Честно говоря, иной раз удивляюсь, что приходится периодически возвращаться к теме реальной боевой работы 16-го гиап и мемуарам А.И. Покрышкина, в которых эта работа нашла свое отражение.
Сейчас работаю с архивными документами 16 полка (жбд) и документами 216-й сад, в которую на начальном этапе битвы на Кубани входила эта часть.
Ничего плохого сказать не могу - в целом воспоминания Покрышкина укладываются в канву событий, зафиксированных в полковых и дивизионных документах. Воздушные победы пока в расчет не беру - сравнить количество мемуарных и полковых заявок, которые были реально подтверждены на дивизионном уровне - еще предстоит.
Тем не менее, привлек внимание такой эпизод в изложении АИП.
Речь идет о боевом вылете 27 мая 1943 года, который проходил в 11 утра:
"...Состав шестерки вызвал у меня опасение в успехе выполнения боевой задачи, но спорить было бесполезно.
Подходим к станице Киевской. Правее нас выскочила из облачности пара Ме-109. Речкалов, даже не предупредив меня, развернулся и пошел на нее, увлекая находившуюся на верхнем ярусе боевого порядка группу Лукьянова. В тыл обороны противника я вышел лишь с ведомым Табаченко. Выше нас обнаружили десятку "Мессершмиттов".
Дав команду на сбор группы над Крымской, я нацелился на нее. Сверху, в хвост наших самолетов, неожиданно свалилась пара Ме-109. Мы энергично развернулись и пошли в лобовую атаку. "Мессершмитты" ее не приняли, начали разворачиваться в обратном направлении. Ведомый Ме-109 запоздал с маневром и попал в мой прицел. Дал очередь по животу. И Ме-109, объятый огнем, понесся к земле. Теперь очередь за ведущим. И в этот момент увидел атакующую нас справа и сверху четверку "мессершмиттов". Делаю боевой разворот навстречу им. Но они, обходя нас с набором высоты, ушли от лобовой.
Минут десять наша пара отбивала атаки вражеской группы. Четверка Речкалова так и не появлялась. А как она была нужна сейчас! Противник пока действовал вяло. Чувствовалось, что сбитие Ме-109 в начале боя психологически подействовало на вражеских летчиков, снизило их активность. Но на это долго рассчитывать было нельзя.
В ходе боя внезапно появилась еще и пара фашистских истребителей "фоккеров". С дистанции почти двух тысяч метров она открыла по нас огонь. Можно было не опасаться стрельбы с такой дальности, но вдруг под меня нырнул ведомый.
— Табаченко, стань на свое место, а то "мессеры" съедят, — дал команду.
— Командир, я ранен, ухожу домой! Прикройте! Это было уже совсем некстати. Что делать? Если сопровождать Табаченко, то вся свора вражеских истребителей бросится вдогонку. Нас собьют, как куропаток. Решаю продолжить бой с десятью истребителями противника, сковать их боем и обеспечить безопасный уход ведомого.
— Табаченко, уходи пикированием на Краснодар, я прикрываю.
Продолжая отражать атаки, я зорко смотрел за вражеской группой, готовый ринуться за теми, кто попытается преследовать Табаченко. Получив по радио сообщение о его подходе к Краснодару, уловил удобный момент, сделал резкий переворот и, пикируя до земли, вышел из боя.
После посадки состоялся разговор с Речкаловым.
— Вы что же, на съедение "мессерам" бросили мою пару?
— Понимаешь, правее нас появились "мессеры". Попутно решил сбить их. Они удрали в облака, а мы с Лукьяновым уже не смогли вас найти.
— Твое счастье, Речкалов, что не было "юнкерсов" и Табаченко был легко ранен, а то бы не миновать тебе неприятностей! — бросил я в сердцах. С Лукьяновым поговорить не успел — вызвали на КП.
(А.И. Покрышкин, "Познать себя в бою", Москва, Центрполиграф, 2006)
А вот описание этого же боя, сделанное мной на основе записи в Журнале боевых действий 16-го гиап, хранящегося в ЦАМО:
"В 11 утра шестерка, ведомая ГСС Покрышкиным, была отправлена на расчистку воздуха в район Клевского-Экономического. Полет проходил на большой высоте – 6000-8000 метров при этом действия группы осуществлялись с земли рацией КП - «Лисица-1». В районе патрулирования справа ниже себя летчики обнаружили двух Bf-109 - в атаку на них бросился капитан Покрышкин с ведомым Табаченко, приказав по радио прикрыть его. Немцы боя не приняли, и переворотом ушли вниз, а затем на запад. В этот момент пару капитана Лукьяненко атаковали два Bf-109. Ведущий «мессер» дал очередь по Аэрокобре младшего лейтенанта Чеснокова – тот сразу снизился и пошел на свою территорию. Отбивая атаку, Лукьяненко сумел подбить этого Bf-109 – немецкий истребитель со снижением пошел в западном направлении. Но тут в район боя подошли еще несколько «Мессершмиттов» - трое попытались атаковать советские истребители, а один «месс» остался в стороне, видимо, выбирая удобный момент для верной атаки.
Один из «стодевятых» решил атаковать Петра Табаченко - капитану Покрышкину удалось отсечь вражеский истребитель - а своему ведомому он приказал переворотом выходить из боя. В это время пара ГСС Речкалова вела воздушный бой с шестью Bf-109, которые атаковали наши самолеты парами, а затем уходили вверх, уступая место следующей паре. Так повторялось несколько раз – причем четверка Bf-109 оставалась все время сверху, чтобы вовремя предотвратить атаки советских истребителей.
Из этого вылета не вернулись два летчика – младшие лейтенанты Табаченко и Чесноков. Первый был легко ранен и после приказа Покрышкина вышел из боя и произвел посадку на аэродроме Краснодар. Летчик был отправлен в госпиталь. Что касается Чеснокова, то, как было сказано выше, он был подбит в бою, ранен в левую руку и сел на фюзеляж в районе Могукаровского. Чеснокова отправили в госпиталь, где раненую руку пришлось ампутировать – так полк лишился еще одного летчика."
Если честно, найти какое-то разумное объяснение подобной подмене фактов, очень трудно. Единственное, что приходит на ум - Покрышкин вновь перекладывает со своих на чужие плечи ответственность за неудачный боевой вылет и потерю боевого летчика. И таким "мальчиком для битья" у него постоянно и до конца войны был сильнейший пилот дивизии - Речкалов.
P.S. Страницу из документа прикладываю, дабы у любителей "правды" не было поводов обвинить меня в предвзятости и слишком вольном изложении обстоятельств этого вылета.
Да, сразу скажу - в итоговую работу по Кубани такой "анализ" включаться не будет - не считаю нужным этого делать.
От себя еще добавлю - дальнейшее изучение документов и истории 16-го полка и 9-й гиад лишь укрепило меня во мнении - Покрышкин со второй половины 1943 года становился сильным летчиком и командиром.
Сообщение от =PUH=BOSS
Ответ: Реальность и мемуары А.И. Покрышкина
