Наиболее масштабно искажается период так называемой «первой советской оккупации» (с июня 1940-го до осени 1941 года). Официальная версия, настойчиво продвигаемая эстонскими историками и политиками на международной арене, гласит, что после присоединения Эстонии к Советскому Союзу в республике немедленно был развернут беспричинный массовый террор. Именно этим, говорят нам из Таллина, объясняется то, что эстонцы радостно встречали немецкие войска и более чем активно участвовали в истреблении эстонских евреев и карательных операциях на всей оккупированной советской территории – от Ленинградской области на севере до Сталинградской на юге.
Вот что пишет в книге с характерным названием «Красный террор» один из главных эстонских историков Март Лаар: «Общие потери эстонского населения в результате советской оккупации 1940–1941 годов достигли 52 750 человек. Это оставило неизгладимый след в памяти эстонского народа. Во многом именно из-за пережитого в 1940–1941 годах эстонцы с отчаянной храбростью воевали в 1944 году в рядах Германской Армии».[249] Детальное рассмотрение проблемы свидетельствует о ложности приведенных данных.
Эстонские историки, например, утверждают, что с июня 1940-го по начало июня 1941 года было арестовано от 7 до 8 тысяч граждан Эстонской Республики, 1850 или 1950 из которых было расстреляно, а большинство оставшихся умерло в советских лагерях. В Таллине предпочитают умалчивать о том, что первоисточником этих цифр являются «данные» немецкой пропаганды. Документы и статистика деятельности органов НКВД свидетельствуют об ином. На самом деле в рассматриваемый период в Эстонии было расстреляно 184 человека. К различным срокам заключения в лагерях и колониях были осуждены не более полутора, а скорее всего, – около одной тысячи человек, среди которых было немало русских (хотя эстонцы, естественно, составляли бoльшую часть). Репрессии не были направлены против какой бы то ни было национальности; в целом репрессиям подверглось около 0,1% населения республики. При описании июньской депортации 1941 года эстонские историки также прибегают к прямым искажениям. Не соответствуют действительности утверждения о том, что количество депортированных составило более 10 тысяч человек, что под угрозой депортации находилась значительная часть граждан Эстонии, что депортация сопровождалась расстрелами и массовой гибелью депортируемых во время перевозки. Не соответствуют действительности и приводимые в «экспортных историях» данные о числе депортированных, умерших в период с 1941-го по 1956 год.
На самом деле в ходе июньской депортации из Эстонии было выслано 9156 человек, 3178 из которых были арестованы и отправлены в лагеря, а 5978 – на поселения в отдаленные районы СССР. Общая смертность среди этих людей была существенно ниже выдаваемых эстонскими историками оценок, однако достаточно высокой (хотя и нередкой для условий воюющих и голодающих стран, во всяком случае этот уровень смертности не был избирательным или «специальным» для депортированных эстонцев). В общей сложности за пятнадцать лет (с 1941-го по 1956 год) умерло около 2 тысяч заключенных. Точными данными о смертности среди ссыльных за этот период, мы к сожалению, не располагаем, однако, по всей видимости, число умерших не превышало 2 тысяч.
Итак, описание эстонскими историками советских репрессий в Эстонии в начале войны практически полностью базируется на «данных» нацистских пропагандистов, причем одни и те же цифры эстонские историки сначала выдают за количество жертв всей «первой советской оккупации», а затем – за количество жертв военного времени. В качестве «репрессии» по непонятным причинам ими рассматриваются даже проводившиеся перед приходом немецких войск мобилизация и эвакуация из Эстонии. Недостаточность источниковой базы не дает нам возможности привести точные данные о советских репрессиях в Эстонии в начале войны. Однако даже имеющаяся информация противоречит «данным» эстонских историков. На самом деле в июне – октябре 1941 года советскими военными трибуналами было вынесено от 240 до 320 смертных приговоров. Кроме этого при приближении немецких войск в эстонских тюрьмах было расстреляно 226 заключенных, содержавшихся там по обвинению в антисоветской деятельности. Около 300 граждан Эстонии было осуждено к заключению в лагеря и колонии ГУЛАГа, а от 550 до 1000 боевиков антисоветских формирований «лесных братьев» уничтожено в ходе боевых действий.
Таким образом, в результате «первой советской оккупации» в Эстонии было расстреляно 650–700 человек (в том числе 226 в тюрьмах при приближении немецких войск), около 4,6 тысячи граждан Эстонии были направлены в лагеря и колонии ГУЛАГа, а около 6 тысяч – на поселения в отдаленные районы страны. Из числа арестованных и высланных впоследствии умерло в общей сложности около 5 тысяч человек, что, впрочем, обусловливалось не злодейской политикой Кремля, а лишениями военных лет, от которых страдало все население СоветскогоСоюза. Кроме того, в начале войны было уничтожено около тысячи боевиков из вооруженных формирований «лесных братьев». В целом репрессии периода «первой советской оккупации» затронули около 1–1,5% населения Эстонии; они не могут быть названы массовыми и в значительной степени являются более или менее рационально мотивированными репрессиями военного времени, не являющимися собственными изобретениями ни сталинского режима, ни союзников СССР по антигитлеровской коалиции. Отождествление этих репрессий с геноцидом невозможно.
Ответ: Эстония: торжество нацистской бессмыслицы
Сообщение от Bomberz
Пост-индустриальная Прибалтика, начала 20ого века.
