Про Николая кровавого ,это тема, про пирамиды тоже вещь,даже про коварство англосаксов почитаем на досуге,а вот такое,не хотите для себя открыть.
По материалам выложенным на аирфорсе.
Рассказ штурмана ТУ-128 В.М.Ханкишиева
Хотите, верьте – хотите, нет, но дело было так... Штатный экипаж в составе, командира корабля Ту-128 Славы Кириллова и штурмана корабля Володи Ханкишиева возвращался после ночного дежурства из ДЗ в гостиницу барачного типа, расположенную недалеко от аэродрома.
Мы делились впечатлениями о недавно проведённом отпуске, где и как отдыхали.
Наш основной аэродром Амдерма был на ремонте и лётный состав поэскадрильно доставлялся на вертолётах для несения БД (боевых дежурств) на аэродром Нарьян–Мар.
Нам опять нужно было заступать на БД этой ночью. Погода была солнечная + 20, полярный день, комары резвились стаями. Для крайнего севера такая погода - словно знойная африканская жара.
Решили поехать на пару часов, на рыбалку на местное озеро и искупаться.
Надев плавки, взяв удочки у техников и договорившись с «доком» о санитарной машине, двинулись в путь. Но не тут-то было...
Сирена перечеркнула все наши планы. Приезжаем в ДЗ, звоним оперативному.
«Вашему экипажу - готовность № 1» - слышим ответ. Очень странно! Ведь нам положен был отдых после ночного дежурства. Как были в плавках и летнем костюме х\б (ведь мы на рыбалку собирались) так и побежали к самолёту. Хорошо, что захватили с собой со звена жилеты.
Никто из нас не предполагал, что нас поднимут в воздух. Мы думали, что как обычно доложим, а потом в готовность № 2 переведут.
Один экипаж дневников уже сидел в готовности №1. Это комэска Жора Кабарухин и штурман Валера Водолазкин.
Наш самолёт рядом с ихним стоит. Я остался стоять возле стремянки, «санитарку» не отпускаю – надежда на рыбалку ещё есть.
Слава поднялся по стремянке, не садясь в кабину наклонился в неё и подключился, доложил по радио, что готовность №1 занял.
Через пару секунд слышу, Слава кричит мне: «Володя! Нам запуск!»
Я бегом поднимаюсь по стремянке, на ходу надевая жилет, сажусь в кабину. Осматриваюсь. Фала НАЗа привязана узлом к подвесной парашютной системе.
Какой «фокусник» это сделал? Нет времени распутывать этот узел. Значит нельзя бросать парашют, решаю я мысленно – иначе улетит лодка и НАЗ.
Самолёт Кабарухина запускается тоже и выруливает первым на ВПП (взлётно-посадочную полосу). Наверное с проруливанием по полосе, подумали мы.
Мы запустились, выруливаем на предварительный. Самолёт Кабарухина стоит на ВПП, докладывает и к нашему удивлению, ему дают взлёт!
Уже рыбалкой не пахнет. На ВПП нам тоже дают команду:
« Взлёт! Задачу получите в воздухе».
Взлетели, перешли на канал наведения и получили задачу:
«Курс..., Высота..., визуальное сопровождение иностранного борта в составе пары».
Ведущий - Кабарухин впереди, мы на 100 метров сзади, справа.
Без команды прицел включать нельзя, оба самолёта с боевыми 4-мя ракетами.
Кабарухин с 2-ой эскадрильи и мы с 1-ой и никогда раньше с ним в составе пары не летали. Это был наш первый совместный полёт парой.
На форсаже перешли звук, набрали 10000 метров. За 140 км. до Рогачёво выше нас на 1-2 км, слева, визуально увидели МиГ-25, который шёл курсом с Кольского полуострова на Новую Землю. Доложили об обнаружении «иностранного борта» (ИБ).
Получили команду на его сопровождение. Над Рогачёво ИБ развернулся и взял курс на о.Колгуев. Мы парой за ним. Набрали 11000 метров
В процессе маневра очень близко сблизились с самолётом ведущего.
Немного отстали и потеряли ведущего из вида. Слава ошибочно принял инверсионный след от ИБ (МИГ-25) за след от ведущего, включил форсаж и стал догонять его.
А ведущий был выше нас, только мы это заметили поздно. Наш самолёт подошёл к ведущему настолько близко, что я увидел заклёпки на фюзеляже его самолёта.
«Слава, очень близко, отойди» - сказал я по СПУ.
«Сейчас, сейчас» - услышал я. И тут мы ударили самолёт Кабарухина правым крылом.
Слава не делал крена элеронами, а лишь попытался РН и педалями «блинчиком» отойти от ведущего. Но видно наш самолет попал в турбулентный поток от самолёта ведущего.
Опишу что было с самолётом ведущего, а потом о нашем самолёте.
Удар был настолько сильным, что на самолёте Кабарухина сработал взрыв блока СРЗО (самоликвидация),а он срабатывает при перегрузке 10 ед.
Левый воздухозаборник был вмят настолько, что двигатель запомпажировав, встал.
Жора попытался его запустить – произошёл пожар левого двигателя. Погасил пожар.
Его штурман Валера Водолазкин молчит – видно стукнулся об приборную доску.
Жора запрашивает курс на Нарьян–Мар у штурмана наведения о.Колгуев:
«Такой-то (позывной не помню) столкнулся с самолётом ведомого – курс на точку!».
«Так вы парой идёте?» - слышим в ответ. После второго запроса и ответа:
«Так вы парой идёте?» - Жора послал наведенца ... в ..., дав тому курс в...!
Жора герой – молодец, не кинул самолёт, своего штурмана, а привёз их в Нарьян-Мар и сел благополучно. По словам Жоры, Валера оклимался в РТ и помог зайти на посадку, так как конус от БРЛС всё время закрывал ВПП и заход на посадку производился по приборам, при видимости «миллион на миллион».
Я потом ходил со Славой смотреть на самолёт Кабарухина, вернее, на то, что от него осталось – левый воздухозаборник закрыт почти полностью, в сопле левого двигателя насрано железом и очень по-крупному. Ракеты под левым крылом отсутствуют, пилоны тоже. Под фюзеляжем кто-то прошёлся словно бензопилой, спилив всё что можно.
На конусе БРЛС была дыра размером с фуражку. При заходе на посадку встречный воздух, заходя в дыру конуса, приподнимал его и закрывал обзор на посадочном курсе.
Короче: заключение комиссии – мелкая поломка самолёта! Самолёт потом починили и… спихнули в лагуну как утиль, когда всё утихло и всём раздали «пряники».
Теперь что произошло с нами. Когда я ощутил мощный удал по нашему правому крылу и мы перешли в плавный набор высоты, я почувствовал кожей, что к нам крадётся «писец». Была невесомость несколько секунд так, что я повис на ремнях и мой планшет парил в кабине вместе с пылью и крошками. В перископ я успел разглядеть, что наше правое крыло согнуто вместе с килем.
Высота -12000 метров. Остаток (топлива) -10тонн. До береговой черты - 220км. До о. Колгуев – 80 км. Баренцево море было под нами.
«Слава, держи этот курс, так мы на о.Колгуев выйдем» - сказал я в надежде, что над сушей всё же спокойнее, чем над морем находиться в костюмчике х\б.
После невесомости самолёт свалился на левое, потом на правое крыло и мы стали падать «листом».
После второго запроса Кабарухина у наведенца о курсе на точку, я сказал Славе, чтобы он передал Жоре: курс 200 градусов, удаление 420 км до Нарян–Мара.
Но тут Слава заорал:
«Володя прыгай, прыгай, а то будет поздно! ».
Всё! «Писец» постучался в наш самолёт!
Высота была 7500 метров. Скорость (приборная) 620 км\час. Истинная – 920 км\час Вертикальная – более 300 м\сек. Вариометр «зашкалило» на левом скольжении. Бортовое время 13.02
Столик не убирал, светофильтр не опускал, просто сгруппировался и потянул рукоятки катапультирования вверх – сработали автоматы захвата ног и ограничители разброса рук, а также сорвало фонарь у Славы и мой улетел вслед на его фонарём.
Потом, резко опустил рукоятки катапультирования вниз и ощутил всем телом, что я как маленькая крошка сдунутая ураганным ветром из кабины.
«Какое небо голубое» - мелькнула короткая мысль, когда меня выстрелило из кабины.
Плотный воздух ударил меня, как мягкая бетонная плита. Я вырубился.
Очнулся от гула ветра (как при «варианте» на севере). Такой звук неприятный: «У-У-У...»
Какие-то пузыри цветные перед глазами, – «Какой жуткий сон» - подумал я. «Скорее нужно просыпаться, чтобы сон ушёл. Так это ведь не сон! Ты ведь катапультировался! Как!? Этого не может быть!» Постепенно сознание возвращалось ко мне, и я осознал весь ужас произошедшего! Какой кошмар, неужели это произошло со мной?
Вспомнил сразу же отрезвляющие слова нашего лётного доктора (доктора, с такой нежной фамилией - Киллер): 30 минут, – максимум 40 - и крепкий, здоровый организм погибает от переохлаждения и судорог в холодной воде.