Конец марта 1942 года был холодным. Благодаря вовремя подвернувшейся спекулянтке, которая продала маме немного сахарного песку, овса и флакончик горчичного масла я буквально воскрес из мертвых и повторно в своей жизни научился ходить, страшно обрадовавшись тому факту, что смог сам обойти обеденный стол. Как только мне стало немного лучше, брат настойчиво стал пытаться вытащить меня на улицу, но у меня не было сил, да и боялся я, что ноги снова откажут. Однажды брат обратился ко мне с предложением сходить вместе с ним на Гончарную улицу. Там внутри жилого квартала в здании школы был развернут госпиталь, но немцы его разбомбили. Здание сильно пострадало, две стены просто обвалились, но брат приметил там неснятую дверь, которую можно было бы использовать для отопления нашей комнаты. Я решился на это рискованное мероприятие, несмотря на ватные ноги и непомерную слабость. Кое-как после долгого перерыва спустился по лестнице, и мы вышли во двор. Ноги были как не мои, но идти все же было можно. Несколько раз по пути падал, брат довольно ловко поднимал меня за шиворот и снова ставил на ноги. При этом меня он еще и поругивал, что стимулировало собрать силенки и двигаться дальше. Солнечный день, на улице совсем мало людей. Нас обогнала тощая лошаденка, запряженная в розвальни - там военный вез какие-то мешки и ящики. Я еще подумал, что вот лошаденка эта- тоже дистрофичка, а нас обогнала, хотя у нее четыре ноги и у нас с братом - тоже четыре. Шли по протоптанной в снегу тропиночке, я впереди, брат сзади, следил, как я иду. Разваленный бомбой дом производил жутковатое впечатление, с выбитыми окнами и дверьми, обвалившимися стенами. Брат привел к входу, откуда можно было, как он разведал, забраться наверх, несмотря на то, что подъезд был завален грудой битого кирпича и мусором, а лестница большей частью осыпалась. До второго этажа пришлось мне проползти по торчавшим из стен огрызкам ступенек, лестничные пролеты обвалились. А вделанные в стену части ступенек позволяли по ним перебираться наверх. Полз по этим обрубкам с активной помощью брата очень долго. Лестничная площадка устояла и с нее вправо и влево зияли пустые дверные проемы. Влево был виден перемешанный со снегом ералаш из гнутых и покореженных больничных коек с грудами какого-то страшного на вид тряпья, а вправо проем через тамбурок вел как раз туда, где брат приметил дверь. И сквозь оба проема была видна улица - стены то рухнули. Доски перекрытия висели в воздухе и плавно и медлительно пружинили под нами. Сразу за тамбурком мы нашли несколько чудом уцелевших довольно больших деревянных ящика. Сияло солнышко, было очень тихо и морозно, а мы с братом стояли на этом импровизированном колышащемся под нами балконе, который вполне мог под нами обрушиться любую минуту. Но тогда нас это нисколько не заботило. Брат по-деловому вскрыл ящики. Там оказались учебные пособия по биологии и ботанике. Поразило громадное страусиное яйцо, к нашему глубокому огорчению - легкое и пустое - кто-то давным - давно через маленькие дырочки выдул оттуда содержимое. Обрадовала чудесная коллекция всевозможных бобовых и злаковых культур, каждая из которых лежала в своей картонной ячейке под тонким стеклом. Эта коллекция дала нам возможность ознакомиться и оценить эти культуры в вареном виде, и хоть там было по маленькой горстке каждой культуры, находка была замечательной. Поразила коллекция великолепных по своей красоте бабочек, они размещались в аккуратных коробочках, тоже под стеклом. Много было еще всякой всячины, словно сокровища нашли. Но бобовые и зерновые были самым ценным. Дверь снимать и ломать не было уже никакой возможности, да и ломаные доски от верхних перекрытий, щепки от них вполне годились взамен. Набрали полны руки, то есть авоськи, конечно. Надо было теперь выбираться обратно, а это было совсем нелегкой задачей. Во-первых мы оба устали, а я в особенности, во-вторых были нагружены тяжело, в третьих надо было опять преодолеть разрушенную лестницу, теперь уже вниз. С помощью брата под его грозные понукания кое-как спустился. Но очень долго прокорячился, ноги плохо слушались. Когда мы с добычей шли домой уже солнце село, становилось темно. Мама очень обрадовалась, что мы вернулись благополучно, а сваренная из 'коллекционной' фасоли на щепках от досок похлебка получилась невиданно вкусной. И это была только одна ячейка из этой замечательной, несущей нам спасение коллекции. (с)

--- Добавлено ---

7. Казнь 05.01.1946г.

В начале января 1946 года неподалёку от Кондратьевского рынка на площади поставили виселицы. Суд над 11 немецкими военными преступниками шел долго. Во всех газетах делались подробные отчеты, но мы с мамой их не читали - чего перечислять, кого и как они убили... Мы же своими глазами видели как немцы обращались с мирным населением и нового ничего нам не сообщали. Ну, нас расстреливали с самолетов и из дальнобойных орудий, а крестьян на Псковщине - из винтовок и автоматов - только и разницы. Немцы-то те же были.
Но посмотреть на казнь я пошел, тем более, что и дела были в этом районе. Толпа собралась приличная. Привезли немцев. Они держались спокойно - да в общем у них выбора не было. Бежать было некуда, а собравшиеся люди практически все были блокадники и ничего хорошего немцам бы не светило, попади они в толпу. Да и на сочувствие рассчитывать им не приходилось.
Объявили: что и как эти осужденные совершили. Меня удивил капитан - сапёр, убивший собственноручно несколько сотен мирных жителей. Это меня поразило - мне казалось, что сапёр - строитель, не убийца, а тут он сам - без какого-то принуждения по своей охоте своими руками убивал людей, причем беззащитных, безоружных - и ведь там и мужиков было мало - в основной -то массе - женщины и дети... Ну пехота - ладно, но чтоб сапёр...
Машины, в кузовах которых стояли немцы, задним ходом въехали под виселицы. Наши солдаты - конвоиры ловко, но без спешки надели петли на шеи. Машины не торопясь поехали на этот раз вперед. Немцы закачались в воздухе - опять же как-то очень спокойно, как куклы. Немного завилял в последний момент тот самый капитан-сапер, но его придержали конвоиры.

Народ стал расходиться, а у виселицы поставили часового. Но, несмотря на это когда я там проходил на следующий день - сапоги у немцев уже были подпороты сзади по швам, так что голенища развернулись, а мальчишки кидали в висельников кусками льда. Часовой не мешал.
А потом часовой был снят с поста, а с висельников кто-то снял сапоги. Так и висели в носках...
Недавно посмотрел по телевизору воспоминания артиста Ивана Краско. Он, оказывается тоже там был. Но впечатление сложилось по его рассказу, что мы были на разных казнях - он сказал, что немцы выли и визжали, валялись по земле и их конвоиры волоком тащили под висилицы и торопясь неловко совали головы в петли, а народ был в ужасе от этого страшного зрелища и сам Краско тоже был в ужасе...
Откуда он это всё взял? Никто в ужасе не был. Практически каждый, стоявший в толпе по милости таких немцев потерял кого-то из друзей и родственников. Да веселья не было, не было ликования. Была мрачная горькая удовлетворённость - что хоть этих повесили.
И немцы умирали достойно. Правда, некоторые обмочились - это было видно, особенно когда они уже висели. Но я слышал, что это часто бывает у висельников...
Но вот что точно - никто на их фоне не снимался с радостными рожами. А они очень часто запечатлялись на фоне висилиц с нашими людьми. Им это нравилось.

Еще стоит добавить, что моя знакомая - она была постарше меня и стояла в толпе ближе (определенно Ленинград - большая деревня!) - рассказывала потом, что хотели вроде, чтоб от народа выступила пострадавшая от одного из этих немцев женщина-псковитянка.
Она осталась жива, правда ее долго мясничили, отрезали грудь, а потом схалтурили и не добили толком, и она выжила. Но когда она увидела своего палача, то её буквально заколотило и стало ясно, что выступать она не способна. Так что вроде один человек из толпы и впрямь был в ужасе. Только не от казни, от вида цивилизовавшего её немца...


Примечание сына.

Я решил сходить в Публичную библиотеку и покопаться в газетах того времени. Да, практически каждый день - вплоть до казни - газеты помещали отчеты из зала суда. Читать это душно. Злоба душит. Причем даже при суконном языке судейских и таком же суконном языке журналистов.

Нам который год ставят в вину 24 убитых черт знает кем немцев и немок в деревне Неммерсдорф...У нас только на Псковщине таких Неммерсдорфов были сотни...Причем сожжённых дотла...Вместе с жительницами. Над которыми сначала глумились, насилуя тех, кто помоложе и покрасивее, хозяйственно забирая что поценнее...
А ещё и дети ведь там были. Короче, чего там.

Вот список повешенных:

1. Генерал-майор Ремлингер Генрих, родился в 1882 году в г. Поппенвейлер. Комендант г.Псков в 1943-1944 годах.

2. Капитан Штрюфинг Карл, родился в 1912 г. В г..Росток, командир 2 роты 2 батальона 'особого назначения' 21 авиаполевой дивизии.

3. Оберфельдфебель Энгель Фриц родился в 1915 г в г..Гера, командир взвода 2 роты 2 батальона 'особого назначения' 21 авиаполевой дивизии.

4. Оберфельдфебель Бем Эрнст родился в 1911 г. В г. Ошвейлебен, командир взвода 1 батальона 'особого назначения' 21 авиаполевой дивизии.

5. Лейтенант Зонненфельд Эдуард родился в 1911 г. В г.Ганновер, сапёр, командир особой инженерной группы 322 пехотного полка.

6. Солдат Янике Гергард родился в 1921 г. В мест.Каппе, 2 роты 2 батальона 'особого назначения' 21 авиаполевой дивизии.

7. Солдат Герер Эрвин Эрнст родился в 1912 г., 2 роты 2 батальона 'особого назначения' 21 авиаполевой дивизии.

8. Оберефрейтор Скотки Эрвин родился в 1919 г., 2 роты 2 батальона 'особого назначения' 21 авиаполевой дивизии.

Приговорены к высшей мере наказания - повешенье.

Трое других - оберлейтенант Визе Франц 1909 г. рождения, комроты-1 2 батальона 'особого назначения' 21 авиаполевой дивизии.;
И фельдфебель Фогель Эрих пауль, комвзвода его роты, - 20 лет тюрьмы.
Солдат Дюре Арно 1920 г. Рождения из той же роты - 15 лет каторги.


Всего судили 11 немцев. Гадили они в Псковской области, а судили их и повесили в Ленинграде.

Заседания тщательно освещались всей ленинградской прессой, (тогда журналюги работали ответственнее, но видно, что цензура работала серьезно, поэтому описания заседаний и показаний свидетелей нудные и лишены особо жареных фактов. Также видно, что объём материала был колоссальный и журналюги выдирали как попало.
А я как попало надергал из журналюг, потому как массив очень велик и собственно с моей колокольни не имеет большого смысла расписывать всё - читать надоест. Всякие мелочи, вроде избиений, издевательств, пыток, повального грабежа имущества, угона скота и изнасилований женщин, сопровождавших ликвидации населённых пунктов - опускаю.

Вкратце о повешенных:

1. Генерал-майор Ремлингер - организовал 14 карательных экспедиций в ходе которых сожжено несколько сотен населённых пунктов на Псковщине, уничтожено порядка 8000 человек - в основном женщин и детей, причем подтверждено документами и показаниями свидетелей его личная ответственность - то есть отдача соответствующих приказов на уничтожение населённых пунктов и населения, например - в Карамышево расстреляно 239 человек, еще 229 загнаны и сожжены в деревянных строениях, в Уторгош - расстреляно 250 человек, на дороге Славковичи - Остров расстреляно 150 человек, поселок Пикалиха -согнаны в дома и потом сожжены 180 жителей. Опускаю всякую мелочь вроде концлагеря в Пскове и т.п.

2. Капитан Штрюфинг Карл - 20-21.07.44 в р-не Остров расстреляно 25 человек. Отдал приказ подчиненным на расстрел мальчиков 10 и 13 лет. В феврале 44 - Замошки - расстреляно 24 человека из пулемёта. При отступлении забавы ради расстреливал попадавшихся по дороге русских из карабина. Лично уничтожил около 200 человек.

3. Оберфельдфебель Энгель Фриц - со своим взводом сжёг 7 населенных пунктов, причем расстреляно 80 человек и приблизительно 100 сожжено в домах и сараях, доказано личное уничтожение 11 женщин и детей.

4. Оберфельдфебель Бем Эрнст - в феврале 44 жёг Дедовичи, сжёг Кривец, Ольховка, и ещё несколько деревень - всего 10. Расстреляно около 60 человек, 6 - лично им..

5. Лейтенант Зонненфельд Эдуард - с декабря 1943 и до февраля 1944 сжёг дер.Страшево Плюсского района, убито 40 человек, дер. Заполье - убито около 40 человек, население дер. Сеглицы, выселенное в землянки было закидано гранатами в землянках, потом добито - около 50 человек, дер. Маслино, Николаево - убито около 50 чел, дер. Ряды - убито около 70 человек, также сожжены дер. Бор, Скорицы. Заречье, Остров и другие. Лейтенант принимал личное участие во всех экзекуциях, всего сам убил порядка 200 человек.

6. Солдат Янике Гергард - в деревне Малые Люзи 88 жителей ( в основном - жительницы) согнаны в 2 бани и сарай и сожжены. Лично убил более 300 человек.

7. Солдат Герер Эрвин Эрнст - участие в ликвидации 23 деревень - Волково, Мартышево, Детково, Селище. Лично убил более 100 человек - в основном женщин и детей.

8. Оберефрейтор Скотки Эрвин - участие в расстреле 150 человек в Луге, сжёг там 50 домов. Участвовал с сожжении деревень Букино, Борки, Трошкино, Новоселье, Подборовье, МИлютино. Лично сжёг 200 домов. Участвовал в ликвидации деревень Ростково, Моромерка, совхоза 'Андромер'.

Повторюсь - не всё писали журналюги и я тоже кусочки надергал, но так в целом картина более - менее ясная. Причем пунктуальные немцы изрядно наследили - приказы, отчёты о выполнении (сукин сын Зонненфельд явно позорил звание немца - писал, судя по всему округляя, не заморачиваясь подсчетом мертвецов до единиц.).

Мне вспомнилось соревнование Толкинских гнома Гимли и эльфа Леголаса - кто больше набьет орков. Немцы этим тоже грешили, и тут их это сильно подвело - опасно афишировать такие вещи. Ну а уж если на манер Пичужкина ведешь дневник и скрупулезно записываешь: кого и как убил, да ещё и чтоб подтверждение подвигу было - не обессудь, если следствие воспользуется твоей писаниной. Своей любовью к порядку в документации немцы себя утопили. Безусловно халтурили - оставляли недобитых свидетелей и те возникали как черт из табакерки в ходе заседаний.
Также дурную службу им сослужила привычка кивать на командование. Закладывали они друг друга по-черному. Ни о каком товариществе и взаимовыручке и речи не шло. Причем начиная от подчиненных - и к командирам. Комично то, что до назначения комендантом в Пскове генерал Ремлингер был начальником тюрьмы в Торгау - а Зонненфельд в это время у него сидел заключенным. И он в зондеркомманде был не один такой.

Примечательно, что у фрицев были адвокаты, и они старались. Например, адвокат генерала упирал на то, что часть карательных подразделений не подчинялись коменданту Пскова.
Но комендант и без посторонней гопоты хорошо поработал.
Впрочем, троих из одиннадцати удалось увести из-под виселицы. Ну, эти трое - дети какие-то, у самого результативного всего 11 лично убитых. Подумаешь, всего-то десяток русских...
Лично у меня сложилось впечатление, что эти части для фронта не годились по причине слабосилия, а вот деревни жечь могли. Вот они и одолевали комплекс неполноценности. А то - после войны заговоришь с фронтовиком - ты сколько Иванов убил - шесть? Ха! А я 312 - и фронтовик посинеет от позора...

Сама казнь проходила в 11 часов утра 05.01.1946 года на площади перед кинотеатром 'Гигант' (сейчас казино 'Конти'). Народу собралось много. Судя по документальной кинохронике, мой отец более точен (правда, у него слипся капитан-пехотинец с лейтенантом сапером) - стояло 4 виселицы (буква П), по две петли на каждой.
Немцы в момент казни были без ремней и шинелей, без головных уборов и наград. Их поставили в кузова больших грузовиков и машины задом подъехали к виселицам. Далее конвой надел петли на шеи и машины медленно поехали вперед. Немцы сделали пару шагов - и кузова кончились. Вели себя и немцы и конвой спокойно, как и публика. Никакого ужаса, воплей, визгов... Ногами немцы тоже не дрыгали. Ну, а насчет снятых сапогов там уже не показывали...