Сын И.Н. Кожедуба об отце... Интересная статья
РУКОПИСЬ МЕМУАРОВ ЛЕГЕНДАРНОГО АСА ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ ИВАНА КОЖЕДУБА ПРИШЛОСЬ ТЩАТЕЛЬНО РЕДАКТИРОВАТЬ: БУКВАЛЬНО КАЖДОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ОРИГИНАЛА ИЗОБИЛОВАЛО НЕНОРМАТИВНОЙ ЛЕКСИКОЙ
В преддверии 82-й годовщины со дня рождения прославленного летчика о малоизвестных страницах его биографии рассказывает сын Никита Кожедуб
Александр ГОРОХОВСКИЙ
"ФАКТЫ" (Москва-Киев)
Имя нашего земляка, уроженца Сумской области Ивана Кожедуба, сбившего 62 вражеских самолета, знал весь Советский Союз. Участник 120 воздушных боев, он был признан лучшим летчиком Второй мировой войны. Но не все в судьбе героя складывалось удачно. Всей правды о своей жизни трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб не смог рассказать даже в своих мемуарах. О малоизвестных страницах биографии прославленного аса "ФАКТАМ" рассказал его сын Никита Иванович -- тоже человек военный, капитан I ранга запаса. Он очень похож на своего отца: коренастый, невысокого роста, с обаятельной улыбкой. Чаще всего называет Ивана Никитича "батяней".
"Думаю, что отец вряд ли удержался бы, чтобы не повоевать в небе Кореи"
-- Так все же летал Иван Никитич в Корее или нет? Ведь об этой странице его биографии почти ничего не известно. Я слышал, якобы он даже пару американских "сейбров" завалил?
-- Я этот секрет разгадывал долгие годы, но кое-что все же осталось неясным. О его боевых заслугах в корейской войне я узнал только лет в пятнадцать. Стало интересно. О Великой Отечественной говорят все, а о Корее -- никто. И как-то я спросил об этом батю. А он, лукаво улыбаясь, ответил: "Не расскажу, пока не разрешат" -- "Кто разрешит?" -- настаивал я. -- "Кто надо и когда надо". На этом наш разговор о Корее закончился. После этого он так никогда и словом не обмолвился, хотя отношения у нас были очень доверительные. Но вот в начале 1990 года отцу из Кореи пришло приглашение посетить страну для участия во встрече советских и китайских боевых летчиков, воевавших в небе Кореи. Помню, батяня очень обрадовался, так как за все годы ни разу не был в тех местах, не встречал корейских и китайских однополчан. Но из-за проволочек в министерствах выезд затянулся на несколько месяцев и был перенесен на 1991 год. А 12 августа 1991-го бати не стало.
В Корею поехали мы с мамой. Встреча бывших однополчан состоялась на том месте, где дислоцировалась интернациональная эскадрилья. Нас поразило, как корейцы чтили память о советских пилотах. До наших дней сохранили все то, что было здесь почти пятьдесят лет назад. Аэродром, капониры для самолетов, землянки для летчиков, даже личные вещи некоторых из них -- все было так, словно боевые пилоты ушли отсюда вчера. На встрече присутствовал бывший главком ВВС Китая, который в начале 50-х воевал с отцом в одной эскадрилье. Старенький военный летчик едва сдержал слезы, узнав, что батяня умер незадолго до встречи -- буквально пару месяцев назад. Он показал мне землянку отца, в которой часто собирались пилоты (батя был очень гостеприимный), обсуждали бои или просто поминали товарищей стаканчиком водочки. Честно говоря, я сам тогда очень разволновался, представляя, что же должен был почувствовать отец, вернувшись сюда через пятьдесят лет.
Среди членов делегации были и другие китайские летчики, воевавшие с батяней. Они-то и рассказали мне, что отец там все же летал. Причем тайком -- по личному указанию Иосифа Сталина ему было запрещено подниматься в воздух. Как-никак он тогда был трижды Героем Советского Союза, а случайно терять такого человека в этой необъявленной войне вождь не хотел. Тем не менее китайцы утверждали, что он летал. Да еще как! По их словам, батя даже сбил 17 американских самолетов! Цифра для той войны очень большая, так как лучшие летчики, которых потом награждали звездами Героев, в Корее сбивали по 20. О боевых заслугах отца рассказывали несколько человек. Однако подтвердить или опровергнуть эти данные я не смог, поэтому ручаться за достоверность не могу. Но, зная характер бати, трудно представить, что он смог бы удержаться от соблазна подняться в воздух и сойтись в поединке на реактивном самолете с американским асом. Уж очень лихой он был парень. Ведь его эскадрилья тогда здорово насолила американцам: только за один день американцы потеряли 24 огромных четырехмоторных бомбардировщика "летающие крепости", 11 членов экипажа, 5 огневых точек (за уничтожение одной такой в годы Второй мировой войны немецких летчиков представляли к одной из высших наград гитлеровский Германии -- железному кресту. -- Авт.).
Однако, несмотря на такие громкие успехи, по возвращении на родину наших летчиков не встречали, как героев. Все были удивлены таким положением вещей. Только несколько лет назад я нашел этому объяснение. Процесс возвращения из Кореи первой смены наших летчиков растянулся на несколько месяцев. В это время воевать стала вторая смена, причем очень неудачно -- буквально за два-три месяца она была разбита. А слухи опережали события. И когда первые летчики-герои вернулись в Союз, здесь уже сложилось мнение, что в Корее они воюют неудачно.
"У бати была целая коробка окурков с подписью и датой на каждом"
-- О лихом характере Ивана Никитича в годы войны ходили легенды. Он и дома был такой неудержимый?
-- Дома он как раз был очень спокоен и во многих домашних делах полагался на маму. Она главенствовала в семье и с детьми была построже, чем батяня. Он был очень мягким человеком, в отношениях со мной вообще добряк. Помню, как однажды я серьезно влип, когда проходил учебу в Суворовском училище. Суворовцам строго-настрого запрещалось курить, а меня поймали на горячем -- с сигаретой в руке. И даже хотели отчислить. Батя заступился за меня-- переговорил с начальником училища, и меня оставили, хотя строгача влепили. Отец не ругал, не бил, а только сказал: "Ты что, сынок, не мужик, не можешь бросить эту гадость!" Я, кстати, после этого разговора к сигаретам больше не притрагивался. Но иногда, когда батя в очередной раз бросал курить, вспоминал эти его наставления.
-- Что, Иван Никитич неоднократно бросал курить?
-- Он бросал курить огромное количество раз. Как-то мы гуляли на Красной площади. Мне тогда было лет семнадцать. И батя перед самой площадью докурил сигарету, растер ее о брусчатку и зарекся больше не курить. Для него Красная площадь была священным местом. Клятва, которую он дал именно здесь, должна была удержать его от вредной привычки. А мама и моя старшая сестра его уже замучили уговорами бросить курить. И он таки три года продержался. Но однажды, проснувшись после моего дня рождения, я утром увидел, как у окна батяня затягивается сигаретой. Думаю: что ж я такого вчера натворил, что батя закурил. Все оказалось проще. Просто мама и сестра почему-то разрешили ему закурить. Батя располнел, ему и родным это не нравилось. Да и годы брали свое: лишний вес сказывался на самочувствии. К тому же мать видела, каких усилий ему стоит не курить.
Интересно, что когда батя в очередной раз бросал курить, он докуривал сигарету, а на окурке ставил дату и расписывался. Но такая же процедура могла повториться и завтра, и послезавтра. Мама вспоминала, что как только батя приходил с полетов, то сразу же бросал курить. Проходит несколько дней -- снова в полет. Как же перед вылетом не покурить? Это ведь уже как ритуал. Потом батя стал собирать эти подписанные окурки. Со временем их набралась большая коробка из-под обуви. Думаю, что запах был от них не очень приятный, но хранилась коробочка долго. Мама вспоминала, что иногда отец перебирал эти памятные окурки, смотрел на дату, вспоминал, что было в этот день. Бывало, самые большие окурки закуривал повторно, а потом снова ставил на них еще одну дату и роспись.
"С мамой батя расписался по-быстрому -- в поселковом совете и без свидетелей"
-- Судя по всему, отношения у ваших родителей были очень хорошие?
-- Они прожили душа в душу почти пятьдесят лет. И я не помню, чтобы один из них обидел другого. Конечно, были мелкие ссоры, не без этого, как и в каждой семье. Особенно часто бате доставалось, когда дома устраивались застолья. Мама за отцом строго присматривала, чтобы он, не дай Бог, не выпил лишнего. Хотя он и сам знал меру. Никогда я его не видел пьяным. И сколько бы он вечером с друзьями ни принял, утром всегда был как огурчик. Мужик был крепкий. Но иногда наутро после праздника мама на батю бурчала, мол, разошелся ты вчера, хватил лишку. На такие случаи у него была любимая поговорка: "Три танкиста выпили по триста -- гордый сокол выпил девятьсот". На этом разбирательства заканчивались.
Батя очень любил маму. Из любой поездки он обязательно привозил ей подарок. Иногда она сама выбирала себе понравившуюся вещь. Мама рассказывала мне, что в конце 40-х годов, когда они какое-то время жили в Ленинграде, было очень много комиссионок. Там можно было отыскать очень редкие и красивые вещи. Обычно накануне какого-нибудь праздника мама с подругами устраивала рейд по комиссионкам, а потом говорила отцу, что в такой-то комиссионке ей понравилось пальто или кофточка. К празднику батяня дарил маме именно эту вещь.
-- Наверное, знакомство ваших родителей было столь же романтичным, как и их совместная жизнь?
-- При первом знакомстве батяня матушке вообще не понравился. Они впервые увидели друг друга в электричке. Батя в то время поступал в академию Генерального штаба и часто ездил в Москву из своей части, находившейся в Монино. Мама ему приглянулась, и он попытался с ней познакомиться. Но, по словам мамы, батя тогда ей показался совсем неприглядным -- росточка невысокого, говорит с украинским акцентом. В общем, первая встреча закончилась ничем.
Ответить с цитированием
Осколками посекло.
Материтесь, господа офицеры
