― Итак, Илья, в двух словах: чем занимается VFX-супервайзер на фильме? Участвует ли он непосредственно в съёмочном процессе? Что он делает на площадке?
― В современном кино VFX-супервайзер практически постоянно участвует в самих съёмках ― сегодня сформировалась определённая культура взаимоотношений между «цехами», и в эту культуру супервайзер как-то врос. И продюсеры, и режиссеры понимают, что VFX-супервайзер нужен, поскольку это вопрос экономии бюджета картины, да и вообще правильной организации съёмочного процесса. В основном, заниматься приходится двумя вещами: правильной организацией кадров под компьютерную графику, а также консультациями и контролем тех моментов, в которых CG изначально делать не предполагалось. Например, если неожиданно подвела погода или даже внешний вид актёров, VFX-супервайзер помогает организовать съёмку так, чтобы эти моменты потом было легко исправить на этапе пост-продакшена. Вообще, VFX-супервайзер начинает работать над фильмом ещё до начала съёмок ― делает раскадровки, аниматики будущих сцен, участвует в обсуждении сценария, придумывает внешний вид некоторых эпизодов. По итогам этой предварительной работы создаётся подробный план всех сцен с элементами компьютерной графики, где расписывается то, как будут выглядеть эти сцены и что потребуется для их создания. Таким образом планируется бюджет всех графических работ на картине, чтобы у продюсера было чёткое понимание того, что и сколько будет стоить.
― По сравнению с рядовым российским фильмом, в «Брестской крепости» очень много компьютерной графики и визуальных эффектов. В работе VFX-супервайзера фильм чем-то отличался от всех прочих, по объёму, по сложности?
― Да, конечно. Военных проектов такого масштаба, в общем-то, не много. В практике «Синематеки» это не первая военная картина, но встречаются они достаточно редко. Такие фильмы напрямую связаны с нашей работой, потому что некоторые вещи невозможно снять «вживую». Например, как вы будете снимать взрывы среди актёров? То же самое ― авиационные сцены любого уровня сложности: сегодня снять их практически невозможно, это сложно и дорого. Словом, с самого начала было понятно, что проект будет масштабным и работы будет много. По объёму «стоков» ― предварительно отснятых кадров специально для компьютерной графики ― я даже и не вспомню другого такого масштабного проекта: взрывы, дымы, попадания пуль в объекты, тела, кровь… Ну и плюс к тому, некоторые эпизоды с графикой придумывались прямо на площадке.
― Например?
― Например, буквально за 15 минут был придуман один из самых морально-тяжёлых кадров фильма, когда немецкий танк въезжает в ворота крепости по телам расстрелянных людей. Во время съёмок режиссёр и оператор переглянулись и решили, что вот в этом месте нам нужен такой кадр. Затем они повернулись ко мне и спросили: «Что мы будем делать?» И вот прямо в режиме реального времени надо было говорить: так, значит сейчас мы снимаем первый проход, снимаем людей. Потом мы раскладываем мешки на землю, по ним поедет танк ― надо увидеть, как танк будет двигаться. Потом снимаем фрагменты ткани окровавленной, заставляем массовку «отыгрывать» это движение танка… Всё делалось прямо на площадке, ни в сценарии, ни в раскадровках этого эпизода не было. Cтрашный кадр с танком впоследствии стал одним из важнейших эпизодов фильма.
― Очень часто создатели визуальных эффектов в кино и компьютерной графики вообще называют своим главным врагом цейтнот, постоянную нехватку времени. Как с этим обстояли дела на «Брестской крепости»?
― Вся работа по компьютерной графике в кино очень сильно зависит от монтажа ― до тех пор, пока монтаж не закончен, руки у нас практически связаны. А чем серьёзней проект, чем он амбициозней и масштабней, тем дольше длится монтаж. В итоге, на всю работу для «Брестской крепости» нам осталось совсем немного времени. Практически всю графику для фильма мы сделали за три месяца, кроме, пожалуй, сцены воздушного боя: её мы начали создавать ещё до Нового года. Нам пришлось выставить условия авторам картины, что или мы начинаем работать над этим эпизодом сейчас, или в фильме его попросту не будет ― не успеем.
― А где проходили съёмки? Снимали прямо на территории мемориального комплекса или где-то ещё? Где строили декорации? В чём особенность съёмок на исторических объектах?
― Практически весь фильм, 99,9% его, снималось прямо на территории Брестской крепости. Пару сценок мирной жизни сняли в соседних городах, но всё остальное ― на территории мемориала. Брестская крепость ― это не просто цитадель, которую мы видим в фильме, это огромная территория, очень большой комплекс, на пеший переход которого уходит несколько часов. Половина этого комплекса, кстати, вообще на территории Польши находится. Так вот, там были построены очень масштабные декорации, которые имитировали кусок стены Брестской крепости и основные постройки ― казарма Кижеватова и клуб-церковь. Самое интересное, что по ходу съёмок выяснилось, что главную «жемчужину» брестской крепости ― Холмские ворота, которые героически обороняли бойцы комиссара Фомина ― вживую снимать нельзя, так как это объект, находящийся под патронажем ЮНЕСКО и ни о каких взрывах и дымах речи быть не могло. Пришлось прямо на территории комплекса, недалеко от настоящих Холмских ворот, строить бутафорские ― декорацию для съёмок, в которой можно было дымить, взрывать и так далее. Надо сказать, что большинство интерьерных кадров были сняты в реальных помещениях крепости, это видно в фильме. Однако, даже декорации зачастую не позволяли воплотить все режиссёрские и операторские идеи. Например, взрыв большой авиабомбы не удалось снять даже в декорациях ― они бы попросту не выдержали взрыв такой мощности. Вот тут-то как раз особенно пригодилась компьютерная графика. Несмотря на то, что взрыв не удалось полностью смоделировать в 3D по причине нехватки времени, мы собрали его из съёмочных «стоков», добавили пыль, обломки, эффект взрывной волны.
― В фильме очень реалистично переданы сцены стрелкового боя, много эффектов от попадания пуль в объекты и людей. Какую роль здесь играли визуальные эффекты?
― Да, в этом плане фильм очень достоверен. Стрелковые бои ― работа тесного альянса пиротехников и художников компьютерной графики, сейчас уже сложно сказать, кто что делал. Работа пиротехников на этом фильме просто великолепна. У них было огромное количество различных приспособлений, которыми они имитировали самые разные эпизоды боя ― пользовались даже пейнтбольными маркерами, из которых стреляли шариками с каким-то дымовым составом. Естественно, мы со своей стороны тоже готовились ― снимали заранее «посадки» со всех возможных ракурсов во всевозможные поверхности, специально готовились «посадки» выстрелов по людям. В общем, живой и компьютерной работы с выстрелами в фильме где-то поровну. Ну и конечно эффектные выплески крови ― они все в CG.
― Эффекты выстрелов из стрелкового оружия как-то улучшали?
― На площадке всё оружие было стреляющим ― за период съёмок было отстреляно какое-то рекордное количество холостых патронов, но при этом их всё равно пришлось впоследствии декорировать и усиливать, потому что не все и не всегда стреляли в нужные места, пулемёты клинило и так далее. Всю славу на себя мы взять никак не можем, потому что оружейники и пиротехники проделали на этой картине огромную работу.
― Вопрос про большие взрывы и разрушения. В каких случаях используется компьютерная графика, а в каких обходятся пиротехникой?
― На масштабных исторических картинах всё стараются взрывать вживую: как можно больше, как можно чаще и как можно эффектней. Это не всегда получается сделать хорошо, потому что декорации всё-таки строятся из фанеры, пенопласта, чего-то ещё, очень отдалённо напоминающего настоящие стройматериалы. На графике приходится декорировать эти взрывы: придавать объём и реалистичность разлетающимся осколкам, создавать эффекты взрывной волны, добавлять огонь, дым. Конечно, режиссёры стараются взрывать как можно больше ― так ты сразу видишь, что у тебя происходит в кадре, ну а на компьютерную графику как правило приходится усиление, украшение взрывов. Есть и ситуации, когда абсолютно невозможно снять взрыв в кадре и тогда прибегают к компьютерной графике. В фильме «Брестская крепость» невозможно было вживую снять сцену с огнемётным танком, который заливает подземелье огнём, и не получилось по многим причинам снять взрыв большой авиабомбы ― всё это было создано при помощи графики.
― Расскажите пожалуйста, как организуется работа по цифровой реконструкции военной техники? Чем вдохновляется художник, где консультируется?
― Как ни странно, сделать достоверную технику времён Второй мировой войны ― это, пожалуй, самая простая вещь. Дело в том, что придумывать ничего особо не надо ― проще создать то, что реально существовало. По Второй мировой войне есть огромное количество литературы и каждый уважающий себя компьютерный художник обязательно держит на полочке тройку-другую книжек. Например, у нас в «Синематеке» есть целый специальный стеллаж с книгами про самолёты, танки Второй мировой, про всё, что угодно. Да и в Москве очень много музеев ― в любой момент можно пойти, посмотреть как эта техника выглядела на самом деле, сфотографировать. В «Брестской крепости» нам пришлось моделировать только самолёты, танки были съёмочные. В фильме есть две сцены воздушного боя: поединок «мессершмиттов» с И-16 и сцена авианалёта, когда «юнкерсы» 87-е атакуют крепость. Тут надо сказать, что у нас в студии не так давно была выполнена большая работа для фильма о лётчиках-асах Второй мировой. Та работа была очень кропотливой ― внешний вид, разные обозначения и маркировка на фюзеляжах ― в общем, руку набили. С другой стороны, в работе на «Брестской крепости» нам помог сам генеральный продюсер, Игорь Станиславович Угольников. Он фанатичный поклонник самолётов и многие идеи исходили от него лично. Например, идея И-16 в серебристом окрасе, летающего над крепостью ― целиком его идея, потому что мы скорее всего сделали бы И-16 в более традиционной, защитной окраске. Но Угольников сказал, что учебные самолёты подобной окраски перед войной могли быть и это более значимый символ для фильма, символ надежды.
― То есть достоверность компьютерной реконструкции играла очень большую роль?
― Для нас это очень важно, конечно. Для самих себя. Я бы не сказал, что нас кто-то жёстко контролировал, скорее самим хотелось сделать достоверно. Ведь после выхода каждого исторического фильма начинается волна обсуждений достоверности исторической реконструкции и наверняка люди на специализированных авиа-форумах найдут полтора миллиарда несоответствий. Поэтому при создании военной техники мы всегда стараемся основываться на исторических съёмках, кинохронике. Простой пример: на этапе создания сцен с самолётами нас просили добавить дымные следы от двигателей, мол, при работе двигателя внутреннего сгорания должен оставаться дымный выхлоп. Мы, отсмотрев массу исторического киноматериала, не обнаружили за самолётами Второй мировой войны таких следов ― выхлоп был бесцветный. С другой стороны, эти же кадры кинохроники явно показали, что за летящими снарядами авиапушек дымный след оставался. И у нас в фильме именно так ― самолёты дымят только после того, как в них попадают, а от выстрелов авиационных пушек виден дымный след. Это, кстати, стало и хорошим художественным решением, иначе трудно показать воздушный бой в подробностях.
― Давайте поговорим о самых масштабных, самых запоминающихся VFX-сценах фильма: воздушный бой, сброс бомбы и авианалёт на крепость. Как идёт их создание, как подбираются материалы?
― Задолго до создания фильма, разрабатываются художественные концепты (статичные кадры) и делаются аниматики. После их проработки и утверждения, начинается второй этап ― изготавливаются цифровые фоны, создаются 3D-модели. Вообще, аниматики мы стараемся делать к началу съёмок, чтобы оператор снял нужные кадры так, как это предусмотрено аниматиком. Объекты снимаются под разными углами, чтобы режиссёр монтажа смог свести кадры для будущей компьютерной сцены. Ну а дальше начинается обычная работа студии визуальных эффектов. Вот, например, сцены воздушного боя и авианалёт. Если Вы обратите внимание, то почти всё время самолёты мы видим издалека. Это не значит, что мы не смогли бы сделать их крупным планом, или там денег не хватило, нет. Просто режиссёрская задумка была такая, чтобы видеть самолёты глазами людей с земли, субъективным взглядом персонажей. Поэтому именно так это и делалось. Крупным планом у нас только в эпизоде с авианалётом показан заход звена «юнкерсов» на цель, «хоровод» такой, а всё остальное мы видим глазами героев картины. В основе всех этих воздушных сцен ― кадры неба, специально снятые оператором и сведённые на монтаже. А взрыв большой бомбы ― так получилось, что эту сцену пришлось собирать из фотографий, которые я сделал на площадке. Из них делались мэтт-пэйнты (компьютерные фоны местности ― прим.ред.) . Часть кадров удалось сделать с самолёта: так получилось, что в ходе съёмок фильма брестские парашютисты из местного аэроклуба согласились прыгнуть на территорию крепости, причём прямо в декорацию — и они действительно это сделали!. В процессе их прыжков ― они несколько раз заходили на точку ― мне удалось снять несколько кадров с борта их самолёта. Это большая удача, потому что никаких других материалов по Брестской крепости достать было просто невозможно ― пограничный район, съёмка там запрещена.
― А есть у Вас любимая VFX-сцена из фильма?
― Сложный вопрос. Картина тяжёлая, картина военная, и зачастую вещи, которые делаешь не всегда тебе приятны с эстетической, с психологической стороны. Наверное, если задуматься, это сцена авианалёта. Если забыть то, какую смертоносную силу они несут, то самолёты ― это самое красивое, что можно сделать. Самолёты делать всегда интересно.
― Спасибо за беседу, Илья! Творческих успехов Вам и студии «Синематека»!
«Мир 3D» благодарит за помощь и содействие в организации интервью:
Фёдора Журова, «Синематека»
Елену Хван, «Central Partnership»
Яну Куликову, «Cinelex»
Сообщение от yess111
Ваши права
Ответить с цитированием
