В общем да, не стреляйте - играю как умею...
Вот интересно, или как только начал описывать события в игре - игра начала интересные повороты сюжета предлагать, или это только 27 сентября 1916 года получилось таким... таким...
В общем, вот что было дальше:
Александр Шварцрабе был воспитан в лоне лютеранской церкви, как и большинство немцев. Он не мог утверждать, что является образцовым верующим, хотя службы посещал регулярно, но в основном для того, чтобы не огорчать свою матушку – ревностную лютеранку. Да и как мог человек, устремившийся в небо и доверяющий свою жизнь бездушным бензиновым двигателям искренне верить в Бога? Хотя в Провидение, или в Судьбу Александр после всего что с ним случилось поверил бесповоротно.
Как говаривала его матушка: «Все, что имеет человек – дал ему Бог, а сам по себе человек ничто». Последнюю неделю эти слова Шварцрабе вспоминал особенно часто. Как и первый свой вылет в качестве командира штаффеля.
Взлетели они по расписанию, в 16.20. До линии фронта долетели без происшествий, потом ушли на север, до того места, где полоса перепаханного снарядами грунта заметно сужалась. Зенитное прикрытие в этом месте было довольно слабым, и на сторону врага звено перелетело без каких либо проблем. Необходимо было пролететь еще около двух километров на норд-вест, и можно было возвращаться. Внезапно самолет Майера приблизился к самолету ведущего. Александр увидел, что Майер машет рукой, и указывает направо. Вглядевшись, Александр заметил вдалеке наблюдательный аэростат. Жестом он дал Майеру понять, что цель замечена, и решение об атаке принято. Самолет Майера вновь отошел назад.
Приблизившись к баллону Шварцрабе открыл огонь. Одной очереди не хватило, чтобы уничтожить цель. Александр отвернул влево, и оглянулся на своих ведомых, надеясь, что кто-нибудь из них добьет противника, делать второй заход ему совершенно не хотелось.
На аэростат летел Мёллер. Летел не пикируя, а зайдя в атаку с той же высоты, на которой висел баллон. Со стороны это выглядело довольно жутко, и дальнейшее развитие событий, несмотря на всю его трагичность, выглядело отчего-то вполне логичным. Не сделав даже ни малейшей попытки отвернуть – самолет Людвига Мёллера врезался прямо в аэростат. Майеру, идущему следом, удалось резко уйти вверх и влево, избежав попадания в облако пламени, возникшее на месте столкновения.
-Почему Мёллер не свернул? - думал после Шварцрабе, -Почему даже не попытался свернуть?
Отчего-то ему вспоминалась книга Карла Гагенбека, купленная и прочитанная им года за три до войны. Книга называлась «О зверях и людях», и одна из увлекательных историй, напечатанных в ней, рассказывала о том, как удавы гипнотизируют кроликов, перед тем как сожрать их. Александр не слишком тогда поверил этому, но сам рассказ запомнился. Было что-то отвратительно жуткое в том рассказе.
И вот теперь, вспоминая и свои первые сбитые аэростаты, и гибель некоторых пилотов его штаффеля, погибших при атаке наблюдательных баллонов, и смерть Людвига, не сделавшего даже попытки уйти от столкновения, Шварцрабе думал о том, что может быть истории герра Гагенбека содержат правды гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
Возвращаясь на свой аэродром, Александр с некоторой оторопью подумал и о том, что ведь сегодня в двух вылетах эскадрилья потеряла двух Мёллеров. Двух однофамильцев. И оба погибли не от вражеских пуль или снарядов, а от столкновений. Причем от столкновений таких, каких можно было бы легко избежать. По крайней мере так казалось со стороны. Что это? Судьба или обычное совпадение? Но как совпадение, даже самое простенькое, может быть обычным?
А вот дальше произошло то, что Александр Шварцрабе впоследствии вспоминал не иначе как вместе со словами своей матушки-лютеранки о том что имеет человек и кто человеку позволил иметь все это.
Он, хауптман Александр Шварцрабе, командир 11 эскадрильи Александр Шварцрабе, кавалер железного креста Александр Шварцрабе, летчик-ас Александр Шварцрабе…
В общем, при приземлении абсолютно исправного самолета, при приземлении не на узкую лесную поляну, а на родное поле аэродрома, при приземлении в практически безветренную погоду, при ясном небе, при отличной видимости…
Он перевернул самолет.
Провидение? Судьба?
Хорошо еще, что судьба на этот раз решила ограничиться строгим предупреждением, и не удалять Шварцрабе с поля. Понять как Александр умудрился не свернуть себе шею было затруднительно. Правда, сотрясение мозга он получил изрядное. И его робкая мечта о свободном из-за нелетной погоды вечере обернулась полноценной неделей отдыха в госпитале.
Это было обидно, поскольку уже 28 числа погода начала портиться, а 29 сентября, в пятницу, начался дождь, и лил не переставая.
Утром 3 октября Шварцрабе выписали, и он вернулся в расположение штаффеля.
И что же – дождь хоть и продолжал моросить, но летать было вполне возможно, и ему приказали готовиться к вылету на 15.18.
Эскадрильей в данный момент командовал майор Гюнтер, спешно переброшенный сюда откуда-то из тыла. О его боевых успехах ничего не было известно, сам он разговоров на эту тему избегал, и из-за нелетной погоды у состава штаффеля не было возможности оценить его в деле.
Правда было и несколько приятных новостей.
Первая – из госпиталя вернулся оберстлейтенант Граф. Это порадовало всех, поскольку герр оберстлейтенант проявил себя хорошим командиром. Он, правда, не стал немедленно принимать командование штаффелем, и настоял на том, что данная должность должна остаться за Гюнтером. Все сводилось к тому, что молодым офицерам жизненно необходимо набираться командного опыта. Так что пока герр Граф «де-юре» являлся заместителем командира эскадрильи, а «де-факто» командиром, натаскивающим на командную должность «юного» стажера майора Гюнтера. Личный состав 11 штаффеля был достаточно деликатен, чтобы делать вид, что не видит в этой ситуации ничего необычного.
Но в конце-концов, у Гюнтера еще не было возможности себя проявить, а герр Граф уже доказал то, что являлся отличным пилотом. За 5 боевых вылетов он записал на свой счёт 3 вражеских аэроплана и 1 аэростат. В шестом же вылете английский «Ньюпор 17» в собачей свалке сел оберстлейтенанту на 6, и начал поливать его пулеметным огнем. Шварцрабе хорошо помнил тот бой, потому что именно он смог снять «Ньюпор» с хвоста командира. Герр Граф хоть и был ранен – сумел дотянуть «Айндеккер» на свою сторону, и посадить его. Несколько недель он провел в госпитале, но вот, наконец, вернулся в штаффель.
Вторая приятная новость была довольно неожиданной. Хотя, если вдуматься, в ней не было ничего выходящего из ряда вон. Докладывая о происшествии со Шварцрабе в штаб, фон Ешенбах, естественно, не счел нужным упоминать то, что Александр пострадал, перевернув свой самолет в безветренную ясную погоду при посадке на родной аэродром. В его изложении «герр гауптман пострадал при выполнении боевого задания, и переправлен в госпиталь», поэтому по возвращении Шварцрабе ждала не головомойка от штаба, а новенький серебряный знак «За ранение».
Третьей же приятной новостью было то, что из за нелетной погоды в составе 11 эскадрильи совсем не было новых потерь, и Александр застал всех боевых товарищей в добром здравии, хотя и несколько ошалевших от вынужденного безделья.
Но уж совсем потрясло Шварцрабе то, что за ту неделю, которую он провалялся в госпитале, эскадрилья полностью сменила парк самолетов. Вместо привычных, полюбившихся уже «Айндеккеров» в ангарах стояли 12 новеньких «Альбатросов». Причем у половины этих машин, справа и слева от кабины торчали какие-то металлические коробки, весьма напоминающие уши. Никто из штаффеля еще не успел облетать эти машины, поэтому никто даже не догадывался, как они поведут себя в воздухе. Оставалось лишь надеяться на лучшее.
Впрочем, вернувшиеся с утренних вылетов герр Граф, фон Ешенбах и Ахим Шмитц в один голос утверждали, что машина замечательная, хотя и имеет непривычно малый, после «Айндеккера» сектор обзора. Еще они рассказали, что, по всей видимости, из-за мерзкой погоды активность противника несколько поутихла, а потому вылеты прошли без внезапных происшествий и неожиданных встреч.
Шварцрабе должен был вылететь в патрульный облет в 15.18. Его вновь назначили ведущим звена, хотя вместе с ним летел и командир эскадрильи Гюнтер. Александр был уверен, что формирование подобного расклада не обошлось без деятельного участия герра Графа. Хотя, скорее всего Гюнтер и сам был не прочь совершить вылет в качестве ведомого у более опытного пилота.
До вылета оставался еще час, оберстлейтенант и майор сидели в штабной комнате, обсуждая последние детали предстоящего задания. Александр же пошел искать фон Ешенбаха, намереваясь вытянуть из того все, что тот узнал об особенностях пилотирования «Альбатроса» во время своего единственного полёта на нём.
Ответить с цитированием
если ты не против, то когда закончишь - выделю отдельной темой.
Сообщение от ROSS_DiFiS
у нас уже мемуары рождаются 
вчера сбил 2 фокера, разведчик, аэростат и даже получил ранение - но на выходе - все по нулям и даже в госпиталь не отправили.
