Представляю на суд общественности мой первый блин. Надеюсь, что он не комом.
Сказка о потерянном счастье.
Другу-вирпилу
Не знаю где, но где-то однажды жил да был самолёт. Вернее сказать самолётик, потому что он был очень маленький, такой крошечный, что легко помещался на ладони. Но он был совсем как настоящий, с крыльями, с хвостом и шасси, вот только винта у него не было. На самом носу, как раз там, где у самолёта винт, у него были маленькие часы с белым циферблатом маленькими золотыми стрелками. А сам самолётик с часами назывался иностранным словом «сувенир». Был он тяжёлый, потому что металлический, и весь золотистый, потому что его щедро покрыли позолотой. На его золотых крылышках сверху была надпись «На счастье». С этой надписью его подарили.
А подарили его печальному-печальному человеку, с большими грустными глазами. Так случается порой: кругом солнышко светит, небо чистое, а посмотришь такому в глаза - и кажется, что пасмурно и дождик скоро. Но всё-таки человек улыбнулся, когда ему вручали подарок. Он даже погладил маленький самолётик по крыльям, а потом поставил его в шкаф на полку.
На этой полке в шкафу, да и на соседней тоже, жили ещё самолёты. Большие и маленькие. Но даже самый большой из них легко можно было взять в руки. У этих самолётов были и винты, и кабины, и даже приборы в кабинах. Назывались самолёты моделями. То есть, каждый из них повторял собою сделанный когда-то и где-то настоящий большой самолёт, только был во много раз меньше. Все они очень хорошо знали печального человека, потому что он их и сделал. Долгими вечерами просиживал в своей комнате, склеивал крохотные детальки, красил. Так получились они все. Поэтому самолёты человека любили, как своего мастера. Все они были военными, к тому же стояли в шкафу, где кроме них жили книжки про войну. Очень много. Если бы самолёты были настоящими и встретились бы в своё время в небе, они бы задали друг дружке жару и может быть, кто-то остался бы при том без хвоста. Но война давно кончилась, самолёты были моделями, вышли из рук одного мастера, да и жили много лет на одной полке, поэтому вели себя мирно. Разве что иногда ночью, когда никто их не видит, выбирались из шкафа поразмять крылья и устраивали под потолком воздушные бои, без стрельбы конечно.
Но в эту ночь они летать не торопились, очень уж интересно было им познакомиться с новым соседом.
- Добрый вечер, сэр, - церемонно сказал «Спитфайр», он был английским самолётом, а значит джентльменом.
- Добрый вечер, - ответил самолётик с золотыми крыльями. Очень рад познакомиться.
- Интересно-интересно, - фыркнул из угла кто-то очень насмешливый, - Вот так чудо! Кому понадобилось наносить такой любопытный камуфляж? И откуда вы, любезный будете, неопознанный такой?
Но маленький самолётик не обиделся на него. Во-первых, потому что обижаться не умел, а во-вторых, потому что мало что понял.
- Простите, пожалуйста, - вежливо ответил он, - Я не неопознанный, я из Англии, вон у меня под правым шасси написано «мэйд ин Ингланд». А что такое «ка-му-фляж»?
- А ну-ка, отставить обижать нашего нового соседа, - Как тебе не стыдно, «Мустанг»! А ещё союзник, - сердито скрипнул по полке большой двухмоторный самолёт с красными звёздами на крыльях.
- А я что? , - проворчал себе в пропеллер «Мустанг», - я ведь ничего плохого… Уж и пошутить нельзя!
Тут проснулись все остальные самолёты и тихонечко подкатились поближе, поглядеть на странного гостя. С соседней полки спустилось ещё трое и сделалось тесновато.
- Что за шум? – в полголоса осведомился маленький и очень изящный самолёт, на крыльях которого были нарисованы красные круги, - Я только начал сочинять новую танку о восходящей луне, а вы меня перебили.
- Простите, «Зеро»-сан, - дружески покачал винтом «Спитфайр», - У нас сегодня гость!
- О, теперь я и сам вижу, - японский самолёт подкатился поближе, - добро пожаловать в нашу компанию, друг, - и он церемонно покачал лопастями винта туда-сюда, будто поклонился.
Самолёты долго рассматривали нового соседа, удивлённо покручивали винтами и перемигивались огоньками на крыльях: ничего такого они ещё не видели. Наконец кто-то прочитал надпись на его крыльях: «На счастье».
- Значит, вы как бы талисман? – спросил его «Спитфайр».
- Вероятно да, - не очень уверенно ответил самолёт с золотыми крыльями, - Она сказала, что я должен приносить счастье, а я даже не знаю толком, что это такое.
- Кто это, она?
- Девушка, - объяснил он, - которая меня подарила.
- Так здесь замешана дама, - обрадовался «Блерио». Это был французский самолёт, он очень любил поговорить о женщинах, - Шерше ля фам! Это начинает быть интересным! А она красивая?
- Она хорошая, - ответил самолётик и совсем смутился. Если бы он мог, он бы, наверное, покраснел, - И всё-таки, что такое счастье? И как я должен его принести?
- Вопрос философский, - уклончиво ответил «Спитфайр», - но нашему мастеру, похоже, его действительно не хватает. Он почти всегда такой печальный. И мрачный как смог в Лондоне.
- Да, захандрил товарищ, совсем худо, – сочувственно вздохнул самолёт с красными звёздами.
- Значит, меня подарили тому, кому всегда очень грустно? – спросил самолёт с золотыми крыльями, - А как же ему помочь?
Тут самолёты заспорили. Они уже успели привыкнуть к тому, что их хозяин редко улыбается. Никто так и не смог объяснить, почему он таким стал, но все сходились в одном: надо что-то делать.
- Утра приход / Не может прогнать / Сумрак в душе, - сходу сочинил танку «Зеро», но это, понятно, ничего не изменило.
- А я помню его весёлым, - негромко сказал кто-то из угла шкафа. Самолёты расступились и вперёд выкатился, чуть дребезжа элеронами, металлический самолёт. Краска на его крыльях облезла, и выглядел он далеко не новым. Этот самолёт сделали давным-давно на заводе, с ним хозяин дома играл, когда был совсем маленьким.
- Я помню, как он улыбался, когда был маленьким, - продолжал он, - но чем взрослее он становился, тем больше грустил. А теперь совсем взрослый и ничего его больше не радует.
- Если я должен что-то принести, - стал размышлять самолёт с золотыми крыльями, - значит этого «чего-то» здесь ещё нет. Только что такое счастье и как оно выглядит? Самолётам проще, для них самое большое счастье – летать. А вот как быть с человеком?
- Счастье, это не груз, который можно прицепить под фюзеляж и привезти, - наставительно заметил самолёт с красными звёздами.
- Ещё бы, - снова влез «Мустанг», - под фюзеляжем обычно бомбы возят, дорогой коллега, чего тут счастливого! Счастье, парень, это… Это когда… Ну, в общем, всё так хорошо, что просто…
И он так и не сумел толком объяснить.
- Счастье, это когда ты кого-нибудь любишь, - сказал «Блерио».
- Любовь не всегда приносит радость, - возразил «Зеро», - земные страсти чаще доставляют много печали. И лишь освободив от них душу…
- Ну да, в нирвану впасть или харакири сделать, - хмыкнул «Мустанг», - знаю я вашего брата! Тут человек пропадает, а он проповедовать решил!
- Счастье – служить Родине, а если придется, то и жизнь за нее отдать - сказал Пе-2, тот самый самолёт с красными звёздами.
- Очнись, союзничек, - фыркнул «Мустанг», - война давно кончилась! А от армии сейчас только все бегают.
И тут бы вспыхнуть ссоре, но вмешался «Спитфайр»:
- Джентльмены, не будем спорить. Так мы ни к чему не придём. Если мы не можем найти ответ, значит нужно спросить у кого-нибудь ещё. Предлагаю не тратить эту замечательную лунную ночь на разговоры, а полететь, пока она ещё не кончилась, и спросить у кого-нибудь.
- Правильно! Верно! – заговорили остальные, - Полетим на поиски! Может, мы и найдём это самое «счастье» и принесём его сюда все вместе.
- А поведёшь нас ты, - сказал золотому самолётику «Блерио», - ведь ты наш талисман.
- Я с радостью! – воскликнул тот, - да только… только, как же я с вами полечу? У меня и винта нет.
- А ты попробуй, - сказал самый старый самолёт, - сегодня полная луна в небе, всякое случается.
Маленький самолётик замолчал и медленно покатился по книжной полке. Она была совсем небольшая, даже для такого малыша, как он. Без волшебной силы лунного света никто не взлетел бы с такой короткой полосы. И случилось чудо: тоненькие золотые стрелки на циферблате часов на его носу стали вытягиваться всё больше и больше и раз – превратились в маленький золотой винт, который стал стремительно вращаться. Так быстро не вертелись ни одни стрелки ни одних часов в мире! Маленький самолётик даже не сразу понял, что он уже не стоит на полке, а вылетел из шкафа в комнату.
- Осторожно! – крикнули ему сверху, - Впереди шкаф! Курс 90 градусов!
Самолётик лёг на левое крыло и стал разворачиваться. Большой самолёт качнул ему крыльями: следуй за мной. А с полки слетали всё новые и новые самолёты, тихонько жужжали в темноте их винты. Тихонько, чтобы никого не разбудить. Ведь ночь была волшебной, а в такую ночь всякое случается.
Самолёты образовали в воздухе строй, как на параде, облетели раз вокруг люстры и вылетели в открытую форточку.
Никто их не заметил: была глубокая ночь, и весь город крепко спал. Они летели над сонными деревьями и чёрными крышами, некому было поднять голову и посмотреть, кто там летит в вышине. И только коты, живущие на крышах, долго смотрели в след странной компании жёлтыми горящими в ночи глазами, а потом убегали на чердаки, рассказывать своим кошкам и котятам, какие бывают в ночном небе чудеса.
Внизу показался вокзал. А на вокзале всегда кто-нибудь не спит. Там что-то грохотало, вздрагивало и рычало. Возле крайней платформы стоял под всеми парами огромный Паровоз. Он был настолько велик в сравнении с маленькими самолётиками, что казался им страшным чудищем. Ещё бы! Одно колесо его весило, наверное, в тысячу раз больше, чем все они вместе взятые. Но всё же они набрались храбрости и приземлились рядом с ним на пустую платформу.
- Пожалуйста! – прокричал маленький самолётик как можно громче, чтобы Паровоз услышал его за шумом своего двигателя, - Вы не знаете, что такое счастье? Нам правда, очень-очень важно это узнать!
- Счаааастье, - выдохнул Паровоз, да так звучно, что самолёты чуть не сдуло с платформы, - А зачем вам оно?
Самолёты объяснили, что ищут счастье не для себя, а для своего мастера, который его где-то потерял.
- В моих вагонах он точно не мог его забыть, - сказал Паровоз, - Счастье, это такая штука, что я бы точно его запомнил. Эти люди - загадочные существа. Одни счастливы тем, что едут, другие несчастны от того, что уезжают. Одни мечтают о путешествиях и нет для них большей радости, чем ехать куда-нибудь в дальние края, а другие ждут, когда я привезу к ним кого-нибудь. Сложно с людьми. Одни на вокзале плачут, другие смеются. То ли дело мы, поезда. Везти за собой десятки и сотни тонн полезных грузов или вагоны с пассажирами, по блестящим рельсам, да на встречу солнцу и погудеть ему ту-туууууууууу, здравствуй! Вот оно, счастье. Быть нужным. Ты – нужен, дело твое – нужное, делаешь ты его хорошо и машинист доволен. А чего еще нужно-то?
Так объяснил Паровоз. Задумались самолётики, вроде он и прав, а что-то не то. Работу свою мастер вроде любит, а радости ему от нее нет. «Даже, когда он нас клеит, и то не улыбнется, - вздохнул какой-то самолет, - Нет, братцы, его счастье где-то еще.
Они поблагодарили Паровоз, который честно постарался им помочь, и полетели дальше. Опять дремал под их крыльями ночной город, да покачивались деревья. Вскоре показалась на их пути большая гора, а на горе… На горе стояли самолёты. Самые настоящие, большие-пребольшие. Вот бы у кого спросить! Самолётики спустились на гору, но вот беда! Сколько бы они ни кружили вокруг больших самолётов, те им не отвечали. Молчали, как каменные. «Неужели они все умерли?!» - испугался маленький самолётик с золотыми крыльями.
- Они спят, - ответил чей-то печальный-печальный голос.
Самолёты оглянулись и увидели, как на крыльях огромного самолёта, втрое больше всех остальных на горе, на мгновение зажглись и тут же потухли габаритные огни.
- Кто ты, друг, - спросил его Пе-2 и что у вас за сонное царство такое?
- Да ты, верно, раньше не бывал здесь и ничего не знаешь , - грустно отвечал ему самолёт, - Это музей. Мы никогда больше не поднимемся в воздух, мы стали экспонатами. Вы, малыши, ещё можете иногда летать по ночам, но никакому лунному свету, никакому волшебнику ни оторвать нас от земли ни на метр. Когда-то мы летали и приносили пользу людям. Наши пилоты нас любили, механики о нас заботились, чистили, смазывали, вовремя заправляли, чинили. Но потом мы начали стареть. На смену пришли другие самолёты, более сильные, более быстрые. А нас разбирали на запчасти, отправляли на слом…. – он тяжело вздохнул, - А некоторых отдали в музей. Потому-то все мы предпочитаем спать и просыпаться как можно реже. Ведь во сне мы видим небо. Только изредка ко мне приходит мой лётчик, с которым мы столько тысяч часов налетали за нашу жизнь. Меня отдали в музей, а его отправили на пенсию. Он разговаривает со мной, а я ему отвечаю, когда никто посторонний не слышит нас. И тогда нам обоим становится немного легче.
Самолётам стало очень жалко своего товарища. Подумать только, даже лунный свет не поможет ему подняться в воздух!
- Не печальтесь обо мне, - ответил им большой самолёт, - всему на свете приходит свой срок. Я прожил долгую жизнь, и могу ручаться, совсем неплохую. Но здесь вы не найдете того, чего ищите. Мы все живем прошлым, а вы ищите то, что нужно здесь и сейчас. Там, за городом, есть аэропорт. Спросите у местных самолётов, может, они вам помогут.
Ответить с цитированием
Сообщение от У-2 kukuruznik
