Как делаются «цветные» революции
Сначала была перестройка. Сербия, Грузия, Киргизия и Украина забурлили позже. Процесс «раскрашивания» закончен или Россию ожидают новые потрясения?
— «Советская Россия оккупировала Украину в 1918-м», — привычной скороговоркой отчитался экскурсовод, и я испугалась. Ощущение, что я в этом музее уже была. Чего не может быть, поскольку экспозиция открылась три дня назад. Вот сейчас за поворотом появится знакомый стенд с портретами Гитлера и Сталина, между которыми будет стоять знак равенства, потом мне вежливо объяснят, что Джугашвили (Берия, Хрущев, Брежнев, Пельше и т. д.) в широком смысле слова были не грузины, не украинцы и не латыши, а потом расскажут, что нацкадры пошли в компартию исключительно для того, чтобы развалить ее изнутри…
На следующем стенде было крупно начертано: «Украинский голокост».
— Да-да, — подтвердил студент-компьютерщик Миша Плотников, подрабатывающий экскурсоводом в организованном киевским обществом «Мемориал» музее советской оккупации. — Я хочу сказать о том, что Советская Россия сознательно истребляла украинский народ.
— Но от голода тогда умирали и в самой России! — возмутилась я.
— Правильно! — обрадовался Миша. — Мы не отрицаем, что люди голодали и на Кубани. Потому что там тоже жило много украинцев. И не надо говорить, что вы нам Днепрогэс построили, — предупреждающе продолжил он пересказывать выученный наизусть текст. — Какой ценой?! Наши девчата там ногами цемент мешали!
Выразительные черепа, зачем-то выставленные в витрине на всеобщее обозрение, вряд ли могли конкурировать с портками российских миротворцев из закрытого ныне музея в Тбилиси, зато смотрелись куда внушительнее стоматологического кресла из музея оккупации таллинского и экспоната под названием «The parasha» (параша. — Авт.) из рижского. Потому что в советское время людей не только морили голодом, но еще заставляли насильно лечить зубы и зверски ходить в туалет…
Рыбаки и наживки
…Переезжаю из города в город по постсоветскому пространству, а ощущение, что меняется только национальная кухня. Одинаковые люди, речи и символы, а также революции и цветы, которые так любят вкладывать в дула автоматов гарны девчата. Этот эффектный жест изобретен не сейчас: сначала его в 1968-м опробовала в Штатах хиппующая молодежь, потом, в 1974-м, — португальские революционерки. Ну а в последние четыре года он прижился и в бывших наших республиках. Это хорошо. Это лучше, чем если бы эти дула стреляли.
Схожесть лексики встреченных по пути персонажей по-настоящему впечатляет. Помню, как я вздрогнула в Тбилиси, когда Георгий Хаиндрава, тогдашний министр по урегулированию конфликтов, рассказал мне, что Грузия в 1921 году была оккупирована Россией. Помню, как проглотила похожий выпад от журналистов кишиневской газеты «Флукс»: мы, дескать, вовсе не просили русских освобождать молдаван от турок в 1812-м. Но помню и другое: как еще в начале 90-х слово «оккупант» в Прибалтике считалось милой шуткой. Прошло 15 лет — и шутка стала юридическим термином, определяющим государственную политику!
Ведь что поражает больше всего? История у всех бывших республик была разной, а вывод почему-то получился один. Что бы это значило?
Еще недавно любой намек на то, что сценарии всех «цветных» и «бархатных» революций писались одним и тем же заокеанским сценаристом, выглядел архаизмом и дурно пах. Но нынешняя весна излечила нас от комплексов: благодаря фильму французских документалистов «Революция.Com.Сша. Завоевание Востока» подозрения, жившие раньше в облике смутных газетных намеков, стали фактом. И теперь больше не нужно доказывать, что между пустым гробом, который в 1989 году демонстранты носили по Праге, и телом, предположительно принадлежащим украинскому журналисту Георгию Гонгадзе, есть нечто общее. А именно: необходимые для бунта символические похороны. И что статьи о зарубежных особняках Шеварднадзе и публикация, буквально «убившая» Аскара Акаева («Дом, который построил Акаев»), оказавшаяся к тому же абсолютной фальшивкой, вышли из-под пера одного и того же автора. И что роль диктатора, которую после убийства Политковской пытались примерить Владимиру Путину, отрепетировали сначала на Леониде Кучме. Ну помните же: 2000 год, убийство Гонгадзе, скандальные магнитофонные записи — предполагаемый преемник Кучмы, министр внутренних дел Украины Юрий Кравченко (тот, что спустя пару месяцев после «оранжевой» революции двумя выстрелами в голову искусно покончил с собой. — Авт.), полностью дискредитирован. Сравните эту историю с делом солдата Андрея Сычева, лишившегося ног в 2006-м. Мир ужасается картинкам «дедовщины» в Российской армии, рейтинг одного из возможных президентских преемников — министра обороны Сергея Иванова — катится вниз со скоростью бильярдного шара. Никто не слушал оправданий военных: что причиной ампутации ног стала врожденная болезнь, а не тот факт, что Сычев 4 часа просидел на корточках. Я, помню, даже швырнула трубку, разговаривая с одним сотрудником Министерства обороны, который посмел намекнуть, что ажиотаж вокруг дела Сычева был не случаен. Но… в апреле 2007 года задержанных в Таллине защитников Бронзового Солдата эстонские полицейские заставляли сидеть на корточках не по 4 часа, а по 8, и ампутацией ног это ни у кого не закончилось… Утешает одно: если мы и обманываемся, то делаем это совершенно искренне, не зная, что на самом деле заглатываем чужие наживки. Другой вопрос: кто и зачем их расставляет?
Учебник для кризисов
Но давайте сначала разберемся со словом «революция». Если верить словарям, это — насильственная смена политической и экономической формации в интересах класса или группы. А какую революцию мы имеем на Украине, в Киргизии и в Грузии? Во-первых, не насильственную, во-вторых, не классовую. Если же одна группа людей перехватывает власть у другой с целью получить доступ к перераспределению ресурсов, то никакая это не революция, а дворцовый переворот. Все осталось прежним, кроме людей у кормушки. В принципе ничего плохого в самих революциях нет (оставим этот термин для удобства: «революция» звучит все-таки романтичнее, чем «путч». — Авт.), как в любом обновлении. Россиянам они не нравятся потому, что, во-первых, управляются режиссерами извне, а во-вторых, совершаются под острым антироссийским соусом.
Если для кого-то и был секрет, каким образом эти революции устраивались, то это был секрет Полишинеля, потому что учебник «От диктатуры к демократии» свободно продается в книжных магазинах Москвы. Сочинил его американский политехнолог Джин Шарп, и хотя на обложке написано, что это — библия именно «оранжевой» революции, на деле же по этой инструкции делались абсолютно все революции конца ХХ столетия — и «бархатная» чехословацкая, и «кедровая» ливанская, и сербская, которой почему-то не хватило символа, а также три «поющих» прибалтийских. Секрет — в 198 способах ненасильственного сопротивления властям. Несмотря на некоторую нечистоплотность, этот рецепт — все же самый благородный из всех возможных, потому как он в разы сокращает количество жертв, которыми обычно чреваты «взрослые» перевороты.
Собственно, Шарп не изобрел ничего нового, потому что со всеми этими методами мы по ходу жизни уже встречались. С солдатами у «Белого дома» в 1991-м братались? Пустые гробы по улицам в знак протеста против монетизации льгот носили? Голодовки по поводу невыплаты зарплат устраивали? «Марши несогласных» вот наблюдаем последние полгода почти регулярно. Латвийскую кильку с эстонскими шпротами опять же не покупаем… Надо сказать, читать учебник Шарпа — дело страшно увлекательное, потому что с его помощью можно снять абсолютно любую власть — хоть в редакции (если мы вдруг все, как один, начнем ме-е-едленно-ме-е-едленно набирать на компьютерах свои статьи — Авт.), хоть в государстве. Подозреваю, что во время нынешнего политического кризиса на Украине «бело-голубые» сторонники «Партии регионов» тоже именно этим учебником и воспользовались, как годом раньше и их «оранжевые» предшественники. Понимая, что родил настоящего бутылочного джинна, способного перевернуть мир, Джин Шарп сочинил вторую часть о том, как предотвратить путч, что-то типа переворотного «антидота». Универсальное, так сказать, пособие.