Так мало ли что там было на Северном флоте?! ГоловкО был не Павлов рискнул действовать на свой страх и риск, уверенный в том, что дело ясное что это уже война:Сообщение от BALU
- как и Долгушин
- как и командиры ДОТов, открывшие первыми огонь по немцам (и по отступавшим своим пехотинцам порою кстати тоже - к примеру 1-го б-на 184-го с.п. 56-й Московской с.д. первого формирования)
- как тот же командир 127-го ИАПа (почитайте воспоминания его замполита)
- мало ли что там было! Мы говорим только о Западном округе Павлова (ну и Долгушин говорит, что в Прибалтике было тоже самое).
Для начала, в качестве ликбеза почитайте "Операцию Гроза" Бунича и посмотрите последний фильм в котором снялся Тихонов - он как раз того самого советского дипломата играл, о котором Бунич писал - который предложил от имени Сталина помощ немцам чтобы те напали на Польщчу :-)
А потом почитайте это:
В.Т.Федин: «НЕМНОГО МАЛОИЗВЕСТНОГО О ВОЙНЕРеплики к очерку Ю.И. Мухина "Совещание" в N 24/1999 в газете "Дуэль" «Мне хотелось бы поделиться своими мыслями по поводу некоторых событий Великой Отечественной войны, затронутых в очерке Ю.И. Мухина "Совещание" в N 24/99 "Дуэли".О страшной трагедии на наших границах в первые часы, дни и недели войны мы, подростки, да практически и весь народ тогда не знали. Не знали о гибели невзлетевшей нашей авиации, о белостокско-минском окружении 2-х (из 3-х действующих) армий Западного фронта и попавших в плен нескольких сотнях тысячах бойцов нашей армии, о брошенных без горючего и боеприпасов тысячах наших танков, о том, что командование Западного фронта потеряло управление своими войсками с первых часов войны и не восстановило это управление до конца первой недели войны, до фактического развала фронта. Не знали о многом другом. И, когда все это стало проясняться спустя многие годы после войны, возник мучающий до сих пор вопрос: как могло все это случиться? Кто подставил авиацию под бомбовые удары на аэродромах? Вырисовывался ответ: без злого умысла предателей из своих рядов это не обошлось. Вопрос этот, думаю, ждет своих исследований. Очерк Ю.И. Мухина "Совещание" "проглотил" за один присест - те же мысли, неотразимая аргументация. Но предательство было, по-моему, и где-то ближе к границе.Незадолго до выхода в свет очерка "Совещание" натолкнулся в неизвестной мне ранее газете "Господин народ в Северном округе столицы" (спецвыпуск N 3, май 1999 г.) на удивительный рассказ - свидетельство генерала С.Ф. Долгушина о последнем предвоенном дне на границе, в авиационном полку ЗФ. Вот его необычное свидетельство:"Накануне войны служил на аэродроме, расположенном в 17 км от границы. Каждый день нам приходилось дежурить... На немецком аэродроме (находившемся севернее их аэродрома, в местечке Сувалки – В.Б.) до этого дня было всего 30 самолетов. Это мы проверяли неоднократно. Но в этот день оказалось, что туда было переброшено еще более 200 немецких самолетов. Мы доложили об этом»…
Бардов: прочитав эту статью, в мае и декабре 2005 г. я побывал в Москве в гостях у Сергея Федоровича передал ему вопрос от пионера гродненского поискового движения, доцента нашего университета Владимира Антоновича Неделько который (как и я сам) не слишком себе представлял, как они не нарушая немецкой границы могли знать, сколько самолётов находилось на аэродроме в Сувалках, находящемся на весьма приличном удалении от их аэродрома «Новы Двур»?! Кто мог позволить им тогда летать на разведку к этому аэродрому?! Нарушая немецкую границу чтоли?! И как сами немцы реагировали на нарушения их границы нашими самолётами если таковые случались? И я спросил у Долгушина: – как же они на эту разведку летали и что эта разведка собой представляла,– было ли у них дежурное звено?
Бардов-Долгушину: «А было ли у вас дежурное звено в полку»?
Долгушин: «Нет. Никакого дежурного звена небыло. Все спали».
БАРДОВ: "Небыло под Гродно или небыло вообще и до этого»?
Долгушин: «И до этого дежурного… (небыло – В.Б.).
БАРДОВ: «И в Бобруйске тоже небыло»?
Долгушин: «В Бобруйске небыло: когда мы прилетели 10 мая на аэродром «Новый Двур», то 10-го же числа после обеда на высоте около 100 м сразу же пронёсся Ме-110 через аэродром».
БАРДОВ: «И покачал крыльями»?
Долгушин: «Да – убедился что мы на аэродром сели. И каждый раз, раза 2-3 в день (командование полка – В.Б.) ввело дежурство.
Начали дежурить. Звеньями. Сидели:
- 2 лётчика в 1-й готовности (в кабинах)
- и 1 во 2-й.
Ну и техсостав и пускач тут же, чтобы запустить моторы.
В чём состояла ПВО: по границе были расставлены слухачи – посты ВНОС. Это трубка такая – как у грамофона труба. Эти слухачи прямую телефонную связь имели с нами. И они докладывали: «Подходит к границе»!
Мы запускаем моторы. Этот (Ме-110 – В.Б.) проносится (над аэродромом – В.Б.) и мы взлетаем, пристроимся и ведём.
Когда мы:
- взлетали в готовности №1,
- вылетали на перехват
- и когда догоняли (немецкие самолёты, залетавшие на нашу территорию – В.Б.) –
имели всё оружие (и пушки и ПМ) «стоявшее на одну перезарядку»:
- ПМ - просто дёрнул ручки - вот они стоят,
- И тут же кнопки (чтобы) воздухом перезаряжать пушки,
«На одну перезарядку» - и после этого жми на гашетки и стреляй!
Но сбить их мы не можем – запрет сбивать их. Они уходят свободно, хотя мы рядом идем с ними, а сбить нельзя. Они уходят за границу и мы отваливаем».
Бардов: «А на какое расстояние к нему подходили»?
Долгушин: «Да вплотную подходили! Но раз нам не разрешено (открывать огонь – В.Б.), очевидно и он понимал, что не надо стрелять – если стрельнёт, то и мы стрельнём. Подошёл я один раз близко. Лётчик улыбается, помахал рукой и ушёл.
Вот так вот было каждый день – это Ме-110. Они до Гродно доходили, до 127-го полка до Скиделя, Гродно и возвращались. Мессершмиты-109 и –110 смотрели за аэродромами, а Юнкерсы-88 и Хейнкели-111 по тылам ходили - уходили в тыл. В частности, в районе Гродно все эти строившиеся наши укрепления (долговременные огневые точки 68-го Сопоцкинского укрепрайона/3/) они и разведывали все это дело”/1/.
Всё это было с аэродрома Сувалки.
Ответить с цитированием
