая, весенняя Москва! Кушай, тигр, всякого подонка! Медленно, со вкусом, не спеша! Так как это сказка для ребенка, то концовка крайне хороша!

(С) Ллео Каганов

[=Billy=]

ЗИМА
Холод, сугробы, вьюга и стужа,
Тонны снежинок за окнами кружат,
Минус по Цельсию и гололед,
Цыпки, ангина никак не пройдет,
Лыжи и санки, коньки, сноуборды,
Красные, заиндевевшие моpды,
Шубы и шапки, похолоданье,
Не время года, а наказанье!

ВЕСНА
Слякоть и грязь, перемена погоды,
Пахнут дeрьмoм эти вешние воды,
Насморк, цветенье, не дышат носы,
Переведите ночью часы,
Гипертонический криз, обостренье.
Где же обещанное потепленье?
Дни всё длиннее, а ночи короче,
Хочется в отпуск, работать - не очень.

ЛЕТО
Жара, духота, аллергия, ожоги,
Бомжи, комары, шашлыки у дороги,
Дачи, участки, поливы, прополка,
Взойдет - не взойдет? С толком - без толка?
Черные женщины, как обезьяны,
Ходят в бикини, видны все изъяны.
Бессонница, жажда, отдышка, заботы,
Не получается в отпуск с работой.

ОСЕНЬ
Серо, уныло, ветра порывы,
Зябко, противно, нервные срывы,
Тучи, дожди, вечный бардак,
И отопленье не включат никак!
Зонтики, кислые лица прохожих,
Нет настроения, денег нет тоже,
Холод и время сводят с ума,
А в перспективе только ЗИМА.

ОТВЛЕКАЕТ ОТ ПОГОД
ТОЛЬКО СЕКС И НОВЫЙ ГОД

[FilippOk]

Здравствуй, дедушка Мороз!
Я тебе сломаю нос!
У меня с твоих подарков
Пятый день уже понос...

Я не сдуру улыбаюсь
И не по привычке.
Просто папа очень туго
Затянул косички.

В школу я теперь хожу
И за партою сижу.
Это все, что я умею.
Потому что торможу.

А у папы моего
Руки – во! И ноги – во!
Он работает спортсменом
У бандита одного.

Раз, два три, четыре, пять…
Ни одна не может встать!
Я сама так научилась
В птичек кирпичи кидать!

Зайчик-зайчик, скок-поскок!
Н-нна тебе дробину в бок!
Не с капустой же мы будем
Жрать на Новый год пирог...

Если б был у меня папа…
Если б мама бы была…
Я б тогда в четвертом классе
От бомжа не родила…

Я уже большая стала.
Жарю мясо, режу сало.
Мама, мама, посмотри,
Что у бабушки внутри!

Если есть на свете Бог,
Он уже давно оглох.
У нас в садике сегодня
На второе был горох.

Я водой их поливаю,
На ночь тёпло укрываю.
Поскорее вы растите,
Мои маленькие тити!

[schuss]

Здравствуй, дедушка Мороз!

(C) Всё тот же Шестаков

ХАЙКУШКИ от того же автора


Мимо дома матери моей жены я иду.
Как сакура весной, цветут в моей душе шутки.
Одну из них я сую в окно.
Другая состоит из двух половинок.

Икебана на столе.
Прекрасный алый цветок.
Господин Накадзима хочет со мной меняться.
В принципе, я не против.
Но мой такой большой на его такой маленький –
Ни за что!

Опа да опа…
Зеленая ограда скрывает тайну.
Девушки, что вы сделали со священником?
Без одежды он бледный, как рисовый колобок…

На острове Кюсю девушки, юноши и навоз.
Брызги в стороны летят, вечер.
Их любовь сильна.
Она сильней гигиены.

На горе стоит верблюд.
Его четверо поймали и надругались.
Плачь, верблюд, день сегодня не твой.
Снизу, из долины Хироку,
Поднимаются к тебе еще четверо.

Не ходите, девушки, замуж
За Иванаки Кудзио.
У Иванаки Кудзио то, что нужно,
Втрое больше, чем можно.

Опа да опа…
Срослись ветка сакуры и сидящая на ней птица.
Я не верю своим глазам.
Между ними должен быть промежуток!

Шел я лесом, видел беса средь пальм.
Варил он в котелке рыбу фугу.
Глупый бес! Не на то повесил ты котелок.
Твоя похлебка будет пахнуть паленой шерстью.

Гейши в озере купались.
Гейши толкались частями тела.
Их счастье, что рядом нет Иванаки Кудзио.
Вот уж кто толкнет так толкнет!

С неба маленькая звезда упала.
Много всего оторвала она в брюках.
И прекрасно!
Вопрос о войне за Курильские острова
Не стоит.

Вот кто-то спускается с горы Фудзи.
Наверно, это тот, кто мне мил.
На нем зеленое кимоно.
На мне белое,
И рукава завязаны сзади.

Ой, мороз, мороз…
Не морозь меня, я прошу.
Лучше морозь коня.
Дорога в Токио длинна и скучна,
Пусть хоть что-нибудь звенит при езде…


Расцветали сакура и груша.
Поплыли туманы над горой Фудзи.
Выходила на берег девушка без одежды.
Заводила всех так, что бежали к ней толпами.

Гоп-стоп… Мы те, кто подходит из-за угла.
Гоп-стоп… Эта гейша взяла на себя слишком много.
Сёма-сан, пусть твой меч попробует ее тело.
Осторожно! У нее искусственное сердце из стали.

Не слышны в саду камней даже шорохи.
Все здесь замерло до утра, кроме нас.
Что ты, милая, смотришь искоса?
Боишься, на спине будут вмятины от камней?

Спрятались ромашки, поникли лютики.
От горьких слов застыла вода в реке.
Почему гейши любят только красивых?
Почему остальные должны платить и платить?

Маленькая ель родилась в лесу.
В лесу и росла, укутанная снежком.
Приехал самурай, рубит ее мечом
Никак.
Двое их в лесу тупых – он и меч.

Мохнатый шмель на душистую ветку сакуры.
Серая цапля на крышу дома в Киото.
Самурайская дочь – на бюллетень.
Не стоит находиться рядом,
Когда отец тренируется с бамбуковой палкой.

Я спросил у сакуры,
Где та гейша, которая разбила мне сердце.
Сакура не ответила.
И это хорошо.
В нашем роду и так полно психов,
Которые говорят с деревьями и травой.

От улыбки станет светлее всем.
От улыбки в небе проснется радуга.
Тот, кто весел, улыбается нам губами.
Кто же сделал сеппуку – улыбается животом.

Теплая валяная обувь, теплая валяная обувь…
Неподшитая, старая…
Приличная японская девушка не пойдет в такой на свидание.
Как здорово, что я неприличная!
И как здорово, что не девушка!

Виновата ли я? Виновата ли я, что люблю сакэ?
Виновата ли я, что мой голос дрожал,
Когда дула я в трубку ему,
Инспектору дорожной полиции?

Неуклюжие пешеходы бегут по лужам.
Вода рекой течет по асфальту.
В префектуре Исемидзу дождь и полная тишина.
Там не разрешают петь на улицах крокодилам.

[schuss]

И ещё от Шестакова.

БЫЛИНА


Во Берлине то было городе,
Там, где Гансы живут и Дитрихи,
Там на улочке неприметненькой
Жил советский разведчик Штирлиц-то.

Он мужчина был сам хорошенькый,
К нему женщины так и клеились,
А он ласково так их к выходу,
Потому что любил только Родину.

А задача его была трудная,
Обмануть он был должен Бормана,
Шелленберга запутать с Мюллером,
Чтоб они запутали Гитлера.

А радистка, она ведь женщина.
Как давай она рожать мальчика!
А он первый был, тяжело пошел.
Она все пароли-то крикнула.

Тут бы всем конец, да приехал он,
Сам хорошенькый и находчивый,
От фашистских нянечек спас ее,
Но не спас от Хельмута с Барбарой.

Они мальчика-то раздетого
У окошка пытали холодом,
А с другого окошка камушком
Падал вниз профессор рассеянный.

И на сереньком чемоданчике
Отпечатки нашлись советские,
Мюллер так-то был не из добреньких,
А тут совсем уже распоясался.

Он в глухой подвал посадил его
И заставил спички раскладывать,
А сам в дырочку стал подглядывать,
Не разложит ли он слово «Родина».


Тут бы всем конец, но не сдался он,
Сам спокойный и убедительный,
Доказал легко, что не он шпион,
А они – болваны фашистские.

Обманул он их, как детей малых
И к нейтралам отправил пастора,
И радистку туда же с киндером.
Да и сам бы к ним! Но – дела, дела...

И идет он по коридорчику,
Отдают ему честь охранники,
Знают все, что Максим Максимович,
Но арестовать – руки коротки.

И плывет над ним сизо облако,
«Беломора» дымок ядреного,
И слезятся глаза немецкие,
И не видят, что он в «буденовке».

И не знают враги, что в принципе
Победить невозможно воина,
За которым стоит его Родина,
За которую он порвет их всех.

И кто с мечом придет, мы того мечом,
А кто с кирпичом, того кирпичом.
Мы за Родину дружно встанем все!
А кто пришли – все улягутся!!!

[schuss]

Снова Шестаков

Я помню чудное мгновенье,
Но описать вам не смогу
Ночных сверчков лихое пенье
И два сопения в стогу.

[Big-B]

Не нужно мне друзей, не нужно мне подруг.
Не нужен мне никто, я сам себе великолепный друг.
Пусть ярче солнце светит и пусть трава растет.
Мне наплевать на все на свете, я полный идиот.
Я вырос неформалом и мне на все плевать.
Кому-то что-то надо, а мне давай пожрать.
Нельзя жить без проблем, но мне на них плевать.
Я встану и оденусь, пойду опять гулять.
А кто меня вдруг спросит, чем занимаюсь я.
Тому отвечу сразу. «Не трачу время зря».
А я забью на все ,а я забью на всех.
Я знаю лишь одно, в жизни ждет всех нас успех.

[Михаил74]

"Hе наслушался бы я BBC,
Hе навиделся бы я CNN -
Жил спокойно бы сейчас в СHГ
И закончил бы уже ПТУ.
И работал бы себе в АЧХ,
И в какой-нибудь вступил ЖСК.
Вечерами бы смотрел КВH
И ходил бы за отгул в ДHД.
По субботам брал пивка с ДДТ,
После драки попадал в КПЗ,
Все ж родное МВД с КГБ -
Это вам не ЦРУ с ФБР.
Отслужил бы я свое в ВДВ,
Потаскал бы пару лет АКМ,
Полечился б, наконец, в ЛТП
От привычки потреблять ГСМ.
Hо покинул я родной СHГ,
И сижу теперь в таком ДРМ-
Всей-то мебели-кровать ДСП,
Да и та, как оказалась, Б/У.
А ведь кто-то там купил JVC,
А другие - IBM c HDD.
Разъезжают, подлецы, в BMW,
И работают, поди, в LTD.
Эх, достать бы на денек БТР
Да принять для куражу ЛСД !
Я разнес бы всех к таким ЕБH -
Позавидует сама ООП.
А пока что докурю я БТ,
Почитаю пару глав из УК,
Завалюсь на ДСП ЗПТ
И забудусь тяжким сном ТЧК " /Михаил Волков/

[SailoR]

"От нас уехал зоопарк..."

http://www.stihi.ru/poems/2006/05/24-464.html

[la5-er]

К Валентину дей:

Желаю всем любить, влюбляться,
Жениться, сексом заниматься.
Затем плодиться, размножаться,
И сексом также заниматься.
Работе с жаром отдаваться,
А после - сексом заниматься.
Благами жизни наслаждаться
И сексом рьяно заниматься.
Всего, о чем мечтал, дождаться,
А сексом все же заниматься.
И перед возрастом не сдаться! -
Стареть, но сексом заниматься!
...Пора , пожалуй, закругляться:
Позвали сексом заниматься.

(с) Not me

[bomza]

Ехала в трамвае голая старушка....
Голая старушка - сморщенное брюшко,
Сморщенный животик, сморщенные груди.....
Глядя на старушку улыбались люди....
Глядя на старушку - как не улыбнуться?
Голая старушка - это ж @#@ся!!!!!

[la5-er]

Как из маминой, из спальни
Кривоногий и хромой
Вышел папа. Я такой же!
Генофонд у нас плохой.

(с) Not me

[noOb0Bap]

Когда на двухсот пятидесяти
Сирена завоет,
Спроси -
''Козлы, вы опять не выпустили,
Как в прошлом полёте,
Шасси?!''

[NewLander]

Запад есть запад, восток есть восток, а север - он север и есть.
Подобных глубоких мыслей, дружок, в моей голове не счесть,
но мысль - что прах на семи ветрах, явилась на миг - и нет,
а это преданье живет в веках, в сердцах оставляя след.

До форта Букло полковник седой нещадно гнал лошадей,
до сумрачных скал, где скрылись Кемал и двадцать его людей.
Он мчался птицы летящей быстрей, хоть терло нещадно седло,
и вот подъехал к ущелью Джагей, что рядом с фортом Букло.
Там справа скала, и слева скала, терновник и груды песка,
и пот трудовой полковник седой устало смахнул с виска,
и бросил соратникам несколько слов (армейский жаргон суров,
но общий смысл был примерно таков: замочим в сортире козлов!).
И к фляге заветной полковник приник, и добрый сделал глоток,
и видит - идет из ущелья старик (в чалме - на то и Восток).
"А ну-ка скажи, многомудрый хаджи, да только гляди не соври,
какой мне судьбою отмерен срок - год ли, два или три?
Ты че там по-своему мелешь, хам, английский не знаешь, поди?
Эй, сын рисальдаров, Мохаммед Хан, а ну-ка, переведи!"
И Мохаммед Хан, рисальдара сын, неохотно шагнул вперед,
и сделал, за вычетом идиолекта, весьма неплохой перевод:
"О полковник, шакала потомок прямой, пустая твоя голова,
ты здешний народ разоряешь войной уже не год и не два.
Под вражьим обстрелом твой верный конь стоит, не страшась ничего,
в крови его дикий бушует огонь, крепче виселиц шея его!
Но сколь не мила животина тебе, а лучше пошли его вон,
ведь смертью твоею, коль верить судьбе, является именно он!"
Полковник сердито нахмурил чело, однакоже спешился вмиг:
"Найдите другого коня под седло - похоже, не врет старик.
А этого, братцы, отправьте домой - хоть он на ходу и хорош,
да ну его к дьяволу с кармой такой - к чему пропадать ни за грош?"
И несколько раз с тех пор облетел с деревьев весенний цвет,
и бравый полковник вконец одряхлел, хоть был и дотоле сед,
И, старые кости надумав свезти в туманный родной Альбион,
к друзьям обратился с последним прости и вспомнил о лошади он:
мол, где-то теперь вороной жеребец, товарищ военных дней?
И слышит в ответ, что скотинке конец - недолог век у коней.
"А где отыскал он последний привал?" - "На круче, у самой реки".
И старый полковник вздохнул и сказал: "Пойдемте со мной, мужики".
На череп коня он ногой ступил и вперил невидящий взор
туда, где туман пеленой обвил вершины высоких гор,
и молвил: "Выходит, соврал старикан! Ну что за брехливый народ!
Иль, может, - скажи-ка, Мохаммед Хан, - неточным был перевод?
Эх, знал бы наверно - прибил бы, ей-ей! Кому доверял, дурак..."
...На голос из черепа выполз змей, и вскрикнул полковник: "Fuck!"
Да, Запад есть Запад, Восток есть Восток, но люди что там, что тут,
от яда змеиного в пять минут бледнеют, синеют и мрут -
и нет Востока, и Запада нет, и прочих известных мест...
Так вспомним же, други, Минздрава совет и выпьем за Красный Крест!

(с)

Кто не в курсе - оригинал.