А где же наша Верка-Сердючка - или кем он там себя вообразил - собирается искать борьбу рабочих за свои права? 'В галерею пойду' - ответил он с улыбкой маньяка.

Ну нет, если и есть что-то, чего мне хотелось меньше, чем смотреть на искусство, то это разве что посмотреть, что будет, если мне вздумается пос***ть на мавзолей Ленина. Поэтому я взял его на пари. 'Поедем, если сумеешь назвать хотя бы одного русского художника'. У него ничего не вышло, поэтому никуда мы не поехали.

Не могу сказать, что Москве нечем похвастать перед приезжим. Лично я могу сказать, что до поездки туда было всего два места, где у меня от восторга буквально перехватывало дыхание: мыс Рат у нас и Гонконг на закате. Теперь их три. Плюс Красная площадь.

Мы вошли туда с южной стороны, через новую арку рядом с музеем чего-то-не-очень-интересного. Даже хотя часть булыжной площади была занята катком, все остальное было настолько красиво, это настолько врезалось в память, что я буквально поперхнулся воздухом: собор Василия Блаженного в форме такой луковицы, честно говоря, довольно дурацкой - когда он был закончен, архитекторов ослепили, чтобы больше они ничего такого больше не построили; голубые ели, которые снимают и увозят в одну ночь, а на их место привозят новые, как только они вырастут немного выше нежно-красных стен Кремля; а по другую сторону - огромный магазин, светится как 'Хэрродз'. Глядя на это, начинаешь вертеть головой, словно восьмилетний мальчик, попавший в магазин игрушек во время распродажи железных дорог. Даже не верится, что то, что уже, казалось бы, миллион раз видел на фотографиях, в реальной жизни может быть так потрясающе, что от этого слезы наворачиваются на глаза. Лучшая площадь в мире? Я вам больше скажу - другим до нее далеко.

Немного позже, на рынке, где можно купить все - вплоть до сыра, если он сделан из подмышечного пота старого большевика - произошло нечто. Кто-то подступился ко мне за автографом, но не успел произнести ни звука, как ему выкрутили руку, разобрали по косточкам и бумагу, и ручку, и только выяснив, что в них нет ничего вредного, вернули, и он - ничем не показав раздражения или неудовольствия - передал их мне.

Если говорить о центре Москвы, то по большей части он похож на лондонский. Когда попадаешь сюда, понимаешь, что, пока не наступил 1917 год и все не полетело к чертовой матери, эти два города были настоящими сиамскими близнецами: такая же архитектура, все вокруг так же пропитано историей, магазины одинаковые, даже рестораны эти идиотские с шестизначными цифрами. Никогда я еще не был одновременно так далеко от дома - и так дома.

Кстати, нашлось и еще одно сходство с Лондоном. Ни Сердючок не увидел своей борьбы, ни мне не привелось насыпать молодой украиночке соли в пупок, чтоб яичком перепелиным поужинать. Мы просто нормально провели время в, в общем-то, нормальном месте. И нету здесь ничего, что говорило бы, добро пожаловать, мол, на Дикий Запад двадцать первого века. Даже охранник у могилы Ленина безмятежно курил папиросу, и такое было впечатление, что если бы я решил здесь облегчиться - хотя бы даже на его обувь - его бы это совершенно не взволновало.

Но все же после той истории с автографом мне показалось, что здесь в людях остается вбитый поколениями страх перед силой и властью. Не моги встать на дороге у кого-то, у кого капиталы, или бицепсы, или связи - больше, чем у тебя. Превышай спокойно скорость - все гасится тихой взяткой. Посмотри, не мигая, в глаза метру - и лучший столик тебе гарантирован.

Еще раз мы это увидели, когда ехали обратно в аэропорт. Нам дали полицейское сопровождение, и мы со свистом неслись по полосам, которые у нас в Англии отводят для общественного транспорта, а здесь - для транспорта тех, у кого есть деньги и власть. Раскидав по сторонам все машины на шоссе, нас практически внесли в VIP-зал в аэропорту. Все это время мы даже боялись дышать от смешанного чувства смущения, от которого краснеешь до корней волос, и возбуждения, когда скачешь словно бабочка на цветке.

И вот мы благодарим своих нукеров за то, что поубивали всех, кто просил у нас автограф, со слезами на глазах прощаемся с 'Майбахом' - и оказываемся в самолете. В объятиях настоящей демократии. То есть в экономическом классе.

Их версия демократии мне больше понравилась.

http://www.inosmi.ru/stories/02/07/18/3106/232511.html