Подошли командир роты, политрук: «Там, впереди, в тумане, село Медное, в нем немцы. Надо узнать, есть ли они на нашей стороне реки, где-то здесь мост через Тверцу...» Надо так надо. Пошло 5–6 бойцов. Спускались как бы вниз, с горы, шли по какой-то промоине или лощинке. И темнота, и туман рассеивались медленно. Показалась какая-то изгородь, мы вышли на дорогу. Шедший впереди остановился, что-то увидел. Подошли последние, сгрудились... У дороги лежал убитый. Две «шпалы» — майор, в петлицах значки связиста, сапоги сняты, брюк нет, офицерская добротная шинель распахнута, на животе, видимо, была медицинская грелка. Командир сказал: «Посмотрите документы». Я нагнулся: один глаз убитого смотрел в небо, а вместо второго вспучился кровавый пузырь. Стреляли из пистолета в упор, в затылок. Нагрудные карманы командирской гимнастерки вывернуты, карманы шинели — тоже. Так мы и не узнали, кто был этот застреленный майор. Позднее я услышал из рассказа комиссара нашего 1319-го стрелкового полка Н. В. Дыхно, что в селе Медном был госпиталь, захваченный немцами, которые зверски расправились с ранеными и больными: были трупы с распоротыми животами, отрубленными головами, выколотыми глазами. Найденный нами майор был из этого госпиталя.