"Даже в офицерском тревожном чемоданчике у бати лежал набор блесен для спиннинга"
-- Пару лет назад сослуживец Ивана Никитича рассказал мне о том, что какое-то время ваш отец был в опале и якобы даже на пенсию его "ушли"?

-- Нет, давления на отца не было, хотя завистников хватало. Как только в 1956 году он окончил академию Генштаба, министр обороны Жуков предложил ему очень высокую должность начальника боевой подготовки ВВС Союза. Георгий Константинович давно знал отца, его опыт и умение работать с людьми, поэтому и предложил такой пост. Мама рассказывала, что батяня долго размышлял, а за это время Жуков попал в опалу, и пост получил другой человек. Батю отправили в Ленинградский округ замкомандира дивизии. И только в 1971 году он занял должность, которую Жуков предлагал ему еще пятнадцать лет назад.

Парадокс: как только он стал начальником боевой подготовки ВВС, то перестал летать и... сразу начал болеть. Случился инфаркт, начали болеть ноги. Болячки липли одна к одной. Правда, и на таком высоком посту батяня иногда позволял себе побаловаться. Помню, летели мы из Ленинграда на Юг, кажется, в Евпаторию, на Ил-14. Кроме нас в салоне были и другие военные с семьями. Сидели, разговаривали, в картишки перекидывались. И тут батя куда-то ушел. Вдруг через какое-то время самолет начало бросать из стороны в сторону. Оказалось, отец попросил пилотов порулить. Так же он однажды "рулил" Ту-154. Помню, как он вышел из кабины довольный, улыбнулся и сказал: "Да, хорошая машина. Но тяжелая".

-- Понятно, что небо было главным увлечением вашего отца. Может, были и другие?

-- Мало кто знает, что в его полку во время войны была поющая эскадрилья и батя играл на саксофоне! Какое-то время дома даже хранилась фотография, где запечатлены летчики эскадрильи с музыкальными инструментами. У него вообще были неплохие музыкальные способности -- и на балалайке играл, и на аккордеоне.

-- А как насчет рыбалки или охоты?

-- Рыбалку он любил, особенно на море. Ловил спиннингом на блесну. Это был его конек. Чего только нам ни попадалось! Как-то под Скадовском вытащили небольшую, длиной сантиметров пятьдесят, черноморскую акулу. А однажды словили морского ежа, покрытого острыми ядовитыми колючками. Но это из разряда экзотики, а вообще-то он любил ловить ставриду. Потом вечером с удовольствием уплетал ее за ужином. Любую другую рыбешку мог раздать, а вот ставридку всегда просил приготовить. Рыбак он был заядлый: где бы ни был, старался найти озерцо или речушку, чтобы порыбачить. Мог просидеть с удочкой целый день. Знаю, что у него, как и у других офицеров, был так называемый тревожный чемоданчик. Там хранились бритвенные принадлежности, сменное белье, кое-какая одежда -- все то, что поднятый по тревоге офицер должен иметь при себе дня на три-четыре. Так вот у бати в этом чемоданчике лежал набор блесен. На всякий случай.

-- Вы не пошли по стопам отца, не стали летчиком. Он переживал по этому поводу?

-- Очень! Особенно, когда медкомиссия из-за зрения не допустила меня к сдаче экзаменов в авиационное училище. Я чувствовал, что батя расстроен, но все держит в себе. Успокоился он только тогда, когда узнал, что я поступил учиться на подводника. Конечно, ему хотелось, чтобы я пошел по его стопам. Помню, как мы с ним посещали разные авиационные праздники. Он тогда уже не летал. Вы бы видели, с какой завистью он смотрел на молодых пилотов. Как у него горели глаза, когда какой-нибудь новенький Миг крутил фигуры высшего пилотажа. Как ему тогда хотелось хоть разок еще взлететь!..

Вот такие были у нас земляки....