Дык они не видели как горели эти люди, не знали их, механик ободрил после угрозы трибуналом, а комполка штурмовиков всё сказал в лицо. ИМХО нормально там всё.
Сравните с игрой Казакова в сцене, когда его Ульянов отчитывает за оставления ведущего в "Балтийском небе". Вот там смесь и стыда, и ярости, и попытки оправдаться, и кучи других эмоций. По-моему, очень достоверно и жизненно. А здесь какое-то "помер Максим, ну и хрен с ним".
Как муха садится на потолок: с переворота или с петли?